Что для Петра Симоненко – праздник, для людей нормальных – подлость и зло
Автор этих строк периодически обнаруживает, что есть люди, которые гораздо моложе его. То есть, так то он воспринимает их как обычных людей, но вдруг выясняется, что эти люди не знают и не понимают очевидных для автора вещей. Например, они не жили в СССР – и потому могут рассуждать о нем очень странно.
Новость в тему
7 ноября может стать в Украине праздничным и нерабочим днем. Как сообщил «Украинской правде» БЮТовец Андрей Павловский, парламентский комитет по вопросам соцполитики и труда принял решение поддержать законопроект об изменениях в Кодекс законов о труде. «В частности, в этом законопроекте, который был подан лидером Компартии Петром Симоненко и депутатом от КПУ Петром Цыбенко, предлагается определить 7 ноября как праздник годовщины Великой октябрьской социалистической революции», — сказал он. По словам депутата, одновременно предлагается изъять 2 мая из перечня праздничных и нерабочих дней.
«Юристы, в частности, Верховной Рады, которые выступали на этом заседании, отметили, что это нонсенс, потому что даже в стране, являющейся правопреемницей Советского Союза, — РФ — такой праздничный день, как 7 ноября, отсутствует», — заявил Павловский. Он отметил, что этот законопроект поддержали все члены комитета «от Партии регионов во главе с главой комитета Василием Харой, Компартии и «тушки». «Потенциально голосов с запасом хватает, чтоб протянуть это еще и через парламент», — добавил Павловский.
*****
Ностальгия по СССР кажется автору настолько противоестественной (особенно у тех, кто там не жил), что он не удержался от написания настоящей заметки.
Несколько слов в назидание зомби-советофилам
Автор этих строк периодически обнаруживает, что есть люди, которые гораздо моложе его. То есть, так то он воспринимает их как обычных людей, но вдруг выясняется, что эти люди не знают и не понимают очевидных для автора вещей. Например, они не жили в СССР — и потому могут рассуждать о нем очень странно.
Ностальгия по СССР кажется автору настолько противоестественной (особенно у тех, кто там не жил), что он не удержался от написания настоящей заметки.
Кроме того, автору постоянно попадаются персонажи, которые застали СССР в лучшем случае в бессознательном возрасте, но которые бегают по интернетам и доказывают «с цифрами в руках», как там было хорошо. Сам автор цифрам никогда не верит, потому что на любую цифру найдется другая цифра. Но многие-то еще верят…
В общем, я решил написать об СССР — таком, каким его я его помню. Тем более, что многое из того, что мы имеем сегодня, самым непосредственным образом происходит от типично советских реалий и привычек. И тем еще более, что об СССР, оказывается, мало что известно. Мне как-то попались люди, которые не знали, что в СССР не было выборов. Так что есть повод задуматься.
Писать о Советском Союзе в терминах тоталитаризма, массовых репрессий, империализма и т. п. — бессмысленно; эти слова чересчур затасканы, и потому им никто не верит. Писать в сотый раз об обреченности социализма — тоже не хочется. Поэтому я решил просто описать и прокомментировать некоторые стороны жизни, типичные для советского человека.
Скажу сразу, я никогда не был диссидентом (может, просто не успел). Происхожу из обеспеченной по тем меркам советской семьи. В Советском Союзе прошли, что называется, мои лучшие годы, и я о них совершенно не жалею. Как совершенно не жалею и о том, что Советский Союз развалился.
Очереди
Когда вспоминают СССР, почему-то чаще всего говорят об очередях. Современному человеку это кажется не очень большим затруднением: мол, можно и постоять, чему тут возмущаться? Но часто рассказчики почему-то забывают добавить, что очередь была верным признаком того, что в магазине что-то «дают», что-то «выбросили».
То есть, нормальное, обычное состояние магазина без очереди — это отсутствие товара, хоть сколько-нибудь достойного обмена на денежные знаки. Вообще говоря, в СССР были какие-то «категории снабжения», согласно которым устанавливался ассортимент и качество поставляемых продуктов. Эти категории были предметом ожесточенного торга и борьбы среди бюрократов. Один мой приятель, родом из Твери, попав в Киев, был потрясен вывеской «мясо» на магазине.
Блат
Советский человек снабжался по блату. В магазинах ничего не было, но в холодильниках все было. Блат был высоким искусством прямого обмена. В нем все обменивалось на все — должности, связи, знакомства, еда и одежда, доступ к тем или иным благам, тем или иным людям и.п.
