Записки районного опера. Блатные

В словечко «блатной» нынче каждый вкладывает свой, часто – прямо противоположный всем прочим смысл и своё толкование. Специально посмотрел в словари – устоявшимся литературным толкованием слова «блатной» является – «вор». То есть не случайно и единожды укравший, а тот, кто превратил воровство в профессию и основной источник средств к существованию. «Блатной» – это профессиональный вор. А «блатные» – это социальный слой профессионально ворующих, со своими специфическими обычаями, законами, п о н я т и я м и, привычками, образом жизни. И судьбой.

Не случайно профессиональная каста преступников сформировалась именно на основе воровского содружества, а не, скажем, бандитских шаек. На это есть ряд причин.

Во-первых, украсть – труднее, чем отнять; на грабёж большого ума не требуется, была бы силушка в руках да перо (ещё лучше – с т в о л) в придачу! В массе своей грабители безмозглы и обречены на отстрел и уничтожение государством и конкурентами. Воры же уж в силу своего рода занятий – хитры, изобретательны и умеют приспосабливаться к окружающим условиям. Только они и способны на некие созидающие шаги в формировании и закреплении своих способностей и характерностей, делающие их не группой одиночек, а – к а с т о й.

Во-вторых, воры менее опасны для общества, и люди в целом относятся к ним гораздо терпимее, чем к разбойничкам – м о к р у ш н и к а м. Что даёт им дополнительный шанс выжить в различные времена и эпохи, в разных странах и обществах, при капитализме и социализме, тоталитаризме и демократии, при режимах передовых и отсталых, короче – везде и всюду! Первый человек на Земле, Адам, уже был вором, ибо сорвал яблоко «не с того» дерева… (И не ведь не с голодухи спёр – в раю с жратвой проблем не было, а пошёл навстречу прихоти своей, выражаясь воровским слэнгом, м а р у х и).

Ну и, в-третьих, воровство вообще ближе к человеческой природе, чем насилие. Хомо сапиенс ведь далеко не самое сильное животное на планете; ещё с первобытных времён обозначилось, что человек в открытой схватке, один на один, не может победить мамонта и медведя, крокодила и тигра, удава и носорога. А обмануть, перехитрить, пустить пыль в глаза, и либо в яму с острым колом на дне заманить, либо запереть в клетку, либо, что ещё похлеще, приучить и заставить работать на себя – хитрозадистый человечишко способен кого угодно!

Блатные – это часть народа, с некими общими для всех нас чертами и отличиями, но только более выпуклыми и отчётливыми, чем у прочих…

К «чисто» – подлинным блатным примыкают также и те, кто в строгом понятии этого слова блатными не является (мошенники, те же грабители, убийцы, фальшивомонетчики и многие-многие другие), но ведёт во многом подобный же образ жизни, сидит в одних к р ы т к а х и «зонах» с блатными, и придерживается большинства блатных законов. Их, условно говоря, тоже можно назвать блатными, хотя «по правильному»: кто не вор – тот не блатной.

Сегодня блатным – не лучшие времена. Слишком много очень больших денег прямо-таки просятся в руки, супер-большие бабки выколачиваются на рэкете, в бизнесе, в той же политике… Внагляк отнимать у богатеев, самому шустрить с капиталами или же «доить» доверие широких масс нынче куда прибыльнее, чем скромненько воровать. Бандиты возобладали над жуликами: за ними – власть, финансы и обаяние прославленных героев нашего времени. Молодёжь это чувствует и делает свой выбор – молодые толпой прут в мафиозники, банкиры и политпроходимцы, из-за чего с пополнением новых перспективных кадров у блатных сегодня – большие проблемы.

