Подлинно народный – родом из войны: Василию Лановому – 75

У народного артиста СССР Василия Ланового слава буквально народная. Фильмы, в которых он снимался: «Офицеры», «Анна Каренина», «Война и мир», «Семнадцать мгновений весны», «Павел Корчагин», «Алые паруса» и другие – вошли в золотой фонд советского кино. Василий Семенович считает, что быть столь убедительным на экране и сцене ему помогла суровая жизненная школа.

16 января любимому народом артисту исполняется 75 лет. Накануне этой знаменательной даты Василий Семенович встретился с нашим корреспондентом. Разговор начался с культового для людей военных фильма «Офицеры».

У народного артиста СССР Василия Ланового слава и впрямь народная. Фильмы, в которых он снимался: «Офицеры», «Анна Каренина», «Война и мир», «Семнадцать мгновений весны», «Павел Корчагин», «Алые паруса» и другие – вошли в золотой фонд отечественного кино. Участие Василия Семеновича в киноленте – немалая гарантия успеха фильма. А сам он считает, что быть таким убедительным на экране и сцене ему помогла суровая жизненная школа. 16 января любимому народом артисту исполняется 75 лет. Накануне этой знаменательной даты Василий Семенович встретился с нашим корреспондентом. Разговор начался с культового для людей военных фильма «Офицеры».

– По долголетию эта картина превзошла многие другие, ее смотрят почти сорок лет, помнят! Когда фильм вышел, чиновники присвоили ему практически низшую категорию, но уже в первый же год проката «Офицеров» посмотрели более 30 млн. зрителей. Для нынешнего времени цифра почти фантастическая. Приятно, что фильм смотрят не только люди среднего и старшего возраста, но и молодежь – это, поверьте, дорогого стоит.

Режиссер Владимир Роговой и оператор Михаил Кириллов, на мой взгляд, нашли какой-то ассоциативный ряд для каждого поколения зрителей. Детство, послевоенное время, зрелость. Потребность в романтизме, реализме – пожалуйста. Потребность в красоте, любви – все есть. Там какая-то загадка есть, чудо какое-то. Четко разделились обязанности: Юматов – реализм, Лановой – романтизм. И между ними женщина. Такой любовный треугольник. В фильме практически нет ни одной фальшивой ноты, он очень искренен. У меня есть по ролям гораздо лучше картины, но они проходили, а Иван Варава остается:

Разумеется, важно помнить, что автор сценария – знаменитый писатель Борис Васильев, сам в прошлом кадровый офицер, фронтовик, который написал одно из лучших произведений о войне – «А зори здесь тихие».

– Вы любили своего героя Ивана Вараву?

– Мне, безусловно, он нравился, хотя трижды я от этой роли отказывался – не мог понять, какую же он несет на себе функцию, как его, собственно, играть. Режиссер Владимир Роговой грозил: «Я пожалуюсь на тебя в комсомол! Все равно заставлю сниматься!». В ответ я хохотал, а оператор – потрясающий Михаил Кириллов – нашел совершенно другой подход. Он мне сказал: «Вася, чего ты мучаешься? Русское офицерство всегда – при императоре Петре I и при советской власти – воплощало в себе романтизм благородного русского общества.

Среди офицеров было немало людей чести и долга – образованных, самоотверженных… А выражение «есть такая профессия – Родину защищать», между прочим, впервые прозвучало у Николая Михайловича Карамзина в «Истории государства Российского». Когда Кириллов четко определил, что мой Иван Варавва именно эту часть офицерства российского призван высветить, взялся за роль. Очень скоро, в процессе чтения сценария, увидел своего героя – светлого, радостного, романтичного. Привлекла в нем, помимо других черт характера, главная черта – верность. Верность в любви и дружбе, верность долгу – человеческому, воинскому, верность Отечеству. Это качество его испытывается в фильме в самых различных жизненных ситуациях – в боевой обстановке, в быту, в отношениях с любимой женщиной, с другом – и везде выдерживается по самому высокому счету.

– В этом фильме вы снимались с Георгием Александровичем Юматовым:

– И подружились надолго. Судьба одарила меня встречами, общением и дружбой с интереснейшими людьми. Снимался у Юлия Райзмана, Александра Алова, Владимира Наумова, Татьяны Лиозновой, Сергея Бондарчука. Был дружен с Ростиславом Пляттом, Фаиной Раневской, Михаилом Ульяновым, Олегом Ефремовым, Василием Шукшиным. Чувствуете, какие имена! Из этой когорты и Юматов – удивительно своеобразный, яркий, талантливый, ни на кого не похожий актер.

