Обыкновенный беспредел?

…Зал судебных заседаний Ковпаковского районного суда. На скамье подсудимых – трое оперуполномоченных отделения уголовного розыска Ковпаковского отдела милиции. 20-летний сумчанин и его семья подали в суд на правоохранителей, обвиняя их в применении пыток. Противоположную сторону представляет 20-летний сумчанин. Представитель горпрокуратуры излагает суть дела. Его дополняет рассказ потерпевшего и его брата. 12 июля прошлого года в одной из сумских квартир произошла кража на сумму около 60 тыс. грн. Воры попали в жилище, открыв дверь ключом. Забрали все ценное, не создав даже видимого беспорядка. Расследованием этого преступления занялись трое молодых работников угрозыска (один проработал год, другой – 4-5 месяцев, третий – неделю, все с высшим юробразованием). Они расспросили пострадавших, кто мог иметь доступ к ключам и знать, где находятся ценности. Всплыло имя парня, с которым год назад встречалась дочь ограбленных, и его старшего брата, тоже бывавшего в этой квартире…

18 июля работники спецподразделения «Беркут», временно откомандированные в распоряжение Ковпаковского отдела милиции, которым опера угрозыска дали задание доставить старшего брата, утром встретили его по дороге на работу. Кроме слов «давайте проследуем в отделение милиции», парень от них ничего не услышал, в том числе и причины столь неожиданного «приглашения». Его завели в 455-й кабинет уголовного розыска отдела милиции и попросили подождать. На его вопросы ничего не отвечали. Где-то через полтора часа один из оперативников подошел и сказал: «Пойдем снимать отпечатки пальцев». На очередной вопрос, почему его сюда пригласили, – ответил, что сейчас придет коллега и все объяснит. Но пришедший после анкетных данных начал спрашивать о младшем брате. Старший объяснил, что младший учится в УАБД и, скорее всего, сейчас находится дома. Тогда пришедший опер попросил вызвать младшего брата.

Телефонный звонок с просьбой подойти к офису, где работал старший брат, младшего не смутил. Он быстро собрался и пришел. Но навстречу ему вышел не брат, а незнакомый парень в штатском и пригласил сесть в машину, где находился его брат. (Тот, кстати попросил разрешения зайти к директору и предупредить об отсутствии на работе, но ему не позволили.) Теперь оба брата оказались в кабинете №455. Но старшего быстро отвели в другой конец довольно длинного коридора, забрали мобильный и попросили никуда не уходить. Присматривал за ним, открыв дверь своего кабинета, работник милиции, одетый в оранжевую футболку (потом эта футболка еще всплывет).

После записи анкетных данных и снятия отпечатков пальцев, которое проходило тоже без какого-либо объяснения, младшего спросили о девушке. Он объяснил, что с ней не встречается и ту квартиру давно не посещает. Тогда самый активный оперативник (тот, которого ждал старший брат), намотал парню на левую руку тряпку и надел наручник. Тут же безапелляционно заявил – ты кражу совершил или был наводчиком, так что давай сознавайся! Парень стал отрицать. Тогда тряпка была намотана и на вторую руку, и наручники сомкнулись за спиной. «Зачем, – закричал задержанный, – я ведь не оказываю сопротивления!»

В ответ последовал удар ладонью в ухо и затылок. Потом тот же оперативник подошел к встроенному шкафу, открыл дверцу, приставил к ней стул и заставил парня подняться на него. Он занес его руки в наручниках на дверцу и забрал стул. Парень практически повис, едва касаясь пальцами ног пола. Потом последовали удары и выкрики – как воровал, когда, с кем?..

В кабинете, кроме истязаемого, находились пять человек: два беркутовца, сидевших в углу и отвернувшихся к окну, бивший и двое его коллег. Только лишь старший брат, слыша крики младшего, соскакивал со стула и пытался то попросить позвонить (человек в оранжевом ему отказывал), то подойти ближе к 455-му кабинету… А там оперативники нормально себя чувствовали, шутили. Они даже заспорили, провисит ли их «гость» до 40 минут. Как утверждает потерпевший, они даже достали бутылку водки и начали пить.

Второй этап истязаний начался после того, как парня сняли и посадили на стул. Сначала беседовали «по-доброму». Второй находящийся в 455-м кабинете оперативник начал уговаривать – ты отдай свою долю награбленного… Ответ о непричастности к краже ему не понравился.

