Советские вожди – убийцы людей и зверей

Поохотиться любили все советские вожди от Ленина до Брежнева. С течением времени росли не только их «зверские» аппетиты (от зайчиков до лосей и кабанов), но и охотничьи угодья.

Поохотиться любили все советские вожди от Ленина до Брежнева. С течением времени росли не только их «зверские» аппетиты (от зайчиков до лосей и кабанов), но и охотничьи угодья
1964 год. Никита Хрущев и лидер кубинской революции Фидель Кастро на охоте в подмосковном лесу
Михаил Горбачев не охотился и собак не травил. На отдыхе предпочитал гулять, проходя по несколько километров в день
Щенок по кличке Пушинка, подаренный Хрущевым супруге американского президента Жаклин Кеннеди
У Владимира Путина – форменный Ноев ковчег: от соколов и собак до белой козы и карликовой лошади Вадика

Никто даже собаку себе не завел

К Владимиру Владимировичу Путину можно относиться по-разному. Но одно его историческое достоинство нужно признать без дискуссий. Путин – первый руководитель нашей страны после 1917 года, замеченный в любви к братьям нашим меньшим. Понимаете, какая загогулина? За сто лет без малого в России, где о любви к животным написана целая библиотека великих книг (думаю, только американская литература может в этом посоперничать с русской), во главе государства впервые появился человек:а) у которого есть домашние животные; б) который терпеть не может охоту. 

Такой исторический прогресс внушает надежду. Но этот же факт красноречиво говорит о нашем прошлом, в котором заправляли шариковы, ценившие животных исключительно в качестве объекта для охоты: «Вчера котов душили-душили…» Охотились: Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Ельцин… Правда, говорят, Горбачев не охотился и даже в приказном порядке, придя к власти, прервал традицию коллективных охот в Завидово – охот, куда больше напоминавших расстрел беззащитных, фактически прирученных животных.

А первое, что сделал Ельцин, еще даже не придя к верховной власти, но уже полностью раздавив и деморализовав Горбачева – дело было в ноябре 1991 года, – так это возобновил завидовские забавы, нагрянув туда в обществе еще одного интеллектуала и зверолюба, лучшего министра обороны всех времен Павла Грачева, и забив за одну ночь двадцать восемь голов дикого скота (двадцать оленей, четырех кабанов, трех маралов, одного лося – свидетельство бывшего завидовского главного егеря).

Я не случайно вспомнил Шарикова. В этом свирепом пристрастии советских вождей к охоте был целый змеиный клубок комплексов неполноценности – психической, социальной, сексуальной. И это совершенно органическим образом сочеталось в их уродливом душевном устройстве с отсутствием нежности, мягкости, доброты, интереса к дому, к домашним животным, наконец, к собственным детям и женам.

Все это было для них «пережитками прошлого» – того прошлого, которое они в буквальном смысле слова расстреляли и при этом еще до конца своих дней люто ненавидели.

Вспомним: бездетный и, судя по всему, совершенно асексуальный Ленин; сексуальный садист Сталин, доведший до самоубийства жену и ревновавший к собственным детям… Биографы вождей, как бы сами ни были зашорены, чувствовали этот дефицит человечности и выдумывали всякие истории о том, как Ленин на охоте лисицу пожалел, потому что она, видите ли, восхитила его своей красотой.

Как на самом деле Ленин охотился, мы достоверно знаем из воспоминаний Крупской: «Поздней осенью, когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на остров за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку настреляют, бывало, наши охотники». С дедом Мазаем у Ленина не было ничего общего, это уже точно.

Правда, впоследствие выяснилось, что Крупская все-таки приврала в этом до глупости откровенном рассказе. Зайчат, нашедших спасение от воды на корягах и сидевших там как вкопанные, Ильич забивал прикладом: зачем попусту патроны тратить?

Ну как очеловечить такого «человека»? Какая-то случайная, единичная фотография Ленина в Горках с кошкой на коленях превратилась прямо-таки в визитную карточку «самого человечного».

