Арестованный за дезертирство солдат: Командиры продали меня в рабство!
По словам Антона Кузнецова, вместо службы его пять лет заставляли разгружать кирпичи. За малейшую провинность били и лишали еды.
Липецкая пенсионерка Антонина Кузнецова уже и не надеялась увидеть внука, которого отправила в армию шесть лет назад. Последние четыре года от Антона не было ни весточки. И вдруг в дверь позвонили.
– Открой, бабушка, это я!..
«В военкомате нас обманули»
Антона Кузнецова призвали в армию в 2003-м.
– Его вообще не должны были забирать, – уверяет бабуля, – Он сирота, сам больной. Да и мне уже тогда было под восемьдесят, ухаживать за мной кроме Антошки некому. Хотели оформить опекунство, тогда бы точно у внука была бы «броня», но военкомат нас опередил. 22 октября Антону исполнилось 18 лет, а уже через три недели его забрали в армию. Документы на опекунство мы подготовить не успели. В военкомате нас обманули. Сказали, что вызывают на медкомиссию удостовериться в Антошкиных болячках. У него уже давно суставы болели, варикозное расширение вен… Но прямо из военкомата отвезли на сборный пункт на улице Алмазной и больше уже не выпустили. Мне даже не позволили с ним на прощание увидеться. Разрешили только передать пакетик с едой. Военные обещали, что, поскольку я пенсионер, то заберут его недалеко – в Воронеж или Тамбов, а оно вон как вышло…
Рабство
В учебку Антона направили в Астрахань, а оттуда через полгода распределили в Махачкалу. Однако «тяготы и лишения» службы Кузнецову пришлось постигать вовсе не на плацу и не на полигоне. По рассказам бабушки, его и еще нескольких солдат направили на работу на кирпичный завод под Махачкалой. За это время Антонина Кузнецова получила от внука всего два письма.
«Кругом одни горы и пустыня, – писал Антон, – Местные, как зверье, нас здесь 7 человек – бьют, как собственных ишаков. Писать письма запрещают, а кто пишет, берут и рвут у нас на глазах».
То, что хотя бы эти два послания дошли, и то было чудом.
«А помнишь, ты мне в Астрахань отправляла деньги? Они мне здесь очень пригодились. Когда приезжают контрактники, и я тайком ото всех пишу тебе, отдаю им 200 рублей, чтобы они из города отправили тебе письмо. Я надеюсь, что ты это письмо получила», – писал Антон.
Почуяв неладное, Антонина Кузнецова засобиралась в дорогу. Слышала бабушка, что к армейскому начальству с пустыми руками нельзя. Поэтому купила упаковку минеральной воды и набор вафельных тортиков – больше ни на что денег не было. И ведь добилась свидания с внуком!
– В войсковой части у меня отняли паспорт, чтобы не сбежала с внуком, – вспоминает Антонина Семеновна. – Неделю прожила в Махачкале на съемной квартире. Антошу ко мне отпускали. А он голодный, весь в шрамах и гнойных язвах. За неделю болячки немного подзажили, но затем его опять направили в этот ад. Тогда он и рассказал, что работает на съеме кирпичей с конвейерной. Их там 5 человек, но с трудом успевают кирпичи таскать. Если уронишь хоть один, то сразу избивают. Один кирпич весит пять кило, а норма за смену – три тысячи штук! Если не успевают выполнить, то бьют и лишают ужина. Работают с 6 утра и пока не стемнеет. Дура я, молчать надо было, а я кинулась к прапорщику, звали его Магомед. Стала кричать не него: «Зачем вы ребят посылаете на такую тяжелую работу? Они верь в армию шли, а не на завод!». Тот в ответ сказал, что завод для части бесплатно кирпичи дает, а расплачиваются они солдатским трудом: сначала одни поработают, а потом их другие сменят. Врет! Трудились там на положении рабов одни и те ж мальчишки!
