Совершенно секретные документы. Как советские чекисты сотрудничали с гестапо
На Дернбургштрассе в Берлине среди других “камней преткновения“, напоминающих прохожим о жертвах нацизма, есть латунная табличка, на которой выгравированы несколько дат. Она установлена на том месте, где до войны стоял дом бизнесмена Макса Цукера.
После прихода Гитлера к власти он решил эмигрировать из Германии и переехал к сыну, жившему в СССР. Решение оказалось роковым. В 1937 году Макс Цукер был арестован НКВД по обвинению в шпионаже, а в 1939 году, после подписания пакта Молотова – Риббентропа, депортирован в нацистскую Германию. На границе его встречали сотрудники гестапо. Как еврея и уроженца Польши, Макса Цукера отправили в варшавское гетто. 23 октября 1941 года на улице гетто его забили до смерти эсэсовцы.
Документы, недавно обнаруженные в архивах КГБ УССР, открытых для исследователей после революции 2014 года, свидетельствуют о том, как НКВД передавало гестапо беженцев из Германии, надеявшихся найти в СССР спасение от Гитлера.
Протокол “двойки” Ежов – Вышинский о высылке из СССР граждан других государств, в основном Германии и Австрии
Протокол, датированный 5 января 1938 года, подписан наркомом Ежовым и прокурором Вышинским. В нем перечислены имена 45 граждан Германии, Австрии и других стран, приговоренных к высылке из СССР. После того, как Сталин и Гитлер стали союзниками в 1939 году, выдача беженцев нацистам была поставлена на поток. До лета 1941 года НКВД переправило в Германию сотни человек. Большинство составляли члены разгромленной Гитлером Компартии Германии. Коммунистов и евреев, искавших в СССР спасения от нацизма, Сталин отправлял к Гитлеру.
Член политбюро КПГ и депутат рейхстага Хайнц Нойман и его жена Маргарета в 1935 году были выдворены из нацистской Германии и приехали в СССР. В 1937 году Нойман был арестован НКВД и казнен. Его жена, как “общественно опасный элемент”, в 1938 году была приговорена к пяти годам лагерей и отправлена в Караганду. В 1940 году ее депортировали в Германию. Об этом Маргарета Бубер-Нойманрассказала в мемуарах “Между двумя диктаторами”:
…В ночь с 31 декабря 1939 на 1 января 1940 поезд тронулся. Он увозил семьдесят сломленных людей… Через разоренную Польшу мы ехали дальше, к Брест-Литовску. На мосту через Буг нас ждали сотрудники аппарата другого европейского тоталитарного режима – немецкого гестапо. Три человека отказались перейти этот мост: венгерский еврей по фамилии Блох, рабочий-коммунист, осужденный нацистами, и немецкий учитель, чье имя я забыла. Их потащили к мосту силой. Бешенство нацистов, эсэсовцев сразу вылилось на еврея. Нас поместили в поезд и отвезли в Люблин… В Люблине нас передали гестапо. Именно тогда мы смогли убедиться, что нас не просто выдали гестапо, но что НКВД также передало СС касающиеся нас материалы. Так, например, в моем досье было обозначено, что я жена Ноймана, а Нойман был одним из немцев, которых сильнее всего ненавидели нацисты…
Маргарета Бубер-Нойман была заключена в концлагерь Равенсбрюк, где ей чудом удалось выжить.
Совершенно секретный документ о высылке иностранцев из СССР
Эрнст Фабиш (1910–1943) был членом молодежной организации немецкой компартии. После прихода к власти национал-социалистов стал одним из лидеров антифашистского сопротивления. Ордер на его арест был выписан гестапо, но ему удалось в 1934 году бежать в Чехословакию, а затем в СССР. Работал на строительстве электростанций в Сталинске (Новокузнецке) и Подмосковье. В апреле 1937 года Эрнст Фабиш был арестован НКВД, шесть месяцев провел в советских тюрьмах, а в январе 1938 года депортирован в Германский рейх. На границе он был арестован гестапо. В тюрьме Эрнст Фабиш заболел туберкулезом, после пяти лет заключения в 1943 году был убит в концлагере Освенцим.
