До попытки взорвать дом милиционер судился с матерью и бывшей женой

«Комсомолка» проследила за жизненным путем бывшего снайпера, устроившего скандал в НовокузнецкеНовокузнецкого милиционера Александра Шаталова пятые сутки лечат в ожоговом отделении горбольницы. Напомним, 29 ноября прапорщик устроил в городе переполох, сообщив, что заминировал свою квартиру. Мужчина потребовал выплатить ему «боевые» за Чечню и обвинил начальника финчасти новокузнецкого УВД Марину Нестерову в злоупотреблении служебным положением. Мол, женщина состоит в секте «Живая вода» и выплачивает деньги только тем, кто вступает в это религиозное объединение (см. «КП» за 30 ноября, 1 декабря).

«Минера» взяли штурмом, во время которого Шаталов успел поджечь себя.

Против Шаталова возбудили дело по статье «терроризм». Если суд признает его виновным, то ему грозит от 5 до 10 лет тюрьмы.

Тем временем мы узнали результаты прокурорской проверки, проведенной по жалобе Шаталова на невыплату «боевых». И эти данные подтверждают: деньги ему были выплачены – за те дни, когда бывший снайпер непосредственно участвовал в боевых действиях. Сослуживцы Шаталова по Чечне высказались тоже однозначно:

– «Боевые» хоть с опозданием, но всем давно выплатили.

Начальницу финуправления Марину Нестерову, ставшую главной мишенью Шаталова, мы нашли в выходные на работе.

– Не знаю, почему он из меня крайнюю сделал, – разрыдалась женщина. – Да, я состою в церкви «Живая вода», и что?! Это мое личное дело и право! У меня столько проверок было, и все показали, что его обвинения беспочвенны. Уже три года говорю, что с ним что-то не то! А как еще сказать, если он судился даже с собственной матерью!

Действительно, семь лет назад Шаталов подал в суд на родную мать – мол, она была прописана в другой квартире, а жила с ним. И выиграл: матери велели уехать по месту прописки. И это не единственный суд с близкими. Так, у бывшей жены прапорщик пытался отсудить алименты, которые он выплатил сыну, не считая его своим.

Но если у Александра Шаталова действительно не то с головой, как он мог работать в милиции? Чтобы выяснить это, мы отправились к психологам, которые тестировали его при приеме на работу.

Три года назад, когда прапорщик (уже вернувшись из Чечни) устраивался в охрану, милицейские психологи дали добро.

– Тогда никаких отклонений у Шаталова выявлено не было, – уверена Светлана ЧЕЧУРИНА, зав. Центром диагностики УВД. – Замкнутость и демонстративность – нормальное явление для многих людей, а скрытность – профессиональная деформация всех милиционеров.

Ирина Малакович, «КП» – Кемерово»