Прапорщик Магомед успокоил Кузнецову тем, что «все будет нормально» и даже оставил ей свой телефон. Вот только, сколько потом бабушка не набирала номер, ей по нему никто не отвечал. Она вернулась в Липецк. А письма от внука затем и вовсе перестали приходить…
Побег
Позже Антон рассказал, что его сильно избили за то, что он сообщил бабушке о своей работе на кирпичном заводе. И установили за ним жесточайший контроль – больше не удалось передать ни одного письма. Уже и срок дембеля подошел, а его, как раба, продолжали перевозить с одного кирпичного завода на другой. Как только заканчивалась глина в одном карьере, свору невольников перевозили в другой район Дагестана.
– Я искала внука. Но в нашем военкомате на меня только кричали. Звонила в часть раз семьсот – не подходили к телефону, бросали трубку. Однажды дозвонилась до того самого прапорщика Магомеда. Тот заявил мне, что рядового Кузнецова у них нет, и никогда не было, – рыдает бабуля.
Когда внук возник на пороге ее дома, Антонина Семеновна потеряла дар речи.
– Нескольких ребят зимой поместили в строительный вагончик. Он был старый, пол проломился и шестеро ребятишек кинулись наутек. Это была единственная возможность спастись за долгие годы, – говорит бабушка.
Антон рассказал: добирался из Дагестана в Липецк пешком по полям, лесам и помойкам, ехал «зайцем» на электричках.
– Он мне говорил: «Я шел к тебе, бабушка, слышал твой голос, ты звала меня. Чудом добрался: хромает – во время побоев сломали ногу, с сединой в 23 года. Но дошел, – причитает Кузнецова.
Бабушка покормила внука, а на следующее утро они вдвоем поехали в военкомат.
– Там нас направили в военную прокуратуру. Антона три часа допрашивали, а потом посадили в машину и увезли неизвестно куда, – говорит Кузнецова.
Дезертир
Оказалось, что нашедшийся Антон сразу попал под следствие. В части он уже несколько лет числится дезертиром. В военной прокуратуре Липецкой области от комментариев отказались, но как стало известно «Комсомолке» из достоверных источников, против рядового Кузнецова возбуждено уголовное дело по факту самовольного оставления части.
– Военные пытаются доказать, что Антошка сбежал из части и я четыре года его прятала, – голос бабушки срывается на крик и она, увлекая меня за собой, начинает колотиться в соседние двери, – Скажите люди добрые, видели вы тут внука или нет? Соседи подтверждают, что о Кузнецове ни слухом, ни духом…
Антона поместили в воинскую часть МВД в Липецке на улице Механизаторов.
– Сначала нам давали видеться, а потом перестали. С 22 апреля не было никаких свиданий. Я опять не знаю, где мой внук. Неужели опять отправили в Дагестан??? – заходится от волнения Антонина Семеновна.
Командир липецкой воинской части 5961 Михаил Казанцев подтвердил, что рядовой пока находится у них.
– Он к нам прикомандирован руководством военно-следственного отдела прокуратуры на период проведения следственных действий, – сказал Казанцев, – Живет Кузнецов в казарме вместе с другими солдатами, ему выдали форму, но в наряды он не ходит. Довольный, улыбается, даже немного поправился!
Антонина Кузнецова сейчас днюет и ночует в военной прокуратуре.
– Они напирают на то, что я его спрятала, а всю историю про кирпичные заводы мы выдумали, – плачет пенсионерка, – Прокурор требует предоставить ему письма Антона. Я приносила ему ксерокопии, но он хочет оригиналы. А их я ему не отдам! С чем тогда сама останусь, как мне потом доказывать невиновность внука? Еще мне много раз предлагали услуги адвоката. Сказали, что если дело Антона будут рассматривать в Тамбове (центр судебного военного округа находится там, – Ред.), то адвокату нужно платить пять тысяч рублей в день, если в Липецке – три тысячи. Откуда у меня, 80-летней старухи, такие деньги!.. Господи, да за что же нам такое!
Юрий Криворучко, Комсомольская правда