Блат отличался от «спекуляции», так как товары по блату отпускались, как правило, по номинальным ценам; оплатой была взаимная услуга либо сама возможность такой услуги. Однако, разумеется, это не считалось оплатой, это было «честно». Блат считался приличным, а «спекуляция» — нет.
Сакральные продукты питания
В СССР было много малообъяснимых «фишек». Одной из них был сакральный хлеб. Вокруг хлеба существовала постоянная истерика. Его нужно было есть и нельзя было выбросить. Если учитель увидел, что ты выбросил корку хлеба, разражался скандал. Хлеб был неотъемлемой частью советской пропаганды. Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром для меня до сих пор жестко ассоциируется с комбайнами, бороздящими бескрайние поля.
Эта картинка была заставкой программы «Время», которую все смотрели каждый день. Думаю, что партия и правительство чувствовали, что наличие хлеба определяет своего рода границы общественного договора. Для советского человека, пережившего несколько больших и малых голодоморов, наличие хлеба было лакмусовой бумажкой стабильности ситуации. Если хлеба не было, то это означало, что уже всё. Поэтому хлеб был. В хлебном на нынешнем Майдане висели два лозунга. Первый «Буде мир — буде хліб», второй «Буде хліб — буде пісня». Никогда не мог понять их смысла.
Книги
Советские люди с гордостью называли себя самой читающей нацией. Наверное, это так и было, если учесть, сколько книг приходилось «на душу населения». Поскольку книгоиздание жестко цензурировалось, советский человек имел весьма малый выбор того, что было дозволено читать. Поэтому он стремился максимально запастись любым чтением впрок. Какой бы ни была цензура, книги открывали советскому человеку иные миры, далекие от окружающей его тупости.
Поэтому советские люди любили книги. Мой двоюродный дед был немаленьким человеком на ЮЗЖД, и потому обладал несметными богатствами в виде сочинений Жюля Верна, Майн Рида и т. п. Иногда удавалось что-то выпросить. Стишок «не шарь по полкам жадным взглядом, здесь книги не даются на дом» хорошо отражает отношения вокруг книг.
В книжных магазинах продавались «произведения советских авторов», то есть макулатура. Книги, которые можно было читать, распределялись. Была популярна форма подписки на полное собрание сочинений, распределялись не отдельные книги, а подписки. Точно также распределялись подписки на газеты и журналы. Подразделению трудящихся (например, «на отдел», «на цех») выдавалось несколько подписок — и они уже сами их распределяли между собой, как правило, вытягивая бумажки из шапки.
Газеты вроде «Правды» или «Труда» обычно шли в нагрузку. Чем выше была ваша должность, тем больше вам позволялось вольностей в чтении. Простой инженер вряд ли имел шансы получить подписку на журнал «Вокруг света». Точно так же, партия поощряла и пролетариев.
То, что советские люди понемногу разбирались во всем на свете, связано с их способом чтения. Выиграл подписку на «Науку и жизнь» — поневоле станешь специалистом в термоядерном синтезе.
Деньги
Часто говорят о бескорыстии и немеркантильности советского человека. Это неудивительно, ведь денег в СССР не было. Деньги не зарабатывали, их получали. Зарплата называлась получкой, которая устанавливалась тарифной сеткой, а не результатами труда. Конечно, хорошо было получать больше, чем меньше, но гораздо важнее было иметь разрешение потратить свои деньги. Уже упомянутая выше подписка, разумеется, была не бесплатна. Но доступ к ней был важнее этих денег.
Точно так же «получали» жилье, автомобили, дачи и т. п. В зависимости от характера вашей деятельности, вам полагались те или иные льготы в очереди на квартиру, машину и т. п. Борьба за льготы (то есть, право получить без очереди или раньше других) была весьма нешуточной.
Было довольно много людей, особенно среди тогдашней молодежи, которые «уезжали на заработки». Обычно, ехали куда-нибудь в Сибирь и тому подобные места. Партия и правительство оплачивали работу там значительно выше средней полосы, кроме того, она считалась пролетарской, то есть, классово правильной.
Думаю, что эти люди ехали также и «за запахом тайги», то есть подальше от маразма, поближе к реальному делу. Интересно, что на вырученные деньги купить им было особо нечего. Машину можно было купить с рук, но рынок был невелик. Квартиру можно было обменять. Придумывались невероятно сложные схемы, чтобы «обменять квартиру с доплатой». Жилищный вопрос стоял крайне остро.
