Вечный «дерибан». Стельмахи и шаповалы были всегда

В XIX веке киевские газеты периодически огорошивали читателей сообщениями о банковских аферах — со счетов исчезали суммы с шестью нулями. Полиция возбуждала дела, вкладчики переживали за свои кровные. А кто-то очень хорошо наживался. 

Вкладчики надувают банкиров, а банкиры — вкладчиков. Такова, видимо, природа денежных взаимоотношений, детективная история которых продолжается не первый год и не одно столетие. К слову, ровно 170 лет назад, в 1839 году, в Киеве открылась контора Государственного банка. Ее клиентами стали многие жители Киевской, а также соседних Волынской и Подольской губерний.

Ведь хранить кровные в банке выгоднее, чем дома — и воришки не украдут, и проценты капают! Но чем активнее развивался банк, тем больше появлялось желающих прикарманить денежки вкладчиков. Иногда мошенникам удавалось обвести вокруг пальца бдительных банковских служащих. В этом случае размер хищений исчислялся тысячами рублей. Но бывало, что похитителями оказывались сами банкиры. И тогда уже счет шел на миллионы.

Просьба княгини Гагариной

Киевская контора Госбанка являлась третьей по значимости в Российской империи — ее баланс составлял 8 млн рублей. В 1862 году управляющим конторой стал 39-летний профессор политэкономии Николай Христианович Бунге, недавний ректор Киевского университета. Он пользовался уважением не только подчиненных, но и столичного начальства. Именно его император Александр II пригласил преподавать «науку о финансах» своим сыновьям Николаю и Александру (будущему Александру III).

Время от времени к управляющему Киевской конторой обращались с конфиденциальными просьбами. Не был исключением и прямой начальник Бунге — глава Госбанка империи барон Александр Людвигович Штиглиц (подробнее о нем см. «Царское дело», «ВД» №38, 2008 г.). Однажды в телеграмме, присланной по служебным каналам, он спросил, сможет ли Киевская контора перевести в Чернигов 10 тысяч рублей? Об этом, мол, просит княгиня Вера Гагарина.

Бунге прекрасно знал 26-летнюю Веру Федоровну, ведь до замужества она жила в Киеве. А с ее отцом бароном Федором фон Паленом, председателем Киевской судебной палаты, Николай Христианович поддерживал дружеские отношения…

В случае положительного ответа, писал далее шеф, он укажет, кому посылать деньги, и вышлет переводной билет (документальное основание для совершения операции). Александр Людвигович уверял, что быстрым выполнением просьбы Николай Христианович очень обяжет его, и просил срочно ответить на адрес Московской конторы Госбанка.

Разумеется, Бунге телеграфировал, что с удовольствием исполнит просьбу. Правда, у Киева нет банкирских отношений с Черниговом, но это не беда — деньги можно переправить почтой. Связисты, однако, не смогли оперативно вручить ответ адресату, поскольку оказалось, что главы Госбанка в Москве нет. Тем не менее, через два дня Штиглиц прислал — причем из Белокаменной — новую депешу, в которой писал, что ответ получил, а указанную сумму попросил отправить пароконной эстафетой в Чернигов на имя Натальи Поповой. Переводной билет «со всеми издержками» пообещал прислать на следующий день.

Николай Христианович немедленно выслал деньги адресату. Однако ни на следующий день, ни через неделю переводной билет так и не поступил. Обеспокоенный управляющий позвонил в Петербург, где находилась главная контора Госбанка, и с изумлением узнал, что ни о каком денежном переводе его начальник не хлопотал. Киевская контора, таким образом, стала жертвой аферистов, приславших под дельные телеграммы…

Бунге отбил депешу черниговскому губернатору князю Сергею Голицыну с просьбой запретить выдачу перевода. На следующий день пришел ответ: деньги на имя Поповой, к сожалению, уже выданы. Личность аферистки установить не удалось: женщина получила перевод без обязательных в таких случаях документов. То, что она Попова, устно(!) подтвердил мужчина, который явился вместе с получательницей… Пришлось Бунге доложить о случившемся киевскому генерал-губернатору Николаю Анненкову. Тот поручил расследование старшему полицмейстеру Федору Ивенсену.

Спустя 20 дней сыщик отрапортовал, что деньги получили отставной унтер-офицер Никанор Попов и его жена Наталья, жители Киева. У них на квартире устроили засаду, хозяев арестовали. Отправленные Киевской конторой деньги — главная улика — были обнаружены в их багаже. Задержанные признались, что 1577 рублей уже израсходовали: купили золотую цепочку, брошку, браслет, часы, фаэтон, а также вернули долги двум нежинским купцам и киевскому парикмахеру. Оставшиеся 8423 рубля ассигнациями отдали полиции. Деньги и драгоценности правоохранители вернули Киевской конторе Госбанка. Через Поповых вышли на их сообщника-связиста в Москве. Всех троих ожидали суд, кандалы и Сибирь.

