Каким он будет, новый мировой экономический порядок?

Те, кто знает больше, чем последние десять неспокойных лет, ощущает, что мир сегодня выглядит совсем иначе, чем он был на исходе столетия. На самом деле, хотя это и не очевидно, большинство из нас тогда были в гораздо лучшем настроении, пережив три великие революции в международных отношениях.

Три революции

Первая и наиболее важная из этих революций это, конечно, триумф рынка в конце 1980-х, незадолго до того, как рыночная экономика победила центрально-плановую. Сначала Польша и Центральная Европа, затем Россия обнаружили, что у них нет выбора, кроме как вступить в «единственный экономический клуб в городе» – управляемый Западом, организованный по западным принципам, и, по мнению критиков, созданный для удовлетворения интересов Запада.

Никому не хотелось говорить об этом слишком громко в то время. Однако многим в те славные дни 1990-х казалось, что Запад это самое лучшее, что есть в мире, и он так и останется, по ряду очевидных причин, осью, вокруг которой будет крутиться мир.

Второе великое событие – рожденное гораздо раньше революции в мировых делах, относится к Соединенным Штатам, самой «незаменимой» из наций, которая вместо того, чтобы делать то, что делали все другие великие силы в прошлом (то есть приходить в упадок), делает противоположное.

Фактически ключевое событие после распада СССР состояло в том, что мы сегодня оказались в эпохе, названную Чарльзом Краутхаммером «однополярным миром», который, как ему казалось, будет существовать еще очень долго. Причем частично потому, что США создали самую эффективную экономику в мире, частично потому, что они создали самую мощную военную машину в мире, и частично потому, что ни одна другая страна мира – включая Китай, не имеет ни единого шанса догнать Штаты. Казалось, что на берегах Потомака возник новый Рим, и вряд ли кто-либо, каким бы чокнутым или смелым он ни был, не сможет поколебать мощь и величие «сияющего града на холме» еще долгие годы.

Третья важная революция изменила облик Европы в 1989 году, когда коммунизм неожиданно распался, не оставив после себя почти ничего, кроме множества ненужных танков и бесполезных фабрик, производящих то, что никто не желает покупать. Окончание Холодной войны, несомненно, дало Европе великий шанс, и ее лидеры, в частности, Жак Делорс (французский экономист и политик, 8-й президент Еврокомиссии (1985-1994), прослуживший на этом посту три срока – А.М.), с энтузиазмом воспользовались этой исторической возможностью.

То, что они создали, было, даже по самым скромным оценкам, впечатляющим. В самом деле, в начале нового века Европа обрела большое значение, имея свою собственную валюту, крупнейший рынок в мире, множество новых членов (не все из них одинаково хороши, конечно), общую международную политику и политику в сфере безопасности, что сделало Евросоюз крупным игроком на международной арене.

Даже некоторые американцы обрели новое видение, включая, что важно, Чарльза Капчана, бывшего директора по европейским делам в администрации Клинтона. По его мнению, Америка больше не будет доминирующей силой в 21-м веке. И не будет ни Китай, ни исламский мир. Скорее, будущее принадлежит объединенной, подвижной и все более процветающей Европе.

И, как многим казалось, следующее столетие это докажет.

Крах оптимизма Запада – причины

Как и почему этот оптимизм на грани высокомерия превратился в свою противоположность в первом десятилетии 21-го века? Это уже стало предметом пристрастного анализа и споров. Однако у нас есть, по крайней мере, три убедительных причины, которые помогут нам понять то, что журнал «Тайм» назвал «адским десятилетием».

Первое объяснение, предпочитаемое большинством историков и социальных теоретиков, связывает нынешний подъем и обвал с прошлым, это завышенные ожидания. Еще тогда западным политикам очень не хватало осторожности.

И в самом деле, столько выиграть за такой длинный промежуток времени, начиная с бурных 1970-х и в бурно глобализирующихся 1990-х! Это создает впечатление, что в этом мире все возможно. И даже невозможное кажется достижимым. Освобождение Ирака? Никаких проблем – американская военная машина непобедима. Постоянный экономический рост? Легко достижим, когда есть дешевые кредиты и еще более сложные финансовые инструменты. Что, если каждый станет домовладельцем? А почему бы и нет, даже если это и означает накопление безвозвратных долгов. Экономические кризисы? Остались в прошлом.

А будущее? Несовершенно, конечно. Но, по крайней мере, настолько совершенно, насколько оно может быть в несовершенном мире. Придут и веселые деньки, и нечего слушать вечно ноющих кассандр типа «доктора Рока» (то есть Нуриэля Рубини), или его заграничных коллег, которые предупреждают об опасностях ведения Америкой ненужных войн ценой утраты престижа, моря крови и огромного количества денег (больше 3 миллиардов долларов).

Второе объяснение теснее связано с изменениями в мировой экономике. В 2001 году «Голдман Сакс» предсказывал, вопреки тогдашней ортодоксии, что будущее принадлежит развивающимся экономикам стран БРИК(Бразилия, Россия, Индия, Китай). Что «Голдман Сакс» не предвидел, это скорость, с которой происходят эти изменения, и почему они происходят.

«Голдман» предрекал продление рабочего стажа до 25, и даже до 50 лет, поскольку это необходимо для устойчивого развития всех стран в международной экономике. Что он не смог предвидеть, это подъем Китая и влияние, которое он оказал на мировую экономику. Он также не смог предвидеть кризис в международной финансовой системе в 2008, когда развитые западные экономики пострадали в результате ряда мощных ударов.