Он ударом сбил парня со стула, заставил сесть на корточки у стены и продолжал избиение. А кричал – где, когда и как – уже третий оперативник. Потом снова посадили на стул, уговаривали, затем опять приставили к стене. А дальше, посадив на стул, стали надевать на голову целлофановый пакет. Надевал третий оперативник, а кто держал руки, парень не заметил. Первый раз истязаемый стал сопротивляться, и пакет сняли, второй раз ему удалось освободить руку и разорвать пакет, а на третий у него уже потемнело в глазах…

Во время всего этого дверь в 455-й не была закрыта. Сюда заходили другие работники милиции. Заглядывал и начальник отделения уголовного розыска – в Ковпаковском отделе был обыкновенный рабочий день…

Видя, что парень не намерен писать явку с повинной, первый – самый активный – оперативник вывел его в соседний кабинет и пообещал, что если он сознается, то его перестанут мучить. На отрицание – снова кабинет №455 и снова побои. После чего парень не выдержал и уже готов был написать все что угодно, лишь бы его не били…

– И я начал сочинять, – рассказывал на суде потерпевший, – спросил у оперативников, когда была кража, сколько украли. Они толком ничего не ответили, и я написал, что неделю назад с другом зашли в ту квартиру, взяли деньги (3 тыс. грн.) и ушли. Первый и второй оперативники начали смеяться…

Но на этом истязания не прекратились. К 16-ти часам беркутовцы, первый и третий оперативники ушли, а ко второму присоединился работник милиции в оранжевой футболке (как было сказано на суде, – НЕУСТАНОВЛЕННЫЙ!). После пятого или шестого удара истязаемый упал со стула.

Человек в футболке заставил его отжиматься от пола и приседать, бил по ушам. Потом его посадили к стене, где торчал провод. Сказали, что сейчас будут испытывать на нем 220 вольт. А перед этим обещали отвезти на речку и топить. Дальше второй оперативник достал резиновый шланг, а «неустановленный» в оранжевом, распластав на столе потерпевшего, стал бить его по ягодицам, заявив, что если будет кричать или плакать, то получит дополнительные удары.

К шести часам явился первый оперативник. Братья к тому времени уже сидели вместе в конце коридора. Младший успел рассказать старшему, что его били. Ему как раз отдали мобильник, но так как на счету не было денег, он смог в туалете лишь послать бесплатное sms «Позвоните мне!» родителям. Откликнулся отец – и младший успел ему сказать, что он в милиции…

Около 20.00 первый оперативник отвел младшего брата к начальнику отделения уголовного розыска, который пообещал – если все расскажешь, тебя выпустят… Потом в кабинет зашел человек в джинсах и бежевом свитере, и они втроем (потерпевший, первый оперативник и «неизвестный») отправились в тот же 455-й. «Неизвестный» заявил, что не хочет крови, но парню надо сходить к ограбленным и договориться, что он в течение трех дней принесет деньги. Если нет, то приедет черный джип, его вывезут и убьют, а сейчас надо написать явку с повинной… Парень написал, что взял деньги, но не писал сколько, отдал исполнителю, и они больше недели не виделись. Присутствующие улыбнулись и положили столь трудно добытый документ в сейф… Парня отвели к брату, а потом обоих вывели на ступеньки известного помещения по ул. Первомайской, где их ждали родители… Старшего брата не били, хотя, по его словам, попытки такие были.

Каково же было удивление родителей, когда они увидели обоих братьев! Ведь они не знали, что и старший тоже был «приглашен». Вечером того же дня потерпевшего осмотрел дежурный врач облбольницы (родители не растерялись), который дал направление на судебно-медицинскую экспертизу. Там, по словам отца, пришли к выводу, что парня надо госпитализировать. Опроса врача и медэксперта в судебном заседании пока не было, но есть их заключения о множественных ушибах и ссадинах запястий, ягодиц, спины, ушей.