Выдумывали, изощрялись как могли. Кошка – настоящая, живая, бывало, становилась даже участницей спектаклей о жизни великого вождя. Моя мама в 50-е годы собственными глазами видела стенограмму обсуждения спектакля в каком-то провинциальном театре, где черным по белому была записана рекомендация ответственного работника местного управления культуры: «…Утеплить образ Ленина даванием ему в руки кошки». 

«Вы пристрелили собаку?»

Образ Сталина, похоже, вызывал такой пароксизм ужаса, что утеплять его даванием в руки чего бы то ни было никто не решался. Об отношении Сталина к животным история сохранила, может быть, единственный, но очень выразительный эпизод. Он описан одним из замечательных людей той эпохи, Александром Орловым, порвавшим со сталинским режимом и впервые в истории его разоблачившим в своей знаменитой книге «Тайная история сталинских преступлений».

Летом 1932 года Сталин прибыл на отдых в черноморскую резиденцию, под Сочи. Ночью он проснулся оттого, что где-то поблизости выла собака.

«Встав с постели и подойдя к окну, он спросил: «Что за собака там воет, спать не дает?» Охранники, дежурившие снаружи, отвечали, что это собака с соседней дачи. «Разыщите ее и пристрелите, она мешает мне спать!» – грубо приказал Сталин и захлопнул окно. Наутро он встал в хорошем настроении и принялся за завтрак, но за столом вспомнил о злополучной собаке и спросил старшего охранника: 

– Пристрелили собаку?  – Собака ушла, Иосиф Виссарионович, – ответил охранник.  – Вы пристрелили собаку? – повторил Сталин.  – Собаку увели в Гагры, – сказал охранник и пояснил, что это была овчарка, специально обученная водить слепого. Ее привез из Германии сотрудник наркомата земледелия, и теперь она служит проводником его слепому отцу, старому большевику. Старик с собакой уже удалены отсюда. 

Сталин рвал и метал. «Сейчас же верните их сюда!» – крикнул он в бешенстве. Испуганный охранник тут же связался по телефону с пограничным постом ОГПУ по дороге на Гагры, и старик с собакой были доставлены в сталинскую резиденцию. Сталин, которому доложили об этом, вышел в сад. Неподалеку действительно стоял слепой старик, держа собаку на поводке. 

– Приказы даются, чтобы их выполнять, – заметил Сталин. – Отведите собаку подальше и пристрелите ее!.. 

Охранники хотели тут же забрать собаку, но она ощетинилась и зарычала. Им пришлось потребовать, чтобы старик пошел с ними, – тогда пошла и она. Сталин не уходил в дом, пока из дальнего конца сада не донеслись два выстрела». 

Ну кого еще под стать такому садисту можно вспомнить из мировой истории? Разве что испанского короля Филиппа Второго с его «кошачьим клавесином», описанным в «Легенде о Тиле Уленшпигеле»?

Мне кажется, если какой-нибудь нормальный современный молодой человек вдруг заразится вирусом сталинизма – такое сегодня случается, у нас, у русских, очень короткая историческая память, – то не надо даже заставлять его штудировать многостраничный «Архипелаг ГУЛАГ». Надо дать ему прочесть эту коротенькую историю про собаку-поводыря. К слову сказать, в молодые сталинские годы, в туруханской ссылке, в избе, где он жил, обитала-таки собака. Он ее прикармливал из чисто прагматических соображений: ходил с ней на охоту.

В одной избе со Сталиным жил Свердлов. Чтобы ему досадить, Сталин стал звать собаку Яшкой. А Свердлов, в свою очередь, страшно раздражал Сталина тем, что был «чистюлей»: мыл после обеда свою ложку и тарелку. Сам Сталин делал по-другому: ставил после еды свою тарелку на земляной пол – собака подходила и вылизывала ее дочиста, мыть, по мнению Сталина, после этого и не надо было. Эту историю он рассказывал своим сатрапам, и один из них, Хрущев, запечатлел ее в своих мемуарах. Тоже яркая характеристика «вождя народов».

Никита, Белка, Стрелка и Арбат 

Никита Хрущев злодеем и садистом не был. Если не считать, конечно, сотен подписанных им расстрельных списков. Но это, как говорится, по долгу службы, время было такое, такая работа. Да и в сравнение с Лениным и Сталиным в этом отношении он не шел, к тому же искупил многие свои грехи разоблачением сталинских преступлений и освобождением сотен тысяч людей из лагерей.

