Золотое зло

Есть алкоголики, которые не пьют, и наркоманы, которые не колются, а вылечить их полностью невозможно. Поэтому и лечить так выгодно: большинство пациентов возвращается. Главное — дать надежду родственникам, и порой чем фантастичнее метод лечения, тем больше веры. 

Лишение свободы Егора Бычкова, лишавшего свободы наркоманов, наделало много шума. Но специалистам известно мало способов избавления от зависимостей, не пахнущих криминалом.

Случай Егора Бычкова показал, что нехорошо приковывать наркоманов к батарее, но что-то ведь надо с ними делать. Фото: ИТАР-ТАСС

 Есть алкоголики, которые не пьют, и наркоманы, которые не колются, а вылечить их полностью невозможно. Поэтому и лечить так выгодно: большинство пациентов возвращается. Главное — дать надежду родственникам, и порой чем фантастичнее метод лечения, тем больше веры. Лишение свободы Егора Бычкова, лишавшего свободы наркоманов, наделало много шума. Но специалистам известно мало способов избавления от зависимостей, не пахнущих криминалом.

Слишком активные общественники

В середине октября суд в Нижнем Тагиле вынес приговор по делу Егора Бычкова, президента местного фонда «Город без наркотиков». Его обвинили в незаконном удержании и лишении свободы больных наркоманией, при этом обвинения в истязании и нанесении побоев были сняты. Хотя прокуратура требовала наказания в виде лишения свободы на двенадцать лет, суд ограничился тремя с половиной годами. И обвинение, и защита недовольны наказанием, но, похоже, приговор отражает государственные настроения.

Почти все политики высказываются в том духе, что, мол, мотивы Бычкова мы поддерживаем, а методы — нет. Да и что еще скажешь, если народ — за борцов с наркоманами, которых уже прозвали Робин Гудами, а митинги в поддержку Бычкова запланированы по всей стране. Кажется, сам президент страны считает примерно так. За два дня до вынесения приговора рок-музыкант Владимир Шахрин рассказал Дмитрию Медведеву о процессе, тот пообещал «вникнуть и разобраться», после чего суд вынес неожиданный приговор. А рокеры сейчас непредсказуемо ведут себя не чаще, чем возникают несогласованные темы в публичных беседах с первыми лицами.

Сторонники Бычкова говорят, что посадили его по указке наркоторговцев и действующих с ними заодно сотрудников правоохранительных органов, ведь фонд не только пытался спасать наркоманов, но и вылавливал дилеров. Аргументы сильные, но и свидетельства об избиениях наркоманов в центре реабилитации красноречивы. Были случаи и похуже: в 2004 году двух сотрудников фонда «Город без наркотиков» осудили за изнасилование.

Общественное движение за оздоровление нации в последнее время вообще склонно принимать простые и конкретные формы. В конце августа в Ростове-на-Дону группа молодых людей с криками «Русский не бухает!» избивала сверстников, которые гуляли с бутылками пива в руках.

Некоторые комментаторы говорят о нарождающемся гражданском обществе: наконец-то просыпается самосознание, пошла общественная дискуссия. Легко заметить, что большая часть общественников явно заботится не о наркоманах и алкоголиках, а о том, чтобы ими не стали другие. Зато о зависимых рада позаботиться частная медицина.

Услуги частного «похметолога»

«Годовой оборот частных наркологических фирм в Москве можно оценить примерно в $40 млн,— подсчитывает депутат Госдумы Антон Беляков.— Это не считая «серой» и «черной» практики». Депутат отмечает, что из-за неразберихи в системе лицензирования государство не знает, сколько в России борцов с зависимостями. Пожелавший остаться анонимным глава одного из частных реабилитационных центров подсчитывает, что месячный доход фирмы может составлять от 5 млн до 15 млн руб.: «В Москве и области действует не меньше 20 более или менее крупных компаний. По России — не меньше 150».

То есть в российских масштабах эти $40 млн можно смело умножать на десять. По словам психиатра-нарколога Государственного научно-исследовательского центра профилактической медицины Александра Федоровича, главный товар этого рынка — надежда для родственников алкоголиков и наркоманов. Именно поэтому чем экзотичнее название методики, тем больше в нее веры.

«Не существует полноценной реабилитационной помощи людям, страдающим химической зависимостью,— горячится президент фонда «Нет алкоголизму и наркомании», член Общественной палаты Олег Зыков.— У их родственников тоже развивается заболевание, которое называется созависимостью. Они продают квартиры, чтобы вылечить детей, они готовы платить, чтобы переложить ответственность за ребенка на врача или гадалку. Наличие диплома врача не мешает борцам с зависимостью быть шарлатанами и негодяями. В Петербурге до сих пор используется методика «стереотаксис», когда вымораживают кусок мозга, заявляя, что это центр удовольствия. В Новосибирске используют корпоральную гипертермию: под общим наркозом кладут человека в воду и нагревают до 43 градусов. Эти методы применяются в других областях медицины, но при чем здесь наркомания? Это социальное и духовное заболевание, и проблема наркомана — найти социальную и духовную альтернативу».

У Зыкова в кабинете целая подборка печатных нелепостей: вот государственный наркологический диспансер рекламирует в солидном журнале «медитацию головного мозга». Или метод «поркотерапии» из сборника материалов международной научной конференции: «Несколько серий ударов по 5 раз, всего 60 ударов на одну процедуру. Удары наносятся в полную силу человеком средней комплекции».

Врачи рассказывают, что в государственных наркологических больницах персонал зачастую издевается над пациентами так, что «Город без наркотиков» отдыхает. Но в госклиниках все же редко переходят грань. «Две-три смерти в год — нормальная практика для наркологической коммерческой фирмы,— рассказывает директор реабилитационного центра, настоявший на анонимности.— Родственникам говорят: а что вы хотели, он наркоман. Как написать заключение о смерти, там тоже знают».

