Говорит оккупированный Крым: «У нас не стреляют, но здесь война»
Возможно ли строить мир в воюющей стране? Да. Можно и нужно. И в особенности, когда страна занимает оборонительную позицию. Российско-украинская война длится уже пять лет. Это очень долго. И чем дольше идёт война, тем сильнее обостряются противоречия между украинцами.
В новой реальности наше поляризованное общество разделилось на несколько частей: кому-то безразлична война, кто-то кричит: «Россия, вперёд!», кто-то (преимущественно молча) работает на восстановление мира, а кто-то делает вид, что украинцы все как один же стали той самой «титульной нацией», о которой хором поют политические и общественные силы праворадикального толка. И за всем этим белым шумом затирается одна простая истина: в нашей стране война. Вот сейчас. Пока вы пьёте кофе, сидите в офисе, собираетесь на море, ведёте ребёнка в школу. Идёт война.
Тревожная тенденция: некая часть общества полагает, что война должна идти «до последнего». Но контекст тут простой, беспощадный и страшный: это значит – «до последнего солдата» и «до последнего гражданского». Всё. Другого контекста в «войне до последнего» нет и быть не может. В чём смысл мирных процессов в воюющей стране?
Наверное, в том, чтобы не допустить возникновения непримиримых противоречий между украинцами, пишет “Черноморка“. Сейчас противоречия углубляются, но критический рубеж ещё не пройден (как это определить: когда противоречия в народе становятся непреодолимыми, начинается гражданская война, которой в Украине однозначно нет). Построение мира может начинаться со слов: «Я попытаюсь тебя послушать и услышать». Замечательные слова. Плохо только, что за пять лет их смысл почти безнадёжно исказили. Почти.
Сегодня поговорим об оккупированном Россией украинском Крыме. Точнее, послушаем жителей подло отжатого Россией полуострова. Эти граждане не живут в зоне боевых действий, но прекрасно знают, что такое война. Почему? Да потому что Россия превратила их дом в военную базу.
ЧТО ДУМАЮТ КРЫМЧАНЕ О МИРЕ И ВОЙНЕ (в целях безопасности в статье используются вымышленные имена):
Алиса, Симферополь, 39 лет:
«У нас не стреляют, но у нас самая настоящая война. Потому что Россия сделала Крым своим полигоном. Я жалею о том, что сейчас я должна объяснять простые вещи своим родственникам, которые живут в Киеве, объяснять, что в 2014 году «зелёные человечки» вошли к нам спокойно, чуть ли не по рушникам расстеленным. Понимаете? Мы просто беспомощно смотрели на то, как ломают нашу жизнь. Нас все эти годы обвиняют в каком-то предательстве. Хорошо, а какие у нас были варианты? Выходить, ложиться под танки, бросаться грудью на автоматы и ножи, ну вот что мы должны были делать? У меня просто сердце болит, когда я слышу: «Вы не отстояли свой дом».
Попробуйте что-то «отстоять», когда вам к горлу нож приставили… Хорошо, давайте о мире. В Крым везут вооружение. Огромное количество. Массу оружия. Вы себе даже представить не можете, сколько его сюда везут. Крым превратили в какой-то чёртов российский полигон. Смотрите, что получается. С одной стороны, эта милитаризация. С другой стороны – то, что нас считают «предателями» и не принимают на мирной территории.
Получается, что нагнетается напряжение, и я боюсь, что народ «рванёт» в какой-то решающий момент, когда надо будет проявить то самое единство, о котором сейчас некоторые кричат, срывая глотки. Потому я бы хотела видеть хотя бы маленький мостик между нами и остальной Украиной. Он нужен, чтобы воссоединиться, ведь рано или поздно мы вернёмся домой, в Украину. Мир хрупкий, непрочный. Чтобы он был прочным, нужно, наверное, для этого прикладывать какие-то усилия. А мы только ссоримся».
Валентин, 50 лет, Ялта:
«Я не уверен, что значит «построение мира» в классическом смысле, но понимаю, что такое мир. Понимаю в полном смысле, потому что могу теперь сравнивать, что такое война, и что такое мир. Не важно, есть взрывы или нет взрывов. Если есть оккупация, если одна страна захватывает часть территории другой страны, то это значит, что идёт самая настоящая война. Вот так получилось и с Крымом. Если попытаться понять, кто виноват и что делать, то обвинять людей в том, что они не сделали работу военных, – очень глупо. Убеждения людей никак не влияют на то, с какой силой и громкостью стреляют пушки.
Туда заряжают снаряды, а не лозунги. Оружию совершенно всё равно, кого убивать, цена вопроса – направление, в котором идёт пальба. Всё. Действительно, тут есть люди, которые считают, что полуостров «исконно русский», ну так, я вас умоляю, такие люди и в Киеве есть, которые считают, что Украина вообще вся «исконно русская». И что? Я думаю, что мир – самое ценное, потому что всегда стоит помнить о том, что самое ценное – человеческая жизнь. А на войне жизнь человека не стоит ровным счётом ни-че-го. Давайте уже перестанем наконец играть в этот детский сад: «Ты виноват, ты сам виноват»?
Надо в конце концов понять, что мы все в равной степени ответственны не за войну, а за то, какими будут её последствия. На нас напала Россия, да. А вот наша реакция на российские новости, в которых говорят о якобы массовой поддержке «русского мира» в Украине, – вот это вот уже наша с вами ответственность. Нельзя просто выбросить часть своего народа, и сделать вид, что так и было, и так и надо. Понимаете, нельзя. Мы должны уже научиться отбрасывать этот чисто детский эгоизм, и понять: мы съедаем друг друга».