Но животных тоже любил в основном пострелять. Это он дал новую жизнь завидовскому хозяйству после того, как Сталин незадолго до смерти распорядился заповедник ликвидировать. Сохранилось несколько егерских рассказов о том, каким Хрущев был метким стрелком. Но если даже признавать охоту нормальным человеческим времяпрепровождением (что я, например, признавать отказываюсь), все равно то, чем занимались наши генсеки, было в чистом виде убийством беззащитных животных. Никита хоть в «номерах» стоял – это когда егеря-загонщики выгоняют зверя на цепь изготовившихся стрелков и все стреляют по очереди, по мере того как бегущая жертва попадает тому или иному на мушку. Брежнев вовсе охотился с вышки, а то и, в поздние годы, стрелял по привязанному к дереву кабану.

Но все же Хрущев, хоть и был плотью от плоти ленинско-сталинской эпохи, принес в нашу разнесчастную советскую жизнь то, что Илья Эренбург назвал оттепелью. Приоткрылись границы, стали приезжать иностранные гости. Равнодушный, насколько я понимаю, к животным, Хрущев оказался невольно причастен к появлению в Москве двух новых собачьих пород – чихуахуа и афганских борзых.

Пару чихуахуа подарил Хрущеву приехавший в 1959 году Че Гевара (порода, напомню, латиноамериканская, из Мексики), и от этих самых Мишки и Мушки пошли замечательные собачки-карлики по Союзу. Пару афганских борзых привез Хрущеву в подарок афганский шах: правда, по мнению специалистов, борзые, в отличие от кубинских чихуахуа, были не очень качественные. А первой подарила собаку Хрущеву Елизавета II, еще в середине 50-х прислав ему большого королевского белого пуделя. И этот пес дал начало большому московскому пуделиному роду: пуделей до этого у нас тоже было чрезвычайно мало. Никита Сергеевич в ответ, вспомнив, возможно, пушкинского «Дубровского», послал королеве медведя.

Иностранные гости, между прочим, показали советским хозяевам и пример цивилизованной охоты. Где-то я читал воспоминания егеря Дальверзинского заповедника, что под Ташкентом. Это одно из излюбленных мест охоты советских бонз. Однажды во время его визита в СССР туда завезли Рауля Кастро с женой Вильмой. Спозаранку они вышли на охоту, пешком, отказавшись от машины (наши-то пешком не ходили, только на бронированных вездеходах передвигались). Подстрелили двух птиц и отдали оружие сопровождающему.

Егерь удивился: «Что, охота окончена?» Конечно, говорят кубинцы, у вас же в правилах ясно написано: норма – два фазана. Мы что сюда, для заготовки дичи приехали? Егерь комментирует: советские партийные и военные начальники прилетали в Дальверзинский лес на самолетах, а уезжали поездом, потому что тащили тонны дичи. По несколько туш кабанов, а фазанов – не меряно… Добавлю, что позже Борис Николаевич Ельцин имел обыкновение по три десятка фазанов с охоты приносить. Зачем, спрашивается, было набивать столько дичи? Такие меткие – ходили бы в тир…

Но имя Хрущева из всего животного мира прочнее всего оказалось связано с двумя собачьими кличками – Белка и Стрелка. Это при Хрущеве собаки стали космонавтами, и не было в мире в начале 1960-х более популярных собак, чем эти две дворняги. Их имена в полном смысле слова стали брэндом – может быть, первым советским брэндом. Из своего детства я хорошо помню круглые жестяные баночки с халвой и с монпансье, украшенные их цветными изображениями. И на каких только продуктах и товарах не красовались эти две симпатичные морды – одна сплошь белая, а другая, кажется, белая с черными пятнами-«очками»!

Белка и Стрелка – это был еще и какой-то важный гуманитарный советский мессидж остальному миру: собаки не просто больше суток летали в настоящем космическом корабле вокруг планеты, но еще и вернулись домой живыми и невредимыми 20 августа 1960 года. Правда, никто в то время не знал, что до успешного полета Белки и Стрелки на аналогичные эксперименты было загублено 18 собачьих жизней.