Все трое оперативников на суде заявили, что ни моральных, ни физических методов воздействия к потерпевшему не применяли. Мало того, предлагали приглашенным есть и пить. Как- никак, целый день братья провели в отделении. И позвонить у братьев была возможность в любой момент кому угодно. По поводу правового обоснования целой операции по доставке младшего брата, а также дактилоскопирования обоих они ничего конкретного суду объяснить не смогли. Куда делась дверь шкафа, они не знают (через два месяца (!) работник прокуратуры проводил осмотр места происшествия, и ее уже не было), там висит шторка. И по поводу наручников и резинового шланга они тоже ничего не знают.

Что же касается явки с повинной и выводов о причастности задержанного к краже, их мнения разошлись. Первый из оперативников сказал, что уверен в причастности парня к преступлению. Ведь в результате длительной беседы после 19.00 он раскаялся и написал признание. Судья обратил внимание на то, что после этого оперативник почему-то не взял у парня необходимое в таких случаях для ведения уголовного дела объяснение. Отпустил его и все… Но ведь дело-то было не раскрыто, а тут, считайте, есть подозреваемый, тем более написавший признание. Кроме того, для чего оперативник взял у братьев расписки о том, что они претензий к правоохранителям не имеют, если подобные записи обычно делают в журнале учета, когда выходят из отдела?.. Что, собственно, братья и сделали. Хотел дополнительно застраховаться? От чего, если «ни физических, ни моральных методов воздействия не применяли»?

Второй оперативник заявил, что не слышал раскаяний парня и обещаний отдать деньги. На вопрос судьи о дактилоскопии сказал, что результатов не было. Судья пробовал уточнить столь обтекаемый ответ, поинтересовавшись, был ли протокол с места кражи, сличал ли кто-то отпечатки пальцев? После ответа «не могу сказать» он аж руками развел: «Каков же результат вашей работы за целый день»?..

По словам второго оперативника, когда он уходил из 455-го кабинета около 16 часов, то понял, что парень к краже непричастен, а о явке с повинной он узнал лишь утром следующего дня. Третий оперативник утверждал, что до 15 часов, когда он ушел из кабинета, слова признания уже прозвучали…

На это судья спросил: «По-вашему, преступление 18-го числа было раскрыто?» Тот ответил, что нет, но ведь парень пообещал все вернуть…

Оперативников на суде защищали двое очень опытных адвокатов. Они постоянно перебивали, путали потерпевшего и свидетелей с его стороны (брата и отца), задавали массу второстепенных вопросов, по поводу чего судья неоднократно делал им замечания.

Двадцатилетнего парня и его семью, решившихся заявить на неправомерные действия работников милиции, никто защищать не взялся. Ведь юристы-то понимают, что в данном случае надо выступить против системы. А это неудобно и чревато…

Возможно, если бы отец парня вовремя не сориентировался и не предпринял ряд очень правильных шагов, то до суда бы дело не дошло. Он быстро повез сына в больницу, позвонил в тот же вечер дежурному службы безопасности УВД, и утром их уже принял представитель этой службы. Также утром были посланы жалобы в областную, городскую и районную прокуратуры – то есть сделано все, чтобы зафиксировать факт избиения.

Сколько довелось вытерпеть этой интеллигентной семье, знают только они сами. У сына, побывавшего в 455-м кабинете, развились посттравматический синдром (плохо работала поврежденная правая рука), заболевание уха. По состоянию здоровья ему пришлось перевестись на заочное отделение. В выступлении на суде отец потерпевшего отметил:

– До 18 июля ни я, ни жена, ни сыновья-студенты не имели с работниками правоохранительных органов никаких контактов. А теперь мои дети как будто побывали в гитлеровской камере пыток. То, что все это происходило средь бела дня в отделе милиции, что истязание сына видели и его крики слышали многие работники милиции, заходившие в тот злополучный кабинет, говорит о том, что все отделение надо в одночасье распустить. Больнее всех сына бил человек в оранжевом, но его личность так и не установили…

Непонятно было отцу и то, кто в конце того злополучного дня заходил в отделение угро и угрожал потерпевшему убить его, если он не вернет деньги. Ведь явно там был не человек с улицы… А также то, почему 19 января к сыну обратился следователь Ковпаковского отдела милиции и попросил прийти на разговор, так как для сбора первичных данных (!) по делу о краже ему необходимо провести опрос. Если так, то что же тогда было 18-го июля?..

Надеемся, на этот вопрос ответит суд. Судебные слушания продолжаются.

Елена Вовченко, Ваш шанс