Мария, 32 года, Евпатория:
«Мир – самое желанное, что может быть. Я не могу до сих пор порой осознать, что мы уже отрезаны от Украины, очень больно понимать, что мы не у себя дома. Стены, дом, двор, улица, море – всё знакомое с детства, но одновременно понимаешь, что ты как бы не дома, и хозяева теперь здесь – чужие люди. Потому что в любой момент в твой дом могут ворваться вооружённые отморозки в масках, устроить обыск, арестовать твоего мужа, избить твоих родителей, изнасиловать твою дочь… Понимаете, что это такое?
Не дай Бог никому этого понять. И когда на одной чаше весов лежит чёртова война и проклятый эгоизм, а на другой – жизнь твоей семьи, то, простите меня, люди, вы больные, что ещё думаете над выбором? Вы понимаете, что воевать можно хоть до посинения, но это не даст ничего, кроме новых смертей, и никакой победы в войне быть не может. Может быть только какой-то результат.
Победы быть не может, потому что нельзя говорить о радости и победе, когда у нас на за пять лет только растёт список погибших, искалеченных, пленных, растоптанных этой войной людей. Мне очень хочется, чтобы наконец россияне отсюда ушли. Невозможно дышать. Ни работы, ни отдыха, ни бизнеса, ничего вообще нам не оставили. И, знаете, потом заходишь в Facebook, и читаешь: «Крысчане». Господи, за что нам это? Как будто нас прокляли. Вы простите, что я так рыдаю, я не могу остановиться. Мир, Господи, верни нам мир».
Ильяс, 57 лет, Алушта:
«Мой родственник пропал без вести. Я знаю, что его уже нет в живых, чувствую. Ненавижу Россию генетически, всей душой, ненавижу так, что готов убивать их всех голыми руками. Ненавижу! И никогда не прощу. Ненависть помогает мне жить, держаться, думать, не сдаваться на милость обстоятельств. Но она убивает, выжигает изнутри. И я не хочу, чтобы такая ненависть множилась на свете. Никто не должен такого чувствовать, никто на свете. Мы всегда в Украине жили мирно, спокойно, дружелюбно.
Это одна из самых гостеприимных и светлых стран в мире; я видел мир, и понимаю, о чём говорю: Украина действительно одна из лучших стран, и уж точно – лучшая для меня. И мне жаль и Донбасс, который живёт под огнём, и родной Крым, который насилует «русский мир». Как вы думаете, сколько мы ещё можем прожить таким образом? Ну вот разделился народ, кто-то решил, что он лучше. А на самом деле люди на планете Земля все одинаковые. Бьют – больно, убивают – погибаешь. Нет ничего нового.
Приходят в твой дом более сильные люди, ты не можешь защитить свой дом, значит, ты уходишь из дома, тебя выгоняют. Вот нас сейчас тут прессуют по полной программе, россияне хотят, чтобы мы ушли куда-то из нашего дома. Куда нам идти? Пусть сейчас это только наша проблема.
Но она очень быстро может стать общей, потому что Россия спрашивать никого не будет, кто там кричит «введи, а кто – «не введи», оно как-то бесполезно. Ты ничего не можешь против оружия, если у тебя нет более сильного, более мощного оружия.
Если не начать сейчас возвращаться к состоянию ясного разума, если сейчас не вспомнить, что мы все – одна страна, что мы люди Украины, если сейчас не отказаться гавкать друг на друга, если не начать разговаривать, то вот по такому пути мы придём к руинам, к пустоши. Политики делают своё дело, почти всегда неправильно или даже преступно, но кто даёт политикам власть? Кто их выбирает? Это не наша разве ответственность? Давайте уже как-то вспоминать, зачем мы на свете: строить, а не ломать».
Анна, 25 лет, Феодосия:
«Я очень люблю Крым, но больше не могу здесь жить. Очень тяжело смотреть, во что превращается полуостров, как его захламляют, разрушают, убивают. Выдержала пять лет, всё это время ждала, что они отсюда уйдут. Но получилось наоборот, ушли наши, ушла Украина. Я никогда не переставала чувствовать себя частью страны, никогда не переставала любить Украину, гордиться её достижениями и победами, развитием и прогрессом, это всё настолько же моё, как и ваше.
Честно говоря, мне немного страшно переезжать. Хотя мне и есть, где жить (родители в Харькове), но я не знаю, как меня примут на новом месте, как будут относиться. Читаю новости, комментарии в социальных сетях, и не могу это сопоставить с тем, что помню по предыдущему времени, когда мы все были одной страной в полном смысле этого слова. Мне очень хочется, чтобы было, как раньше, но одновременно я думаю: если сейчас всё настолько плохо и агрессивно, а война ещё идёт на данный момент, то что же будет спустя ещё пять лет? Ну мы же не знаем, сколько продлится война. Я стараюсь сохранять оптимизм и надеться на лучшее, но не знаю, когда я устану, и на сколько хватить моего оптимизма».
Евгений, 47 лет, Джанкой:
«Сейчас много говорят о капитуляции, о недопустимости переговоров с врагом, о чём-то таком. Но любая война заканчивается проработкой каких-то правил, какими-то договорённостями. В Минске о чём говорят? Это не значит, что это капитуляция. Войну нужно заканчивать обязательно. Иначе мы все утонем в крови. Я много говорить не буду, мне кажется, что всё это очевидно, и в дополнительных пояснениях не нуждается».
***
Резюмируя. Мира хотят все, безусловно и безоговорочно. В Украине только формируется гражданское общество, ответственное и готовое к диалогу внутри Украины. И построение мира – во многом задача именно гражданского общества. В следующих материалах мы поговорим о том, насколько готовы украинские общественники помогать активировать мирные процессы в нашей стране.
Автор: Марина Курапцева, независимая журналистка, членкиня правления общественной организации «Альянс за гражданские права»; Черноморская телерадиокомпания
