Индуцированный бред – жизнь в ожидании поджога

Часть украинского политикума начала текущую неделю с выяснения вопроса, должен ли министр внутренних дел Украины Анатолий Могилев приносить извинения обществу в связи с тем, что празднование Дня Соборности 22 января обошлось без кровопролития? Другие – открыто глумились над фотороботом макеевских террористов, под силуэтное сходство с которыми подпадает категорическое большинство мужского населения.

Власть же произносила слова соболезнования в адрес соседней России, где в аэропорту Домодедово 24 января произошла реальная трагедия, унесшая жизнь и гражданки Украины – а также распорядилась усилить бдительность спецслужб внутри государства.

Поскольку все эти события необходимо рассматривать в одном контексте, общество получает возможность наглядно диагностировать очередную общую болезнь украинского политикума. Назовем ее «рейхстагофобией». Основные симптомы – жизнь в постоянном ожидании поджога. А также подрыва, покушения, провокаций, заговора врагов, несчастий и кровопролитий и любого прочего кошмарного стечения ужасных обстоятельств, организованного недоброжелателями. В качестве галлюцинаций, за неимением Рейхстага, выступают его иллюзорные макеты – от здания «Макеевугля» до Софиевской площади в Киеве. Главное, что во вновь открытой болезни стоит отметить, так это призывы к раскаянию оппонентов непосредственно сразу после обострения.

Так, в понедельник вице-спикер ВР Николай Томенко распространил заявление, в котором утверждается, что «непрофессиональные и провокационные действия МВД накануне празднования Дня Соборности и, в частности, выступление Могилева в парламенте с заявлением о кровопролитии 22 января создали серьезную проблему в вопросе подготовки мероприятий на должном уровне».

«При таких обстоятельствах, – передает пресс-служба слова одного из основных соратников Юлии Тимошенко, – было бы правильно и справедливо Могилеву, который своим заявлением не только пытался дискредитировать деятельность демократических партий, а фактически и дискредитировал Украину, официально извиниться перед обществом».

Данное действие Томенко, впрочем, направлено совсем не на то, чтобы склонить Могилева к раскаянию, а именно чтобы внести дискурс в оценку несостоявшегося «Юлиного Майдана». Похоже, Томенко рассчитывал так – уж лучше пусть журналисты говорят, что Могилев параноик, чем вспоминают, какую ставку на День Соборности делала Юлия Тимошенко и чего она сама ожидала от этого дня.

Журнал «Профиль» с удовольствием вспомнает для   читателей и то и другое.

14 января 2010 года с парламентской трибуны министр внутренних дел Украины Анатолий Могилев заявил дословно следующее: «У нас есть информация, что на 22 число, когда акция протеста планируется, планируется кровопролитие в городе Киеве. Кровопролитие! Говорят о том, что «мы готовы к тому, чтобы создать акцию, чтобы потом перед всем миром показать, что творится в Украине». Я вас всех предупреждаю: мы все эти факты потом задокументируем, сил и средств для этого хватит, и потом каждый, кто это делал, будет отвечать перед законом. Докажем, что закон один для всех».

Не будем останавливаться на разборе высказываний главного милиционера страны, вполне успешно использовавшего трибуну ВР для проведения мероприятия, которое в органах называется «разъяснительная работа» – в конце концов, мы не владеем информацией в той степени, что он. Важно, что уже 14 января и депутаты, и журналисты, и общество прекрасно понимали, о чем идет речь. На пресловутое 22-е число и намечался «Юлин Майдан».

К этому событию у Тимошенко готовились с начала декабря. 6 декабря на Европейской площади состоялась акция протеста, где был принят Манифест, в котором, в частности, утверждается: «Настоящее лицо Янукович показал, когда в пятницу, 3 декабря, был демонтирован палаточный городок участников акции против Налогового кодекса. Это доказало, что с этим режимом невозможно договориться. Власть объявила нам войну. Мы принимаем вызов. И мы победим. Нашей полной и безусловной победой будет проведение честных выборов президента и Верховной Рады».

Тогда же впервые и появилась дата 22 января – как день генеральной битвы, к которому Тимошенко соберет в Киеве на Софиевской площади всех своих сторонников.

4 января Юлия Владимировна сделала еще и личное заявление, совершенно определенно мобилизационного характера: «Если у наших людей есть силы, любовь к свободе, к Украине, нужно выйти на Майдан и стоять там, пока эта власть не уйдет. Другой вариант – парламентские выборы. Это вопрос сегодня выживания людей».

Итак, с начала декабря практически официально и по всем каналам СМИ оппозиция сообщала, что 22 января в Киеве состоится массовое мероприятие, в результате которого произойдут как минимум парламентские выборы. Значит, пафос Могилева был оправдан, а тот факт, что новый Майдан Юлии Тимошенко собрать не удалось, еще не получил публичного объяснения.

Другое дело, что к 14 января, когда министр пришел в ВР проводить профилактическую беседу с украинской нацией, в политтусовке почти все уже знали – Майдана не будет, потому что не удастся собрать достаточное число людей. По ряду причин и сложностей, в том числе организационных. И не вспоминая даже о тотальном разочаровании украинцев в своих политиках.

Поэтому не будет преувеличением утверждать, что два взрыва в Макеевке прогремели 20 января буквально в режиме ясного неба. Подробности «макеевского террора» известны сегодня всем, так что сосредоточимся на реакции разных заинтересованных сторон. Она оказалась более чем типична для наших политиков.

Оппозиция, уже тогда знавшая, что 22-е января не будет датой начала новой революции – трактует ситуацию однозначно: нас хотят подставить и всех пересажать.