Причем актер по натуре, ему можно было и не учиться. Мальчишкой воевал – юнгой служил на линкоре, а когда пришел с фронта и только поступил во ВГИК, режиссер Сергей Герасимов сразу пригласил его сниматься. В «Офицерах» вместе придумывали разные сцены, которые потом утверждал режиссер. После того фильма работали еще в нескольких картинах. Он был человеком прямым и открытым, говорил что думал. Не терпел несправедливости, непорядочности, что становилось причиной неприятностей, порою довольно серьезных.

– Вы таких офицеров, как ваши герои, в жизни встречали?

– Много раз. Именно из когорты этих людей Герой России генерал Шаманов. Он как-то сказал мне, что именно фильм «Офицеры» определил его жизненный выбор. В 28 лет капитана Шаманова за успехи в службе командующий ВДВ лично назначил комбатом. Практически полное совпадение с фильмом! Будучи командиром оперативной группы воздушно-десантной дивизии, получил тяжелое ранение в Чечне, но, отказавшись от госпитализации, вернулся в строй. С Владимиром Анатольевичем связана большая часть наших военных успехов в ходе обеих чеченских кампаний. Слышал от многих, что Шаманов, как никто, старался беречь людей и никогда не платил за взятые «горки» и рубежи солдатскими жизнями, и за это войска отвечали ему невероятной любовью, и ничто так не вдохновляло бойцов на передовой, как появление генерала в боевых порядках.

В одной из командировок познакомился с Владимиром Вшивцевым, депутатом Государственной Думы, капитаном ВДВ в отставке. Он подорвался на мине в Афганистане. Остался жив, но лишился зрения. И это в двадцать шесть лет. О том, как он воевал, свидетельствуют орден Красного Знамени и два – Красной Звезды. Но важно и другое: ему не стыдно перед матерями солдат, ведь за все время службы в Афганистане на поле боя он не потерял ни одного бойца из своего подразделения. Вот только сам не уберегся. Другой бы сломался, но Владимир не опустил руки. В прошлом мастер спорта по военному троеборью, он пришел в бассейн и в 1994 году стал чемпионом мира по плаванию среди незрячих. Более того, совершил несколько прыжков с парашютом. Защитил кандидатскую диссертацию. Вот вам и сила духа!

И таких людей в погонах с обостренной восприимчивостью к окружающему миру, готовностью отдавать всего себя без остатка служению людям, великому делу, стремлению жить для людей, ради людей, любить их, вести за собой, мне довелось встречать не раз.

– В вашей автобиографической книге «Летят за днями дни…» есть такая фраза: «Мое поколение родом из войны:».

– Когда она началась, мне было семь лет. 20 июня 1941 года родители отправили меня и двух сестер отдыхать на Украину. Мы сошли с поезда в 4 часа утра 22 числа и увидели, что над нами все небо застлано фашистскими самолетами, которые летели бомбить Одессу. А потом пошли немцы. На машинах, мотоциклах, пешком. Шли несколько дней. Это напоминало нашествие орды. Наш Тузик залаял на одного солдата – тут же раздалась очередь из автомата. Поначалу мы, дети, плохо понимали, что происходит. Но потом осознали. Три с половиной года мы провели в оккупации.

Я видел расстрелы. Я видел, как шли под откос поезда, а потом шерстили наши деревни – не у нас ли партизаны? У нас в хате встал на постой толстый майор: он то и дело показывал фотографии своих троих детей и плакал, а как-то, расчувствовавшись, подарил мне немецкий ремень. Я надел его и пошел гулять. Подъехал другой немец, увидел меня с этим ремнем и потребовал, чтобы я отдал ему ремень. Говорю: «Не дам, мой ремень». Тогда этот детина снял автомат и при всех, над самой головой, дал очередь. До сих пор слышу свист пуль у самого уха. Бабушка моя упала в обморок, а дед, по его словам, «остолбенел и слова сказать не мог». После этого я молча снял ремень и протянул немцу. Внешне все это я перенес спокойно, но десять лет после войны я заикался и с большим трудом избавился от этого недуга.

В первый класс пошел только в 44-м, в десять лет. Но так приналег на учебу, что окончил десятилетку с золотой медалью.

– Военное время часто вспоминаете?

– А как вы думаете? Люди, которых хоть как-то задела война, на мой взгляд, – это совершенно уникальное поколение. Помню, как моя учительница говорила: «Вася, никогда твои дети не будут такими сильными, как ты и твои сверстники, потому что у вас за плечами голод, холод, кровь, трагедия – словом, война». Эпизоды детства всплывают часто неожиданно, особенно если это спектакль или фильм о войне, помогая найти верную тональность, краску, штрих, эмоциональный настрой в исполнении. Возможно, поэтому половина из 70 моих киноролей посвящена военной тематике.

