Почему взрываются шахты: рассказ очевидца. Часть 2

Датчики процентного содержания метана в шахтном воздухе – панацея от подземного взрыва. Но и с этой панацеей шахтеры, упорно не переводимые на повременную систему оплаты труда, расправляются столь же быстро, радикально и с помощью того же диода, вставленного между двух проводов. За нуль зарплаты никакой дурак в шахту не полезет! Контроль содержания метана. Безусловно, это прямая и радикальная безопасность. Как только в каком-либо месте, большой как вы видели, шахты содержание метана превысило, например, один или два процента, электроэнергия должна отключаться на этом участке. А все люди выходить на свежую струю воздуха (см. выше о гибели людей из-за отсутствия кислорода после взрыва на исходящей струе).

Точнейшие датчики процентного содержания метана в шахтном воздухе на основе смещения интерференционной картинки в загазованной среде были созданы и быстро внедрены во всем мире, включая СССР, 50-60 лет назад. Это было при мне, ибо я начинал измерять метан высотой ореола пламени в абсолютно безопасной бензиновой лампе Вольфа. Закончил же полукилограммовым интерферометром, всегда висящем у меня на шее. Примерно как кто-нибудь в группе ликвидаторов носит на шее счетчик Гейгера, подсчитывающий облучение гамма-фоном.

Уже к 70-м годам прошлого века на исходящей струе воздуха из каждого забоя, из группы забоев, участков и крыльев шахтного поля стояли такие датчики, связанные двумя проводами каждый с общим электрическим автоматом, подающим электроэнергию в соответствующее указанное место. То есть полная аналогия с описанным уже контролем расхода воздуха. С участков и крыльев шахтного поля сигнал по проводам подавался и на поверхность, к диспетчеру, и он по своему усмотрению мог снять напряжение с электрической сети. От каждого забоя сигнал на поверхность не подавался, ибо надо было слишком много проводов, каковые в шахте все медные, со свинцовой оболочкой и бронированные, дорогие. Но это и не нужно фактически, это роскошь, так как диспетчер может уснуть, а фидерный автомат, отключающий электроэнергию по зову датчика метана, на это неспособен.

Главное в том, что и с этой панацеей шахтеры, упорно не переводимые на повременную систему оплаты труда, расправились столь же быстро, радикально и с помощью того же диода. За нуль зарплаты никакой дурак в шахту не полезет.

Тут мне надо несколько забежать вперед, так как потуги ответственных чиновников закрыть свою задницу сеточкой, я буду рассматривать ниже. В тысячах публикаций насчет взрыва на той же «Ульяновской» непременно проскакивает оправдательная мысль насчет «новейшей установки газового контроля производства Великобритании». Дескать, мы не виноваты, ничто в мире шахту не могло спасти. Врут проклятые.

Во-первых, шахту могла спасти всего лишь повременная оплата труда. Во-вторых, «новейшая установка», по моему разумению, подкрепленному дипломом горного инженера с отличием, нечто похожее на разврат, когда из-за обилия денег покупается всякая сексуальная экзотика, включая невообразимую в здравом уме.

Доказываю. Локальная подземная система контроля содержания метана, отключающая электроэнергию, необходима и достаточна, чтоб избежать взрыв, если не вставлять диод меж двух проводов. И совершенно излишне тратить деньги, чтоб об этом мгновенно стало известно директору, он может позвонить в забой, если ему интересно состояние подземных дел. Или приказать, чтоб ему позвонили, когда шахтеры уберутся на свежую струю воздуха из аварийного места.

Когда от каждого датчика метана надо было вести два провода к директору или диспетчеру (так как директор всегда занят ковырянием в носу), а в целом таких пар проводов надо было сотни, система эта не была «новейшей», так как дорого стоила. Судя по внедрению в практику системы ADSL, когда по двум проводам можно передавать массу информации со всех точек подземелья, так как мобильная радиосвязь в шахте невозможна, эта система стала «новейшей», «современнейшей» и так далее. Но она не перестала от этого быть дурацкой, развратной.

Ведь я уже сказал, что если провода из шахты проведут до самого президента страны, безопасность ни на йоту не увеличится по сравнению с локальной подземной системой. Безопасность увеличится, если перевести шахтеров на повременку, что позволит им не даром спускаться в шахту, если владельцы ее не могут контролировать взрывобезопасность метана. Поэтому только в России и Китае (в Украине и Казахстане – Ред.) ныне взрывается так часто метан.