Кандидатов, по методу профессора Преображенского и доктора Борменталя, отбирали в подворотнях, по точному стандарту: вес не больше 6 кг, рост не выше 35 см в холке. Подготовка шла на задворках стадиона «Динамо», в здании, которое до революции было гостиницей «Мавритания». Не гостиницей даже, а то, что называлось «номерами», – в общем, веселым домом. До Белки и Стрелки было 29 собачьих полетов в стратосферу, восемь из них закончились печально.

Одна из погибших собак тоже стала знаменитостью, причем по личному распоряжению Хрущева. Это была Лайка. Впрочем, ее возвращение на Землю и не планировалось: она отправилась на орбиту в ноябре 1957 года на борту второго искусственного спутника Земли, прожила в космосе около трех часов, а по официальной версии – неделю. Ее портреты напечатали все газеты. А после Белки и Стрелки были еще Пчелка и Мушка (погибли), Жемчужина и Жулька, Чернушка и Звездочка. Последние две летали поодиночке, в марте 1961 года. На Звездочке период собачьего освоения космоса закончился. Программу ее полета в точности копировал гагаринский полет: один виток вокруг Земли и приземление.

Надо сказать, что и Лайка, и Пчелка, и Мушка, и Жемчужина, и Жулька, и Чернушка, и Звездочка тоже были «удостоены» изображений на жестянках с монпансье и халвой – полный комплект этих жестянок, я помню, весьма высоко ценился юными коллекционерами. Но слава Белки и Стрелки была, конечно, вне конкуренции. Да тут еще Никита Сергеевич в августе 1961 года послал щенка Стрелки, Пушинку, в подарок Жаклин Кеннеди…

На поздних фотографиях, сделанных на даче в Петрово-Дальнем, уже в отставке и опале, можно увидеть рядом с Хрущевым овчарку. По воспоминаниям сына Сергея, он очень ее любил, звали ее Арбат. Арбат ходил за хозяином повсюду, когда тот выходил в сад, тащил за ним в зубах его раскладную табуретку.

На пенсии Хрущев совершенно потерял интерес к охоте, щедро раздарил свою коллекцию ружей. Запретил даже стрелять грачей, которые разоряли заботливо лелеемые им грядки. Подобрал выпавшего из гнезда грачонка, выкормил, окрестил Кавой, и с тех пор Кава всюду ковылял или летал за ним. А еще в Петрово-Дальнем жили сибирская кошка и канарейка, которыми тоже занимался Никита Сергеевич.

В общем, что и говорить, пожар, по словам классика, способствует к украшению не только городам, но и политическим небожителям. Будучи низвергнуты с больших высот, они порой снова становятся людьми.

Четырежды Рэмбо Советского Союза

Леонид Ильич Брежнев любил жизнь во всех ее проявлениях. И животных он очень любил – в подстреленном и освежеванном виде. И сам любил, и других потчевал. К праздникам из Завидово везли с фельдъегерями личные охотничьи трофеи Леонида Ильича в качестве подарков товарищам по Политбюро. Как и подобает номенклатурному пайку, все было расписано строго в соответствии с чином. Члены Политбюро получали задние части лося, марала, оленя и кабана, по три батона колбасы, по три керамических бочонка с охотничьими колбасками, залитыми жиром, десяток уток. Кандидаты в члены Политбюро – то же самое без лося. «Простые» секретари ЦК – ни лося, ни марала, а все остальное в размере половины от «пайки» кандидатов в члены ПБ. Общий вес подарков составлял около двух тонн.

В отличие от Хрущева, в этой своей пагубной страсти Брежнев раскаяться не успел. Но она и владела им куда сильнее, чем Хрущевым. Буквально за несколько дней до смерти еле таскавший ноги Леонид Ильич наведывался в свое любимое завидовское охотничье хозяйство, без которого жить не мог.

