Генпрокуратура Украины: креатив на грани безумия. Или преступления

Наблюдая за неприличными выкрутасами украинской прокуратуры, вполне можно вспомнить известную поговорку: «Заставь дурака Богу молиться, так он себе и лоб расшибёт». Впрочем, известно и другое высказывание, кажется, царя Алексея Михайловича: «Дуракам закон не писан». Правда, во времена царя Алексея Михайловича дурак было не ругательное слово, а название должности при царском дворе. Должности шута, которому было позволено всё. Те времена вернулись?..

Есть такая замечательная поговорка: «Заставь дурака Богу молиться, так он себе и лоб расшибёт». Не успела СБУ расшибить себе лоб при атаке на НАК «Нафтогаз України», когда начальник третьего следственного управления этой достопочтенной организации умудрился возбудить уголовное дело по факту незаконного завладения газом RUE при полном отсутствии самого события преступления. Не успел этот самый замечательный следователь заведомо для себя незаконно лишить человека свободы, указав в документах на такой «пустячок» как указание очевидцев преступного деяния при полном отсутствии как самих очевидцев, так даже и формальных следов таковых в материалах по делу… Как на официальном сайте Генеральной прокуратуры Украины появилось совершенно потрясающее сообщение:

«5.03.2009
Генеральною прокуратурою порушено кримінальну справу стосовно директора одного із товариств з обмеженою відповідальністю
Генеральною прокуратурою України порушено кримінальну справу стосовно директора одного із товариств з обмеженою відповідальністю за фактом замаху на розкрадання державного майна в особливо великих розмірах за ознаками злочину, передбаченого ч.2 ст. 15 та ч.5 ст. 191 КК України.
Як встановлено під час дослідчої перевірки, проведеної податковою міліцією, директор товариства, за попередньою змовою з невстановленими особами в період з березня 2006 року по липень 2008 року з метою розкрадання майже 35 млн. грн. з державного бюджету шляхом відшкодування податку на додану вартість документально оформив неіснуючі операції з придбання товарів у фіктивних підприємств, усвідомлюючи, що перекладені на них податкові зобов’язання не буде сплачено до державного бюджету.
Розслідування кримінальної справи доручено СВ ПМ ДПА у м. Києві та контролюється Генеральною прокуратурою України.»

Для тех, кто не понимает юмора на языке украинском, перевожу:

«5.03.2009
Генеральной прокуратурой возбуждено уголовное дело в отношении директора одного из обществ с ограниченной ответственностью
Генеральной прокуратурой возбуждено уголовное дело в отношении директора одного из обществ с ограниченной ответственностью по факту попытки хищения государственного имущества в особо крупных размерах по признакам преступления. предусмотренного ч.2 ст.15 и ч.5 ст. 191 УК Украины.
Как установлено во время доследственной проверки, проведённой налоговой милицией, директор общества, по предварительному сговору с неустановленными лицами в период с марта 2006 года по июль 2008 года с целью хищения почти 35 млн. грн. из государственного бюджета путём возмещения налога на добавленную стоимость документально оформил несуществующие операции по приобретению товаров у фиктивных предприятий, осознавая, что переложенные на них налоговые обязательства не будут уплачены в государственный бюджет.
Расследование уголовного дела поручено СО НМ ГНА в г. Киеве и контролируется генеральной прокуратурой Украины».

Отметим, что в данном случае весьма замечательно, что из текста сообщения вообще неизвестно — в отношении кого именно возбуждено уголовное дело. И это — замечательно, поскольку можно насладиться этим изобретением «гениев» из ГПУ вполне незаинтересованно. Только не спрашивайте меня, ктó этот самый подозреваемый — ей Богу не знаю! У него, наверное, есть имя, отчество и фамилия, но это меня совершенно не касается. Именно потому я имею право судить о «пропиаренном» Генпрокуратурой деле по приведенному официальному сообщению  вполне незаинтересованно.

Юристы это знают, а вот не-юристам поясняю: в уголовном деле, да и вообще во всех юридических делах, исходящих от власть предержащих, случайных слов не бывает. Если только следователь, скажем, упаси Господи, перепутал глаголы, оформляя постановление на языке, которым он, в общем-то, не владеет (что не редкость именно на Украине), то надо судить не по тому, что при этом думалось «гениальной» головою следователя, а исключительно по тому, что он начиркал на бумаге. Тут надо ставить точку.

