ЖЕЛЕЗНЫЙ АРГУМЕНТ

Средь бела дня 24 июля на лестничной площадке дома, в котором живет руководитель «УК» Олег Ельцов состоялось общение с прессой. Жертв нет. Ельцов с ушибом в затылочной части головы был госпитализирован. На месте беседы осталась увесистая металлическая труба в целлофане.

Уже на следующий день ушиб не вызывал беспокойства у медиков (хотя по-началу шишка была весьма значительной и было категорически решено госпитализировать меня под наблюдение врачей нейрохирургического отделения). Осмотрев меня следующим утром (то есть сегодня), завотделением порадовался за мое здоровье, похвалив по-отечески: «Значит еще молодой.». И я отправился восвояси – туда, откуда, по логике вещей, меня должны были вынести с куда более серьезным диагнозом.

Сразу усесться за компьютер не удалось. Похоже, милиция и впрямь землю роет в поисках моих обидчиков. Следовали и их начальники допрашивают меня на дому, как сановную персону. Отмыв руки от краски после снятия отпечатков пальцев, сажусь за клавиатуру описывать произошедшее, параллельно отвечая на вопросы следователя.

Итак, 24 июля я весь сидел дома, живописуя для читателей «УК» нашу криминализированную действительность. Помню, что-то около 11 утра зазвонил телефон, но на мое «алло» раздались короткие гудки. Тут же меня перенабрали и мужской голос спросил Наталью Ивановну (было слышно, что звонят из автомата). Я сказал, что ошиблись. В районе обеда в дверь кто-то стал настойчиво названивать. Я бы даже сказал – чересчур настойчиво. Но я не имею привычки впускать к себе тех, кого не жду. Я не стал утруждать себя вглядыванием в дверной глазок и выяснением кто пришел. Меня больше интересовало общение с клавиатурой. Через полчала вновь позвонили в дверь, но уже не столь настырно. Я вновь не подошел к двери.

В этот день на 16.30 у меня было назначено очередное слушание гражданского дела по одной из статей на сайте, которое перманентно длится уже года полтора. В опровержение мнения о том, что интернет – это забор для безответственных обвинений, я законопослушно хожу на заседания, подаю ходатайства, предоставляю доказательства и пр. В этот день судья собиралась наконец завершить этот затянувшийся процесс и я, надев праздничные джинсы, отправился на свидание с Фемидой.

Покинул квартиру, закрыл дверь, вышел на площадку, нажал кнопку лифта, жду. Слышу, как заскрипела дверь, ведущая на лестничный пролет. Вообще-то выход на улицу с лестницы в нашем доме перекрыт, поэтому по лестнице редко кто ходит. Когда же я увидел, как оттуда появились двое мужчин в черных костюмах, мне это совсем не понравилось. Один – малого росточку, шел впереди с букетом в руках, второй, ростом не менее 180 см, за ним. Мне кажется, он прятал что-то за спиной. Они увидели, что я посмотрел на них, и «мелкий» спросил – какой это этаж. Я ответил, но не перестал следить за этой парочкой. Странно как-то: люди все на работе, а эти по жаре нарядились в траур и пришли неведомо кого поздравлять: ведь водку пить принято вечерами… Когда они подошли ближе, я заметил, что на руке «малыша», в которой он нес букет – тряпичная перчатка, какую носят строители. Практически сразу обо всем догадался. Единственное о чем подумал: следует любой ценой сбить руку с букетом. Наверняка под цветами что-то прятали. Вначале я подумал, что это может быть пистолет. Но когда они приблизились ко мне практически вплотную, я стал ожидать удара ножом. На площадке перед лифтом я оказался зажатым межу тупиковым выходом к мусоропроводу, стеной, дверями лифтов и двумя гражданами в черном.

