«Я убил свою жену». Три жутких монолога из страны, где нет закона о домашнем насилии
Персонажей этого текста связывает общая уголовная статья – они убили женщин, которых любили (да, каждый настаивает, что именно любил свою супругу). Герои признают, что виноваты, но все равно в каждом сообщении пытаются себя оправдать.
Зачем в беларусском издании KYKY опубликовали эти «маргинальные» истории? Да просто журналисты издания уверены, что не в той стране отказываются вводить отдельный закон о борьбе с домашним насилием.
Найти героев оказалось не сложно. Слишком несложно. На просторах «Одноклассников» и «Вконтакте» можно найти много пабликов, посвященных тюрьме. В самом крупном – более ста тысяч человек. Администратор выставляет правила: никаких обсуждений политики, никакой порнографии и рекламы. На стене множество историй и музыкальных подборок. Преобладает шансон, но хватает и песен Егора Крида. Администратор по просьбе автора создаёт пост о поиске героев, но предупреждает, чтобы название паблика нигде не упоминалось. Говорит, что героев для такого материала найти не проблема – мол, «обычное же явление».
Виктор, 57 лет. Отсидел восемь лет за убийство сожительницы
На фото профиля короткостриженный худой мужчина, в клетчатой рубашке и спортивных штанах, руки в карманах. Профиль заполнен треками из шансона, на стене много репостов с молитвами.
«С Машкой (сожительница) мы познакомились в парке. Там она сидела с подругами. Машка работала продавцом в магазине около вокзала, я приходил к ней. Курили вместе, провожал, потом съехались. У нее сын уже взрослый был, в армии служил. У меня самого детей не было. Как-то не сложилось, да и не хотел. Раздражают меня дети.
Жить начали как-то сразу. Взрослые люди же. Да сначала все было хорошо, потом ругались часто. Пилила она меня, агрессивной становилась. Особенно когда выпьет. Я ее прошу, чтобы не лезла ко мне, а она все равно. Даже обзывалась, била. Она всегда первая лезла драться. А потом вообще стала угрожать, что уйдет от меня к другому. Я же любил ее, очень. Она вроде бы и не обижалась сильно, когда ей сдачу давал. Она тоже била меня в путь. Помню, схватила спицу и говорит, что если буду ее оскорблять, ночью воткнет мне в горло. Я тогда ушел на два дня к другу, она сама пришла просить прощения. Просила, чтобы возвращался.
Поссорились по пьяни, как обычно. Она схватила нож, я схватил топор. И обратной стороной топора стукнул – думал, она просто сознание потеряла. Вызвал скорую, соседи прибежали. Она через три дня и умерла. Хотел покончить с собой в тюрьме. Любил я ее, не хотел убивать. Тяжело было сидеть. Вот вышел, помогли знакомые и брат. У моего брата много денег, он мне компьютер подарил старый – сказал, что заберет обратно, если пить буду. А мне тяжело без выпивки, если честно. Он старается меня работой загружать, но какая мне работа уже? В тюрьме все силы и здоровье оставил».
Геннадий, 64 года. Отсидел за убийство жены девять лет
У Геннадия профиль заполнен фотографиями его участка и урожая этого года. Личных фотографий – три штуки. Спортивного телосложения седовласый мужчина на рыбалке, с грибами и с цыплятами в руках. Женщины пишут под этими фото восторженные комментарии.
«Да случайно как-то получилось – мы дрались часто. У меня двое детей. Две дочки. Я давно уже освободился, но дочери не общаются со мной. Я считаю, что они даже не дали мне шанса. С дочками общаться хочу и люблю их, но они вычеркнули меня из жизни.
Жена выпивала редко, я чаще. Ругались постоянно, дрались тоже. Она мне пощечину, я ей – две. Неприятно все это, но иначе мы не могли решить вопросы. Еще и дочерей накрутит, мол, какой папка плохой. Помню, выпьешь в гараже с мужиками, домой придешь, а там крик малых, дочери у меня погодки. Еще не поделят что-то и кричат. Вместо того, чтобы успокоить детей, жена еще сверху кричит на меня. Мне кажется, что раздувать и обижаться из-за толкания друг к другу не стоит – всякое бывает. Просто об этом нужно забыть, и всё.
Постепенно моя семья стала меня раздражать. А еще я влез в большой долг – разбил машину другу. Дочки не понимали меня совсем – требовали денег, и одеваться им нужно было красиво. В доме невозможно было находиться – всё раздражало. Мне казалось, когда ремнем побьешь дочерей, они успокаиваются на пару дней. Жена заступалась за них – прилетало и ей. А потом всё снова возвращалось на круги свои.
Однажды я пришел выпивший, в квартире был беспорядок. Меня возмутило, что в доме три женщины, а всё равно бардак. Старшая дочка огрызнулась, я схватил ее за волосы и начал тыкать носом в разбросанную обувь. Жена стала заступаться, я еще больше разозлился. Зачем она вмешивается в воспитательный процесс? Меня самого отец лупил так, что кровь под потолок свистала. Жена ударила меня по спине табуреткой, на которой я сидел и курил на балконе. Табуретка развалилась. Было очень больно. Я ринулся на кухню, там схватил нож и ударил ей в бок. Она пыталась отбиться. Я ударил около шести раз. Дочери кричали, одна выпрыгнула в окно – у нас второй этаж, пятку раздробила вроде. Вторая стучала всем соседям.