Сотрудничество НКВД и гестапо началось еще до подписания пакта Молотова – Риббентропа, и поначалу речь шла именно о депортации немецких граждан на родину: это были формальные контакты для уточнения времени прибытия и количества депортируемых. В 1939–1940 годах, после подписания пакта, на территории Польши, разделенной двумя державами-союзниками, прошло несколько так называемых “конференций” между сотрудниками НКВД и гестапо – в первую очередь они были посвящены способам подавления польского сопротивления. Историк Роберт Конквест указывает, что прошли четыре такие конференции. Документы об этих переговорах по-прежнему засекречены в советских архивах.
Вилла “Пан Тадеуш” в Закопане, где 20 февраля 1940 года прошла третья конференция офицеров НКВД и гестапо. Здесь обсуждались репрессивные меры против краковской интеллигенции.
Немецкий историк Вильгельм Менсинг создал сайт “НКВД и Гестапо“, посвященный судьбам немцев, которые бежали от Гитлера и были арестованы в СССР, отправлены в ГУЛАГ, казнены или выданы нацистам.
В книге “Из Рура в ГУЛАГ” он рассказывает о немецких рабочих, ставших жертвами Сталина. В начале 1930-х в газетах Рурского угольного бассейна публиковались объявления с приглашениями работать в советском тресте “Союзуголь”: горнякам сулили баснословную зарплату. Шахтер Фриц Балтес в 1931 году заключил договор в советском торгпредстве в Берлине и отправился в Кизел на шахту им. Калинина, где дослужился до десятника. 15 октября 1937-го он был арестован.
Следователь НКВД Близняк сразу же стал его избивать. Чекистам нужно было изобрести заговор, и на роль еще одного немецкого шпиона-вредителя был избран шахтер Франц Винтер, подписавший такой же договор в советском торгпредстве. “Во время моих допросов я был подвергнут жесточайшим истязаниям. При этом у меня было выбито восемь зубов. Из-за ударов в левое ухо у меня разорвалась барабанная перепонка, так что я сегодня на это ухо больше не слышу”, – рассказывал он впоследствии.
Командир 2-го батальона 76-го моторизованного полка пехоты вермахта подполковник Ганс Георг Леммель (справа) и советский офицер в ходе передачи Брестской крепости войскам РККА. 22 сентября 1939
7 января 1938-го постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) “Об организации показательного процесса в Кизеле” Свердловскому УНКВД было разрешено провести открытый показательный процесс “над диверсантами, орудовавшими в Кизеловском угольном бассейне”. Балтеса и Винтера приговорили к расстрелу, но потом заменили высшую меру наказания на 25 лет исправительно-трудовых лагерей. Их отправили в распределительный лагерь Котласа, откуда они писали письма с просьбой о помощи в посольство Германии. 2 мая 1940 года их привезли в Брест-Литовск, где немецкие пограничники перевели их через границу на территорию Германии. Теперь Винтер и Балтес оказались в руках гестапо и были помещены в Люблинскую тюрьму. Это лишь одна из множества историй, рассказанных в книге “Из Рура в ГУЛАГ”.
Вильгельм Менсинг ответил на вопросы Радио Свобода:
– Когда вы начали свое исследование? Связано ли оно с историей вашей семьи?
– Могу точно сказать, как все началось: это произошло, когда я прочитал сборник “В тисках НКВД“, в котором впервые рассказывалось о судьбе сотен эмигрантов из Германии в СССР, особенно членов германской компартии. В этой книге я нашел имена безработных, которые уехали в начале 30-х в Советский Союз в надежде куда-то устроиться и помочь строительству социализма. Многие из них пропали в СССР, а кого-то арестовали и вернули на родину.
С историей моей семьи это никак не связано. Я никогда не был членом социалистической или коммунистической партии и лично не знал жертв сталинского террора. Я руководствовался соображениями человечности (помнить жертв, не забывать о преступниках) и желанием узнать истину. Но есть и другая причина. Долгое время я исследовал коммунистическую политику в Германии. В 1983 году я опубликовал исследование о влиянии компартии на журналистику, литературу и искусство, а в 1989 году вышел двухтомнико возрождении немецкой компартии. Так что я был хорошо знаком с коммунистической историей и мировоззрением.
– Почему вы решили написать книгу “Из Рура в ГУЛАГ”?