О, Завидово! Версалю во времена Людовика-Солнца не снилось и сотой доли тех капвложений, которые были сделаны в это охотхозяйство в течение нищей для миллионов сограждан брежневской эпохи. Брежнев был персонажем анекдотическим, и эпоха, которая получила его имя, во многом была анекдотической. Двоих личных егерей Брежнев возвел в генеральский чин и сделал полными кавалерами ордена «За службу в Вооруженных силах».

Но на самом деле смешного в этом мало. Это во времена Брежнева возникли и получили распространение среди партийных и военных бонз такие совсем уже варварские виды браконьерства, как, например, охота с вертолетов, запечатленная Высоцким:

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки,
– И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла – в две руки, в две руки!

Как тут много тоже намешано булгаковского Шарикова и фрейдовского подсознательного! Бессильный, никчемный генсек, тащивший огромную страну к краю пропасти, – как он сублимировался в этой чертовой охоте, каким себя, наверное, чувствовал мачо и Рэмбо, когда палил с вышки из винтовки с оптическим прицелом по выходившим на поляну к кормушке кабанам! Наверное, эта возгонка адреналина и каких-то последних миллиграммов тестостерона и пробуждала то единственное проявление фантазии, которое нам демонстрировал этот человек, увешивая себя в мирное время военными наградами и возводя во все новые воинские звания, словно какой-то африканский вождь.

Были ли домашние звери у Брежнева, история умалчивает. И дарить ему дарили в основном винтовки, бриллианты и автомобили. Существует, правда, какая-то полумистическая история о том, как во время его визита в Индию в январе 1969 года Далай-лама преподнес ему черного кота, наделенного, по словам религиозного лидера, даром провидения. Сказал, что тот убережет его от смертельных опасностей, но кормить его должен будет всегда сам Леонид Ильич лично.

И беречь должен будет как зеницу ока: умрет кот – вскоре за ним последует и хозяин. Согласно той же легенде, кот жил в отдельной комнате на брежневской даче в Заречье, признавал только генсека и дважды словно пытался его о какой-то опасности предупредить. Один раз это было утром 21 января 1969-го – в день неудачного покушения на Брежнева во время встречи космонавтов. В тот день, как известно, Брежнев решил поменять порядок машин в кортеже и ехать не первым, как всегда, а вслед за машиной с космонавтами. Обстреляна была как раз первая машина.

Другой раз, 20 февраля 1970 года, коту, который просто-таки не давал Брежневу утром отправиться на работу, удалось его заставить остаться дома, буквально повиснув на штанине. А брежневский ЗИЛ без «пассажира номер один» попал на шоссе в страшную аварию. Весной 1982 года сам кот, которого звали Лама, попал под машину. Осенью того же года, как известно, умер и генсек.

Если эта история правдива, то можно считать, что животный мир в лице кота ученого добром заплатил Леониду Ильичу за тот жестокий и бессмысленный ущерб, который он ему регулярно наносил в течение многих лет на завидовских просторах.

Почему из Немцова преемник не получился

Воспринявший от Брежнева власть Андропов, равно как и наследовавший Андропову Черненко, были такими «человеками в футляре», что говорить об их симпатиях или антипатиях к животным крайне трудно. Не охотились – и то хорошо. Черненко, говорят, один раз приехал в Завидово, но сырой лесной воздух был пагубен для его больных легких, и он тут же уехал. По теме «Андропов и домашние животные» можно привести лишь одну, весьма пикантную историю, рассказанную бывшим генералом КГБ Олегом Калугиным в его мемуарах. Она относится к периоду, когда Андропов едва заступил на пост главы КГБ.

В КГБ была получена информация, что американцы собираются завербовать жену советского резидента и будут пытаться ее шантажировать имеющейся у них информацией сверхинтимного толка: женщина сожительствовала с собственным псом. На Лубянке было собрано совещание в очень узком кругу, вел его Андропов лично. Он предложил… отравить собаку. Замысел привели в исполнение, но, похоже, ошиблись с дозировкой, и пса лишь парализовало к величайшему горю хозяйки… Михаил Сергеевич Горбачев опять же, слава тебе господи, не охотился. И собак не травил, будучи человеком, по моему глубокому убеждению, во всех отношениях достойным. По тропинкам Завидово только гулял, отмеривая по шесть километров в день. Но и в любви к домашним животным замечен не был.

