Менты в законе. Грипп, внутбезы и я, поддатый… (из записок районного опера)
В отсутствие шефа случилось маленькое, но неприятное ЧП: нежданно в наш РОВД явились мордовороты из Службы внутренней безопасности! Есть у них такая похабная манера – неожиданно появляться в том или ином райотделе и производить выборочный «шмон» личного состава по кабинетам… Ищут в наших сейфах, ящиках столов и на полках в шкафах какой-либо компромат. Сценка с натуры.
Ежегодно по Энску с ураганным воем проносится эпидемия гриппа, сваливая с ног добрую половиину горожан. Понятно, что среди заболевших есть и сотрудники уголовного розыска, что закономерно: мы постоянно в бегах и стрессах, питаемся хреново, денег на лекарства и санатории у нас нет. И так почти у каждого здоровье – ни к чёрту, а как гриппом шарахнет – валимся с ног колоннами…
И вот в минувшую зиму одним далеко не прекрасным утром оказалось, что в нашем подотделе из всех оперов на ногах – только я, один-одинёшенек. А остальные слегли на больничный.
Какое-то время я мог тянуть подотдел и один. Но случись ЧП с выездом на место – и подотдел останется оголённым. Что запрещалось инструкцией, да и на деле было нежелательным.
Доложил Деду о сложившейся ситуации.
А он, надо отметить, многолетне страдая язвой, страдал только ею. Решительно отказываясь поддаваться каким-либо ещё хворям, и уж тем более – гриппу. Это ж – смешная болезнь, лишь на самую малость опасней заурядного насморка! И поскольку грипп всяческих контактов с презиравшим его майором из года в год старательно избегал, то Дед и созрел до вывода, что грипповать в угрозыске способны лишь симулянты: «Волынят, косят под гриппозников, сучары, чтоб на законных основаниях неделю ни хрена не делать. А мы, их непосредственное начальство, тут за них – вкалывай!»
«Трах-тарарах-тарарах!» – прокомментировал начальник угрозыска моё донесение о катастрофическом дефиците находящихся в строю штатных единиц. Поразмыслив, скомандовал: «Завтра, перед работой, обойди адреса тех, кто живёт поблизости, и чтоб к полудню в отдел явилось не меньше шести-семи человек! Так и передай от моего имени: я им лично буду температуру сбивать!»
Тоже мне, доктор выискался… Но приказ есть приказ. Тем более, когда приказывающий столь выразительно матерится при этом, стуча кулаком по столу так увлечённо, словно гвозди в крышку гроба районной преступности заколачивал.
Мысленно пожав плечами и мысленно же сообщив начальнику угрозыска, какой он чмошник, я назавтра утром по пути на работу заехал к нескольким коллегам – спросить о самочувствии, посочувствовать болезненному состоянию, а затем – намекнуть на горячее желание Деда немедля увидеть их перед собою здоровыми, бодрыми и готовыми исполнять его указания…
Как и следовало ожидать, встречавшее меня в своих скудно обставленных жилищах офицерство смотрелось жалкой чихающе-кашляюще-слезящейся пародией на грозных орлов-сыщиков. И тыкало мне под нос градусники со столь высокой температурой, словно не живым существам она измерялась, а огнедышащим вулканам…
Какое там «к полудню»! Тут, дай Бог, чтоб хоть на следующей неделе вышли бы на работу…
Некоторые вопросы возникали лишь при взгляде на старшего лейтенанта Игорька Ванюшкина, физиономия которого смотрелась вполне розовощёкой. Да и слишком уж ненатуральные страдания начал он изображать жестами и скорбящим голосом при моём внезапном появлении.
В конце концов, по «легенде» всего лишь грипп у него был, а не какой-нибудь там правосторонний СПИД с осложнениями на левое ухо… Дурашка, притворяется на уровне детского садика – туфту за километр видно! Из него такой же больной, как из меня – примадонна оперного театра… Сейчас вот за порог меня выпроводит, и через полчаса – руку даю на отрез! – сбежит в ближайший бар, пивком освежиться. А то и к любовнице намылится, поскольку родная жена сейчас – на работе.
Но не стану же я закладывать начальству верного кореша, не раз вытаскивавшего меня из острых ситуаций!