«Схема» банкира Мессинга

В другой раз Киевская контора Госбанка не досчиталась более крупной суммы — 2 млн рублей. Ревизор, обнаруживший это, был в шоке. Управляющий Киевской конторой Григорий Мессинг обвинил в нерадивости своих подчиненных. Генерал-губернатор Илларион Васильчиков письменно уведомил о случившемся ЧП министра финансов Николая Рейтерна. Из Петербурга прибыла комиссия, сделавшая вывод: под вывеской Киевской конторы действовала мафиозная группа, которая с помощью сомнительных векселей воровала деньги из банка.

Внешне ситуация выглядела так. Некий предприниматель приносит подписанный им вексель и получает кредит — как правило, солидную сумму, наличными. Проходит некоторое время, заемщик не возвращает деньги. Банковские клерки почему-то медлят, не передают дело в суд. А когда передают, оказывается, что время для обжалования уже истекло… И банк списывает потерянную сумму в убытки. Однако злостный неплательщик как ни в чем не бывало вновь переступает порог Киевской конторы и протягивает очередной вексель. И снова без проблем получает внушительный кредит. Который, впрочем, тоже не возвращает. И так — много раз.

Бывало и по-другому. Банковские служащие вовремя обращались в суд, и судья выносил решение о том, что должник должен ответить всем принадлежащим ему имуществом. Но тут выяснялось, что все добро банкрота составляет около 1% от суммы невозвращенного кредита, как это было, например, с купцом Павлом Гетманом: его долг составлял 4060 рублей, а от продажи его имущества банк выручил всего 54 рубля. Что делать с убытками? Списать… Проходит некоторое время, незадачливый клиент опять является в банк и, как ни в чем не бывало, получает новый кредит.

Понятно, подобные «странности», позволявшие списывать огромные суммы денег, не могли оставаться вне ведома начальства. Оно, собственно, и было в курсе. Даже более того: само же и руководило процессом!

«Схема», использовавшаяся управляющим Киевской конторой, работала четко. Киевский дворянин Эразм Яцкевич — «доверенное лицо» Григория Мессинга — подыскивал любителей рискованных заработков: отставных канцеляристов, получающих маленькую пенсию, конторщиков с мизерной зарплатой, разорившихся мелких предпринимателей. С помощью взяток дворянин-прохиндей записывал своих клиентов в купцы (правом подписывать вексель обладали только члены купеческой гильдии). Далее — просто: за каждую подпись на векселе новоиспеченные купцы получали 100-200 рублей. Яцкевич рассчитывался с ними на месте, а подписанные векселя вез Мессингу.

Теперь начиналась главная часть. Дело в том, что кредит не предоставлялся клиенту автоматически при подаче векселя — каждый случай рассматривался учетным комитетом банка, решавшим: учитывать вексель или отказать. Управляющий лично председательствовал на заседаниях этого комитета и «продавливал» нужные ему решения. Понятно, ключевые «комитетчики» (в частности, известный киевский кондитер Николай Балабуха, в обязанности которого входило определять реальную платежеспособность и надежность заемщиков), были с ним заодно. Средний размер кредита, выдававшийся липовому просителю, составлял 15 000 рублей. Колоссальная сумма! Столько киевский чиновник средней руки зарабатывал за… 15-17 лет.

Иногда Григорий Мессинг «пробивал» кредиты по векселям с поддельными подписями вполне реальных купцов. Проходило время, и отделение выдвигало претензии ничего не подозревающим предпринимателям. Те возмущались, отказывались платить. Дело немедленно передавали в суд, где официально устанавливали: да, подпись подделана. После этого банковские клерки извинялись перед клиентом, а потерянную сумму опять же списывали в убытки.

Министерская комиссия, проверявшая работу Киевского отделения, обнаружила 382 подозрительных заемщика. Оказалось, что у 121-го из них вообще нет имущества, 58 человек исчезли в неизвестном направлении, а 19 — умерли. Об остальных клиентах не удалось найти никакой информации. Это были классические «мертвые души» — Григорий Мессинг, похоже, внимательно прочитал знаменитую поэму Гоголя!

Руководство Киевского отделения Госбанка было отстранено от исполнения своих обязанностей. Полиция возбудила уголовное дело. Были допрошены сотни свидетелей, привлечены тысячи документов, составлены «тонны» протоколов. Рассмотрение дела растянулось на много лет, пока все подозреваемые, включая бывшего управляющего Г. Мессинга, не отошли в мир иной… В итоге из организаторов «дерибана» никого не посадили. И пропавшие 2 млн рублей в казну не вернулись.

Станислав Цалик, ВЛАСТЬ ДЕНЕГ