МЕНТОВСКАЯ ЗОНА: ХРОНИКИ АБСУРДА

В поселке Макошино Черниговской области существует уникальная и малоизвестная зона. Уникальность ее состоит в том, что в этой зоне усиленного режима сидят в соседних бараках правоохранители, совершившие преступления и …инвалиды. В этой зоне, как и везде, есть свои «понятия», свои «мужики» и «смотрящие», свои «обоссанные» и свои «петухи». Но есть здесь и то, чего нет в других зонах – безногие зэки на тележках, полностью парализованные заключенные или, например, зэк, страдающий…проказой.А начиналось все, как водилось в бывшем нашем государстве с комсомольской стройки. Комсомольцы ударно отгрохали в Макошино мощный завод железобетонных изделий, а прозорливый Госплан посчитал, что неплохо бы для усиления производства построить по соседству зону. И в середине восьмидесятых годов было принято решение о строительстве в поселке Макошино «исправительно» и непременно «трудовой» колонии. Строили зону уже не впечатлительные комсомольцы, а алкоголики. Специально под строительство на ее проектном месте был создан лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП). Для тех, кто не застал этих славных лет, напомним, что в ЛТП по решению суда направляли алкоголиков. Для принудительного лечения и созидательного труда на благо Родины. Ибо, как любили писать на воротах своих концлагерей наши немецкие братья по ушедшей идеологии– «труд – исцеляет!»

Следует заметить, что всевидящий Госплан на этот раз проморгал главное. Не успели алкоголики достроить Менскую зону… как развалился Советский Союз. Точнее сказать, они успели построить жилые корпуса, а вот сердце любого лагеря – «рабочую зону» так и не возвели. Нет ее и по сегодняшний день. Для того, чтобы помещение не пустовало, было принято решение создать в Мене зону усиленного режима для тех, кто трудиться не может – для инвалидов первой и второй группы. Странное вроде бы сочетание, инвалид первой группы и зона. Тем не менее, такова печальная отечественная реальность. Снимки из Менской ИТК, которые недавно публиковала «УК», могут удивить кого угодно, но только не того, кто в этой зоне был. Очевидцы рассказывают, что видели вещи и куда более впечатляющие. К примеру, зэков с отрезанными по самые ягодицы обеими ногами и передвигающихся на тележках. Или абсолютно парализованного заключенного. Вы спросите, зачем же их держать в тюрьме, ведь за ними должен кто-то ухаживать? Должен, но не ухаживает. И потому такие заключенные довольно быстро умирают.

По воспоминаниям очевидцев, из инвалидного барака выносят в неделю от 2 до 4 трупов. Вытаскивают за ноги на асфальт дворика санчасти. Обмывают из шланга, заворачивают в старую простыню и… выпускают на свободу. На окраину местного кладбища, где нет даже надгробий. Примечательно, что местные жители одно время серьезно протестовали против такого посмертного соседства с «уголовниками». Хотя, вряд ли на том свете существуют разделения на «усиленный» или «особый» режим. И вряд ли там всерьез учитывается наличие или отсутствие земных судимостей.

Видели в санчасти и уникального заключенного – восточного человека неопределенной национальности с отпадающими пальцами и характерной мучнистой кожей. Товарищ был болен проказой, заболеванием, с которым в пределах нашего ареала обитания вроде бы давно покончено.

Дотошный читатель может вполне законно возмутиться: что за чушь вы пишете! Ведь есть совместный приказ Минюста и Минздрава со списком заболеваний и физических дефектов, обладатели которых подлежат «актировке» — то есть освобождению от наказания в виде лишения свободы. И в этом списке присутствует, к примеру «высокая ампутация обеих конечностей» и параплегия, то есть паралич обеих ног или обеих рук. Натюрлих, дорогой читатель! Вы абсолютно правы, есть такой список. Что отнюдь не мешает вышеупомянутым инвалидам сидеть в Менской исправительно-трудовой колонии. Что тоже, согласитесь, звучит несколько абсурдно. Впрочем, в нашей истории абсурда будет не меньше, чем у Ионеску.

Но отвлечемся на некоторое время от инвалидов и перейдем к соседствующим с ними «ментам». Развал Советского Союза означал не только начало большого «дерибана» общесоюзного наследства в виде золотого запаса, денег партии, оружия и представительств за рубежом. Делить пришлось также и зэков. В частности и такую специфическую их категорию, как осужденных сотрудников правоохранительных органов. Во времена империи эти сотрудники отбывали наказание в нескольких зонах, наиболее известна из которых Нижнее-Тагильская ИТК. По свидетельствам людей, в ней обитавших – неплохая была зона. Командовал ею в последние союзные годы некто Жарков – производственник до мозга костей. Его установкой было следующее: если ты хочешь забыть о своей беде, если ты хочешь работать – у тебя будет все, только работай. И зэки работали. Если хотели – в две, в три смены. Они «регулировали» на предельную скорость токарные станки в нарушение всех правил безопасности и выдавали в день по нескольку норм. Но и получали, кстати, тоже в нарушение закона, зарплаты выше, чем на воле, и даже продукты, по закону зэкам не положенные. А в те времена заключенным, к примеру, была недоступна даже сметана, как высококалорийный продукт. Жарков шел на нарушение этих странных законов и делал из оступившихся «ментов» отменных работяг. За которыми после их освобождения выстраивалась очередь из директоров соседних предприятий. Люди в Нижнем Тагиле в то время тоже сидели интересные, достаточно вспомнить одного только Чурбанова.

Так вот, в 1991 году в Нижне-Тагильскую ИТК прибыла делегация офицеров украинского управления по исполнению наказаний. Прибыла, чтобы предложить желающим заключенным жителям Украины – вернуться на Родину и отбывать наказание «дома». Согласились 123 человека. И в последствии многие из них об этом горько пожалели. «Измена» заключалась в том, что если бы они продолжали сидеть в России, то вскоре могли бы выйти на так называемые «льготы» — на условно-досрочное освобождение или на вольное поселение — «поселок». В Украине же в августе 1994 года Верховная Рада в рамках борьбы с преступностью успешно отменила все «льготы» и все они стали сидеть от «звонка до звонка», то есть – весь срок полностью. К примеру, до 1994 года даже статья за убийство с отягчающими обстоятельствами предусматривала возможность после отсидки трех четвертей срока выхода на «поселок». Условно – досрочное освобождение не предусматривалось, но «поселок» вполне можно было заработать. А «неотягощенное» убийство предусматривало даже УДО. Все это в 1994 году было отменено, даже УДО по взятке и другим распространенным среди правоохранителей статьям. Нужно заметить, что с того времени начался серьезный кризис украинской пенитенциарной системы. Как в школьной задачке про бассейн и трубу, из которой в него вода втекает и другой – из которой вытекает. Вытекающая труба «засорилась» и зоны стали переполняться. С того времени началось резкое перенаполнение зон. Кроме того, это оказало влияние и на настроение контингента «красных» зон. Если «черные» зоны, с мощной «отрицаловкой» мало интересовало УДО и прочие «мусорские подачки», то в зонах «красных» зэки потеряли всякий стимул для, говоря языком казенным – «исправления» и тем более работы. Впрочем, к тому времени в большинстве украинских зон работы уже не было.

Часть 2

Станислав Речинский, специально для «УК»