«Мясо, масло, повышение зарплаты!». Расстрел в Новочеркасске объяснили «просьбой трудящихся»

45 лет назад, 2 июня 1962 года, в Новочеркасске были расстреляны рабочие, вышедшие на демонстрацию протеста. Вспышки недовольства и столкновения с милицией возникали в это время и в других частях СССР. Каковы причины, приведшие страну к кризису? «Зачем им в Сирии шубы?!»

Рассказывают, что как-то раз в кабинет одного из самых влиятельных людей в Кремле — заместителя управляющего делами Совета министров СССР Михаила Смиртюкова — зашел министр финансов Союза Арсений Зверев. «Миша, — говорит, — я тут такую штуку придумал!» «Знаю я твои штуки, — отвечал М.Смиртюков. — Опять в карман советского человека хочешь залезть!» А.Зверев обиделся и ушел. Но то, что сказал заместитель управделами правительства, было чистейшей правдой.

Каждый раз, когда возникали трудности, расплачивались за них рядовые граждане СССР, а отнюдь не те, кто довел страну до очередной тупиковой ситуации.

Экономический кризис 1962 года в этом смысле не стал исключением. Тяжелое положение в экономике, отразившееся на подавляющем большинстве жителей Советского Союза, стало закономерным итогом борьбы за первенство в стране, соцлагере и мире, которую после смерти Иосифа Сталина начал Никита Хрущев. Он взялся одновременно решать проблемы, решить которые все вместе было невозможно. Он хотел сделать СССР второй мировой державой в военном и экономическом отношении, а также догнать и перегнать США по количеству стран-сателлитов. Но, хватая за все сразу, Н.Хрущев как-то запамятовал, что СССР — страна богатая потенциально, но не реально. И потому все его планы начали натыкаться на банальное отсутствие средств. А те проекты, которые все-таки удавалось осуществить, лишь создавали новые проблемы.

Н.Хрущев еще в 1955 году нашел простое решение, которое должно было помочь справиться с бюджетными проблемами: сократить расходы на оборону путем сокращения численности армии. Но увольнение 1,2 млн солдат, офицеров и генералов привело к появлению в стране сотен тысяч безработных, так что пришлось пойти на сокращение рабочей недели. Поскольку зарплата трудящихся оставалась прежней, расходы на выплаты зарплат возросли и дыра в бюджете только увеличилась.

А в 1956 году, практически одновременно с сокращением армии, началась пенсионная реформа. Как водится, все тщательно проработали и просчитали. Но вместо запланированных 13 млрд руб. дополнительных расходов в 1957 году по новому закону пришлось выплатить 20 млрд. Из-за расширившейся дыры в бюджете приостановили строительство и запуск заводов, с помощью которых Н.Хрущев собирался совершить технологический прорыв в будущее. А значит, оказались замороженными уже вложенные в них средства, и это усугубило проблемы настолько, что пришлось отказаться от выплат по государственным облигациям.

При этом Н.Хрущев не жалел средств на помощь народам Азии и Африки и подарки их вождям. Бывший зампред Совмина СССР Зия Нуриев рассказывал мне: «В 1956 году к нам с визитом прибыл президент Сирии Шукри Куатли. Я тогда был членом Президиума Верховного совета СССР, и мне было поручено сопровождать его в поездке по стране. В Москве в честь него дали несколько пышных приемов. И вдруг на одном из них Хрущев объявляет, что советское правительство дарит Куатли самолет Ил-14, а его жене и дочери — шубы. Мы, признаюсь, были шокированы. В стране не хватает средств на самое необходимое, а тут такие подарки! И зачем им в Сирии шубы?! А через полгода произошел военный переворот, и Шукри Куатли сместили.

А в 1960 году я ездил в Сьерра-Леоне в составе советской парламентской делегации. По дороге мы останавливались в столице Мали — Бамако. Представьте себе, в городе с населением меньше 40 тыс. человек наша страна построила огромный, на несколько тысяч зрителей, стадион. Ну ладно, на нем, может быть, проводились важные для наших партнеров политические мероприятия. Но зачем нам было строить там и оборудовать университет, рассчитанный на 3 тыс. студентов?»