Зато Ельцин восстановил прерванную было Андроповым, Черненко и Горбачевым традицию. Да мало сказать – восстановил. Завидово, гульба да пальба, браконьерство, называя вещи своими именами, только в гораздо больших масштабах, чем брежневские. Об этих масштабах столько написано, что повторяться не стоит. Напомню только, что, по свидетельству бывшего начальника охраны Ельцина, Коржакова, его шеф имел обыкновение набивать за день по тридцать голов, если шел на парнокопытных, и по сотне птиц, если охотился на пернатых. Тоже, конечно, все это – богатый материал для психоаналитика.

Именно при Ельцине варварская, браконьерская охота вновь стала нормой досуга  и модой высшей, только теперь уже не советской, а российской, и не коммунистической, а непонятно какой, новорусской что ли, номенклатуры. В широко известном скандале в свое время засветился Виктор Черномырдин, героически уложивший зимой двух малых медвежат, которых разбудили от спячки и выгнали на него из берлоги.

На охотничьей тропе, один за другим, в тот период гремели Касьянов, Лесин, Гордеев, Куликов, Наздратенко, Ястржембский… Единственный, кто «подкачал», был, по некоторым сведениям, Борис Немцов. Его однажды привезли в Завидово, дали ружье и «повели на кабана». А тот, бедняга, стоял у дерева, привязанный за заднюю ногу… Это был первый и последний выход на охоту в жизни Немцова. Я лично всегда с симпатией относился к Борису Ефимовичу. Узнав об этой истории, стал симпатизировать еще больше.

Между прочим, западных политиков Ельцину к его любимому развлечению приобщить так и не удалось. Сколько раз гостил в Завидове «друг Гельмут», но отказывался стрелять даже по чиркам. Чирок – это маленькая такая уточка. При этом Ельцин – единственный отечественный руководитель, которого никто, никогда, ни при каких, пусть даже случайных, обстоятельствах не видел в компании домашних животных. Все-таки Ленина фотограф как-то щелкнул с кошкой на руках, и еще как-то раз с собакой в обнимку. Сталин вон давал собаке вылизывать свою тарелку, чтобы ее не мыть. В связи с Брежневым рассказывали про этого самого мистического кота Ламу. Про Ельцина и домашних зверей – ничего: ни полслова, ни полкадра. 

Друг мой, Вадик!

Ну что после всех историй скажешь о Владимире Владимировиче Путине? Всегда-то наша газета норовит найти отдельные недостатки в его деятельности, а тут просто слова худого вымолвить язык не поворачивается. Только хорошее. Охоту не переносит на дух. Всю завидовскую браконьерскую «малину» поломал к чертовой матери. Сделал из своего дома за годы президентства просто-таки зоопарк: кого только там не водится.

Причем не подловишь на том, что это ему имиджмейкер посоветовал зверюшек любить, чтобы всем нравиться. Владимир Владимирович уже въехал в Кремль, будучи собачником – хозяином той-пуделя Тоси. Что мое сердце пуделиста особенно радует. Помню, как один наш телеведущий, беря у Путина едва не первое после его избрания интервью, так хотел понравиться новому президенту, так обхаживал эту Тосю, что мне, глядя на экран, все хотелось ему подсказать реплику грибоедовского Молчалина: 

Ваш шпиц – прелестный шпиц, не более наперстка, 
Я гладил все его: как шелковая шерстка!

Сегодня у Путина форменный Ноев ковчег. Помимо Тоси, есть еще один той-пудель, Тосин сын Родео. Есть белая коза Сказка – подарок Лужкова. Есть шесть, если я не ошибаюсь, арабских скакунов: трое были присланы в подарок королем Иордании Абдаллой, двое – президентом Пакистана Первезом Мушаррафом, еще одного, иноходца Гюльсары, Путин получил в подарок в Киргизии.

Помимо скакунов, есть карликовая американская лошадь Вадик, которого Путину подарили в Татарии и которого на самом деле по всем документам зовут вовсе не Вадик, а Чип. Есть соколы. Есть, наконец, крокодил, которого ему подарил в 2002 году по случаю 50-летия молдавский президент Воронин со словами: «Крокодил – единственное животное, которое не сдает назад». Через несколько лет, правда, Воронину пришлось упрашивать Путина, чтобы тот сдал назад и снял запрет с продаж молдавского вина. Путин тогда доказал, что он не крокодил.