И поэтому, явившись на службу, я с чистым сердцем доложил майору, что застал навещённых мною сослуживцев практически в предсмертном состоянии. Лежат пластом, с трудом шевеля конечностями, не в силах произнести ни слова распухшими языками. И лишь показывают жестами, что остаются преданными родному угрозыску, и готовы до победного конца сражаться со сразившим их гриппом-людоедом…
Майор косился недоверчиво, иронически хмыкал, осуждающе шевелил бровями, нервно барабанил по столу пальцами, и на лице его читалась: «Врёшь, сволочь! Ни единому слову не верю… Знаю я вас, «химиков»!»
Но думать можно что угодно, а поди докажи! Тем более, что будь майор на месте своих подчинённых и отвечай только за самого себя, он и сам, пожалуй, воспользовался бы ситуацией с эпидемией, чтобы посидеть дома пару деньков…
Так или иначе, а наш командир ограничился лишь несколькими желчными фразами в адрес «отдельных безответственных типов», не называя никого поимённо. Да и отпустил меня с миром.
День-другой мы как-то обходились наличествующими силами, а потом я и сам свалился с температурой и ломотой во всех суставах. Визиты к больным товарищам не обошлись для меня бесследно. И вот, честно прокашляв целую неделю, и успев за это время переделать кучу домашней работы, в иное время оставленной мною без внимания, выхожу я на работу. И что же узнаю?
Сообщают невероятное: позавчера заболел гриппом сам начальник угрозыска! То ли бацилла в этом году попалась ему какая-то особенно зловредная, то ли ещё какая-нибудь фигня, но только впервые в жизни он загрипповал… И это – после того, как все прочие в отделе успели не только переболеть, но и выздороветь, и теперь вовсю пахали в своих кабинетиках и «на точках».
Похихикали мы злорадно над майорским конфузом и занялись текучкой.
И тут, в отсутствие шефа, случилось маленькое, но неприятное ЧП: нежданно в наш РОВД явились мордовороты из Службы внутренней безопасности! Есть у них такая похабная манера – неожиданно появляться в том или ином райотделе и производить выборочный ш м о н личного состава по кабинетам.
Ищут в наших сейфах, ящиках столов и на полках в шкафах какой-либо компромат. Обычно это – изъятые у бандитов и должным образом не зарегистрированные, то есть неучтённые в установленном порядке наркотики, оружие. боеприпасы… Отдельной строкой идут деньги и драгоценности. Типа: «Откуда у вас, опера, в сейфе взялась такая-то сумма? Ясно, что либо взятка это, либо изъяли при обыске на адресе, и не занесли в протокол! Можете доказать противоположное? Докажите…»
А почему я должен доказывать им свою невиновность? Тем более, что обнаруженные ими купюры – всего лишь деньги, захваченные мною утром из дома для вечерних покупок и временно оставленные в сейфе.
Ещё одна категория разыскиваемого ими – принятые у граждан пострадавших заявления о совершённых над ними злодеяниях. Но, во имя приукрашения отчётности, не зарегистрированные в нашей канцелярии до того момента, когда (и если!) преступников удастся найти – чтоб не вешать в показатели заведомых «глухарей»…
Впрочем, рады- радёшеньки они и любым другим свидетельствам и доказательствам нашей поголовной развращенности, продажности и неспособности блюсти высокое звание отечественного ментяры. При желании оными могут быть признаны: бутылка водки, порножурнальчики, упаковка презервативов («Зачем вам, товарищ старший лейтенант, на рабочем месте – презервативы? И только не рассказывайте сказки о том, что купили их для жены, и просто не успели донести до дома…»).
Чтобы стало понятней, какая это в натуре гнилая подлянка. объясню незнающим: буквально у к а ж д о г о опера при обыске можно найти что-либо подобное, но в том-то и соль, что к к а ж д о м у эСВэБэшники и не сунутся.
