Армия и бандиты

В армейской среде популярен афоризм, приписываемый маршалу Жукову: «Армией управляю я и сержанты». Сегодня легендарный полководец присовокупил бы к сержантам и бандитов.

Реформа принесла в армию деньги. Вслед за ними в военные городки пришли бандиты, которые нашли новый объект «опеки»: отдельные военнослужащие, подразделения и целые полки исправно платят за «спокойную жизнь»……В Сергеевке, что в 160 километрах от Владивостока, о последней выходке Кобеца забудут не скоро. Прошлым летом Руслан устроил военным показательную порку. Хорошо выпив водки, он и пятеро его собутыльников сначала избили нескольких прапорщиков, потом, «догнавшись», отметелили начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения капитана Григорьева. Разобравшись с ним, переключились на подполковника Файзалиева, начальника автомобильной службы. А «на закуску» проломили голову капитану Шагану – командиру разведроты. Имеющего три судимости Кобеца даже не арестовали!…

Сергеевка – деревня в десятке километров от границы с Китаем – знаменита пулеметно-артиллерийской дивизией и местным жителем Русланом Кобецом. Официально попасть в дивизию, огороженную кое-как залатанным забором, можно, лишь получив разрешение в штабе Дальневосточного военного округа. Впрочем, если его нет, дежурные все равно поднимут шлагбаум не задавая вопросов. Дом Кобеца – в получасе ходьбы от КПП – скрыт от посторонних глаз двухметровым железным забором зеленого цвета. Крепкие, глухие ворота, домофон. Обитатель этой, по сергеевским меркам, крепости прославился несколько месяцев назад как человек, поставивший на колени целую военную часть постоянной боевой готовности – 2500 штыков.

На звонок никто не вышел, но домофон женским голосом сообщил корреспондентам Newsweek, что Руслан в отъезде и обязательно перезвонит, если оставить свой телефонный номер. Руслан перезвонил через две минуты и совершенно спокойно заявил, что все рассказы о нем клевета, а он сам – единственный, «кто был способен защитить солдат от обнаглевшего офицерья». Что это значит, Кобец не пояснил и прервал разговор. А «рассказы» – они о том, что Кобец является главой местной банды вымогателей, обложившей данью солдат-контрактников и офицеров из дивизии. Они ежемесячно отдавали часть зарплаты «смотрящим», которых Кобец назначал из самих же военных. Те относили их настоящему «хозяину».

В июле 2007 г. в Сергеевку нагрянула комиссия Минобороны, результаты ее работы засекретили (известно лишь, что комдива генерал-майора Александра Петрова сняли с должности), но после этого о криминалитете, подмявшем под себя целые военные части, впервые стали говорить открыто. В декабре прошлого года этим вопросом занялась комиссия Общественной палаты. На прошлой неделе правозащитники рассказали о новых случаях рэкета на круглом столе «Общественная инициатива: гражданин и армия», проходившем в Подмосковье.

В докладах звучала такая информация: за последние годы многие военные подразделения оказались в том положении, в котором пребывал российский бизнес в 90-х. Бандиты, казалось бы, ставшие историей, нашли новый объект «опеки»: отдельные военнослужащие, подразделения и целые полки исправно платят за «спокойную жизнь». Такая проблема возникла еще в 2000-м и сначала касалась исключительно выплат «боевых». Но затем армия стала переходить на контракт, деньги появились и у солдат, служащих вдали от горячих точек. Причем многие контрактники – это вчерашние призывники. С 2004 г., согласно поправкам в законе «О воинской обязанности», после полугода службы по призыву и получения военно-учетной специальности военнослужащий может заключить контракт о прохождении военной службы на три года. 18-летние пацаны, впервые оказавшиеся вдали от дома, стали легкой добычей для рэкетиров. Зарплата контрактника – от 9000 до 17 000 руб. в месяц – солидная «налогооблагаемая база».

В отчетах МВД, представленных на круглом столе, говорится о десятках случаев вымогательства у солдат и офицеров, произошедших в последние пару лет. Военные чины, с которыми пообщался Newsweek, утверждают, что милиция раздувает масштабы проблемы. Но, побывав в нескольких дальневосточных частях, мы убедились, что это не так. В армейской среде популярен афоризм, приписываемый маршалу Жукову: «Армией управляю я и сержанты». Сегодня легендарный полководец присовокупил бы к сержантам и бандитов.