Орава надсмотрщиков ищет пятый угол в комнате. Чтобы спрятаться в него

Я уже вам сказал, что российская шахта «Ульяновская» могла взорваться, даже если кто-нибудь из 200 шахтеров, находившихся под землей, неудачно, вскользь ударил молотком по гвоздю. Значит, непосредственных причин взрыва может быть сотни и тысячи. Поэтому важно рассмотреть, как будут чиновники отметать причины, непосредственно их касающиеся.

Цитаты из прессы.

1. Журналист спрашивает: «По некоторым данным, взрыв произошел как раз в момент включения той самой «новейшей английской» системы. Владелец шахты отвечает: «Мы планировали запустить в этот день новую дегазационную установку. Но прямой связи со взрывом мы не видим». То есть, никчемную установку, как я показал чуть выше, покупал именно он, потому и «связи не видит». Хотя и я не вижу, если не считать криминала, о возможности которого – ниже.

2. «Перед взрывом метана эта система, как выяснилось, зафиксировала концентрацию большого количества газа, после чего и произошел взрыв. Но временной промежуток между срабатыванием сигнализации и взрывом был так мал, что среагировать на него в шахте никто не успел».

Репортер, стопроцентно не мог бы выдумать этого сам, значит, он это слышал от «специалистов». Во-первых, на хрена такая «новейшая английская система», которая посылает сигнал всеобщей опасности человеку на поверхности, каковой вполне может быть в это время в стельку пьяным или сидеть на стульчаке? Вместо того, чтоб мгновенно отключить электроэнергию.

Во-вторых, «малый временной промежуток» – понятие идиотское, так как автоматика должна среагировать на повышенное содержание газа со световой скоростью и с этой же скоростью отключить электроэнергию, то есть «промежуток» этот – миллисекунды.

В-третьих, у каждого третьего шахтера висит на шее собственный газоанализатор-интерферометр, только в него надо периодически заглядывать – примерно как на часы, опаздывая на работу. Но когда тебе платят деньги не за измерение газа, а за уголь, добытый при любом содержании газа, ни у одного шахтера не находится времени взглянуть в интерферометр. Ибо это здорово похоже, например, когда вы сидите за столом и монотонно водите ложкой от тарелки ко рту, вам вдруг захотелось в туалет. В 99 процентах таких случаев, вы найдете в себе силы доесть суп.

Поэтому фраза совершенно идиотская. Но кто-то же из «специалистов» затолкал ее в рот корреспонденту?

3. «Все оборудование новое, и оно постоянно находилось под контролем инспекторов «Ростехнадзора». Последний раз инспекторы ведомства спускались в эту шахту 6 марта» (за 13 дней до взрыва – мое), – сообщила пресс-служба «Ростехнадзора» по Сибирскому федеральному округу».

Ростехнадзор этот, если кто не знает, точнейшая копия ГАИ-ГИБДД, поэтому комментарии излишни. Вон Ющенко вообще украинское ГАИ закрыл и не слышно, чтоб автомобильные аварии участились. А голландский начальник некий Мондерман вообще отключил светофоры, так у него вообще машины перестали сталкиваться и давить людей (см. http://www.borsin1.narod.ru/download/048_anarhia.htm).

И вообще это похоже на неуместный гипотетический случай, если бы «Запорожец» затоптал президентский кортеж, а гаишникам пришлось бы оправдываться. Ростехнадзор – вообще говоря чирей на теле народа, лучше бы эти деньги отдали шахтерам, что позволило бы перейти на повременную оплату труда. Уверен, взрывы на российских шахтах мигом бы уменьшились.

4. «Свою версию причин взрыва озвучил и представитель прокуратуры. Есть основная версия – «были нарушены правила ведения горных работ». Какие правила были нарушены, прокурор не уточнил…». Я уверен, они будут ждать взяток: кто больше даст. А уж потом «уточнят». «Заинтересованных лиц» в даче взяток я рассмотрю ниже. Только еще раз повторю: если бы орава прокуроров, занимающаяся шахтерскими делами, исчезла с лица земли, шахтеров можно было бы перевести на повременку быстрее.

Пожалуй, на этом можно закончить, чтоб не упоминать ораву высших чиновников, «взявших расследование под личный контроль». Во-первых, они разбираются в этом деле, как свинья в апельсинах, поэтому нарядит вместо себя «контролировать» ораву клерков. Во-вторых, если эту ораву снести с лица земли, шахтеров можно еще приблизить к повременной оплате труда, чтоб они не бесплатно поглядывали в интерферометры, отложив в сторону кайло и лопату.