С другой стороны, воровская элита, испробовав большие и лёгкие «бандитские» деньги и войдя во вкус, тоже стала перерождаться. Умный кожей чувствует, где лучше, и идёт туда. «Авторитеты» блатного мира выросли в мир мафиозников, капиталистов и правителей, найдя здесь себе подобных, и постепенно сумев с ними договориться или, как минимум, притереться друг к другу. «Воры в законе», войдя в состав правлений корпораций и банков, одев роскошные костюмы вместо лагерных «бушлатов» и пересев из стареньких «Жигулей» в респектабельные «Ауди» и «Мерседесы», перестали быть ворами как таковыми. Старая воровская элита сомкнулась с бандитской, финансово-промышленной и политической элитами. А новая – не формируется по той же причине: невыгодно жить по старым «воровским» п о н я т и я м, умные и волевые это чувствуют, и – не живут по ним, выбирая иные пути. Ну а кто поглупей, слабей в коленках и не понимает новых реалий – такие в «авторитеты» никогда и не выбьются.

…За блатными нет настоящего, а за мафиозной «братвой» – нет будущего. Это сейчас (строкт писались в конце 90-х) государство ослаблено внутренней грызнёй различных кланов, партий, финансовых группировок и отдельных амбициозных личностей. Но законы истории не отменить; качнувшийся в одну сторону маятник неизбежно откачнётся затем и в другую. На смену хаосу и анархии придёт «железная рука» очередного диктатора или обезличенно- тоталитарной структуры. Власть не потерпит конкурентов своему влиянию на народ .Разросшуюся до огромных размеров мафию разгромят, решившихся на открытое сопротивление – безжалостно уничтожат. И мафия не то чтобы исчезнет – это невозможно в принципе! – но просто займёт куда более скромное место в обществе. И когда станет невыгодным отнимать, предаваться прелестям дикого капитализма и злоупотреблять должностями, и, наоборот, куда выгоднее будет тихонечко приворовывать и ловчить – вот тогда-то юные поколения желающих «хорошо жить на халяву» массово кинутся в блатари. И у них сформируется новая, «правильная», живущая по модернизированным «старым» п о н я т и я м элита. И всё вновь вернётся на круги свои…

Впрочем, и сегодня ещё блатных достаточно много, чтобы имеющий дело преимущественно именно с ними уголовный розыск не сидел без работы. Причина такой живучести блатного мира очень проста: далеко не все имеют достаточную силу характера, чтобы открыто противопоставить себя обществу и выбить у него свою «законную» часть общего пирога. Да и жить по строгим дисциплинирующим законам своего клана (мафиозного, финансового или политического) далеко не каждый способен. «Не пей», «не колись», «не болтай лишнего», «жертвуй собой во имя общего интереса»… Свихнуться можно от огромного количества подобных ограничений! Так что блатные всегда были, есть и будут, но просто сегодня их стало чуть меньше. Некогда окружавшая их «воровская» романтика поблёкла, их идеология стала примитивной и раздробленной. Ккуда меньше у них теперь толковых и целеустремлённых вожаков, ведущих за собою общее стадо к манящим и приятственным для многих целям.

Верный показатель низкого «класса» сегодняшних блатарей – распространение в их среде наркотиков. Настоящий, матёрый, «идейный» урка никогда не станет колоться: это западло. Ведь он – вольный бродяга, неподвластный никому и ничему, кроме «воровского закона», и чтоб он добровольно отдал себя в рабство губительной тяге к «дури»?!. Да ни за что! Но таких урок практически уже и не осталось почти. А доживающие кое-где свой век осколки прошлого погоды уже не делают и мало кому интересны. Сегодняшний уголовник – скорее дилетант, чем профессионал, душонка его гнила и жаждет острых удовольствий, кое-какая денежка в кармане зашевелилась – почему бы и не кольнуться разок-другой? И пошло-поехало…

Если раньше понятие «воровское братство» ещё как-то помнилось и относительно соблюдалось (в частности – воровство среди своих считалось крысятничеством и жестоко каралось), то теперь нередки ситуации, когда кололись – вместе, вместе и раскумаривались. А потом очнувшийся последним обнаруживал, что ранее пришедший в себя «коллега», сняв с него туфли и бумажник из кармана выудив, скрылся затем в туманных далях… И убить человека находящемуся под воздействием наркотиков блатарю – что высморкаться. По прежним же понятиям без нужды на человеческую жизнь не посягали, а сейчас цена ей – копейка в базарный день даже для нашего государства. Чего ж вы тогда от преступников ждёте?