Первый парень на деревне

В Сергеевке, что в 160 километрах от Владивостока, о последней выходке Кобеца забудут не скоро. Прошлым летом Руслан устроил военным показательную порку. Хорошо выпив водки, он и пятеро его собутыльников сначала избили нескольких прапорщиков, потом, «догнавшись», отметелили начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения капитана Григорьева. Разобравшись с ним, переключились на подполковника Файзалиева, начальника автомобильной службы. А «на закуску» проломили голову капитану Шагану – командиру разведроты.

Двое из трех избитых офицеров вскоре забрали свои заявления из милиции и были переведены в другие части, а имеющего три судимости Кобеца даже не арестовали. Ему всего лишь запретили появляться на территории дивизии, но Кобец спокойно продолжает жить в Сергеевке. Туда нас привез владивостокский журналист Ян Коноплицкий. Прошлым летом он первый почти случайно узнал об обстановке в сергеевском гарнизоне. «Кто-то постарался, и нашу провинциальную газету с моей статьей положили на стол к министру обороны Сердюкову. Так вот в Москве и узнали то, что здесь известно любому лейтенанту», – рассказывает Коноплицкий.

На территорию части мы попали с потрясающей легкостью. Чувствуется, что здесь не принято лезть в чужие дела. Довольно долго мы беспрепятственно бродили по военному городку, расспрашивая солдат про то, как служба идет, и только когда достали камеру, подошел прихрамывающий прапорщик и пригласил в комендатуру. И. о. коменданта майор Сергей Хоменко усадил нас и начал спасать ситуацию: «Чего скрывать – проблемы были, но теперь уже все позади. [Инцидент с Кобецом] этот нам даже помог, раньше мы его и тронуть не могли, потому что мы военные, а он гражданский, и по закону мы вроде как и не пересекаемся. Теперь же к нам прикомандировали двух милиционеров на случай, если гражданские бузят».

По словам коменданта, прошлогодний инцидент сильно раздули: «Выходной, все выпили, думаете, что избитый Шаган был трезвый? Рэкет говорите? Да бог его знает, может, что и было, меня лично никто не рэкетирует, а о других – не слышал, все это сплетни и слухи, а фактов ни у кого нет… Офицеры жалуются? Да кто жалуется?»

Рассказывая все это, майор звонит в штаб и кому-то докладывает о появлении московских журналистов. Минут через двадцать в комендатуре появился заметно нервничающий замполит. Офицер подтверждает слова коменданта: «Мы проводим анонимное анкетирование солдат, в том числе они отвечают и на вопрос, вымогают ли у них деньги. На этот вопрос пока никто не отвечает утвердительно».

Вскоре к общей беседе присоединяется еще один человек – местный участковый Сергей Литвинов. Милиционер более откровенен – факты все-таки имеются: «Вот, например, есть жалоба от контрактника Габидуллина. Его сослуживец требовал, чтобы он платил ему, грозился, что если денег не будет, то он уже не с ним, а с Кобецом будет иметь дело», – рассказывает Литвинов. По словам милиционера, у него уже несколько десятков заявлений от военнослужащих дивизии по факту вымогательства.

Покидая Сергеевку, мы задержались на автобусной остановке. Здесь не спеша потягивал пиво молодой человек лет двадцати пяти: бритая голова, кепочка, сбитая на затылок, брови, рассеченные мелкими шрамами. Пивную бутылку сжимает рука с распухшими «каратистскими» костяшками. «Серега», – представился он. Мы взялись подбросить местного жителя до дома. Вальяжно развалившись на заднем сиденье, Серега покровительственным баском отчитывал нас: «Что вы тут шарахаетесь, людей фотоаппаратом распугиваете? О том, что вы сюда собрались, уже два дня назад все знали, и теперь с вами никто из военных говорить не станет, а здесь все как было, так и осталось». По его словам, «крыше» платят не все, но половина точно – раньше «ребята» за деньгами сами в часть ходили, а теперь собранные деньги выносят за территорию. «С подразделения в день получки снимают иногда тысяч сто, а иногда и полмиллиона. Да что вы рот разеваете, как будто дальше кремлевских стен никогда не выезжали, здесь еще по-божески, вы в Бикин съездите», – напутствовал Серега на прощание.

Банки Джема

Традиции вымогательства на Дальнем Востоке имеют давнюю историю. Еще в конце 80-х годов вор в законе Евгений Васин, больше известный как Джем, создал здесь настоящую криминальную империю, которая называлась «Общак». Под контролем Джема находились не только уголовники, или, как здесь их называют, «синие», но и новое поколение рэкетиров – «спортсмены». Комсомольск-на-Амуре, Сахалин, Владивосток, Хабаровск, Находка, Уссурийск и даже Иркутск попадали в зону интересов Джема.