Еще кусочек теории: о взрывах газа и пыли

Гораздо легче взорвать, например, взвесь хлебной муки в воздухе мельницы, нежели уголь. Примерно как легче поджечь деревянную лучину в сравнении с кусочком угля – недаром уголь в печках растапливают дровами, а чистый уголь – никогда не подожжешь не только спичкой, но и электросваркой; нужен длительный нагрев. Поэтому чистая угольная пыль практически никогда не взрывается. (Только я не буду рассматривать из-за недостатка места исключения, например, дисперсный состав угольной пыли, зольность, влажность, концентрацию, каковые для взрыва в шахте крайне редки. Вы можете считать, что сама пыль в шахте ни от искры, ни от пламени почти никогда не взрывается).

И любая угольная пыль взрывается всегда вслед за взрывом метана. При этом всегда надо иметь в виду, что особенно в Кузбассе метан почти никогда не попадает в выработки шахты из массива разом и в массовых количествах (суфляры). В 90 процентах случаев он постепенно скапливается в «интересных местах», в куполах над горными выработками, в выработанном, но необрушенном пространстве, при слабом проветривании. То есть при малой скорости движения воздуха по выработке, что препятствует быстрому его выбросу вместе с воздухом на поверхность.

В связи с почти незыблемым правилом, что именно газ подрывает угольную пыль, приведу идиотское мнение анонимных «специалистов», пытающихся вывернуть наизнанку ваше сознание: »…некоторые специалисты продолжают настаивать, что первичным был взрыв не метана, а угольной пыли, в результате которого уже произошли обвал грунта и выброс метана».

Несомненно, это «мнение» тех, кто не отвечает за скопление в шахте пыли, но отвечает за разжижение метана до невзрывоопасной концентрации заранее рассчитанным количеством подаваемого в шахту воздуха. Дело в том, что угольную пыль надо удалять, которой иногда бывает по щиколотку и выше, по колено. Ведь все знают, что она взрывается. И если уж не удалять, где удалить ее трудно, то превратить ее во взрывоБезопасную. Для этого специальные заводы типа цементных мелют сланцы и продают эту пыль шахтам.

Потом шахтер идет вдоль выработки с мешком такой пыли в руках и горстями разбрасывает ее по стенкам горной выработки – называется осланцовка. Другими словами, увеличение зольности угольной пыли, покрывающей все стенки и закоулки выработки.

В результате, когда взрывом метана поднимается в воздух эта смесь, она не взрывается, так как каждая горящая угольная пылинка соседствует с негорючей сланцевой пылинкой. Естественно, горящая угольная пылинка нагревает негорючую, но теплоемкость сланцевых пылинок в несколько раз выше теплоемкости угольных пылинок. Поэтому сланцевая пылинка забирает всю мощность горения угольной пылинки на себя и не передает энергию возгорания следующей угольной пылинке.

Более того, не знаю, как сегодня, но при мне через определенное расстояние в выработке ставились так называемые сланцевые заслоны. Это штук тридцать установленных под самой кровлей широких досок, заполненных несколькими тоннами сланцевой пыли. Причем доски устанавливались на трапециевидных баклушах, так что стояли на узком основаниях этих трапеций, перевертывались при взрыве газа, рассеивая сланцевую пыль. Сланцевая пыль взвешивалась в воздухе и, смешиваясь с угольной пылью, предотвращала ее взрыв.

Эта осланцовка могла работать только в Воркуте, где в вечной мерзлоте шахты сухо, как в Сахаре. В остальных шахтах всегда осенняя русская грязь, и вечно капает и даже льется вода с потолка. А сланец – весьма гигроскопичен, поэтому сланцевая пыль в три дня превращается в кусок грязи. Уголь же – гидрофобен, поэтому всегда лучше готов взлететь пылинками. Так что ученые мужи заменили сланцевые заслоны (широкие доски) корытами с водой, столь же бесполезные, ибо воду надо в корытах взрывать, чтоб она тонко распылилась и поглощала энергию взрывного горения в себя, а не выливать ее бесполезно, как из ведра на пол.

Я это к тому все говорю, что бороться с угольной пылью намного труднее, чем с метаном. Но именно метан взрывает угольную пыль. Поэтому надо не допустить взрыв метана, тогда и пыль не взорвется. И процитированные выше мудаки останутся мудаками.

В связи с этим, оставлю пока в стороне совместный взрыв газа и пыли, чтоб рассказать не только об отдельном идиоте, но об идиотской конторе. Представлю их.