Если на текущий месяц план у них – «отловить двух перерожденцев-оперов и одного «оборотня»-участкового», то именно такое количество во время своих проверок они и зацепят. И не любых, случайно попавшихся им на глаза, а лишь тех, кто перед этим чем-либо начальству не понравился, стал нелюб, и был намечен к закланию…
И вовсе не во все райотделы внезапно врываются костоломы из СВБ, если уж на то пошло, а лишь в те, чьё руководство по каким-либо причинам вызвало раздражение в городском или областном УВД. И понадобилось их слегка приструнить, напомнив, «кто в доме – хозяин»…
Так что на деле не о священной борьбе за очищение милицейских рядов от всевозможного отребья идёт в данном случае речь. А лишь об одном из эпизодов подковёрной внутриведомственной борьбы различных ментовских группировок и кланов. Когда люди какого-нибудь полковника Иванова «наезхают» на людей какого-нибудь подполковника Петрова лишь потому, что сам Петров входит в группировку ещё какого-нибудь полковника, скажем – Сидорова…
Лично самого Петрова пока что не трогают (если «наезд» окажется слишком резким – люди Сидорова могут организовать мощный контрудар, а полнометражная «война ментовских кланов» никому не желательна). Но людишек Петрова, всяких там лейтенантишек и старлеев, ощутимо дёргают, понижая в должности, выгоняя со службы или даже сажая за решётку… И тем самым – вежливо намекают Петрову, что ему пора уж поменять свою «ориентировку» с Сидорова на Иванова. Если он не хочет и сам когда-нибудь внезапно попасть под тяжкий пресс разоблачений, шельмований и наказаний.
В этой ситуации самой пострадавшей стороной являются попавшие под горячую руку недругам Сидорова людишки Петрова. Ведь практически ни за что страдают преданные делу сотрудники! Но их покорёженные судьбы, по большому счету, никому не интересны. Они – пешки, которыми одни бездумно двигают вперёд, под кинжальный огонь противника, и которых другие безжалостно сбрасывают с шахматной доски…
…Так вот, в тот самый день, о котором шла речь (а произошло это в субботу), к нам в угро нагрянула бригада проверяльщиков из СВБ и начала трясти выборочно многие из кабинетов.
Морды – сытые, спокойные, уверенные в собственной безнаказанности. Ведут себя нейтрально, без малейшей враждебности. Никаких эмоций – обычное исполнение своих функциональных обязанностей.
«Откройте этот ящик… А теперь – сейф. Что это?.. Откуда оно у вас? Покажите документацию на это… Теперь откройте этот шкаф и покажите содержимое тех папок…» и т.д.
Ни за какие коврижки не согласился б я работать во внутренней безопасности! Ловить и изобличать своих же коллег-ментов, прекрасно понимая, что все творимые ими безобразия и беззакония – оправданы и объяснимы логикой обстоятельств и общей обстановкой… Ха! Да пошли вы лесом…
Мы тоже по службе кидаем немало подлянок, но кому? В основном – бандитам, всевозможным выродкам, пошедшим против людей и общества, а не тем, кто этому обществу служит, пусть и – с вынужденными нарушениями и неизбежными злоупотреблениями.
Своих жрут только крысы!
Не знаю, что именно д о л ж н ы были найти эСВэБэшники, но в кабинете одного из оперов (кстати – у того самого упомянутого выше Игорька Ванюшкина) за батареей нашли бумажный свёрточек с анашой.
Обычное дело – любой опер имеет негласный запас наркоты, чтобы расплачиваться с осведомителями за информацию или стимулировать «явку с повинной» у угодившего за решётку по подозрению в преступлении, и впавшего в состояние «ломки» наркомана… С точки зрения здравого смысла, обойтись без этого – невозможно. Но официально наше лицемерное ведомство своим сотрудникам подобные вещи категорически запрещает. И потому умные розыскники НЗ «дури» хранят в укромных «нычках» – где-нибудь на чердаке или в подвале одной из жилых многоэтажек…
Ванюшкин – неглупый парень. Не знаю, как он мог лохануться. Скорее всего, поленился в субботу снести наркоту в «нычку», решив: до понедельника и за батареей спокойно полежит. Не исключено и такое: наркоту ему элементарно подкинули те же, кто её тут и «нашёл». Тем самым заимев повод ухватить Игорька за шкирку!
Тут начинается та часть истории, которая непосредственно касается меня.