И есть, конечно, всему миру известная главная путинская питомица и любимица, лабрадор Кони, давно вытеснившая Тосю с первых ролей. Она ведет совершенно цивилизованный, западный образ жизни: приходит с Путиным на переговоры, ложится у его ног, а когда хочет, то поднимается и отправляется обнюхивать присутствующих, но под пристальным взглядом хозяина немедленно возвращается на место, и т.д. Несведущие люди пустили слух, что названа она была в честь Кондолизы Райс. Но это, конечно, чистая ерунда. Потому что появилась Кони на свет и была наречена, когда не только Кондолиза Райс не была еще госсекретарем, но и Путин не был президентом. И вообще они не были еще знакомы. 

Надо сказать, что лабрадор в последние десятилетия стал, пожалуй, самой статусной «политической» породой: мода, по моим наблюдениям, пошла с Франсуа Миттерана, лабрадор был у Клинтонов, держат лабрадора принц Чарльз и шведская королевская чета – Карл Густав и Элеонора. При этом я не думаю, что выбор Путина продиктован был соображениями этой самой политической моды. За этим выбором – многое, в том числе и ряд факторов, которые опять же достойны внимания психоаналитика (замена маленького пуделя на крупного, сильного, но при этом не громоздкого, не агрессивного лабрадора). Одна только тут вышла незадача: держит лабрадора и Борис Березовский. Вот уж воистину президент и его «крестный отец» скованы одной цепью.

А Дмитрий Анатольевич Медведев в этом отношении выглядит, наоборот, очень самостоятельно. У него в домашних любимцах – персидский кот.

Вот и все. Но все-таки хорошо, что хоть в чем-то Россия добилась прогресса и после многих десятилетий властвования угрюмых и агрессивных звероненавистников и браконьеров получила наконец в руководители людей, которые, уж не знаю, часто ли мяли цветы и целовали женщин, но похоже, что зверье, как братьев наших меньших, никогда не били по голове.

Леонид ВЕЛЕХОВ

Охота и рыбалка – вот главные развлечения Бориса Ельцина. Были еще, конечно, теннис и бильярд, но чтобы сыграть партию-другую, ему не нужно было отправляться за город

С ельцинским размахом

Главным браконьером России был ее первый президент,  утверждает Александр Коржаков «Пожалуй, больше  всего Ельцин любил Завидово, – рассказывает генерал. – Мог там бывать и день-два, а то и неделю, а порой и месяц. Инфаркты все там случались. Завидово считается самым большим и богатым охотничьим хозяйством России (территория 120 кв.километров).

Расположено оно в Тверской области, но недалеко от Москвы. На охоту туда ездил еще Ворошилов. При Владимире Фертикове – новом директоре хозяйства, которое согласно указу Б.Н.Ельцина было преобразовано в национальный парк с соответствующим статусом и отдельным пунктом в госбюджете, Завидово расцвело. Сейчас здесь живет огромное поголовье оленей, маралов, кабанов, лис, зайцев.

Правда, в этом национальном парке, который по размеру значительно превосходит известные африканские парки типа Серенгети, нет туристов. Там хозяйствовал один лишь главный охотник и жила его свита. Безусловно, к главному охотнику приезжали гости. В Завидово побывали Гельмут Коль, Брайан Малруни, Мауно Койвисто.

Охота – главная страсть шефа. Борис Николаевич себе поставил цель убивать в день не меньше тридцати оленей, лосей, маралов, кабанов. Ходили на охоту трижды в день (утром, днем, ночью). За один выход шеф как-то убил девять лосих – расстрелял все стадо, в том числе совсем маленьких.