Сам Джем умер в хабаровском СИЗО в 2001 г., сейчас идет суд над его последними «генералами». Но в свое время Джем много внимания уделял «воспитанию подрастающего поколения», даже организовывал что-то вроде детских летних лагерей, где в качестве воспитателей подростков выступали опытные уголовники. Именно в ту пору сформировались здесь представления о могуществе «смотрящих» – хранителей криминальных «черных касс». Даже сейчас, когда империя Джема почти уничтожена, а «спортсмены» и близкие к ним коммерсанты легализовались, общаки существуют под другими вывесками.

Директор Владивостокского центра по изучению организованной преступности профессор Виталий Номоконов вспоминает громкий скандал трехлетней давности – сотрудник администрации Приморья Михаил Крокс собирал с бизнесменов пожертвования в некие благотворительные фонды. Методы сбора средств выглядели вполне по-джемовски, существует запись диалога Крокса и поставленного им «на счетчик» бизнесмена Селищева:

– Михаил Александрович, $10 000 – большая сумма для меня…

– Ты хочешь, чтобы тебе все двадцать влупили?.. Начни телодвижения, дальше будем смотреть. Затягивать не надо, плати, как нормальные люди делают, помесячно…

«Вот так, собственно, и выглядит современный общак», – резюмирует профессор. У него нет данных, что банда, вымогавшая деньги у военных сергеевской дивизии, связана с какой-либо из крупных «черных касс». «Может быть, они и автономны. Но случай этот вовсе не единичный, нечто подобное происходило, например, в мотострелковом полку в Бикине». Уже второй наш собеседник советовал съездить в этот город.

Бикинский кредит

Бикин – городишко в 250 км от Хабаровска. Местный мотострелковый полк – заурядная часть, как две капли воды похожая на любую другую, расположенную в таежном медвежьем углу. С контрактником Иваном Басханжиевым мы встретились недалеко от КПП. Отслужив полгода по призыву, он получил предложение перейти на контракт. Басханжиев не знал, что вымогательство существует, пока был срочником. Но начав получать зарплату, сразу увидел минусы службы в новом статусе.

После первой же получки к нему подошел некий Юрий Маркосян. Считалось, что Маркосян является старшиной роты, но в части старшина появлялся нечасто, более того, редкость его визитов нисколько не беспокоила командира роты капитана Евгения Ищака.

Зато в день зарплаты Маркосян приезжал на дорогой японской машине и собирал с солдат деньги. Иван платил 4000 руб. в месяц, столько же, по его словам, отдавало не менее 40% личного состава. Однажды Иван не смог заплатить, и старшина поставил его «на счетчик» – 1000 руб. за каждый день просрочки. Через неделю Маркосян явился вместе с какими-то гражданскими, солдата вывезли за город в лес и долго избивали гибкими стальными прутьями. Так повторялось несколько раз.

Чтобы рассчитаться с бандитами, Иван решил взять кредит. Но старшина отобрал у него документы, поэтому солдат попросил командира взвода оформить кредит на себя. «Он знал, что я попал “на счетчик”, всё понимал, это была очевидная ситуация, к нему у меня претензий нет», – рассказывает Басханжиев. Однако взводному кредита не дали, и Иван решил уйти из части.

Позже выяснилось, что, пока Басханжиев был «в сочах» (СОЧ – самовольное оставление части), на его имя таки оформили кредит в 50 000 руб. Кто его получил, Иван не знает, но военный билет, по которому можно было взять кредит, находился у бандитов. «Да разве я один такой? – вспоминает Басханжиев, – там было случаев пятьдесят таких кредитов. Попал человек “на счетчик”, отдать не может, ну у него документы отбирают, а потом он узнает, что ему за кредит платить. Они по-любому свои деньги с нас снимали». Сейчас военная прокуратура округа ведет расследование по этому делу.

Честные дезертиры

Полковник в отставке Павел Шмаков теперь возглавляет Хабаровский краевой правозащитный центр, а совсем недавно командовал полком. Историю контрактника Ивана Басханжиева он называет типичной. Из сейфа Шмаков извлекает пачку заявлений в два пальца толщиной: «Вот видите, сколько жалоб, и почти в каждой факты вымогательства». По его словам явление стало массовым потому, что сейчас происходит сращивание бандитов с офицерами. Последние давным-давно сами освоили навыки вымогательства.

Контрактники стали для криминала настоящим Клондайком, утверждает Шмаков. По его подсчетам, с развернутого полка постоянной боевой готовности в месяц уголовники и их помощники в погонах снимают до 7,5 млн руб. «Поймите, технология получения кредитов не такая уж простая, банки весьма неохотно ссужают деньгами военных, требуется масса справок, и если на солдата оформлен кредит в его отсутствие, значит, начфин был в доле», – говорит офицер-правозащитник. Кредиты не единственный способ, с помощью которого офицеры помогают бандитам получать долги со своих подчиненных. Можно, например, оформить отпуск, чтобы солдат рассчитался с «крышей» из отпускных. За оформление офицеры получают комиссионные.

Шмаков перелистывает свою пачку жалоб, вытаскивает бумагу: «Читайте, это вам не бикинская глухомань, это было прямо в Хабаровске, в 15 км от штаба округа, и всплыло случайно: судили солдата за дезертирство, а оказалось, что он в сто раз честнее своих начальников был».

Контрактник Сергей Колнусенко проходил службу в в/ч №51460 в хабаровском пригороде Красная Речка. Колнусенко был назначен заместителем командира взвода, ему подчинялись 16 человек. Вскоре на военнослужащего вышли местные уголовники и объяснили: раз ты «замок», значит, должен собирать со своих бойцов в хабаровский общак. Колнусенко долгое время тянул, всячески избегая «общественной нагрузки», но вскоре понял, что выбор у него невелик: стать «смотрящим» или умереть. Решил просто бежать из части. На допросе он так и говорил: «Понимаю, что совершил преступление, но если бы я его не совершил, мне бы пришлось пойти на еще более страшное преступление». Суд учел принципиальность сержанта и ограничился условным сроком за дезертирство. Те, кто пытался назначить сержанта «смотрящим», пока на скамью подсудимых не сели.

Позиция военной прокуратуры проста, говорит Шмаков, дезертиры пытаются избежать наказания, поэтому они и представляют свое самовольное оставление части как «проступок, совершенный в связи со сложившимися крайне неблагоприятными обстоятельствами», что по закону исключает ответственность за СОЧ.

Отчаявшись добиться результата с помощью военных прокуроров, полковник Шмаков обратился в Госдуму и Союз солдатских матерей. В результате их переписки с руководством МВД появилось несколько любопытных документов. Оперативникам известно о существовании сразу нескольких банд, специализирующихся на «крышевании» воинских частей. Например, начальник 6-го отдела ОРБ МВД РФ Шапкин рапортует о существовании трех этнических преступных группировок в Хабаровском крае, именуемых по фамилиям лидеров: группы Магомедова, Нальгиева, Икова. Далее перечисляется не слишком обширный, но вполне интернациональный список задержанных за вымогательство у солдат, венчает который старший лейтенант Блинков, пытавшийся «снять» 50 000 руб. с сержанта Панасекина. По словам Марии Бонцлер из Комитета солдатских матерей, подобные истории происходят не только на Дальнем Востоке. Так, в бригаде морской пехоты Каспийской флотилии местные братки вывезли двух рядовых прямо из санчасти. На момент похищения «счетчик» накрутил обоим 110 000 руб. Солдаты пытались связаться с командиром роты, но главарь сам набрал номер ротного и проинформировал, что забрал его подчиненных. Офицер никаких мер не принял. Дальше были избиения, угрозы и отсрочка «кредита», чтобы солдаты нашли деньги.

Впрочем, военные продолжают занимать твердую позицию – утверждают, что никакой проблемы нет. Глава пресс-службы штаба Дальневосточного военного округа полковник Леонид Кожан говорит, что несколько единичных инцидентов не позволяют говорить о системе: «Пытаются представить это именно таким образом те, кто заинтересован поднять свою значимость. Для местных подразделений МВД выгодно утверждать, что они противостоят хорошо организованным бандам, а не одиночным грабителям», – рассказывает полковник. Методика местной милиции, по его словам, сводится к тому, что, проведя два-три задержания, милиционеры тут же делятся этой информацией с правозащитниками, подавая ее под соответствующим углом. После этого офицеры МВД уже занимаются не милицейской рутиной, а вроде как становятся всероссийским авангардом борьбы с преступностью.

Кожан, впрочем, не говорит, что милиция бесполезна для решения армейских проблем. Милиция армии нужна. Но, как можно понять из слов полковника, только для того, чтобы граждане в случае чего не пострадали. «Армия заточена на борьбу с внешним врагом, и если мы начнем доступными нам методами бороться с местной шпаной, то можно таких дров наломать…» – объясняет «пассивность» военных полковник Кожан.

Орхан Джемаль, Русский Newsweek