Это был тот самый «черный лебедь» – событие, ставшее поворотной точкой. До того Евросоюз и Соединенные Штаты могли вполне заявлять, что они представляют будущее планеты. После 2008 такие заявления звучат весьма сомнительно.

Заключительный аргумент в пользу «большого сдвига» связан с политикой и способностью правительств управлять миром вокруг них, чем с экономикой. Связано ли это со снижением качества политического класса, или с тем, что мир все менее управляем, остается сложным вопросом. Факт, что в новом столетии Запад столкнулся с рядом вызовов, с которыми он просто не знает, как справиться.

Особенно это заметно в отношении Евросоюза. Кризис начинался медленно, но после 2008 ускорился, оставив за собой цепочку поверженных правительств (по крайней мере, 8 штук, завалившихся между 2008 и 2010).

Но это еще не все. По мере углубления кризиса и правительственных провалов, начала угасать не только вера в Европейский проект, но и вера в нормальность самой политики.

В Соединенных Штатах ситуация не намного лучше. И в самом деле, избрав в Белый Дом в 2008 весьма впечатляющего человека, через три года американцы начали терять веру в политический процесс и в саму американскую идею, что будущее всегда лучше прошлого.

Другими словами, мы живем не просто в «интересное время», но и в совершенно особое время, когда на Западе мало кто уверен в его будущем; когда политические лидеры по обеим сторонам Атлантики понимают, насколько ограничен выбор их действий; когда ранее имперская Америка туманно говорит о «неявном лидерстве», и приспособлении к новому многополярному мировому порядку; и когда мало кто имеет хоть какое-то представление о тех глубинных экономических переменах, происходящих в мире, и как они отразятся на благосостоянии жителей планеты или международной стабильности.

Как меняется глобальная политэкономия?

Таким образом, пришло время подумать, как эти многочисленные и неожиданные изменения повлияют на глобальную политическую экономию и деловой мир. Нам нужно ответить, по крайней мере, на пять вопросов, и наша Лондонская Школа Экономики дает на них свои ответы.

• Первый вопрос, связанный с традицией Лондонской Школы докапываться до самой сути проблем, – каковы основные причины текущего кризиса? Здесь можно обратиться к целому ряду объяснений – одни широкие, другие более узкие, указывающие на специфические экономические моменты, например, бесконтрольность финансовых рынков. Кроме того, это глобальные дисбалансы, дешевые кредиты, массовое приобретение жилья, растущее неравенство доходов. Наконец, это весь мир, в котором правительства перед кризисом не понимали, что происходит, и даже если бы понимали, то не имели ни достаточно власти, ни инструментов в своем распоряжении, чтобы изменить движение истории.
• Второй вопрос относится к прошлому, настоящему и будущему мировой экономики. Важнейший вопрос –насколько текущий кризис отличается от предыдущих кризисов, происходивших после Второй Мировой войны через равные промежутки времени? И если он имеет другой характер, то почему? Более того, оказалось так трудно реформировать систему, которая вызвала столько экономических проблем? Почему Западу оказалось так трудно выбраться из кризиса? Конечно, сейчас на Западе осталось очень мало оптимистов. На самом деле, одна из самых удивительных особенностей нынешнего кризиса, что люди на Западе просто не могут не говорить о нем, хотя в странах типа Индии или Китая народ удивляется, из-за чего столько шума – по крайней мере, сейчас.
• Третий вопрос касается управления на национальном и международном уровнях. Кризис поднял множество интересных вопросов, однако один из наиболее важных – каким образом управляется все более интегрированная мировая экономика, в которой государства все еще многое значат, но в которой решения, принимаемые «рынками», похоже, значат гораздо больше? Тут возникают и другие вопросы, и один из них –имеют ли правительства вообще какую-то власть; и готовы ли они воспользоваться ею, чтобы создать новую мировую финансовую архитектуру, которая гораздо больше соответствует современности?
• Четвертый вопрос относится к очень простой, но важной теме: кто выигрывает, а кто проигрывает от нового экономического порядка? «Остальные», о которых мы говорим, должны выиграть, а среди этих «остальных» наиболее заметны Азия и Китай, они лучше всего расположены, чтобы воспользоваться преимуществами этого нового порядка. В то же время, предстоит пройти еще немалый путь, прежде чем произойдет устойчивый сдвиг власти. Даже Китаю еще не гарантирован выигрыш. В конце концов, его процветание зависит от многих стран, и также зависит от международной экономики, остающейся в неустойчивом положении.
• Наконец, остается вопрос о простых объяснениях «почему мы тут и как мы тут оказались». Все эти объяснения близки в одном – что нет легкого выхода из нынешней ситуации. Не нужно особо подчеркивать, что все они едины в одном – что мир не становится ни более стабильным, ни более справедливым.

Все эти объяснения имеют для нас одно следствие: те, кто принимает решения, пытаясь извлечь выгоду из быстро меняющейся мировой экономики, и их компании, должны опираться на качественный анализ.

Они должны исходить из того бесспорного факта, что бизнес сегодня сталкивается со многими реальными возможностями, возникающими в мире, где экономические проблемы столь же реальны и серьезны, как те, что были в 1930-е годы.

Автор: М.Кокс, dannyquah.wordpress.com 

Перевод Андрея Маклакова. ДИАЛОГ