Если же, паче всякого чаяния, уголовное дело возбуждено по заведомо не той статье, то это означает, что оно возбуждено заведомо незаконно! Оно подлежит прекращению, а все материалы по нему, добытые в ходе такого следствия, должны считаться добытыми незаконно, и не могут по этой причине быть основанием вообще для судебного суждения. Для судебного суждения является фактом именно отсутствие таких вот незаконно добытых материалов – сколь бы ни были очевидны ляпы следствия, пробелы в чьих-то знаниях или вообще скудоумие, проявленное обвинением.

Давайте читать сообщение. И будем полагать, что оно совершенно соответствует истинному положению дела.

Первый же вопрос состоит в том, что из сообщения следует два взаимоисключающих основания: дело возбуждено или «по факту» или «в отношении».

Если дело возбуждено «по факту», то в нём нет никаких подозреваемых, а указанный предприниматель всего-навсего может быть только свидетелем. Если оно возбуждено «в отношении» этого самого предпринимателя, то оно возбуждено не «по факту», а по «подозрению в совершении преступления». В деле, возбуждённом «по факту» совершения преступления, установлен только сам факт преступления, но неизвестно, кто же именно его совершил, даже на уровне предположения. В деле, возбуждённом «по подозрению кого-либо в совершении преступления», есть и предположительно установленный факт преступного деяния, и лицо, которое это деяние совершило.

Второй вопрос ещё интереснее. С одной стороны, в сообщении ГПУ указано, что имел место сговор директора одного из обществ с ограниченной ответственностью в совершении преступного деяния. Но вот с кем он, собственно, такой сговор установил — неясно. Причём неясно не только мне, но, как следует из сообщения, и следствию. Но сговор, как уже установило следствие, — есть! И «группа лиц» – есть. Откуда и как это стало известно правоохранителям — Бог весть! Ведь сговор как элемент, образующий групповое преступление, предполагает указание на то, что кто-то с кем-то договорился, и эти все «кто-то» знали (или должны были знать) о преступности деяния. Пока что, как видно из сообщения, имеет место «группа», состоящая из… одного человека. Все остальные лица не установлены!

Попытайтесь сообразить, каким же при этом образом удалось установить доследственной проверкой налоговой милиции ГНАУ, что имело место некое соглашение, да не просто соглашение кого-то с кем-то, но и с преступными намерениями неизвестно кого!

Третий вопрос основан на собственно квалификации деяния, которое предполагается как именно преступное.
Надо отметить, что как раз в квалификации надо быть особо аккуратным, чётко различать различные составы преступления, так как от этой самой квалификации как раз и зависит самая законность возбуждения уголовного преследования. В цитируемом нами сообщении указана ч.5 ст. 191 УК Украины.

Вот что написано в этой статье:

«Стаття 191. Привласнення, розтрата майна або заволодіння ним шляхом зловживання службовим становищем

1. Привласнення чи розтрата чужого майна, яке було ввірене особі чи перебувало в її віданні, –
2. Привласнення, розтрата або заволодіння чужим майном шляхом зловживання службовою особою своїм службовим становищем –
…
5. Дії, передбачені частинами першою, другою, третьою або четвертою цієї статті, якщо вони вчинені в особливо великих розмірах або організованою групою, — …»

Объясняю: «привласнення» — «присвоение», «майно» — «имущество», «вiдання» — «вéдение», «заволодiння» — «завладение», «службове становище» — «служебное положение».

То, что бюджетные деньги никаким образом не находились в ведении директора общества с ограниченной ответственностью, из текста вполне очевидно. Очевидно и то, что «мудрецы» из Генеральной прокуратуры Украины, особенно вдохновлённые такими незабываемыми личностями, как г-н Ренат Кузьмин или другой светоч юридической науки — г-н М.Д.Якубовский, имели в виду довольно элементарную, весьма распространённую и совершенно неизящную схему возврата налога на добавленную стоимость из бюджета за счёт покупки втридорога товара у некоей «помоечной фирмы» – это очевидно.

Не менее очевидно, что такого рода прямые возмещения этого налога из бюджета в соответствии с законодательством Украины, строго говоря, производятся только при экспорте товара, а последний подразумевает именно физическое перемещение товара за пределы Украины. Но каким же тогда образом можно утверждать, что речь идёт именно о таком вот незаконном присвоении, завладении или растрате чужого (!) имущества — известно только налоговой милиции ГНАУ, да креативщикам из Генеральной прокуратуры Украины.