Как сегодня становятся блатарями? Нормально, спокойно, вполне естественно, я бы сказал – логично к сути своего характера и несуразностям нашей текущей действительности.

Каждый человек хочет жить хорошо. Для этого нужны деньги; их можно заработать, некоторые их и зарабатывают. Но остальным – облом, либо – не получается, а тут ещё и в экономике в последние десятилетия возникли досадные перебои, зачастую не позволяющие обеспечить себе достойный уровень существования даже самым трудолюбивым и мастеровитым. Ну а хорошо жить – всё равно хочется, пытливая человеческая мысль ищет выхода, прощупывая окружающих: а как они выпутываются из противоречивости желаний и возможностей? И хорошо тем из нас, кто с малых лет окружён людьми интеллигентными и воспитанными, принцип которых: «Лучше умереть с голода, чем украсть хоть копейку!». Но таких – раз-два и обчёлся, а большинство из нас окружено н о р м а л ь н ы м и современниками, и среди оных обязательно сыщется десяток-другой жиганов–рецидивистов, про которых всем абсолютно точно известно: воруют! И не попадаются годами, между прочим, и живут – припеваючи.

Не сразу, не через день и даже не через месяц, но рано или поздно ты созреваешь до бодрящей мысли: «А ведь я тоже могу воровать, жить припеваючи и не попадаться!» Пока что между «могу» и «буду» есть некоторая дистанция, но вода точит камень, зрелище лёгких и немалых «бабок» у другого щекочет воображение: «а чем я хуже?.. Почему ему – можно, а мне – нельзя?!» Ну и однажды в компании тех же вышеупомянутых жиганов, хлопнув несколько раз по двести, ты весело киваешь в ответ на предложение корешей–собутыльников: «Иди с нами хату бомбить. Делать ничего не надо – только на шухере постоишь…» Да и как близким дружбанам, сроднившимся с тобою по бутылке, откажешь в подобной мелочёвке? Не будешь же кочевряжиться, строить из себя праведника… ха! И идёшь, и шухеришь как всамправдашний уркаган, испытывая огромное моральное удовлетворение от того, что «старшие товарищи» доверили тебе ответственное дело… Некоторые на первом же своём деле и «светятся», а другие – только на сто первом; это не принципиально – вопрос удачи, а не судьбы. Начало может быть и другим, вариантов масса – от школьного вымогательства даваемых на карманные расходы денег у ребят из младших классов до той же наркомании (где-то же надо брать «бабки» на «дурь», чтобы не кумарило!)

За первым, зачастую совершённым по глупости воровством или разбоем, пусть и не всегда сразу, но со временем неизбежно следует и первый твой срок. Обычно отбывается он в «зоне» «общего режима» , реже – «усиленного». Практически все, кто здесь находятся, отбывают свои первые срока. Причём очень многие – вообще «левые», совершенно не антиобщественные по складу своего характера люди – бытовые хулиганы, например, залетевшая в какую-либо историю пьянь, случайно оступившиеся на жизненном пути…