Геннадий Москаль, член «Народной самообороны» и экс-заместитель министра внутренних дел, озвучил эту версию дословно в интервью «Газете по-киевски»: «Не исключено, что накануне митингов оппозиции 22 января позвонили братве в Макеевку и попросили «навести шороху». Чтоб потом кричать на всех углах: «Мы же предупреждали!» и закрутить гайки по полной».

Юлия Тимошенко виртуозно объединила, в своем заявлении 21 января, сразу две взаимоисключающие версии – партизанскую борьбу людей против ненавистного режима и опять же провокацию власти: «Каждый день как снежный ком на людей катятся новости ухудшения их жизни. В этой ситуации даже в таких областях, как Донецкая, Луганская, происходит масштабное и повсеместное разочарование и президентом Януковичем, и его правительством. В таких ситуациях политика знает технологии и случаи, которые применяют нечестные, грязные политики, как события в Макеевке. Я убеждена, что все эти взрывы имеют политическую подоплеку».

Политики из оппозиции рангом пониже, как сговорившись, вспоминали всуе поджог Рейхстага, благодаря которому один исторический деятель в свое время существенно ускорил политическую борьбу. Это, в общем-то, к ним обращено сообщение пресс-службы СБУ, в котором в очередной раз подчеркивалось, что «главная версия – денежное вознаграждение», а «тот, кто высказывает даже предположение о «политических технологиях», является безответственным лицом, которое не остановится ни перед чем ради привлечения внимания к своей персоне».

Но это мы с вами сейчас установили, что подумала оппозиция. А что подумала власть? Власть, точно зная как минимум две вещи: а) это не мы; б) революции 22 января не будет, – реагирует тем же самым образом, что оппозиция, то есть так, будто кто-то собирается ее подставить. Полагаю, именно в этой связи президент Виктор Янукович сократил длительность своего визита в Японию, а на место происшествия в Макеевку отправился непосредственно глава СБУ Валерий Хорошковский.

Отсутствие реальных событий 22 января, в преддверие которого имели смысл какие-либо политические провокации, оставили от «макеевского террора» только две версии – «хозяйственную», в связи с известными финансовыми и кадровыми историями на «Макеевугле» и, собственно, террористическую. Под «террористической» при этом понимается нечто, что необходимо дополнительно снабдить названием «робингудовщина» – как бы народ, потеряв доверие к оппозиционным политикам в смысле их возможности адекватно представлять народные интересы, вступает в прямой диалог с властью. Так, как умеет. То есть угрожая, вымогая деньги, пользуясь всеми доступными подручными материалами и требуя купюры строго определенного номинала.

Но «террористическая» версия потеряла актуальность еще раньше – вечером 20 января, когда глава СБУ Валерий Хорошковский обратился через журналистов к жителям Макеевки со словами, что они могут спать спокойно. Он же не в том статусе, чтобы не отвечать за свои заявления, не так ли? Значит, уже к вечеру 20 января Валерий Иванович располагал определенной информацией, разрешающей ему делать подобного рода заявления.

Наконец, «хозяйственную» версию максимально усилили фотороботы силуэтов подозреваемых, появившиеся в СМИ в понедельник – глядя на эти странные картинки, все однозначно уверились в том, что найти конкретных преступников вряд ли когда-то смогут. И что виновные на самом деле уже установлены, и вопрос лишь в том, называть их вслух или нет.

Раз так, то и история «макеевского террора» теряет ту высшую степень актуальности, которую она получила на прошлой неделе – и самим фактом возбуждения в Украине уголовного дела по статье «теракт», и паникой жителей 500-тысячного города, и внутренними войсками, патрулирующими улицы Макеевки.

Но актуальность потеряна, а неприятный осадок остался. Осадок от того, как на макеевские события среагировала и власть, и оппозиция.

У психиатров есть такой конкретный термин «индуцированный бред». Дословно переводится как «наведенный» или «навязанный». Хрестоматийный пример: профессор-физик убедил свою семью в том, что водопроводную воду надо пропускать через газетку, свернутую кулечком для того, чтобы очистить ее от бытовых радиоактивных элементов. Какое-то время семья так и жила, а потом отец семейства сообщил подробности, отчего вода-то оказалось радиоактивна – оказывается, ее отравили зеленые человечки и прочие агенты ЦРУ. После того как профессора госпитализировали в психиатрическую лечебницу, вроде как вполне вменяемые члены семьи продолжали пропускать воду через газету. Потому что «папа же физик, он же знает».

Похоже, в случае с «макеевским террором» власть и оппозиция взаимно индуцировали друг друга, выражаясь лексикой неполитической. Индукция такого рода дает неприятный повод задуматься над тем, что, оказывается, наша элита обладает совершенно специфическим мировосприятием, которое срабатывает у них именно в те моменты, когда головы отцов нации должны быть максимально холодными.

Поддается ли власть индукции и если да, то почему и в каких случаях это происходит – вот вопрос, над которым неплохо поразмыслить. Скажем, арест «регионала» и экс-спикера ВС АРК Анатолия Гриценко по обвинению в земельных злоупотреблениях – это ответ на обвинения оппозиции в том, что преследуются исключительно политические оппоненты действующей власти? Усиленный охранный режим в аэропорту Борисполь и активизация антитеррористического центра СБУ после теракта в московском Домодедово – оправдано реальными закрытыми данными или просто страхуемся?

Чем вызваны те или иные решения нашей власти, заставляющие украинцев на секунду замереть в страхе перед экраном телевизора или монитором компьютера, глядя в ленту новостей? Что это? Не страх ли? И что же провоцирует такой страх?

Автор: Дмитрий БЕЛЯНСКИЙ, «Профиль»

На фото: фоторобот макеевского террориста