Оккупация она такая: «Что-то не то в российских паспортах крымчан – будто черная метка стоит»

Как быть с крымчанами, которые «вернулись в родную гавань» и готовы принимать «хоть камни с неба»? Камни-то – ладно, но как прикажете «ватнику» пережить ту самую капельку, в которой отражается совершенно крамольный для активистов #крымнаша факт, что сама «гавань» – далеко не «родная»?

 Есть такое выражение – отражается, как в капле воды. То есть все многообразие какого-то явления внезапно фокусируется в одном коротком моменте, событии, факте. И умному, думающему человеку больше не нужно ничего объяснять – он в этой капле видит всю суть происходящего. Но как быть с крымчанами, которые «вернулись в родную гавань» и готовы принимать «хоть камни с неба»? Камни-то – ладно, но как прикажете «ватнику» пережить ту самую капельку, в которой отражается совершенно крамольный для активистов #крымнаша факт, что сама «гавань» – далеко не «родная»?

Коротко о потребительском кредите для тех, кто не сталкивался с подобным видом каннибализма. Это краткосрочный заем под такие людоедские проценты, что для того, чтобы заставить его взять (проще говоря, заманить жертву в практически незамаскированный волчий капкан), подобный кредит выдают по предъявлении одного лишь паспорта, не требуя больше никаких документов. «Только подпиши бумагу!» – заглядывают в глаза новоявленные ростовщики. «Сделай этот шаг – и твоя жизнь изменится!» – довольно двусмысленно призывают биллборды. «Возьми, ну возьми, пожалуйста!» – тянут клерки за рукав бывших двоечников, которые так и не усвоили в седьмом классе, что такое сложные проценты. Но все меньше потребителей готовы переплачивать в полтора-два раза за бытовую технику, которой китайские умельцы отмерили жизни как раз необходимые для выплаты кредита два года.

Так что, если у вас есть паспорт гражданина России и желание принести себя в сакральную жертву российскому банку – вы самый желанный клиент в московском магазине электроники. При одном условии – если паспорт выдан не в Крыму.

Что-то не то, судя по видео, в российских паспортах крымчан – будто черная метка в документе стоит. Причем на редкость солидарное поведение банковских служащих можно рассматривать только как реакцию медсестры на анализы пациента – она ведь лишь фиксирует падение гемоглобина крови или белок в моче. Ничего личного, работа такая. И когда пациент, заглядывая сестричке в глаза, с тоской спрашивает, а сколько ему осталось коптить белый свет, та невнятно мычит что-то в ответ, ссылается на главврача и пытается выскользнуть из палаты.

Бравые московские менеджеры демонстрируют примерно такую же реакцию – в ответ на прямой вопрос крымчанки «Так ведь Крым наш?» уже не зигуют в ответ, как пару лет назад, хором скандируя при этом «Наш! Наш! Наш!», а лишь прячут глаза и пожимают плечами.

Этот небольшой эпизод с покупкой телефона характеризует нынешнее состояние статуса Крыма и его жителей в российской иерархии куда точнее и жестче, чем все «мнения» российских официальных «экспертов» и разглагольствования вальяжных гостей ток-шоу на московских телеканалах. А как все замечательно начиналось!

Еще в апреле 2014 года экс-депутат Верховной Рады Автономной Республики Крым, а ныне российский сенатор Сергей Цеков ​сказал: «Понимая всю сложность адаптационного периода, тем не менее, надеемся, что она (адаптация – авт.) пройдет очень быстро».

Получается, что спустя три года после «присоединения» Крым для россиян стал намного менее «наш», чем был в начале «русской весны». Рискну предположить, что он даже менее «наш», чем когда был украинским. Тогда любой россиянин мог совершенно спокойно приехать в Крым, отдохнуть, пожить, купить недвижимость, начать бизнес, оставаясь «своим» на территории материковой России. При этом подобные действия в довоенные времена остальным миром расценивались как респектабельное предпринимательство и, соответственно, любой крупный инвестор, вложивший средства в Крым, мог рассчитывать на европейские кредиты, а не на европейские санкции, как сегодня. Но поезд ушел. И сейчас любой новый бизнес-проект в Крыму – лишь мародерство и пособничество агрессору. Гаагский суд как раз в эти дни начинает заниматься юридическим обоснованием этой довольно неприглядной формулировки.

К слову, поезда теперь в Крым не ходят. И российские суда заходят все реже, про иностранные и речи нет. И вот уже кредиты – даже российские – получается, не идут. Что остается? Самолеты, паром да интернет. Ах, да, в перспективе еще мост! Но, сдается мне, что «серый» статус Крыма он не осветлит и не раскрасит.

Закончить свои размышления хочу цитатой из того же интервью Сергея Цекова трехлетней давности: «Крымчане… готовы со многим мириться… с учетом той радости, в которой они находятся еще сегодня».

Остается только спросить: «Ау, крымчане, а в чем мы находимся сейчас?»

Автор: Максим Кобза, крымчанин (имя и фамилия автора изменены в целях безопасности), Крым.Реалии