Знаменитая «бесплатная медицина» тоже имела свои степени допуска. Считалось (и, видимо, были причины), что ведомственная медицина лучше, а еще лучше — четвертое управление. Предметом торговли «по блату» был допуск к услугам этой медицины. В санаториях и больницах ЦК можно было встретить людей самых разных сословий, которых там, по идее, быть не должно.
Воровство
Советский Союз категорически проигрывал в гонке технологий. Поэтому он был лидером в промышленном шпионаже. Воровали вооружения, ЭВМ, станки и т. п. Воровали даже книги. Чужое стремились выдать за свое. Вот, например, гениальный мультфильм «Винни Пух и все, все». В нем нет Кенги, Тигры и главное — мальчика с ненашим именем Кристофер Робин.
Там действуют зверушки средней полосы России (кроме разве что ослика, но он, в общем, тоже не экзотика для многонационального СССР). Великий актер Леонов, озвучивавший Винни-Пуха, вспоминал, что первоначально эти персонажи должны были быть, но потом «кто надо» сказал, что «не надо». В титрах написано что-то вроде «по книге Александра Милна». А кто такой этот Милн? Наверное, какой-то одесский еврей.
Государство воровало у других государств, а люди в СССР воровали у государства. Это называлось «принести с работы» и воровством не считалось.
Производство
Советский человек ходил на работу. Ему платили за то, что он туда ходит. Суть его работы — производства — состояла в выполнении плана. Владимир Буковский рассказывал, как он молодым человеком работал на заводе. После того, как мастер выдал задание точить какую-то деталь, Буковский начал ее точить. Однако, когда мастер ушел, бывалые работники остановили юного энтузиаста. В конце рабочего дня они пошли на склад, взяли оттуда готовых деталей «согласно норме» и предъявили их мастеру. При всей утрированности этой истории, она точно отражает суть просиходившего.
Думаю, что именно отсюда наше понимание предпринимательства, как своего рода выполнения плана. Мы считаем, что предприятию безразлично, что и как оно делает и продает. Мы также полагаем, что любое предприятие заинтересовано лишь в том, чтобы «содрать как можно больше бабок». Мы не верим в конкуренцию. Люди — даже молодые — рассуждают об этом, как типичные совки. Они начисто игнорируют существование потребителя продукции, как игнорируют и то, что именно потребитель своими деньгами не только оценивает качество работы, но и вообще делает возможным ее существование.
Криминальность
Когда советский человек подрастал (примерно с
С некоторого возраста свободное передвижение по городу становилось проблематичным. Нужно было знать пароли и уметь правильно себя вести. В Киеве сказать что ты живешь «на Тампере» — было равносильно отмазке от драки. Правда, желательно было кого-то из упомянутого района знать — на всякий случай. Как говорил мой знакомый, «жителями этой улицы отсижены тысячелетия».
Так оно и было. Учитывая, что в СССР половина страны отсидела в тюрьме, блатной жаргон был (и остается) законной частью повседневной лексики. Точно так же так называемый «шансон», именуемый тогда «блатняк», имеет происхождение из тех времен, когда домашний магнитофон стал массово доступен. «Блатняк» слушали все — от профессора до гопника. Так что ничего нового и особо упаднического в нем нет. Это старая добрая советская традиция.
Криминальный возраст заканчивался где-то лет в
Когда в конце
Железный занавес
За границу советскому человеку было нельзя. Он мог с трудом попасть в «страны народной демократии», и с очень большим трудом — в страны «загнивающего капитализма». Для таких поездок людей отбирали очень тщательно. Многие верили, что тамошнее изобилие специально организовывают к их приезду. Заграницу ездили группами, и в группе всегда был агент КГБ.
Политика
О внутренней политике не было известно ничего. Отец слушал «голоса», но там тоже все было непонятно. Советологи занимались тем, что оценивали будущие перспективы советской политики на основе расстановки членов политбюро на трибуне Мавзолея. Это было примерно то же самое, что наша нынешняя политическая аналитика в популярных газетах и ток-шоу. Поэтому все живо интересовались международной политикой. Война где-то заграницей была для советского человека радостным событием, она сильно оживляла жизнь. Советский человек с большим интересом следил за тем, как иракцы истребляют иранцев и наоборот.