Та суббота была для меня выходной. Очень редкий случай. Обычно же все субботы я, как и прочие, пашу в обычном режиме, ещё и воскресенье захватываю. А тут старший опер непонятно чего раздобрился, кивнул милостиво: «Ладно, старлей, так и быть – в эту субботу можешь отдыхать…» Нижайший поклон ему в пояс за частичное удовлетворение моего конституционного права на полноценный отдых! Но так получилось, что именно в эту субботу мне понадобилось заскочить в райотдел для решения шкурного вопроса…
Накануне случилась кражонка по улице Малиновой. Подозревался некто «Жёлудь» – рецидивист, мразь и всё такое… Сидеть бы ему за ту кражу – не насидеться, но улик против него маленько не хватало. Вот я и приехал, чтоб оперативно потолковать с экспертом-криминалистом, осуществлявшим осмотр места происшествия – как бы нам так «схимичить», чтоб среди обнаруженных в обворованной квартире отпечатков пальцев оказались и его, «жёлудевы»? Всё равно ж там именно он, гад, сработал, но по хитрости своей орудовал в перчатках, и наверняка сумел нигде не оставить своих пальчиков. Вот мы с экспертом этот дефект природы и исправим, всё-таки засунув нахального ворюгу в тюрягу… Вор где должен сидеть, а?
Нет-нет, вовсе не в парламенте… Рано «Жёлудю» в парламентарии – пока что недостаточно для этого он наворовал.
Нашёл я, значит, трудягу из экспертно-криминалистического отдела (хитрый жучара, за приличные «бабки» на месте преступления даже отпечатки пальцев собственного папы согласится «обнаружить»!), порешали мы с ним все вопросы насчёт дальнейшей судьбы «Жёлудя», кинул я в его кармашек копеечку, да ещё и принесённый мною из дома пузырь на радостях совместно осушили… И не то чтоб стал я пьяным в грязь, но с учётом ранее вылаканного в «Трёх богатыря» пивка – кирнул в общем-то прилично.
Мне бы после этого домой сразу двинуть, но я решил ещё и заглянуть в чей-либо открытый кабинет (мой собственный был закрыт и опечатан на выходные), чтоб звякнуть одной знакомой тёлке. Дескать: жди – сейчас подъеду! (Не помню, говорил ли, что жена моя думала, будто и эта моя суббота – рабочая, так что я получил возможность малость гульнуть и развлечься под прикрытием якобы исполняемых мною полноценно служебных обязанностей).
И надо же мне было сунуться в распахнутые, как ворота любой западни, двери кабинета Ванюшкина! А там – три рыла из внутренней безопасности. Они сразу же усекли мою слегка покачивающуюся походку, заметили раскрасневшиеся щёки и слегка осоловевшие глазки…
И началось!
«Кто вы такой? А где ваше служебное удостоверение? А почему вы находитесь в нетрезвом состоянии?». И всё такое-прочее…
Я испуганно забормотал оправдания. Типа: не пьян вовсе, а лишь слегка подвыпивши, и к тому же нахожусь не при исполнении служебных обязанностей, так что имею моральное право слегка остограммиться…
«Даже если и «не при исполнении» – всё равно можете, должны и обязаны блюсти высокое звание сотрудника правоохранительных органов. А не позорить его нахождением в стенах районного отдела внутренних дел в состоянии алкогольного опьянения!» – строго сообщил мне один из мордатых с таким видом, словно сам он в собственном кабинете всегда пил только воду. И никогда не приходилось ему облёвывать унитаз в родимом учреждении наутро после сверхмощного поддавончика…
Я пробовал ещё что-то вякнуть, но ввиду малозначимости моей личности со мною и дискутировать не стали. А, отобрав к с и в у, выпроводили со словами: «В понедельник с вами будем разбираться…»
В понедельник так в понедельник; я не гордый, могу и подождать… Любая заминка с наказанием лишь увеличивает шансы на то, что этого наказания удастся и вовсе избежать.
Домой ехал в троллейбусе «зайцем» – дающую право на бесплатный проезд к с и в у отобрали, а покупать билет на свои кровные показалось западло. Ни к какой тёлке я, ввиду испорченного настроения, не поехал. Супруге же своё раннее возвращение со службы и, попутно, подвыпившее состояние объяснил туманным: «Так получилось, дорогая…»
Воскресенье провёл в раздумьях: накажут ли меня в этот раз, или – пронесёт, как неоднократно в прошлом бывало? Всё зависело от той установки, которую дала «шестёркам» из ВБ пославшая их в наш райотдел падлюга.