Книга Вильгельма Менсинга “Из Рура в ГУЛАГ”
– Когда я прочитал сборник “В тисках НКВД”, я стал спрашивать рурских историков, готовы ли они заняться исследованием судьбы эмигрантов из Рура, которые уехали в сталинский СССР, а потом вернулись в гитлеровскую Германию. И все без исключения ответили, что они так заняты историей нацистских времен, что у них нет на это времени. И тогда я решил, что должен сделать это сам. Я не могу позволить, чтобы эти люди были забыты.
– Известно ли точно, сколько немцев в СССР было арестовано во время Большого террора и сколько депортировано в Германию? И по какому принципу их репрессировали?
– Я не вижу никакой логики в сталинских репрессиях и сомневаюсь, что кому-то она понятна. Точное число тоже неизвестно, но можно примерно установить, сколько людей были высланы после подписания пакта между Сталиным и Гитлером. На моем сайте перечислены 325 человек. Я полагаю, что их не было больше 350. В то же время примерно 80 граждан Германии и Австрии получили разрешения покинуть СССР без депортаций.
– Как сложилась судьба депортированных?
– Большинство избежали ареста. Самых молодых отправили служить в вермахт. Часть (бывших) членов компартии была отправлена в концлагеря, нескольким удалось выжить. Почти все евреи стали жертвами Холокоста, лишь немногие смогли уехать в Великобританию, США и другие страны.
– Почему вы решили создать сайт, посвященный сотрудничеству НКВД и гестапо, и получаете ли отклики?
– Я решил создать этот сайт после публикации “Из Рура в ГУЛАГ”. Было невозможно включить в книгу все материалы, которые у меня были, иначе бы она стала слишком дорогой, так что я решил их собрать на специальном сайте. Потом, когда я стал изучать другие аспекты сталинского террора, особенно эмиграцию и реэмиграцию, я понял, что публикация имен в интернете – лучший способ привлечь внимание всех, кто интересуется темой. Обращения со стороны историков и потомков людей, о которых я пишу, свидетельствуют, что я выбрал правильную форму.
– Есть ли интересные документы на эту тему в архивах Штази? Пытались ли вы найти что-то в архивах КГБ?
– В хранилище архивов Штази совсем немного документов на эту тему. Сталинские репрессии были табуированной темой для СЕПГ. Когда в конце 50-х в ГДР реабилитировали реэмигрантов, пострадавших в СССР, было строжайше запрещено говорить как о репрессиях, так и о реабилитации. Я видел немало документов из архива РГАСПИ, послужные списки, списки эмигрантов, списки людей, исключенных из партии или арестованных. Однако многие документы (в частности бумаги Коминтерна) остаются засекреченными.
Вилли Харцхейм
Вильгельм Менсинг останавливается в своей книге на нескольких трагических судьбах. Журналист Вилли Харцхеймстал членом компартии в 1923 году. В 1929 году, переехав из Гельзенкирхена в Берлин, устроился на работу в Союз пролетарских писателей. В 1930 году в составе немецкой делегации участвовал в Международной конференции пролетарских и революционных писателей в Харькове. После прихода к власти нацистов эмигрировал в СССР, и его как “культурного работника” направили в Сибирь. В Прокопьевске он работал в газете “Красный шахтер”. 20 ноября 1937 года Вилли Харцхейм был арестован и 17 декабря расстрелян за “контрреволюционную деятельность”.
Коммунист Арнольд Кляйн эмигрировал в СССР в 1934 году, под партийным псевдонимом Ханс Блох работал в изданиях, которые издавала немецкая компартия, затем получил место на автозаводе в Нижнем Новгороде. 8 марта 1938 года был арестован НКВД и обвинен в троцкизме. 5 февраля 1940 года советские власти передали его гестапо. Он был обвинен в государственной измене и отправлен в люблинскую тюрьму, затем переведен в тюрьму в Дюссельдорфе, где и умер 25 января 1942 года.
На вопрос “Что общего в деятельности НКВД и гестапо?” Вильгельм Менсинг отвечает так:
– Это, как 150 лет назад сказал наш великий писатель Теодор Фонтане, “обширное поле”. Общее у них – специфические качества тайной полиции. Гестапо участвовало в истреблении еврейского населения оккупированных стран – это уникальная особенность. Число жертв НКВД, по-видимому, больше. Количество разное, а безжалостность одинаковая. И гестапо, и НКВД были инструментами в руках преступных правителей, деспотических тиранов.
Автор: Дмитрий Волчек; Радио Свобода
Tweet
