«Не подходите к ним близко»: репортаж из Бердичевской колонии №70 максимального уровня безопасности

В исправительных колониях Украины содержатся около 110 тысяч человек. В масштабах страны цифра не маленькая. Как живут и выживают осужденные, на что жалуются и какие планы строят, а в Бердичевской исправительной колонии №70 максимального уровня безопасности. Тут отбывают наказание осужденные, совершившие особо тяжкие преступления, а также 30 пожизненно заключенных.

«НЕ ПОДХОДИТЕ К НИМ БЛИЗКО»

В Бердичев из Киева мы домчались за два с половиной часа. Удивительно, что такое серьезное заведение находится в черте города, но, как уверили знающие люди, так сложилось исторически. Основное здание Бердичевской колонии построили еще при императрице Екатерине Второй. Стены до сих пор выглядят внушительно.

– Прошу всех быть предельно внимательными, не отставать, не растягиваться, – обучает правилам поведения в режимном учреждении начальник колонии Александр Дороболюк. – У нас сидят не ангелы, практически каждый – за разбой, вооруженный грабеж, убийства. Не провоцируйте их, постарайтесь громко не смеяться и не подходите к ним близко, мало ли что у них на уме. Хотя мы будем рядом, как говорится, начеку.

Под лай псов и заинтересованные взгляды охраны, которая высыпала во двор, бежим следом за начальником. То и дело приходится тормозить перед закрытыми дверьми и решетками, ждать, когда щелкнет замок.

Пожизненно заключенные занимаются физкультурой, читают Библию и надеются на помилование от президента.

Во дворе ни окурка, ни веточки или листочка – все убрано до пылинки. По дороге начальник колонии рассказывает о своем хозяйстве.

– Слева у нас производственные цеха, тут и плитку тротуарную делают, и заборчики, – объясняет Александр Дороболюк. – Вон там у нас мебельное производство, а вот в том цехе из тырсы делаем топливные брикеты, так сказать, безотходное производство. Есть птицеферма: 400 перепелов, куры. Работают наши заключенные по желанию. К тому же это для них дополнительный заработок – от 400 до 1800 гривен, все зависит от выработки. Поверьте, это неплохо, если учесть, что прапорщик наш зарабатывает всего-то 1300 гривен в месяц. А выпущенная продукция помогает колонии выживать – платить за аренду земли, свет, воду.

В цехах заключенные трудятся, почти не обращая внимания на нас. Отвлекаться и разглядывать гостей времени нет.

На производстве зэки зарабатывают больше, чем их охранники.

ЩИ ДА КАША

В небольшом двухэтажном здании пахнет щами. Предугадывая наш вопрос, начальник колонии тут же сообщает: «Как раз сейчас накрывается обед для первой смены. Хотите попробовать?»

Длинные столы накрыты клеенкой. На них дымятся кастрюли с горячим, стынет каша, разложенная по тарелкам, квадратные буханки серого хлеба разрезаны на четыре части. У стены маячат две тени с желтоватым цветом лица в белых робах, видимо, дежурные по кухне. Сегодня на обед: борщ, рисовая каша с мясом, салат из капусты.

– Кто хочет снять пробу? – спрашивает Александр Павлович. – А ну-ка, подходите, берите ложки!

Ладно, была не была, решаюсь отведать: беру алюминиевую ложку, зачерпываю жижу и подношу ко рту.

– Ну как, вкусно?! – спрашивают коллеги.

– Нормально, – отвечаю, чтобы не обидеть никого. Хотя отведанное тут же заставило вспомнить нашу студенческую столовку – уж больно безвкусным показался борщ.

Корреспондент  пробует тюремные харчи.

ЗНАКОМЫЕ ВСЕ ИМЕНА

После трапезы – посещение жилых помещений. Решаем, куда идти – налево или направо. Разница в том, что направо – общие камеры, а слева – блок для заключенных пожизненно.

– Сюда даже из сотрудников не все могут пройти, тут максимальный уровень безопасности, – рассказывает начальник колонии. – Работают лишь те, кто уже прослужил не менее 10 лет. За осужденными ведется круглосуточное наблюдение. Сейчас сами увидите. Только большая просьба – не спрашивайте у них, за что они сюда попали, им и так нелегко.

На втором этаже колонии с одной и с другой стороны коридора расположены 18 камер. Выкрашенные в зеленый цвет железные двери странной конструкции – угол выпирает в коридор. С обеих сторон – крупный глазок, завешенный резинкой, и табличка с фамилиями обитателей.

– Если хотите, можете заглянуть, посмотреть, как живут, что делают, – напутствует Александр Павлович.

За этими дверьми сидят самые опасные преступники.