«Если предположить, что в шахту поступило около 100 кубометров газа (по энергии это равносильно 1 тонне тротила), то шансы спастись были у единиц. Наш центр «Взрывоустойчивость» еще 12 лет назад разработал систему предотвращения подобных взрывов. Сводится она к тому, чтобы постепенно сжигать в шахте выделяющийся метан. Проведите по своду шахты нить накаливания, и пусть она постепенно искрит. Но увы, наше предложение до сих пор рассматривается. Как же так, видимо, рассуждают чиновники горнодобывающей отрасли, мы тут вовсю штрафуем горняков, которые, не дай бог, закурят в шахте, а вы нам предлагаете круглые сутки создавать под землей пожароопасную ситуацию?! Но я заявляю с полной ответственностью, что на сегодняшний день альтернативы придуманному нами способу нет. Из двух зол надо выбирать меньшее».

Во-первых, «100 кубометров газа» не может «поступить» мгновенно. Для этого надо время, (допустим – 5 минут), и это «поступление» – не постоянное, а толчковое, например, когда мощный комбайн рубит уголь, а коэффициент рабочего времени комбайна никогда не превышает 25 процентов от общего времени, в среднем составляя 10 процентов. При сечении выработки 4 квадратных метра, скорости воздуха 1 м/с за 5 минут «поступления» 100 кубометров метана по выработке пройдет 1200 кубов воздуха. Концентрация метана составит на исходящей струе воздуха за комбайном 100/1200 = 0,083 или 8,3 процента, тогда как самый мощный взрыв будет при концентрации метана около 9 процентов. При скорости воздуха 2 м/с концентрация метана будет чуть больше 4 процентов, при скорости 4 м/с – 2 процента, и взрыва можно не опасаться. Так что не о тротиловом эквиваленте метана надо говорить, а о скорости воздуха в забое.

Во-вторых, идиотами из «Взрывоустойчивости» «разработанная система с постепенно искрящей нитью накаливания» фактически разработана еще «до нашей эры», называется газовыжигатели. С ног до головы обмотанный мокрыми тряпками мужик с горящим факелом, поднятым как можно выше над головой, полз по выработке (внизу воздух, чтоб дышать) и выжигал газ под кровлей и в куполах, где его много и он не взрывается, а горит. Только эти газовыжигатели никогда не доживали не только до пенсии, но даже и до ближайшего выходного дня. Ибо посылавшие их рабовладельцы обманывали этих мужиков возможностью выжить, на что сами не рассчитывали. Они рассчитывали на то, что газ либо все-таки выгорит (1 процент вероятности), или взорвется (99 процентов), но в любом случае шахта временно освободится от метана ( я вам уже рассказал, что метан накапливается постепенно), и можно будет вновь рубить уголек – до новой потребности в смертнике.

При этом надо учесть, что смертник шел в шахту один, уголь не рубили в это время, но все равно взорвавшийся метан поднимал в воздух многие тонны угольной пыли с полу (иногда – по колено) и стенок выработки, и она тоже взрывалась. Таким образом, выстрелом в одного мужика убивались два зайца, шахта временно освобождалась и от газа, и от пыли.

А наш хлюст что предлагает? – Чтоб все шахтеры ежедневно и непрерывно, до последнего из них, были настоящими смертниками, до тех самых пор, пока последний дурак не

Я только что рассмотрел так длинно мудаков, отвечающих за недопущение скопления метана, и поэтому по-идиотски «катящих бочку» на угольную пыль. Вот как они продолжают накладывать сеточку за сеточкой на дырки своих задниц, ибо уверены, что их ссылку на пыль я раскритикую: »…скорее всего, произошел внезапный выброс большого количества газа из скрытого в глубине резервуара, так называемый горный удар».

Вы видите, им ведь неохота, чтоб метан долго копился, а они, разинув рот, глядели и ничего не делали. Во-первых, горный удар происходит на большой глубине, а «Ульяновская» – новая и потому мелкая шахта. Во-вторых, горные удары – вовсе не от метана происходят, а от сжатия угольного пласта на большой глубине, причем уголь должен быть крепкий и упругий, поэтому он напряженный лежит под толщей пород километра в полтора… Ничего этого на «Ульяновской» нет.