В таких «зонах», обычно находящихся под полным контролем администрации, нет «авторитетов», следящих за порядком и устанавливающих свои «законы». Следовательно, о каких-либо п о н я т и я х здесь имеют самое общее представление. 99% отсидевших первые срока и вышедших на свободу – убеждены, что эта их отсидка будет и последней; больше они ни во что криминальное соваться не станут, чтобы ограбить или обворовать кого-либо – так это ни-ни! Но на свободе человека ждёт сложная и во многом неприятная жизнь. Отношение к ранее судимым понятно какое: «Бандюга!.. Только и ждёт момента, чтобы снова учудить!» На приличную работу при таком отношении окружающих уже не устроиться, тут и ранее несудимые безработными толпами бродят вокруг. С жильём зачастую – тоже проблемы: родичи смотрят на тебя хмуро и недоверчиво. Порядочные девушки не спешат ложиться с тобою в койку, и уж тем более – сливаться с тобою в крепкую семейную ячейку. А хорошие и надёжные парни воротят нос от твоего предложения стать их верным корешом. Ты одинок и никому не нужен, а между тем жить тебе по-прежнему хочется на «пять с плюсом»! Где же выход? Выхода нет, то есть лично ты не видишь выхода. Но, внимательнее присмотревшись к некоторым другим, тоже уже отсидевшим и более опытным, ты с удивлением замечаешь, что люди-то – устроились! Ничего не опасаясь, по-прежнему ловчат, химичат и воруют, а то и гопничают… И, как ни странно, милиция не висит у них на хвосте, зато они регулярно кутят в ресторанах, пьют, жрут и плюют на страну, лишившую их возможностей, но не сумевшую отнять у них желания. А ведь при большом желании найти себе возможности – не так уж и трудно… А кто от стремления расслабиться и отдохнуть от суки-жизни присел плотняком на иглу, тот вообще кайфует и кладет с прибором на всё и всех. Денежки только нужны на такие удовольствия, много-много денежек…

И вот таким образом от прежней, вымученной годами первой отсидки истины «Нельзя воровать!» постепенно переходишь к другой, куда более сподручной: «Можно, если – осторожно!» Иного выхода ведь и нет: то жалкое существование, на которое обрекает тебя честный образ жизни – для червяков, никчёмных амёб, травоядных ничтожеств, а ты – Человек, ты звучишь гордо, как правильно сказано в какой-то ветхой книжке с оторванной обложкой…

И ты начинаешь «промышлять» экспроприациями чужого имущества по-новой. А поскольку отрабатывающий свою пусть и нищенскую, но – зарплату угрозыск не сидит, сложа руки, то и второй срок для тебя – не за горами.

Режим для пошедшего на рецидив – уже другой: самое меньшее – «усиленный», а то и «строгий» либо даже «особый». Попав сюда «второходчиком», ты уже не плывёшь по течению, а ведёшь себя осмысленно, присматриваясь к повадкам здешних старожилов и выбирая для себя оптимальный образ действий. От которого, кстати, во многом зависит и твоя последующая судьба там, на свободе, после твоего будущего освобождения…

Неделя-две уходит на то, чтобы ты и «зона» присмотрелись друг к дружке. Кем ты здесь себя поставишь: в о р о м (то есть живущим по воровским п о н и я т и я м), к о з л о м (сотрудничающим с лагерной администрацией) или же м у ж и к о м (старательным трудягой, не блатнящимся, но и не холуйски-усердствующим перед начальством). У каждой из этих моделей поведения есть свои плюсы и минусы. Представители каждой из сторон так или иначе пытаются перетянуть новичка на свою сторону, и у тебя всегда есть право выбора.

Впрочем, есть и четвёртая категория – о п у щ е н н ы е. Если ты ведёшь себя неправильно (с т у ч и ш ь, крысятничаешь, отбываешь срок по «позорной» статье или же по жизни – конченная гнида), тогда тебя ждёт наказание одно из самых тяжёлых – попасть в касту п е т у х о в, так называемых «неприкасаемых». В «зоне» не скроешься от всеобщего внимания, каждый – как на ладони, требования к каждому от всех и от каждого – очень жёсткие. Иногда даже жестокие, но объяснимые и в чём-то даже справедливые. И если брать ситуацию в целом, то любой здесь получает в итоге то, чего он заслуживает. Но в частностях бывают всякие нюансы…

От беспредела, например, могут о п у с т и т ь и невинного, особенно если он – никто, человек без положения и связей, без денег и влиятельных дружков. Его п и д о р а с т я т не потому, что он что-либо нарушил или не так поступил, а – просто так, желая поиздеваться над слабейшим… В принципе могут сделать такое и влиятельному человеку, даже и «авторитету», но такое делают почти исключительно «на заказ» кого-либо ещё более авторитетного и влиятельного… Но если выяснится, что «человека хером наказали ни за что» – за такое могут и строго наказать, вплоть до заточки в бок. Впрочем, «опущенному», пусть даже и невинно, это уже не поможет. Пути назад из «петушиного» сословия – нет.