В СССР были выборы из одного кандидата. Как так? А вот так. Вообще мало кто знал, когда и куда эти выборы проводятся. Избирательной кампании не было (разве что принудительное собрание по встрече с кандидатом). Почему-то на выборы все ходили с самого раннего утра, часов с шести. Включались громкоговорители с патриотическими песнями, все шли на участок, стояли там в очереди, заходили в буфет (под выборы что-то выбрасывали) и шли домой. Почему нельзя было пойти на выборы днем или вечером — непонятно.
В армии в день выборов не было подъема. Дневальному запрещалось орать «подъем!». Рядовой состав вставал самостоятельно и, офигев от добровольности происходящего, шел голосовать. Без строя. В общем — цирк.
Режим дня
Жизнь советского человека регламентировал производственный процесс (с девяти до шести); сообразно этому процессу работало телевидение. Придя в себя после работы, советский человек смотрел программу «Время», где ему объясняли, что к чему. Во времена позднего СССР после программы «Время» показывали художественный фильм. До программы «Время» тоже были какие-то передачи, но их никто никогда не смотрел.
В субботу и воскресенье советский человек мог отойти от советской реальности, посмотрев «Утреннюю почту», «Клуб кинопутешественников», «В мире животных» и «Международную панораму» (смотрится потому, что в конце могут с вероятностью около 5% показать в течении 10 секунд какую-нибудь группу с комментариями «посмотрите, какая гадость»). Также были «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» (где-то раз в месяц), для которых фестиваль итальянской попсы в Сан-Ремо был выдающимся событием современности.
Для детей существовали вечерние сказки. Их смотрели потому, что в конце был мультик. Сказка без мультика считалась западлом. Большие коммунистические события (вроде съездов КПСС) были трагедией, так как задолго до них, во время них и еще долго после их окончания телевидение работало в ущерб всему остальному.
Кстати, о мультиках. Вам сейчас продают диски с рекламой «добрые советские мультфильмы». Ага. Это вы других не видели, которые не с диска.
Элита
Самыми уважаемыми людьми в СССР были люди, находящиеся на конечном этапе распределения — работники ножа и топора (мясники), продавцы и прочие труженики торговли. Очень ценились профессии, имеющие дело с трудноучитываемой наличностью, например, приемщики пустых бутылок и официанты. Определить степень уважаемости было легко; существовало всего три признака — хрусталь, ковры и книги (позже к ним добавился автомобиль). Чем больше этого добра в доме, тем уважаемей человек. «Товаровед, обувной отдел, как простой инженер…»
Демонстрации
Советский человек ходил на демонстрации. На демонстрации шли колоннами. Колонны формировали предприятия. Нужно было пройти вдоль трибуны, с которой смотрело и махало ручкой местное начальство. Все это дело комментировалось онлайн через громкоговорители. Когда ваше предприятие проходило мимо трибуны, комментатор говорил «а вот идут такие-то сякие-то!». Далее шел некий текст о ваших достижениях, и все кричали «ура!». Несмотря на то, что демонстрации были довольно нудными в плане организации, их все равно любили. Это был такой советский карнавал — шарики, знамена, оркестры.
Гости
Советский человек любил ходить в гости. Праздников было мало, а гости — это такой спонтанный праздник. Правы те, кто говорит, что «советские люди были искреннее». Это верно в том смысле, что они были более невинными. Секса у них не было, насилия, якобы, тоже, а времени — вагон, включая рабочие часы. Веселились от души.
Дачи
Советский человек был хомяком. Он все тащил в дом. Он всегда находился в состоянии заготовки всего — продуктов питания, вещей, книг и т. п. Он твердо знал, что верить никому нельзя ни секунды, и всегда нужно быть готовым ко всему. При этом он мог совершенно искренне орать «ура!» на демонстрациях и верить в «ленинской строй».
На деле, сам того не осознавая, он ему никогда не верил. Когда партия и правительство начали выделять (какие хорошие и ёмкие определения, черт возьми!) людям дачные участки, советский человек не превратил их в места отдыха. Там сразу появилась картошка и помещения для хранения всякого хлама, который советский человек тащил в дом всю свою жизнь. Когда СССР не стало и когда картошку проще стало покупать в магазине, он все равно не угомонился. Он никому не верит.
Америка
Официально Америка считалась главным врагом СССР. Однако, советские люди скорее уважали Америку (и Запад в целом) и видели в ней достойного противника. Бытового антиамериканизма, которым мы сейчас поражены, не было. Во время англо-аргентинской войны преподаватели «тактики родов войск» с восхищением рассказывали о действиях английского десанта. А потопленный агрентинский крейсер преподаватель называл «ПуэблО», с ударением на последнем слоге. Все хихикали, а он делал вид, что так и надо.