«Маленький» стал надвигаться на меня, чего я ожидал. Я сделал резкое движение назад и одновременно сбил его руку с букетом. В тот же момент я увидел вспышку – что-то вроде миниатюрной молнии, которая протянулась от букета (очевидно под ним мужичок держал электро-шокер) к моей руке. Сейчас у меня на запястье осталась «метка» – место ожога. Тогда я не ощутил боли и не потерял сознания. Сегодня мне объяснили: очевидно, шокер не сработал как следовало. Иначе у меня на руке было бы два ожога, а не один. Коль так – сила электроудара оказалась недостаточной. Отскочил еще на шаг и толкнул «маленького». Но основное внимание я небезосновательно уделял второму – высокому крепкому парню. Ожидая, что у того руки заняты чем-то более серьезным, чем шокер и цветы, я нанес ему несколько ударов ногами. Он попытался отскочить, что дало мне место для маневра. В один момент мы поменялись местами и мне открылась дорога к бегству по лестничным пролетам. Но в следующий момент я оказался на полу. То ли отступая, я зацепился за порожек, то ли мне удачно провели подсечку. Падая на спину я заметил, как тот, что побольше нагибается ко мне. Я со всей силы вытолкнул обе ноги в его сторону. Тот, кажется успел отскочить и замер. Я повторил удар ногами. Но, видимо его не достал. В то же время я вспомнил, что молчание мне вредит и стал громко кричать. Это подействовало на нападавших отрезвляюще.

Все это происходило считанные секунды. Вдруг послышался шум дверей открывающегося лифта. «Маленький» вскочил в кабину. «Большой» ретировался за ним. На площадке у лифта я увидел валяющийся обрезок трубы. Я подскочил и схватил его, зашел за дверной проем, ожидая, что нападение повторится. Эти несколько секунд перед закрытием дверей лифта у меня была возможность внимательно рассмотреть нападавших. Фактически мы молча смотрели друг-другу в глаза.

Как только лифт уехал, я с «оружием» в руках забежал на лестницу и поднялся на два этажа выше. Отступать в квартиру побоялся – кто-то третий мог напасть на меня, затащить в квартиру и тогда уже «поговорить» со мной не спеша.

Забежав на площадку лестничного пролета, вытащил мобильный и стал названивать «02». Деньги на карточке кончались, поэтому трижды разговор обрывался как только я успевал сообщить о нападении и назвать номер дома. В то же время наблюдаю за происходящим на улице. Вижу отъезжающий от дома микроавтобус. Но моих обидчиков там не видно. Впрочем, милиции это может понадобиться…

Через десять минут у меня дома яблоку не где было упасть. Бойцы «Беркута», начальники всех рангов, эксперты, дознаватель… Приехала скорая. После поверхностного осмотра настаивают на визите в Больницу скорой помощи.

Придя в себя, обнаруживаю на затылке в области правого уха грандиозную шишку, но крови нет. В больнице прохожу рентген, сдаю анализ крови и отправляюсь в палату. Подоспевшие друзья пытаются развеселить. Впрочем, я и так не грущу. Просто очень много злости. Почему я не атаковал двух граждан в черном, когда те спрятались в лифте, а у меня в руках оказался грозный трофей – труба, пояснить не могу. Следующий раз буду посообразительней, если только нападавшие не окажутся проворнее меня.

На следующее утро меня осмотрел заведующий отделением, сказав, что коллеги беспокоятся по поводу моего состояния здоровья. Спасибо всем – врачам и журналистам, сразу же сообщившем о нападении. Доктор водил молоточком перед носом, стучал по коленкам, после чего похвалил: быстро очухался, видимо на здоровье не жалуешься. Точно, на здоровье не жалуюсь, наверное потому что труба в меня не попала…

Вначале решил, что 24 июля – мой второй день рождения. Сейчас склоняюсь к мысли, что я слишком плохого мнения о заказчике и исполнителях этой операции. Видимо, цель стояла не убить, а запугать. В противном случае, единственное попадание трубой куда бы то ни было вероятнее всего стоило бы мне жизни. Удар по затылку, который я по-началу принял за последствия удара трубой, очевидно, я получил в потасовке, но отнюдь не трубой. Почему меня не стали жестоко избивать – удивляюсь. Может они не ожидали сопротивления, надеясь, что достаточно будет одной порции «шокера»…

То есть, фиаско нападавших могло быть срежессированным. Но тогда остается загадкой: почему мне не дали понять кого не следует «беспокоить» в своих публикациях? Какой смысл был рисковать, если до «адресата» не донесли суть «послания» заказчика. И еще беспокоит одно обстоятельство: что бы произошло, если бы я открыл дверь на звонки настойчивых гостей? Ведь в таком случае сцена с сорвавшимся нападением выглядела бы совсем не реалистично.