На экране я «прошел путь» от курсанта до самых высших военных чинов. Эти роли не просто военных – людей, которые являются настоящими патриотами, глубоко нравственны. Например, одной из первых работ в театре была роль политрука Бакланова в спектакле «Вечная слава», потом играл генерала Огнева в спектакле «Фронт» по пьесе Корнейчука: И не важно, в каких погонах я буду на сцене или съемочной площадке, меня интересовал человеческий материал.

– Время от времени по телевизору можно также увидеть фильмы «Петровка, 38» и «Огарева, 6», где вы сыщик Костенко, раскрывающий громкие преступления. Интересно было над этой ролью работать?

– Так ведь материал был хороший! Для меня первостепенное значение имеет литературная сторона, а в детективных сценариях она, как правило, хромает. Но это не относится к добротной литературе, сработанной профессионалом Юлианом Семеновым. Эти две ленты, а также фильм «Приступить к ликвидации» принесли мне премию МВД СССР.

– А озвучивание многосерийного документального фильма «Великая Отечественная» – Ленинскую премию?

– Ни одна работа в кино, театре или на эстраде не стоила мне такого напряжения, нервных затрат, волнений. Четыре месяца высочайшего психологического напряжения. Иные снятые фронтовыми кинооператорами эпизоды, сцены и один-то раз невозможно смотреть, а мне приходилось смотреть несколько раз, чтобы одна из записей для данной сцены вошла в будущий фильм. Иначе нельзя, иначе было бы неискренне, а это в таком фильме просто непозволительно. Порой срывался голос, душили слезы, не мог говорить. Такова была сила эмоционального воздействия этого документального фильма, созданного под руководством Романа Кармена. Мы прерывали работу на какое-то время, я приходил в себя и вновь направлялся к микрофону:

Но когда в 1992-м поступило предложение переозвучить этот фильм уже в иной трактовке, категорически его отверг. «Новое истолкование» тех кровавых и памятных событий возмутило до глубины души, не пошел против своей совести. Репутацию зарабатываешь годами, а испортить можно за один день. Именно по этой причине не снимаюсь в рекламе.

– Вы 18 лет возглавляете Всероссийский общественный фонд «Армия и культура»:

– И занимаюсь этим с полной отдачей сил. Наши артисты объездили практически всю страну, провели более 800 благотворительных концертов и встреч в Чечне, Абхазии, Приднестровье, Таджикистане. Вы знаете, как артистов ждут в военных городках, дальних гарнизонах, как тепло встречают!

Фонд участвовал в культурно-благотворительных акциях «Сберечь Россию», «Крылатая гвардия – гордость России» и других. Воинским частям передано свыше 300 тонн гуманитарной помощи. Одно из главных направлений нашей работы – «Госпитальная программа», основу которой составляет шефская помощь и оказание морально-психологической поддержки воинам, находящимся на лечении в военных госпиталях Москвы, Тулы, Рязани, главном госпитале Внутренних войск. От врачей слышал, что они реально ощущают, как улучшается здоровье пациентов. Эмоциональное воздействие встреч с искусством таково, что Бог знает, откуда у прежде немощных прибавляются силы, и человек готов побеждать все свои недуги:

Как-то в полете от Моздока до Грозного на вертолете, который называют «коровой», набитом деятелями культуры, я посмотрел на имена, и мне стало страшно.

Когда мы попали в госпиталь, нас предупредили, что возвращаться надо засветло. Но ребята в госпитале не пускают, держат за руки, смеются, плачут – и не пускают. Как уходить из тех объятий? Сопровождавший нас генерал силой забирал нас и чуть ли не ногой запихивал в ту самую «корову». И так было не раз. Помню инструктаж перед одним полетом: «Никаких сигарет, зажигалок, спичек – ничего. Могут мгновенно вычислить – это война». Летим, и вдруг вижу в иллюминаторе трассирующие пули: та-та-та-та! Стреляющий, судя по всему, наш вертолет слышал, но, к счастью, не видел – палил наугад. Противно было чуть-чуть, но ничего – долетели до Моздока, благополучно сели… И я горжусь орденом Мужества, который получил после этих поездок. Недавно побывали в Южной Осетии, и я считаю, что телевидение нас в Москве просто пощадило. Не думал, что Цхинвал до такой степени пострадал!

– Что вас больше всего сегодня волнует?

– Деградация нашей культуры. Советский кинематограф избегал смакования мордобоя, жестокости, отличаясь от западного чистотой человеческих чувств и гуманностью. А что происходит в последние годы? Нам целенаправленно насаждаются, в частности через американские фильмы, правила дикого капитализма, образ которого ассоциируется с жестокостью, цинизмом, корыстью. Может, поэтому люди вдруг начали с удовольствием смотреть старые добрые картины, настоящую советскую классику. Разве когда-нибудь уйдут фильмы «Офицеры», «Война и мир», «Летят журавли», «Анна Каренина»? В них именно русская суть выражена в разные эпохи.