Вещи
Леониду Ильичу приходит письмо от ветеранов. «Дорогой Леонид Ильич! Все у нас хорошо, только вот язычок на водке перестали делать, очень неудобно открывать». «И зачем тут язычок?» — подумал Леонид Ильич, откручивая крышку на бутылке водки.
Дешевая водка закрывалась крышкой из какого-то легкого металла. Первоначально крышка снабжалась язычком, потянув за который, можно было ее открыть. Потом язычок перестали делать, и откупоривание бутылки стало довольно мучительным. Как и пользование вообще любым советским предметом. Крышки с резьбой были на водке, которая шла на экспорт.
Более всего ценились импортные вещи. Считалось, что они качественные. Прибалты здесь имели явное преимущество со своей латиницей. Их товары воспринимались как импорт. Целофановые кулечки, особенно импортные, не выкидывали, а стирали. Они были не только тарой, но и несли большую эстетическую нагрузку.
Бытовые вещи были сделаны с каким-то отвращением и ненавистью ко всему живому. Однажды, уже где-то в
Один мой приятель сказал как-то другому приятелю, ныне известному журналисту: «ты, — сказал он, — отвратителен отвратительностью советского плюшевого медведя». Он знал, о чем говорит.
Собрания
«Рабинович, почему вы не были на последнем собрании?». «Если бы я знал, что это последнее собрание, я бы обязательно пришел».Советский человек постоянно участвовал в каких-то собраниях. Собрания были частью «советской демократии». Как правило, на них утверждались заранее принятые решения. Собрания не любили не столько за потерю времени, сколько за лицемерие. Прежде чем принять решение, нужно было слушать занудные выступления, часто насквозь лживые. Сидящие в зале знали, что реальные факты совсем не таковы.
Для системы собрания были способом выявления «врагов народа». Происходящее было настолько лживым, что, в принципе любой человек с нормальной психикой и хоть каким-то самоуважением рано или поздно начинал буянить. Обычно такие люди стремились к простым локальным улучшениям, лежащим в рамках здравого смысла. Они не покушались на наш ленинский строй. Но в итоге дело обычно заканчивалось тем, что такой правдолюб, в лучшем случае, спивался.
Интересно, что люди в системе понимали, что без «пассионариев» им трудно обойтись. Самой избитой темой советского кино на «производственную тему» была борьба такого вот правдолюба-новатора с закостенелым директором. Однако, система была сильнее людей и работала по своим правилам.
Думаю, наш нынешний мир «как бы» и «на самом деле» происходит от советских собраний. Оттуда же наше какое-то иррациональное недоверие к решениям, принятым коллегиально.
Новый год
Новый год был единственным несоветским праздником в году. На новый год готовили все самые лучшие номера эстрады, фильмы и т. п. В Новый год советскому человеку разрешалось побыть просто человеком. Поэтому новый год все так любили. Было за что. Вы сейчас подумали об одном фильме — и я о нем подумал. Там совершенная правда.
Коммунизм
Нельзя сказать, что советский человек «не верил в коммунизм». Просто после того, как случился
Преподаватель по «марксистско-ленинской философии» как-то спросил на семинаре: «…а что будет после коммунизма?». Этот простой вопрос как-то никому не приходил в голову. Для тех, кто не знаком с марксизмом, скажу, что он основан на «диалектическом материализме», который видит развитие бесконечным. Однако, его политическая доктрина считает коммунизм последней и окончательной стадией развития общества. Неувязочка выходит. Лет за 30 до того за такой вопрос пошел бы наш преподаватель в лагеря…
Искусство
Говорят, что в СССР было развито «высокое» искусство, например, балет, о котором пел Высоцкий. Однако, его мало кто видел и мало кто им интересовался. «Кина» было немного, и оно по большей части было очень плохое. Были французские, а для эстетов — итальянские фильмы. Причины — сильные коммунистические партии и правительства в практически братских некоторое время Франции и Италии. В Югославии, кстати, тоже был социализм, но с югославами был конфликт, поэтому ихних фильмов и вещей у нас не было. Разумеется, не было и китайских вещей. Китайцы тоже были врагами. Старожилы с умилением вспоминали китайские термосы сталинских времен.