Как выяснилось, меня выпасали не один день. Накануне нападения тех же персон видели в подъезде нашего дома. Но в тот вечер мы с женой вернулись домой очень поздно, а дети были в другом месте. 24 июля как минимум несколько жильцов наблюдали с самого утра двух подозрительных особей в нашем подъезде.

Не одного дурного слова в сторону нашей милиции – все происходило оперативно, работа ведется по-взрослому. Хотелось бы, чтобы результат был соответствующим.

Что касается моих предположений о заказчиках шоу с трубой и электрошокером, то я уверен в одном: это нападение связано исключительно с моей профессиональной деятельностью. Никаких бытовых конфликтов, никаких долгов или бизнеса у меня нет. Врагов на этой почве – тоже. Перечень заинтересованных в нападении лиц может быть долгим. Впрочем, ничего подобного до этого момента со мной не случалось, как мне кажется, по одной причине: мне нет смысла мстить, коль скоро на сайте содержится информация о том, что было на самом деле. Кроме того, после выхода статьи вообще бессмыслено устранять журналиста.

Другое дело, когда речь идет о неопубликованной информации. Н я не имею привычки рассказывать о своих так сказать творческих планах. Впрочем, недавно я изменил своим принципам. Это связано с заметкой, которая появилась на сайте 24 июня (аккурат за месяц до нападения на меня) в новостной колонке. В ней шла речь о том, что правоохранительными органами был схвачен при получении взятки в 8000 долларов декан юрфака Киевского госуниверситета Андрейцев. Но вскоре его отпустили после того, как раздался звонок ну из о-о-очень высокого кабинета. Я запрограммировал новость на три дня, после чего она исчезла из новостной колонки. В это время я уже был за много тысяч километров от Киева – там, где нет электричества, телефона и недовольных моей работой деканов. В то время, пока я утюжил горы и водные глади, украинская пресса рассказала о том, что ничего чрезвычайных событиях на юрфаке руководству университета не известно, быть такого не могло, что засвидетельствовали все правоохранительные органы, куда обратился ректор Скопенко с запросами. Также было сообщено, что коварный очернитель Ельцов скрывается за рубежом, хотя на сайте и о сей день висит сообщение о том, что трудовой коллектив «УК» отправился на отдых.

Вернувшись домой, я был несказанно удивлен такому повороту событий и у меня даже зародилось сомнение в надежности источников этой информации. Но понадобилось совсем немного времени, чтобы убедиться через другие каналы, что такой факт действительно имел место. О чем я имел неосторожность заявлять в не очень частных беседах. При этом я сообщал, что приложу все усилия, дабы раздобыть документальные подтверждения задержания Андрейцева, после чего, очевидно, тот вынужден будет оставить доходное место. (В этой связи убедительная просьба ко всем, кто может засвидетельствовать факт задержания Андрейцева, а также указать где можно добыть документы, свидетельствующие о проведенной операции, связаться с руководителем “УК” Олегом Ельцовым по электронной почте либо найти меня через коллег-журналистов). А ведь исходя из простых арифметических расчетов ($8000 «вступительных» с человека + зачеты+экзамены и пр.), речь может идти не много-не мало о миллионе долларов в год. Порой случается, что при угрозе потерять столь прибыльный бизнес, люди прибегают к последнему аргументу в виде обрезка трубы. Замечу: это всего лишь мои допущения, быть может, требующие проверки.

Дарницкое райуправление милиции возбудило уголовное дело по «хулиганке», признав меня в качестве потерпевшего. Я был несколько удивлен подобной квалификацией дела. На что мне резонно заметили: чтобы переквалифицировать дело, необходимо собрать дополнительные материалы, подтверждающие то, что нападение связано с профессиональной деятельностью. Жду.

В заключение благодарю всех коллег за моральную и информационную поддержку, а милицию – за поиски двух негодяев в костюмах и их «работодателя».

Обязуюсь и дальше не изменять своему профессиональному ремеслу и продолжать выискивать информацию, достойную появления на сайте «Украина криминальная». То есть такую информацию, на которую правоохранительным органам следует реагировать оперативно, а не после того, как по ее следам к автору заявляются с обрезком трубы и букетом цветов.

Олег Ельцов, «УК»