«126 граммов муки на человека в день»

Новый выход из ситуации Н.Хрущев увидел в изменении структуры управления экономикой, и в 1957 году вместо большинства отраслевых министерств были созданы региональные советы народного хозяйства — совнархозы. Но в 1962 году выяснилось, что это привело к финансовому кризису. Госбанк РСФСР докладывал в ЦК КПСС: «Имели место серьезные затруднения в расчетах по заработной плате, выдачам денег из банков для расчетов с колхозниками и другим денежным платежам».

Денежный дефицит покрывали, как водится, с помощью печатного станка. Но оказалось, что к прежним проблемам добавились новые. Лишенные общего руководства предприятия-смежники из разных областей и республик перестали своевременно поставлять друг другу сырье и комплектующие. Ведь теперь главное было обеспечить партнеров в своем совнархозе. Так что рабочие на отдаленных заводах-смежниках сидели без дела большую часть месяца, а затем начинали ударно выполнять план, работая сверхурочно и получая за вечерний и ночной труд компенсации и премиальные. Как отмечал Госбанк РСФСР, перерасход зарплаты по России за 5 месяцев 1962 года составил 113,7 млн руб.

Но беда заключалась в том, что потратить сверхплановую зарплату было практически не на что. Контролировал промышленность только Госплан Совмина СССР, которому важнее всего было выполнение плановых показателей. Этим пользовались руководители предприятий. «Промышленность, — докладывал Госбанк РСФСР в 1962 году, — в ряде случаев производит продукцию, не пользующуюся спросом населения. Ставя перед собой задачу в первую очередь выполнить план по выпуску так называемой валовой продукции, эти предприятия производят товары узкого ассортимента и низкого качества, устаревших фасонов, не имеющих товарного вида. Вследствие этого неполное удовлетворение покупательского спроса населения сопровождается систематическим ростом товарных запасов у торговых организаций…

В результате как в розничной, так и в оптовой торговле накопились сверхнормативные остатки швейных изделий, достигшие на 1 июня с.г. примерно 500 млн руб. Эти остатки в значительной мере состоят из одежды устаревших фасонов и моделей, а также изготовленной из тканей некрасивых расцветок и немодных структур. Предприятия текстильной и швейной промышленности, стремясь к выполнению объемных показателей производственных планов за счет уже освоенной продукции, сдерживают выпуск изделий новых образцов… Такое положение продолжается в течение ряда лет. В результате на складах торгующих организаций лежат швейные изделия, завезенные еще в 1957—1959 годах…

Отставание в торговле в значительной мере обусловлено также неравномерным размещением товарных фондов, недопоставкой промышленностью ряда товаров, пользующихся спросом населения, в том числе из-за сокращения производства отдельных товаров. За 5 месяцев т.г. недопроизведено промышленных товаров: 71,2 тыс. штук радиоприемников и радиол, 30,9 тыс. штук швейных машин, 14 тыс. штук стиральных машин, 22,7 фотоаппаратов. Из 59 совнархозов, производящих мебель, не выполнили план 5 месяцев 38 совнархозов, или 64%, которыми недодано мебели на 3,7 млн рублей…

В текущем году не выполняется план по выпуску электроутюгов, швейных машин, велосипедов, фотоаппаратов, радиоприемников, стиральных машин. Многие предприятия необоснованно сокращают выпуск товаров народного потребления, пользующихся большим спросом потребителя. Такое положение имеет место на предприятиях Горьковского, Воронежского, Ивановского, Северо-Осетинского, Омского и ряда других совнархозов» (Здесь и далее стилистические особенности источников сохранены. — Прим. ред.).

Но куда неприятнее для Н.Хрущева и всего советского руководства было другое. Из магазинов исчезли не только ходовые товары, но и продукты. В докладе Госбанка РСФСР эта проблема уложилась в одну строку о том, что за пять месяцев 1962 года «торговля недополучила мяса и молокопродуктов на 59 млн рублей». На деле во многих городах и областях мясо и сливочное масло месяцами не появлялись вовсе, с прилавков стал исчезать даже хлеб.

Секретарь Карельского обкома Иван Сенькин писал в мае 1962 года в Москву: «На предприятия бумажной промышленности Карельской АССР в мае-июне текущего года прибывает группа иностранных специалистов (шеф-монтеров), а с открытием навигации на Белом море на лесозаводы северных районов республики, поставляющие пиломатериалы на экспорт, будут прибывать иностранные корабли. Торговля мясопродуктами и животными жирами в городах бумажников и поселках лесозаводов, как и в других городах и рабочих поселках республики, производится крайне неудовлетворительно. В продаже эти продукты из-за недостаточности фондов систематически отсутствуют…

В целях улучшения снабжения рабочих продуктами животноводства Карельский обком КПСС просит ЦК КПСС в порядке исключения дать указание Совету министров РСФСР о выделении республике на второй квартал 1962 года дополнительно: мяса — 500 тонн, животного масла — 300 тонн, маргарина — 200 тонн и сортовой муки для повседневной продажи — 500 тонн».

В столицу писали и простые граждане: «Нас, сельских учителей, — говорится в письме директора хозесановской школы в Татарии Матвеева, — совсем не обеспечивают печеным хлебом. Иногда выдают по 15 килограммов муки в месяц на каждого учителя. У меня 8 человек в семье. Я и моя супруга оба работаем в школе, и мы получаем 30 килограммов муки в месяц. Если разделить это на 8 человек, получится 126 граммов муки на человека в день. Мы не требуем различных сортов булок, белого хлеба. Мы были бы очень довольны, если бы нас обеспечили черным хлебом».

Огромные очереди за хлебом стояли по всем городам и весям. И причина была все та же — отсутствие средств на сельское хозяйство и только ухудшающие положение инициативы Н.Хрущева. Быстрым решением проблемы ему показалось выращивание «царицы полей» — кукурузы, но мяса, масла и молока в стране не прибавилось. Потом первый секретарь запретил гражданам держать скот в личных хозяйствах и налогами довел людей до вырубки плодовых деревьев в собственных садах. После этого опустели даже рынки, и там стали выстраиваться очереди за картошкой едва ли не длиннее, чем за хлебом в магазины.

Когда ситуация стала критической, Н.Хрущев объявил на заседании Президиума ЦК, что все дело в том, что сельскому хозяйству уделяли недостаточно внимания. И нашел новое быстрое решение проблемы — поднять цены на мясо и сливочное масло. А чтобы еще уменьшить спрос на них, одновременно во многих областях и республиках было решено снизить расценки для рабочих со сдельной и повременной оплатой труда.

«Будучи рвачески и демагогически настроенными»

По всей видимости, на серьезную ответную реакцию населения ни сам Н.Хрущев, ни его ближайшее окружение не рассчитывали. Обычно дело кончалось антисоветскими листовками, авторов которых чаще всего находили и сажали. А уличные бунты происходили по одной схеме: недовольные находили повод для конфликта с низовыми представителями власти — милиционерами. Как правило, это было несправедливое задержание кого-либо. Граждане отправлялись осаждать и громить отделение милиции. За чем следовали стрельба, аресты зачинщиков и восстановление порядка.

Но после снижения расценок недовольство охватило всю страну. Правда, далеко не везде оно переходило в открытое противостояние власти или администрации предприятий. Так, Приморский крайком КПСС докладывал в ЦК: «Выездом на краболов «Чернышевский», который находится на промысле у берегов Западной Камчатки, комиссией крайкома КПСС установлено, что ловцы мотоботов краболова Литовченко А.И., 1939 года рождения, беспартийный, образование 7 классов, уроженец Приморского края, Борисов Б.Ф., 1938 года рождения, беспартийный, уроженец Московской области, образование 8 классов, Семеренко А.Н., 1924 года рождения, уроженец Ростовской области, образование 4 класса, и Разумчик А.П., 1931 года рождения, уроженец Ивановской области, беспартийный, образование 4 класса, будучи рвачески и демагогически настроенными, 30 мая вели работу среди ловцов о невыходе на работу, требуя увеличения расценок на добычу крабов.

Капитан-директор краболова т.Левченко предложил уволить этих лиц с краболова, однако это не нашло поддержки со стороны помполита краболова т.Чеснокоза, главного механика т.Борисюк и начальника цеха добычи т.Угленко и в этот день не было принято никаких мер к пресечению вредной агитации со стороны этих лиц. В результате чего 31 мая, после шторма, во второй половине дня, когда установилась промысловая обстановка, им удалось склонить группу ловцов к невыходу на работу.

Прибывшие на корабль в конце дня 31 мая заместитель начальника крабофлота т.Громов и флагманский помполит т.Ушаков с помощью передовых рабочих и коммунистов приняли немедленные меры по пресечению этого факта, списали с корабля 9 человек. 1 июня с.г. нормально работали все мотоботы краболова. Организаторы невыхода на работу во второй половине дня 31 мая с.г. задержаны, и ведется следствие».

В отличие от ловцов крабов рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода бастовать, видимо, не собирались. Но утром 1 июня в литейном цехе бурно обсуждали повышение цен на мясо и масло. В разговор рабочих включился приехавший на завод завотделом Ростовского обкома партии Бузаев, который начал вести обычную советскую агитацию, после чего спор стал превращаться в митинг. Последней каплей стала фраза директора завода Курочкина: «Раз нет денег на пирожки с мясом, то ешьте с ливером».

После чего уже не отдельные рабочие, а почти весь завод прекратил работу. Бастующие остановили поезд Саратов — Ростов и гудками с его локомотива стали собирать всех горожан на митинг. Попытка разогнать рабочих с помощью милиции провалилась — они сами разогнали милиционеров. Побили они и прибывших для их усмирения курсантов артиллерийской школы.

На следующий день огромная толпа с красными флагами, портретами Ленина и лозунгами «Мясо, масло, повышение зарплаты!» двинулась к Новочеркасскому горкому, где находились прибывшие в город члены Президиума ЦК Фрол Козлов, Анастас Микоян, Андрей Кириленко, Дмитрий Полянский и секретари ЦК Леонид Ильичев и Александр Шелепин.

Узнав, что демонстранты прорвались сквозь все заслоны, партийные вожди отправились в военный городок, под защиту войск. А второй человек в партии — Ф.Козлов — получил от Н.Хрущева разрешение открыть огонь по толпе. Командующий Северо-Кавказским военным округом генерал Исса Плиев выполнил приказ. Кто именно стрелял в демонстрантов — солдаты или снайперы из спецслужб, теперь вряд ли имеет принципиальное значение. 20 человек были убиты на месте, трое умерли в больнице.

Перепуганные члены партийного руководства выдвигали самые фантастические версии происшедшего. Идеолог Л.Ильичев твердил, что виной всему религиозные сектанты. А Ф.Козлов, беседовавший с делегацией недовольных рабочих, потом говорил, что они сами просили навести порядок в городе. То есть расстрел трудящихся произошел по просьбе самих трудящихся. Зачинщиков и активистов нашли, судили и самых активных приговорили к высшей мере.

Но самое интересное началось в Москве. На Президиуме ЦК его члены горячо одобрили действия коллег в Новочеркасске: «Хорошо провели акцию. Другого выхода у нас не было». А вскоре, как обычно, нашли быстрое решение проблемы: Ростовскому обкому поручили наладить в Новочеркасске торговлю и построить возле электровозостроительного завода цеха по производству полуфабрикатов. Продукты для продажи и переработки обком должен был изыскать сам, видимо, за счет других городов и районов области.

Сделал выводы из происшедшего и сам Н.Хрущев. В сентябре 1962 года на совещании он снова вспомнил о «злосчастном деле в Новочеркасске»: «Здесь, видимо, дурашливый директор оказался, он совершенно неправильно отнесся к этому делу, он заявил: «Ну что ж, дорого мясо покупать, будешь есть капусту». Это только враг мог так сказать». И предложил новое решение продовольственных проблем: создать в каждой области два обкома — промышленный и сельскохозяйственный. Последние, по задумке Н.Хрущева, и должны были наладить производство продуктов в стране. Естественно, предложение первого секретаря было горячо поддержано. А граждане продолжали стоять в очередях за хлебом.

Летом 1964 года, когда Н.Хрущев отправился в поездку по стране, его уже всюду встречали митингующие. В Башкирии, например, чтобы избежать контактов с ними, первому лицу партии пришлось выбираться из ДК, где проходила встреча с партактивом, через запасной выход. Мяса и масла требовала уже вся страна.

Может быть, тогда Н.Хрущев наконец понял, что краеугольный камень политики в СССР — контейнер с колбасой. И лишь тот, кто обеспечил доступ к нему народа, может рассчитывать на безмятежное, насколько это возможно в советском государстве, правление.

Евгений Жирнов, «Коммерсант-Власть»