Слава Богу, зритель возвращается в театр и консерваторию. Одно время казалось, что театр на краю гибели, залы были полупустыми. Появились яркие актеры, за чьим творчеством я с интересом слежу. Это Евгений Миронов, Игорь Петренко, Алексей Макаров, Юрий Чурсин, Елена Яковлева.

– А что сейчас происходит, на ваш взгляд, с российским кино?

– Ну потихонечку, потихонечку все-таки оно поднимается… Во-первых, государство начало вкладывать деньги – заказы еще не 100-процентные, но все-таки лед тронулся. Появляются, слава Богу, такие картины, как «Звезда» по Казакевичу, «Остров» Лунгина, «12» Михалкова… Кинематограф обращается к серьезной литературе. Правда, существует один, но стратегический просчет – отсутствие детского кино. Полтора десятилетия являюсь президентом молодежного фестиваля в Артеке, и каждый год вижу, в каких муках проходит выбор фильмов для фестиваля. Государство не понимает, что тем самым прокладывает серийной чуши и западному ширпотребу путь в сердца молодежи.

Детское кино – это будущее нашей страны, нашего зрителя, это его вкус и мироощущение. Почему они должны смотреть такие фильмы, от которых даже взрослых выворачивает наизнанку от ужаса? Многие из моих сверстников проводили время на улице, ничем не занимались, хулиганили. В этом смысле я не был исключением. Со страхом думаю, что бы стало со мной, не попади я в драмкружок театральной студии завода имени Лихачева. Руководил кружком, а по сути, – молодежным драматическим театром, талантливый педагог и режиссер Сергей Львович Штейн, которого считаю своим первым театральным учителем.

Сколько он отогрел детских искалеченных войной душ, открыл перед ними совсем другой мир! Видимо, чутье ему подсказывало, что из меня может вырасти актер, и потому он отговорил поступать в летное училище. Именно благодаря Сергею Львовичу из той студии вышли большие артисты – Татьяна Шмыга, Вера Васильева, Валерий Носик, Владимир Земляникин: Почему вспомнил об этом? Вот что значит заниматься детьми, а не отдавать их на откуп улице и «страшилкам» на малом и большом экране.

– Вы ведь заняты не только в родном театре?

– Там у меня три роли. В пьесе «Фредерик, или Бульвар преступлений» играю великого французского романтика, смельчака и гения французской сцены Фредерика Леметра. В пьесе Эрика Шмитта «Посвящение Еве» мой герой – крупный писатель. В философском спектакле «Последние луны» по пьесе итальянского классика Фурио Бордона играю старика, которого родственники отправляют в дом престарелых. Кино в моей жизни тоже есть, но театр я всегда ставил на первое место.

Да и ролей в театре сыграл гораздо больше, чем в кино. Кино – это ведь только полигон, на котором используешь то, что приобрел в театре. Я просто физически ощущал, как после большой роли в кино опустошен. Бежал в театр и пополнял. На сцене играл Пушкина и Шекспира, Горького и Арбузова, Мольера и Симонова. Заведую кафедрой художественного слова и сценической речи в Театральном институте имени Щукина при Театре Вахтангова, имею звание профессора. Получаю большое удовольствие от общения с молодежью.

Мой учитель Яков Смоленский говорил мне: «Иди преподавать, если хочешь оставаться молодым! Взгляд студентов будет снимать с тебя, как наждаком, бронзовизм!». И вот я уже больше десяти лет преподаю. У меня много работы на радио. Например, записал 100 серий пятиминутных передач на «Радио России», которые называются «Настоящая армия». Это самые значимые эпизоды из истории России начиная с XVI-XVII веков, а также отдельные выдающиеся личности. Там же записал князя Андрея из «Войны и мира» – шесть часов звучания, много работал на радиостанции «Орфей». Десятилетия читаю на радио и со сцены русскую классику.

– Вы более полувека служите в одном театре – имени Евгения Вахтангова, снимаетесь в кино, преподаете, даете литературные концерты, возглавляете Фонд «Армия и культура», избраны в состав Общественной палаты России. А как отдыхаете?

– Люблю рыбачить, охотиться. Занимаюсь по утрам зарядкой, с удовольствием плаваю, играю в бадминтон, бегаю. С детства играю в волейбол, входил в число лучших волейболистов Пролетарского района Москвы. Много лет увлекаюсь водными лыжами. Курить бросил в 1964 году во время съемок фильма «Коллеги».

В еде неприхотлив. Люблю простую пищу, без излишеств. Слушаю свой организм – он меня четко ведет. В последнее время не ем мясо. Не хочу – и все. А раньше обожал и любил. Организм говорит : не надо тебе эту гадость, хочешь поесть – бери рыбу. Так что живот с собой не ношу. Люблю читать документальную, историческую литературу. Это, наверное, в силу возраста.

Владимир Гондусов, ВПК