И если команда была – «Топить любой ценой и всех подряд, как можно большим количеством!», то дела мои – хреновы. Слишком уж идеально подхожу я в качестве наглядного примера для компрометирующего руководство нашего РОВД звонкого тезиса: «…ещё и пьяные в доску оперуполномоченные по коридорам шатаются… Так у вас скоро и огонь по мирным гражданам из табельного оружия начнут открывать!»
В этом случае попрут меня из «конторы» аж бегом! Ещё долго буду я один отдуваться за всех ментов-алкашей на совещаниях-заседаниях, многократно вспоминаемый докладчиками с формулировкой: «…а также и тот случай, когда старший лейтенант такой-то мертвецки пьяным валялся в коридоре РОВД…» А мою хмуро лыбящуюся физиономию вместо мишени вывесят в райотделовском тире, и молодые сотрудники будут разряжать табельные «Макаровы» в мою ухмылочку с надписью под нею: «Опер-алкоголик»… М-да! Приятного в таких мыслях – мало…
Но назавтра оказалось, что дела мои всё ж не на букву: «ха», а чуток получше. И вообще ситуация с нашим райотделом как-то сама собою разрядилась. Вдруг (вдруг!) беспощадная и глухая к оправданиям внутбезопасность готовно согласилась с реабилитирующим заявлением старшего лейтенанта Ванюшкина: оказывается, он просто не успел зарегистрировать изъятое накануне нарковещество – только и всего! Вот просто не успел – и точка. И внутбезы ему якобы тотчас поверили!
А что десятки столь же «забывчивых» розыскников до и после этого случая были с позором изгнаны из наших рядов, или даже посажены за абсолютно аналогичные поступки – это как бы даже не замечалось!
Игорька – простили…
Возможно, оказался у него сильный покровитель, сказавший вэбэшкам: «Ша!», но это – маловероятно. Куда вероятней другое: организованная на наш РОВД атака по каким-либо причинам внезапно перестала быть необходимой. Скажем – Петров из стана Сидорова наконец-то решился перебраться в лагерь Иванова. Или же Иванов и Сидоров заключили временное перемирие… Или, наконец – Сидоров изыскал возможность так садануть Иванова под дых, что тому пришлось срочно отступить по всем направлениям… Кто ж его знает?
Осталось решить, что же делать со мною – «пьяно шатающимся…»
Поскольку в материалах проверки нашего РОВД Службой внутренней безопасности изъятая у Ванюшкина анаша попала лишь малозначимым эпизодом, другого весомого компромата найти будто бы не удалось, а совсем без того, чтобы не накопать «отрицаловку», СВБ не хотелось (нужен же был хоть какой-нибудь значимый итог рейда!), то я показался идеально подходящим к роли главной жертвы проверяльщиков. Выходило, что именно ради поимки меня, опера-бухаря, весь рейд будто б и затевался!
Тут начальник райотдела сделал хитрый финт: для объяснений с мордоворотами по поводу моего морального облика он срочно отозвал с больничного некстати загрипповавшего начрайугро, а сам по якобы спешному делу отбыл в горУВД. Дав возможность Деду отдуваться за проштрафившегося оперёнка в гордом одиночестве.
Отдам шефу должное: хоть и больной, изнурённый непривычной для него хворью, но он немедля примчался на вызов. И два часа собачился с внутбезами, убеждая их, что старлей такой-то хоть и имел неосторожность в не совсем трезвом состоянии буквально на секундочку во вне- служебное время заглянуть в райотдел, и потому заслуживает всяческого порицания, но вообще же это – ценнейший и преданнейший делу сотрудник! Побольше бы таких старших лейтенантов угрозыску!.. Ежели к каждой бандитской харе приставить по такому старлею – хана отечественной преступности, как пить дать.
Задания «топить» именно меня конкретно у внутренней безопасности не было, моя провинность не была слишком уж большой, майор клялся-божился, что без моего дальнейшего нахождения в сплочённых ментовских рядах районный криминал окончательно оборзеет и займётся кражами и «гопами» – даже и в кабинете председателя райисполкома…
Внутбезы отступили.
Меня при том объяснении не было. С самого утра в понедельник, от греха подальше (чтоб не ляпнул чего лишнего!), меня, вернув к с и в у, отослали в СИЗО, забрать оттуда и отконвоировать на воспроизведение бандита. Во вторник же начальник угрозыска опять остался дома, досиживая больничный. Увидел его лишь в пятницу, когда он, окончательно выздоровев, явился на работу.