Высоко было развито искусство иносказаний. Был целый жанр фильмов, спектаклей на основе, скажем, Шекспира. В них работала бригада очень хороших актеров — и работали они от души. Еще был жанр фильма-сказки. Многие из них были скорее для взрослых, чем для детей. Эти фильмы обладали той высокой наивностью, которой обладает, скажем, первое поколение сериала «Стар трек».
Когда в перестройку стало можно не говорить иносказаниями, все тут же попытались «резать правду-матку». Однако ничего, кроме убожества, из этого не вышло. Советский человек так и не понял сам себя.
Спорт
Официально в СССР не было профессионального спорта. Но понятно, что советские «любители» на практике были профессионалами. Это позволяло им получать много медалей на олимпиадах. Комментаторы всегда подчеркивали факт «любительства» — особенно, когда наши выигрывали, скажем, в хоккей у сборной Канады. Канадцы именовались не иначе, как «канадские профессионалы». Спорт зависел от мнения генеральных секретарей. Говорят, что Брежнев любил хоккей. Поэтому его «развивали». Кто там из них любил фигурное катание, я не знаю, но оно тоже имело большой успех.
Мифология
Нынешние ностальгаторы по СССР ностальгируют, в основном, по эпохе Брежнева. Для тех, кто думает, что в СССР был порядок, скажу, что брежневские времена самими участниками событий воспринимались как отсутствие порядка.
В Советском Союзе эпохи Брежнева уже не было командной экономики в ее сталинской версии. Такая экономика была крайне затратной — половина страны работала в лагерях, другая ее охраняла, и главное, стало непонятно, а зачем это все? При Брежневе мировая революция и прочее как-то отошли на задний план, и коммунистам захотелось пожить обычной жизнью.
В общем, производство было плановое, но составление планов и тем более их выполнение было сложным процессом, который шел и сверху вниз, и снизу вверх. Все это сопровождалось сплошным торгом и конфликтом между бюрократами. Поэтому считалось, что порядка больше нет. Считалось, что порядок был при Сталине. Ленин был таким «исусиком», як то кажуть — свята людина, а вот Сталин — тот был настоящий реальный пацан.
Другим мифом был миф о месте, где всё знают, и месте, где всё работает, как надо. Таким местом считалось КГБ и разного рода секретные производства. «У нас есть такие приборы, но мы вам о них не расскажем.» Совок развалился еще и потому, что разрушился этот миф. Когда гласность сделала ясным и общедоступным тот факт, что таких мест нет, совок и исчез.
Капитализм считался настолько плохим, что просто нету сил. Непонятно, как там вообще жили люди. Я точно установил, что все, чье детство прошло в Советском Союзе, были уверены, что живут в самой лучшей стране — потому что «там» точно жить нельзя. Это говорилось совершенно искренне. Помню, детьми мы как-то нашли иностранную пустую банку типа из-под консервов, на которой был изображен пухлый счастливый младенец. Мы были уверены, что это консервы не для младенцев, а из младенцев. Капитализм…
Жулики
Жуликов было немного. У людей в жизни было мало выбора, и потому частным лицам обманывать их было особенно не на чем. Поэтому те жулики, которые были, были гениями. Двум персонажам нужно точно поставить памятники. Первый придумал несуществующую государственную контору, получал на нее деньги из бюджета, увольнял и нанимал работников — и так несколько лет до расстрела. Второй брал взятки за поступление в ВУЗ. Поступления он не обещал, а просто говорил, что постарается. Если ребенок не поступал, он возвращал деньги. Человек, превративший теорию вероятности в источник дохода, заслуживает памятника.
Развал
Когда коммунистическая партия решила, что целью ее существования является «неуклонная забота о всевозрастающих потребностях советского народа», СССР был обречен.
В 1982 году, после своего визита в СССР, президент Института Катона Эдвард Крейн писал: «Советское общество, судя по всему, разваливается изнутри. Если мы сможем избежать конфронтации с Советами в ближайшие 20 лет, их система рухнет под тяжестью собственной бюрократии».
UPD: про презервативы
Медицина была источником физической боли. Зубы лечили без наркоза; гланды, и, как говорят, аборты, были без наркоза. Аборты были потому, что презервативы были тоже источником боли. Они назывались «изделие номер 2». Презервативы продавались в аптеках, спросить их считалось чем-то постыдным — все равно что признаться, что ты чем-то заболел. Бедствия на почве сексуального невежества достигли таких масштабов, что в самом позднем СССР даже начались разговоры о «половом воспитании» и вроде бы выпускались даже какие-то пособия.
Владимир Золоторев, политический аналитик, vzua.livejournal.com
Tweet