Ведь бюджетными средствами этот директор не ведает по определению, служебного положения в отношении как раз бюджетных средств не имеет. завладеть и присвоить их может только и исключительно в том случае, когда этого возжелают как раз государственные чиновники. А отображение самих по себе средств в налоговом учёте предприятия ну никак именно хищением не назовёшь.

Также невозможно и переместить не только за границу Украины, но и даже внутри неё имущества или товар, которого на самом-то деле нет. А именно физическое перемещение с оформлением таможенного вывоза товара и есть обязательным условием для получения бюджетных средств! А обвинение сформулировано — обратите на это внимание! — не в уклонении от уплаты налогов (что ещё могло бы логично усматриваться из описанного), а именно в присвоении, растрате, завладении… И притом неустановленной группой лиц, да ещё и по предварительному сговору.

На самом деле я вполне предвижу, что в формулировании квалификации преступления, которое было возбуждено Генеральной прокуратурой Украины, есть какая-то «потусторонняя» загадка. Мне трудно себе представить столь обалдевших юристов, которые вот так – ни с того, ни сего! – решили бы вменять не налоговое преступление, которое, возможно, имело место (так как получение возмещения налога на добавленную стоимость на основании налоговых накладных и таможенной декларации само по себе прямо предусмотрено законом).

Но, подчеркну ещё раз: никаких следов мошенничества, фиктивного предпринимательства, никакого следа подложных документов в сообщении, а следовательно, надо так понимать, и в деле – нет! И всё-таки кто-то исхитрился и прицепил сюда ту самую статью Уголовного кодекса, по которой так нелепо, например, пытались обвинять (и обвинили!) г-на М. Болдырева, хотя вот как раз чего не было в действиях того же г-на М. Болдырева, так это именно ни присвоения, ни растраты вверенного ему имущества, ни уж тем более — завладения.

Предвижу, что мне скажут: мол, это просто так, знаете, «неловко выразились». Ага, неловко… Точно так же, как неловко выражал свои мысли, например, замгенпрокурора г-н Р.Кузьмин, взывая к телезрителям и публике в телестудии. Но примечательно во всём этом то же, что было и в деле о контрабанде газа, и в «деле славян», и во многих других делах — принципиальное рвение изобретать составы преступлений, которые не могут даже и помыслиться при описанных обстоятельств.

А таких фантазёров, обыкновенно, таких изобретателей-затейников бывает на весь аппарат что налоговой милиции, что Генеральной прокуратуры вовсе не так уж и много. Эти неуёмные господа готовы отрабатывать всевозможные эксперименты на живых людях. И слывут, обычно, весьма креативными.

Интересно, а вот такие «изобретатели» должны получать правовую оценку своей деятельности, например, от того же г-на Р.Кузьмина? Или этот господин также, как и его коллега, готов полагать, что в порядке вещей, скажем, возбуждать уголовные дела по несуществующим в деле составам? А если суд, например, по этой самой причине освобождает человека из-под стражи, то — посылать в ведомство исполнения наказаний письма с требованием – ни много, ни мало – не исполнять решение суда?

Когда-то при обсуждении известного в этом смысле такого предписания заместителя Генерального прокурора Украины в отношении банкира Б.М.Фельдмана один работник прокуратуры заявил (прямо в стиле г-на Р.Р. Кузьмина!): конечно, прокурор имеет на это право! Вот, скажем, судья сойдёт с ума и решит сокрушить здание суда… А на это один из адвокатов заметил: «Пример, конечно, интересный… но что если с ума сойдёт прокурор?»

Не знаю уж как там сходят с ума судьи, но пока что, наблюдая за неприличными выкрутасами как раз прокуратуры, вполне можно вспомнить известную поговорку: «Заставь дурака Богу молиться, так он себе и лоб расшибёт». Впрочем, известно и другое высказывание, кажется, царя Алексея Михайловича: «Дуракам закон не писан».

Правда, во времена Алексея Михайловича дурак было не ругательное слово, а название должности при царском дворе. Должности шута, которому было позволено всё. Те времена вернулись?..

(Печатается с сокращениями)

Михаил Юн, Третейские суды и гражданский процесс