Первым делом – вызвал меня к себе.
Я явился к нему с радостной ухмылкой с в о е г о – но сразу скуксился, наткнувшись глазами на его ледяной, не склонный к панибратству взгляд.
«Помнишь, как сам гриппом болел?» – без всяких предисловий вякнуло Его Командирское Величество. Склерозом я не страдал и удивился, как можно заподозрить меня в способности забыть столь недавнее? Но быстрый ответ – не всегда правильный ответ. Поэтому я задумался на некоторое время, пытаясь понять, нет ли тут подвоха, и какого ответа начальство от меня хочет. Так и не сообразив, осторожно ответил: «Вроде бы помню…»
Его покрасневшие от недавно перенесенной высокой температуры глаза выпучились в крайнем негодовании: «А когда ты болел – тебя из-за меня вызывали куда-нибудь срочно, например – в посольство Занзибара?!»
Гм… Странный вопрос. Непонятный вопрос!.. Мы ж не в МИДе работаем. Да и откуда в провинциальном Энске – посольства? Пургу гонит… Неправильно это! Недоволен мною – скажи прямо, без экивоков. Но ему, вишь ты, поострить захотелось… Остроумным передо мною нарисоваться! И с каких делов меня из-за него куда-то должны вызывать? Я ж им не командую, и за его поступки не отвечаю.
«Эта африканская держава нынче не Занзибаром зовётся, а…» – начал я было поправлять начальника с бодрой готовностью школьного эрудита помочь однокласснику-невежде, но тут-то его и прорвало…
Разорался как сумасшедший: «Какого ж тогда хрена меня срывают с постели в тяжелейшем состоянии из-за тебя, тарам-тарам, и вызывают на разборку к этим гиндосам из внутренней безопасности?! Трах-тарарах, блин ослиный, оно мне надо – больному тащиться в райотдел, и из-за тебя, «синяка» трипперного, оправдываться, как нашкодивший школяр?!» И – покатил дальше лесом, иногда выезжая на поляны, и обстреливая меня многозарядными матюками. Я и такой, я и сякой, я и всякий… По службе – ноль, морально- конченный дегенерат, всем давно надоел своими художествами, весь РОВД от меня стонет, всё горУВД терроризировано моим тупоумием; скоро из МВД будут звонить и спрашивать: «Ну как там ваш дебил-старлей чего ещё начудил?!»…
Мне вовсе не казалось, что я – такой уж плохой. Есть и много хуже – начальник РОВД, например… Но, разумеется, с непосредственным начальством – не спорил. Лишь хмыкал виновато, извиняющее разводил руками. шепелявил какие-то объяснения-извинения, даже парочку случайных слезинок с щеки смахнул. Но на душе – кипело и скварчало от сдерживаемого негодования.
Ну какого лешего он на меня накинулся? Будто бы я про визит к нам тех поганых козлов знал заранее, и специально появился на их глаза поддатым и слегка расхристанным?
Да, немножко не повезло мне, а вместе со мною – и моим шефам. Но моей личной вины – нет. На будущее же, крепко поддав, теперь буду заходить в кабинеты коллег осторожней. Вначале, приоткрыв двери – принюхаюсь, не благоухает ли поблизости внутбезовское дерьмецо. И только если запашка нет – вползу и сам, весь в крошках и рыгалове…
В общем, наорался он вволю. И лишь когда отпускал – буркнул напоследок, что в материалах итогов проверки СВБ моё нетрезвое состояние зафиксировано не будет.
Ага вот зачем он меня вызывал! Решил порадовать доброй вестью. Создать хорошее настроение заботливыми словами: «Спи спокойно, старлей, тебе больше ничего не угрожает…» Пожать мне дружески руку и пожелать новых успехов в жизни и трудовой деятельности… Что ж… Весьма и весьма вам за это благодарен, товарищ майор!
И вот что я ещё скажу… Если даже Дед – сволочуга, то что ж тогда сказать об остальных моих отцах-командирах?!
(Продолжение следует)
Рассказ не пожелавшего назвать своё имя сотрудника уголовного розыска записал Владимир Куземко
P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!