По лесопарку проходит целая сеть асфальтовых дорожек. Ездили мы на машинах с люком. Можно стрелять из люка или из окна. Не нужно быть ворошиловским стрелком, чтобы при помощи цейсовской оптики попасть  в прикормленных животных. Если стрелял я, то старался попасть животному в лоб или шею. Борис Николаевич стрелял всегда в сердце, поэтому треть туш приходилось выбрасывать или отдавать собакам. Если ходили на охоту не на млекопитающихся, а на пернатых, то Борис Николаевич убивал не менее 100 уток. Такая вот норма.

С завидовским хозяйством связан один забавный случай – из серии гастрономических чудес. Едем мы как-то в Кремль, а Борис Николаевич мне и говорит: «Александр Васильевич, а что там Фертиков делает? У нас дома уже совершенно нечего есть: жена по утрам только кашу мне дает, уверяет, что все погреба пустые – из Завидово ничего не поступает».

Я удивился, ведь оттуда каждый день приходила машина. Кроме свежей дичи, везли свежайшее молоко от своих коров (финская ценная порода – была подарена еще Л.И.Брежневу Урхо Калеви Кекконеном), молочные продукты, копчености, домашнюю колбасу, зелень, форель, щуку, карпа. Срочно поехал на дачу в Барвиху смотреть «закрома Родины». Выговариваю коменданту, тот удивляется и ведет меня в «подполье», где я никогда не был.

Огромное помещение под 100 метров, все увешено десятками туш, окороков. Комендант подтвердил – машина из Завидова приезжает каждый день.

Я говорю шефу – вас кто-то ввел в заблуждение: в подполе яблоку негде упасть, может жена просто хочет, чтобы вы похудели? Тот отвечает: «Ну ладно. Но они мороженные, панима-а-шь, навеорное. Заменить что ли надо».

Вначале Борис Николаевич в еде был неприхотлив. Неприхотливость сохранилась в последнее время лишь в подборе закусок для «тревожного чемоданчика» – в нем лежала дежурная бутылка сначала коньяка, потом водки и немудреный набор: яблоко, апельсин, бутерброды с колбасой, минералка. Весь кайф заключался в том, что содержимое бутылки выпивалось в разных местах по дороге в Кремль: тогда еще Рублевка не была так густо застроена и можно было гульнуть на «обочине». Та же картина повторялась, когда засветло ехали обратно на дачу. Главное менять места, тогда и закуска кажется разнообразной. Содержимое чемоданчика водитель каждый раз обновлял.

В Завидово повар Дмитрий Самарин начал баловать Бориса Николаевича. Готовил то почки заячьи, то уши  говяжьи. Но любимым блюдом Ельцина была лосиная губа. Нужно целого лося убить, чтобы приготовить такой изыск. Я как-то пробовал: холодец и холодец. Смущало также, что до конца опалить глубоко вросшие лосиные колючки с губы невозможно. Но самое деликатесное блюдо из меню Самарина – это ножки молодых поросят, приготовленные во фритюрнице. Очень дорогое блюдо. Любимыми из прошлых еще времен по-прежнему оставались пельмени из свежайшего мяса нескольких видов: олень, кабанчик, лось.

С утра Борис Николаевич обычно скромно завтракал кашей, чаще овсяной. Когда приезжал на работу, вызывал Самарина: «Дима, ланч!» Ланч состоял из запотевшей стопки водки, баночки икры, в которой он вяло ковырялся, глазуньи из двух яиц и черного хлеба с обрезанной корочкой, которую он крошил в яичницу.

Примерно такая же картина повторялась на отдыхе. Там за столом командовала Наина Иосифовна, поэтому винное меню было побогаче, всегда ставили хорошие легкие напитки. Вина шефу дарили постоянно. Иногда к столу приглашали меня и первого помощника Виктора Илюшенко.

Когда я увидел загородную резиденцию Джорджа Буша-старшего Кемп-Дэвид, был потрясен. Рассчитывал увидеть роскошный особняк с царской обстановкой, а все домики будто из фанеры, совершенно одинаковые, скромные. Питание в Кемп-Дэвиде, где расположен не только дом президента США, но и других высших чиновников, общественное, что-то вроде санаторного. Все достаточно, но очень просто. Вот тогда я подумал, что не одно поколение россиян должно вырасти, в достатке, чтобы первые лица государства жили именно так».

Лариса КИСЛИНСКАЯ

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО