Смерть с политикой и без. Эхо похоронных оркестров 1925 года

Товарищ Сталин говорил, что, если случайность имеет политические последствия, к ней надо присмотреться. 85 лет назад траурные рамки чередой пошли на первых полосах советских газет. За три месяца при странных обстоятельствах ушли из жизни люди, имена которых знала вся страна. Погиб Котовский – кумир Бессарабии и Южной Украины. Погиб Склянский – правая рука Троцкого. Внезапно умер наркомвоенмор Фрунзе… Что ж, присмотримся…

Разборка по понятиям

Начнем с Котовского. Это – наш Панчо Вилья: уголовник, примкнувший к революции и выросший в крупного военачальника. Вилье благодарная Мексика после гражданской войны подарила латифундию: живи тут тихо с боевыми товарищами и радуйся. Котовскому – тоже: его латифундия называлась совхозом Цупвоенпромхоза «Чебанка» под Одессой. Вилья, поблагоденствовав, решил сыграть в политику: во время очередных президентских выборов пригрозил, что, если пройдет «не тот», поднимет своих ребят. Убит из засады. Играл ли в политику Котовский?

Командир второго армейского корпуса, член Союзного, Украинского и Молдавского ЦИКа Григорий Иванович Котовский был застрелен в Чебанке в ночь с 5 на 6 августа 1925 г. своим подчиненным Мейером Зайдером по прозвищу Майорчик. Зайдер получил десять лет тюрьмы, года через три вышел ввиду «примерного поведения». В 1930-м бывшие котовцы его удавили.

В советские годы шепотом говорили, что Котовский погиб из-за бабы. В перестроечные начали писать, что славного героя убрал Сталин… нет, Троцкий… нет, былые дружки посчитались за преданного Гриней Мишку Япончика… Но все это – лишь версии, фактов никаких.

Именно потому, что высказываются только версии, – дам свою. Точнее, не свою. Я услышал ее от человека, хорошо знавшего писателя Алексея Гарри. В Гражданскую Гарри был «при Котовском» – телохранитель, адъютант… Комбрига обожал, написал о нем несколько книг. А познакомились они в Гражданскую в Одессе, где при белых Котовский возглавлял подпольную большевистскую боевую дружину. В нее входил и докторский сын Ленька Гарри.

Через много лет в частных беседах он, как мне говорили, рассказывал вот что. Одна из явок дружины была в публичном доме, который держал знакомец Котовского Зайдер. (Это известно. Еще пишут, что прятался Котовский на чердаке. Вежливо поверим.) Явка провалилась. В белой контрразведке Зайдера люто пытали. Он никого не выдал. После взятия Одессы красными благодарный Котовский забрал Майорчика к себе – начальником обоза бригады, потом еще на какие-то должности (небоевые).

После войны – «Чебанка». Это был не просто совхоз. Огромное образцовое хозяйство (Котовский ведь по образованию агроном). Хлеб, мясо, сахарные заводы, производство кож, мыла… А время – 1920‑е, голод, разруха, нэп. На товары из «Чебанки» – бешеный спрос. Коммерческой деятельностью заправлял Майорчик. Попутно много клал в карман. Это выяснилось. И возникла между ним и Котовским разборка «по понятиям». Котовский: у своих крысятничаешь? Зайдер: но, Грыня, я же за тебя когда-то муки принял!..

Взбешенный Котовский пинком выкинул Майорчика с крыльца. Во время перепалки он забрал у Зайдера партбилет. Потому снова вышел на крыльцо, разорвал (оцените физическую силу!), швырнул обрывки вслед. Зайдер, униженный, как раз вставал с земли, был не в себе. Увидев в дверном проеме фигуру командира, выхватил наган…

Подчеркну еще раз: это лишь версия, сидящий в памяти давний рассказ, доказать не могу. Но объясняет он, мне кажется, многое. Почему на следствии Зайдер заявил, что стрелял из ревности? Скажешь правду – потянутся такие его аферы, что точно «вышка». Почему дали относительно мало? Убийство в состоянии аффекта. Выпустили до срока? Бывало: уголовник, социально близкий, статья – «бытовуха». А что ребята потом отомстили за командира – так ведь это тоже «по понятиям».

Другое дело, что «бытовуха» для народа не годилась. Политсовещание второго корпуса после гибели комбрига отбило в Москву шифровку: «Независимо установления причины убийства Котовского политсовещание считает необходимым освещение прессе политической подоплеки, (…) чтобы усилить подъем корпуса, также массы АМССР Бессарабии».

Однажды в Америке

А через две недели в Америке в озере Лонглейк (север штата Нью-Йорк) утонул бывший заместитель председателя Реввоенсовета республики товарищ Склянский.

Эфраима Склянского (1892–1925) его недавний шеф Троцкий называл «Карно нашей революции». Напомним, во время Великой французской революции, когда началась австрийская интервенция и все вопили, что надо спасать отечество, Лазар Карно, военный инженер, великий математик, начал реально формировать армии, налаживать оборону. Недавний военврач Склянский при Троцком был чем-то вроде зама по тылу – и показал себя отличным организатором. Но политика – дело переменчивое. Война кончилась, Ленин умер, Сталин стал убирать людей Троцкого с ключевых постов. Склянского назначили главой треста «Моссукно». В таковом качестве он и поехал в командировку в США.

Когда в разгар политической схватки в стане противника выходит из игры важная фигура – подозрения неизбежны. А потом на Запад сбежал бывший секретарь Сталина Б. Бажанов. В своей книжке он прозрачно намекнул: рука ГПУ. Версия стала расхожей.

Но, помилуйте, Склянский погиб на глазах доброго десятка людей! В связи с его приездом проводилось совещание руководства «Амторга» – советского торгового представительства в США. Отель на Лонглейке выбрали, поскольку сюда всем было удобнее добираться. Встретились (наверное, и выпили). День шел к концу. Решили проветриться. Было их шесть человек. Вышли к озеру. Хотели взять катер, да куда-то ушел механик.

На пристани свободны были два «каика» (род байдарки) и лодка. Склянский выбрал байдарку, однако заколебался: не умел плавать. Тогда с ним сел сотрудник «Амторга» Хургин, сказав, что он хороший пловец и озеро знает. Глава «Амторга» Краевский взял другой каик, в лодку сели трое остальных. Поплыли. Вскоре Краевский заметил, что его каик течет. А лодка от берега далеко и не уходила. Вернулись. Склянский и Хургин тем временем уходили все дальше.

И вот ситуация: их ждут, а они не возвращаются. Нет, надо вернуть, озеро-то с водоворотами! Нашли механика, на моторке рванули от пристани. Дальнейшее цитирую по сообщению в тогдашних «Известиях»: «(…) успели заметить каик Склянского и Хургина в тот момент, когда он переворачивался. Когда моторная лодка достигла места катастрофы, там находилось уже несколько лодок, поспевших с берега. Никто не решался нырять, так как это наиболее опасное место и там, по словам местных жителей, погибло уже много людей. Лишь через 15 минут удалось раздобыть багры и через 20 минут найти Склянского. Вернуть его к жизни не удалось. Хургина нашли через полтора часа». Он утонул, вытаскивая Склянского.

Через много лет, в 1976-м, плавая на байдарке по Москве-реке, потерял от жары сознание и упал в воду Предсовмина СССР А. Косыгин. Спас охранник. А не успел бы – говорили бы про тайное убийство инициатора реформ.

Смертельный хлороформ

Наконец – Фрунзе. Он, как известно, умер 31 октября 1925 г. после операции по удалению язвы двенадцатиперстной кишки. От писателя к писателю кочует история о том, что командарм оперироваться не хотел, да Сталин принудил – неспроста! Правда, Фрунзе для Сталина опасности не представлял, наоборот – авторитетная альтернатива Троцкому. И вызвали его на операцию не вдруг – накануне на отдыхе Сталин оказался свидетелем обострения болезни. Но тут мы влазим в очень долгий спор…

Так или иначе, во время операции выяснилось: язва как раз зарубцевалась. Но у Фрунзе оказался перитонит – дал себя знать плохо удаленный когда-то аппендицит. Еще одна версия медиков – виноват наркоз: сердце не выдержало усиленной дозы хлороформа. Историки спорят: эта усиленная доза – случайность или намеренное действие?

Хотя, по-моему, начинать надо с самого простого. Ведь хирургическая операция – слишком сложный и ненадежный метод убийства! Делали ее именитые и абсолютно нейтральные врачи. Про перитонит никто не знал. А сердце у Фрунзе могло оказаться замечательным, способным две дозы выдержать! Хотел бы кто его убрать – что ж, командарм на охоту ходил, на машине гонял. Выстрел в лесу, ДТП – мало ли способов?

…Так что, не прав Иосиф Виссарионович, советуя присмотреться к случайностям с политическими последствиями? Но я присматриваюсь – и лезут в голову не слова типа «заговор», «спецоперация», а совсем другие… Провидение? Судьба?

Не своей смертью

Заметим: и до августа-октября 1925 года и после в СССР многие приметные люди тонули, разбивались, умирали под ножом хирурга. Вот несколько имен наугад.

В 1921-м известный революционер Артем (Ф. Сергеев) погиб при крушении аэровагона. Аэровагон – это обычный пассажирский вагон, к которому изобретатель Абаковский (погиб в той же аварии) просто приделал авиамотор с пропеллером. Потом похожую идею и немцы опробовали да отказались: рискованно, конструкция не выдерживала развиваемой скорости. И это в Германии, а в тогдашней России, где пути были в ужасающем состоянии… Тут и диверсий никаких не надо.

В мае 1924-го во время операции (как Фрунзе) умер старый большевик В. Ногин. Да, накануне он ввязался в очередную внутрипартийную дискуссию. Но ведь с прочими ее участниками ничего «такого» не случилось.

Март 1925-го. Авиакатастрофа в Тифлисе. Гибнут зампред Совнаркома ЗСФСР А. Мясников и два крупных чекиста – Могилевский и Атарбеков. Конспирологических версий – масса. Однако доказательств нет. Заметим, в 1929 г. в авиакатастрофе погиб герой Гражданской войны Я. Фабрициус, в 1931-м – «советский Клаузевиц» комкор В. Триандафиллов. Тоже чей-то заговор?

Осенью 1925-го разбился на машине начальник московской милиции Ф. Цируль.

И так далее…

Сергей Нехамкин, Аргументы недели