В-третьих, когда участок такого пласта вскрывается горной выработкой, давление в которой равно атмосферному, то вскрытый участок пласта стремится выскочить в эту выработку, примерно как пузырек воздуха в воде стремится вырваться на поверхность. В результате нарушается предел упругости, и уголь – иногда сотнями и даже тысячами тонн – выскакивает из пласта в виде мелких зерен в выработку, заполняя ее. Тут главное – упругость. Пока уголь был сжат со всех сторон равномерно, как водолаз под водой – все было в порядке. Но как только этому углю было позволено с самого краешка освободиться от давления во вскрывшую его выработку, произошел взлом упругости. И за счет потенции напряженного сжатия, хрупкости пласт угля, превратившись в крупную пыль, выскакивает во вскрывшую его выработку, ломая все на своем пути. Вот что такое горный удар. И чистый горный удар происходит даже, если в угле нет ни грамма метана. Но, повторяю, «Ульяновской» это не касается.

Маленькие горные ударчики я сам видел в Белово на гидрошахте «Инская». Это происходит оттого, что уголь очень хрупкий, трещиноватый, а над ним залегает обводненная глина – точная аналогия с упомянутым водолазом. Комбайн вырубает в таком угле коридор в несколько метров; стенки коридора ровные как у подковы. Вдруг, минут через десять после выемки угля, стенки выработки начинают «стрелять», отдельные куски массива величиной от спичечного коробка до кулака выстреливают сами себя из стенок и потолка внутрь выработки, причем летят, как будто их стенка «выстрелила». Ровная стенка начинает напоминать зубцы далеких гор. Минут через двадцать вся эта бодяга заканчивается, и проходчики начинают крепить выработку металлическими сборными арками, забучивая выстреленные места. Дальше стенки выработки ведут себя прилично, не причиняя шахтерам ни малейших неудобств в течение ближайших лет.

Пласт напряжен жидкой глиной. Мы вскрыли пласт. Десять минут за счет упругости пласт, уже обнаженный, раздумывает: как ему быть? Желательно вытечь, как вода, но он хрупкий. Ближайший к поверхности кусочек ломает упругую связь с собратьями и они его выталкивают в выработку. Вытолкнувшие его собратья чуть сдвигаются на освободившееся место и отрываются от более глубоких и уже те их тоже выталкивают наружу, с треском. Так продолжается некоторое время. Но надо иметь в виду, что выскакивающие из массива куски становятся все крупнее, и уже вся подкова поперечного сечения выработки разом стремится выскочить внутрь. Но не тут-то было, надо было по одному и в разных местах подковы, тогда бы процесс продолжился. А они «захотели» все сразу – и заклинились. Следующий слой недр выработки тоже слегка продвинулся наружу, но заклинившийся предыдущий слой выдержал братский нажим, так что и следующий слой заклинился еще с большей охотой. На этом и закончились горные ударчики. Так что осталось добавить, что напряжение пласта в глубине осталось то же самое, что было до проникновения туда шахтеров, только это напряжение постепенно из-за заклинивания упало до нуля на стенках выработки.

Но горные удары бывают таковые, что, заполнив все выработки выброшенным из массива углем, вышележащие пласты взрывом садятся на освободившееся место. И за секунды две-три целого подземного города – «московского метро» – как бы вовсе никогда не было. Вот не было и все; надо начинать сначала… Правда, мне такого катаклизма увидеть не удалось, за что я и благодарю моего личного Бога.

В-четвертых, на представленной основе я могу сейчас перейти к понятию «внезапного выброса угля и газа». Это – тоже горный удар, только при условии, что пласт газоносный. Ведь в высоко метаморфизованных углях типа антрацита весь метан тоже превратился в углерод, отдав водород, куда – не знаю. Но в Кузбассе таких углей нет, хотя похожие есть – тощие. Но их мало, и они почти отработаны. В Кузбассе большинство углей недометаморфизованые, а посему и очень газоносные. До 30 и значительно больше кубометров метана на каждую вытащенную из-под земли тонну угля.

Находящиеся в пласте угля и беспредельно сжатые газы очень помогают работе горного удара, о котором вы теперь знаете. Поэтому не надо столь большой глубины, чтобы пласт напрягся сверх упругости. Думаю, вам теперь понятен этот термин «внезапный выброс угля и газа». Осталось тогда напомнить вам, что этот термин – очень удобная штука для тысяч чиновников, накладывающих сеточку за сеточкой на отверстие своей задницы и футболящих «основную причину» друг другу как шарик пинг-понга.

На моей немалой памяти из-за вот таких же аварий, вместо перевода шахтеров на повременную оплату труда, выдумано столько шахт «опасных по внезапным выбросам угля и газа», за гибель людей в которых ответствен только православный Бог, что дальше развивать эту тему просто неприлично.

(Продолжение следует)

Борис Синюков , Самиздат