Конечно, после освобождения звание «петух» не украсит его лоб огненной короной. Но ведь хочется общаться с себе подобными: ведь когда криминальный авторитет хочет приятно провести вечерок, то он же не идёт в кабак с «быками»-шестёрками – ему хочется посидеть за одним столом с себе подобными, с такими же «авторитетами», пусть рангом и чуток пониже. А тем это – «западло». И не потому, что лично он им неприятен, а – «так его же того… о п у с т и л и…» И – всё. Человек, пусть и надежнейший, и отсидевший три-четыре срока, уже на имеет право требовать уважения серьёзных людей, и они не имеют права оказывать ему такое уважение… Он может быть в деле, может участвовать в одной из группировок или даже создавать свою (входящий в неё молодняк может не знать об о п у щ е н н о с т и своего бугра либо даже смотреть на неё сквозь пальцы – что им все эти замшелые п о н я т и я!), но в один круг с воровской элитой он уже не встанет никогда.

Итак, попавший в «зону» сам выбирает свой путь. Слабодушные и «случайники» идут в м у ж и к и, вредные и хитрозадые становятся к о з л а м и, отбросы падают на дно и п е т у ш а т с я. Ну а те, кто достаточно силён духом для противодействия тюремным приказам и порядкам, тот топает в в о р ы. Борьба с тюрьмой и тюремщиками формирует в них п о н я т и я, образ всей последующей жизни, характеры и судьбы.

Имеющий хоть какую-нибудь поддержку с воли хрен пойдёт в блатные, и сто раз подумает, прежде чем конфликтовать с администрацией. Решаются на это обычно лишь отчаявшиеся, которым нечего терять. В постоянном конфликте с давящей и угнетающей их грубой державной мощью – весь смысл их существования, и в борьбе этой они идут на немалые жертвы, даже и на определённый героизм. Если «зона» – не «чёрная» (то есть отстоявшая своё право жить по воровским п о н я т к а м), а «красная» (то есть с устоявшимся господством администрации над заключёнными), то существование блатного здесь многократно тяжелее и разрушительнее для здоровья в сравнении со всеми прочими категориями заключённых. О т р и ц а л о в к а (то есть сознательное противодействие установленным в «зонах» правилам) очень быстро приводит к тому, что тюремщики и к о з л ы начинают шпынять тебя по-всякому, гнут и ломают твою волю, гноят тебя в карцерах, пытаются подловить в своих многочисленных «подставах». Они тебя прессуют – а ты не поддаёшься их прессу; идёт война принципов, воль и убеждённостей. Для многих в о р о в она заканчиваются смертью (от частых отсидок в ШИЗО быстро развивается туберкулёз в самой тяжёлой форме). Но кто смог выжить, уцелеть и сохранить себя – тот уж потом закалён на всю оставшуюся жизнь, такого уже ничто не согнёт. И именно эта несгибаемость даёт ему право на уважение окружающих. Ещё один блатной в этом мире – состоялся!

(Я специально не рассказываю подробно ни про о б щ а к, ни про другие составные воровских п о н я т и й и поступков – об этом уже говорили многие и ещё многие расскажут. Но важно было продемонстрировать сам принцип формирования этой социальной категории людей, на который, как на стержень, нанизывается затем уже всё остальное).

(Продолжение следует)

Владимир Куземко, специально для «УК»

P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!