Потом смутно помню всё: суд, тюрьма. Жизнь прошла как-то совсем плохо – на нарах. Лучше бы я сразу ушел. А так не вижу от дочерей ни любви, ни помощи какой-нибудь. Живу на даче, она от матери моей осталась. Я все умею делать, вот и обустроил себе домик, хотя тут и так всё было. Работу сложно найти – можно сказать, выживаю. Летом проще конечно, но зима – это всегда тяжело. Мне помогает младшая сестра: деньги не дает, зато кормит и вещи подкидывает. Я считаю, что дочери идут за мной паровозом и я заслуживаю прощения. Хожу в церковь и там подрабатываю слесарем. У нас в тюрьме был батюшка. Он мне помог простить себя и принять таким, какой я есть. С женщинами у меня проблем нет, да они и не отрицают, что есть женщины, которых и убить мало. Приезжают даже ко мне, но я к серьезным отношениям не готов. Да и старый уже».
Леонид, 48 лет. Отсидел восемь лет за убийство жены
Леонид выглядит моложе своих лет. Это худощавый мужчина с короткой стрижкой, темными волосами и яркими светлыми глазами. Его профиль заполнен фотографиями с красивой девушкой, судя по записям, его дочерью. Судя по всему, Леонид неплохо играет на гитаре – часто дает прямые эфиры.
«Моя первая жена умерла от тяжелой онкологии, совсем молодая была. В итоге я остался один с годовалой дочкой на руках. Тяжело, конечно, было, как морально так и физически. В декрет тогда пошла свекровь, я вкалывал на работе. Работал на заводе рабочим, меня очень ценили и уважали. Люди помогали, да и родственники тоже. Мне же было 25 лет, когда жены не стало. Я сам ребенком был. Говорили мне, что еще раз женюсь, и все будет хорошо.
Женщины у меня были, но я дочь никогда не бросал, мы жили вместе. Я и в садик, и на собрания ходил. Когда дочери было 12 лет, я привел в дом женщину. Не хочу называть ее имя. Влюбился в нее, она моложе меня была на пять лет, гулять хотела. К дочери ревновала, ругалась с ней. Я все думал, что наладится. Ну бывало, что выпивали вместе, но не до чертиков. А просто по пятьдесят грамм. И она начинала говорить мне, какое я дерьмо, и то же самое про дочь. Вначале я терпел, пытался поговорить, дочка тоже капризничала. Они с Ленкой (жена) дрались даже, моя дочка даже одежду ей резала.
Один раз пришли с праздника, а дочки не было дома. Было уже поздно, я волнуюсь, а жена еще сверху нагнетает, мол, как воспитал, то и получил. Слово за слово, мы были выпившие, началась драка. Я ее сбил с ног, хотел напугать, что душу, да и придушил. Паника была, потом сам вызвал милицию, дочка как раз пришла. Кричать стала, чтобы не забирали меня. Она мне все время писала в тюрьму, хвасталась своими достижениями. Знаете, я уже ничего не чувствую – было и было.
Мне кажется, кто-нибудь из нас да убил другого. Вступаешь в эти созависимые отношения, в эту психологическую зависимость. Мне казалось, что это моя последняя женщина на земле. Я понимаю, что убивать не нужно было, но как получилось, так получилось. Не думаю, что ей плохо было со мной: отец у нее – старый алкаш, детей не было, работала переплетчицей на полиграфии. А тут пришла в чужую квартиру и стала хозяйничать. Я жалею, что не расстались раньше, она была бы жива, да и я бы не сидел столько лет.
С дочкой дружу, она говорит, что не стала меня любить меньше. Если бы и дочь отвернулась, я точно бы вздёрнулся (повесился – Прим. KYKY). Сейчас работаю грузчиком на пилораме, с женщинами проблем нету. Им нравится, как я играю на гитаре, часто пишут, что хотели бы услышать мои песни. Мать моя жива еще, ей тоже помогаю. В церковь хожу часто – совесть, бывает, грызет, но стараюсь отгонять эти мысли. Я себя достаточно поел, пока сидел в темнице.
Жениться больше не хочу, да и с женщинами жить не хочу. Пришла, дела поделали, может, в кино сходили – и хватит. Для здоровья, не более того. Когда я сидел в тюрьме, мне писали даже подруги Ленки, что поддерживают меня. Потом очень помогли социальные сети – дочка показала как пользоваться. Я нашел много товарищей. В тюрьме со мной сидели всякие, но больше всего осужденных по наркотикам, молодые парни. Так было больно на них смотреть, их всех девушки бросали. В наше время мало кто умеет ждать».
ИЛЛЮСТРАЦИИ В МАТЕРИАЛЕ: ANTHONY CUDAHY
Автор: Евгения Долгая, KYKY
Tweet