Тут же бросаюсь к «экрану» одной из камер. Сквозь затуманенное стекло видна часть выбеленной комнаты с небольшими зарешеченными окнами, столом и иконами. Мужики не ждали прихода гостей, лежали на кроватях в одних плавках, изнывая от жары и духоты. На одной из дверей читаю фамилию заключенного и немного недоумеваю: там значится Оноприенко (серийный убийца, на счету которого 52 жертвы. – Прим. авт.). Заглядываю в камеру, чтобы разглядеть лицо, но он стоит спиной.

– А что, Оноприенко к вам из Житомирской тюрьмы перевели?

– Да нет, это его однофамилец.

Ну надо же, еще один Оноприенко и тоже – на пожизненном.

– А кто у вас из «знаменитых» убийц сидит?

– Ну, самый известный это, пожалуй, убийца Вадима Гетьмана (экс-главы Нацбанка Украины. – Прим. авт.).

На территории зоны чисто и пустынно. Но пейзаж уж слишком серьезен.

«Я ТОЛЬКО ТУТ ПОНЯЛ – ТЮРЬМА НЕ ПЕРЕВОСПИТЫВАЕТ!»

Через несколько минут открываются двери первой камеры. За решеткой стоят трое, уже «при параде» – в синих робах, с бледными лицами. Они по привычке, выработанной годами, представляются: Евгений Рожков, Сергей Цыганок и Джаши Звиад, последний держится в стороне. От ослепивших их фотоаппаратов они немного растерялись, но, как учили, руки держат за спиной и близко к отделяющей нас решетке не подходят.

– Как давно вы в заключении?

Цыганок: – А уже девять лет как осужден.

Рожков: – Я уже почти десять лет, а если быть точным, то девять лет в колонии и год в СИЗО провел. А Джаши у нас новенький, всего пару месяцев как прибыл.

– Чем вы занимаетесь целыми днями?

– Утром подъем, завтрак, – отвечает словоохотливый Рожков. – До обеда читаем, в основном религиозную литературу. Физкультурой занимаемся, стараемся держать себя в форме, чтобы дождаться того времени, когда по закону можно будет рассчитывать или на освобождение, или на помилование от президента. Часовая прогулка, вечером разрешают посмотреть телевизор, в основном новости, – надо знать, что в стране происходит. К нам приходят священнослужитель, психолог, на территорию нас не выводят – запрещено.

– Возможность есть зарабатывать деньги?

– Возможность есть, но не часто. Вот шили футбольные мячи, но сырье закончилось, сейчас без работы. Деньги нам родственники присылают.

– Пишут, приезжают?

Цыганок: – Я очень часто пишу письма домой, но за девять лет еще ни одного свидания не было. У них нет возможности сюда приехать из Днепропетровска. Все, что осталось, – писать и созваниваться: телефонные разговоры без ограничений.

– У вас дети есть?

Рожков: – У меня есть, один родной, другой приемный, но остались они без отца. Потому что я вот куда попал.

Цыганок: – Я не успел завести семью.

– Так, может быть, стоит по переписке найти женщину, жениться?

Цыганок: – А какой смысл, если пожизненное заключение?! Для нас даже длительных свиданий не предусмотрено, только краткосрочные – четыре часа и через окно.

– Вы хотели бы все начать заново?

Рожков: – Да, очень бы хотел изменить все. Тогда все в моей жизни было бы по-другому и здесь я бы не оказался.

Цыганок: – Я бы тоже хотел все переиграть. Я только тут понял – тюрьма не перевоспитывает!

Прощались сидельцы с журналистами неохотно – когда еще поговорят.

– А за что же они сюда попали?

– Давайте я не буду называть их фамилии, а скажу так – один из них сидит за то, что в ссоре убил четырех родственников. Другой при попытке ограблений убил двоих, а третий вместе с сообщниками совершил разбойное нападение на магазин, где убили четверых. К нам просто так не попадают.

– Но у них есть шанс выйти?

– У них есть право обратиться в Администрацию президента с просьбой о помиловании. Но на моей памяти еще не было случая, чтобы чье-то прошение удовлетворили.

Рожков: – Дети остались без отца. Потому что я вот куда попал.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Бердичевская исправительная колония была построена во времена Екатерины Второй и выполняла функции пересыльной тюрьмы. Первые упоминания о Бердичевской тюрьме связаны с содержанием 68 униатских священников, известных в истории как «бердичевские исповедальники» в 1772-1773 годах.

В августе 1917 года тут сидели под арестом шесть белогвардейских генералов, в том числе Антон Деникин и Сергей Марков.

СПРАВКА «КП»

На сегодняшний день в Бердичевской исправительной колонии №70 отбывают наказание 592 осужденных, из них 30 – пожизненно. Потерпевшими от совершенных ими преступлений стали более 500 человек, в основном несовершеннолетние и пожилые люди.

Покаяться в грехах осужденные могут в специальной комнате – местной часовенке.

Фото Артема ПАСТУХА.

Источник: КП-Украина