Реальные пути избавления от зависимостей объединяет то, что они не бывают быстрыми и легкими. ФОТО: Александр Вайнштейн, Коммерсантъ

Любая чудесная методика — от кодирования до 25-го кадра — это лишь маркетинг, так удобнее рекламироваться, уверен Александр Федорович: «Нет методики против алкоголя. Это одно из патологических проявлений в функционировании личности, к каждому пациенту надо применять разные методики».

Впрочем, вымораживание мозга и «поркотерапия» — товар не массовый. Гораздо больше востребован обычный детокс: из абстинентного состояния алкоголиков выводят в стационаре или на дому. Сутки в стационаре стоят $150-300, выезд врача на дом — 2-3 тыс. руб. Процедура эта признается официальной медициной, но без наблюдения врача может стать смертельной.

Предложение для наркоманов — ультрабыстрая опиоидная детоксикация (УБОД), когда пациенту под наркозом вводят препараты, вытесняющие опиаты. «Наркозависимые любят УБОД: за два-три дня снимается абстиненция, и ты этого не помнишь,— объясняет Адель Валеев, директор центра реабилитации «Республика».— После этого они чувствуют себя отдохнувшими, ощущения от наркотиков через некоторое время обостряются. Однако при процедуре бывают остановки дыхания, сердца. Государственные клиники обычно не рискуют делать УБОД, хотя все оборудование у них есть. Мы тоже УБОД не делаем». У частников бывают случаи, когда пациенты принимают наркотик сразу после процедуры, и привычная доза оказывается для очищенного организма передозировкой, рассказывает Валеев. Впрочем, понятно, почему врачи идут на риск: ценник — около 50 тыс. руб.

О подобных ужасах, наверное, может рассказать любой нарколог, но главная беда быстрой детоксикации не в этом. «Абстинентный синдром можно пережить, от него не умирают,— говорит Олег Зыков.— Наоборот, чтобы человек сам испытал желание лечиться, ему надо дойти до некоего дна». В этом смысле похмелье тоже терапия, а вот «похметолог» работает на развитие зависимости.

Путь к себе и другим

«Еще в дореволюционном учебнике Московского университета сказано, что терапия после двухнедельного запоя должна занимать не менее шести месяцев»,— напоминает Александр Федорович. Купирование острых абстинентных синдромов — это только начало долгого пути, главное — это психотерапия и социальная реабилитация. «Человеку нужно приобрести новые навыки существования, выздоровление сопряжено с духовным ростом человека, достигнуть этого кипячением или вымораживанием невозможно. Так же как и ударом по роже»,— убежден Олег Зыков.

Социальная реабилитация — это, например, общества анонимных алкоголиков и наркоманов. Сколько в России их последователей — неизвестно, только в Москве действует несколько десятков групп. Встречи групп проходят без врачей, литература анонимных алкоголиков написана анонимными алкоголиками, например знаменитые «12 шагов».

Небольшая комнатушка в подвальном помещении, на стареньком столе — чашки с чаем, конфеты и электрочайник. Я опоздал на собрание: вокруг стола сидят шесть мужчин и одна женщина от 35 до 50 лет. «В первый раз?» — спрашивают меня и аплодируют.

Мне зачитывают правила содружества и переходят к основной программе — чтению и обсуждению. Рассказывают, как теряли семьи и коляски с детьми, как валялись на автобусной остановке, как голыми вылезали в окна, как после этого пришли в группу. Стаж трезвости разный — от нескольких месяцев до нескольких лет, в группы продолжают ходить и после долгого воздержания. «Даже если ты в завязке насухую, все равно хочешь бухать,— объясняет крепкого телосложения мужчина.— Когда я хожу в группу, даже нет потребности».

Такие клубы очень важны хотя бы потому, что у алкоголиков круг общения соответствующий — и если не пить, то и общаться не с кем, объясняют психологи. Разумеется, долгое выздоровление требует от больного напряжения сил. За большие деньги можно это напряжение облегчить. В этом смысл услуг знаменитой клиники Маршака. «В основном наркологические клиники применяют кратковременное медикаментозное лечение,— говорит главврач клиники Светлана Матвеева.— Человек не знает, что делать с этой трезвостью. У нас стационарный курс проходит больше месяца, переживаются кризисные моменты, человек находится круглосуточно со специалистами. Реабилитационный курс предполагает двухгодичную поддержку».

Принудительное лечение алкоголиков отменили в России только в 1994 году, а сейчас призывы к его возобновлению звучат с новой силой. ФОТО: Артем Пигарев, Коммерсантъ

Светлана Матвеева уверяет, что 70-80% ее пациентов не возвращается к зависимостям. Впрочем, она уточняет, что эта статистика только для тех, кто полностью прошел рекомендованную реабилитацию. Многие пациенты после месяца в стационаре уже считают себя очистившимися и через некоторое время возвращаются к зависимости. Стоимость лечения здесь определяется индивидуально. По некоторым данным, месячный курс в клинике Маршака стоит порядка $20 тыс.

Главный подвох — дорогое лечение не освобождает пациента от самостоятельной работы. Это основная часть выздоровления, она одинакова и для бесплатных анонимных алкоголиков, и для клиентов дорогих клиник, а купить можно лишь место в комфортной палате и квалифицированные советы.

Центр реабилитации «Республика» открылся год назад, это бывший пансионат в Крыму. «В таких условиях легче формируется мотивация, человек охотно едет на лечение,— объясняет директор центра Адель Валеев.— Мы сразу показываем, что жизнь без алкоголя или наркотиков тоже может доставлять удовольствие. Курс реабилитации в центре — от месяца до трех, после этого пациент амбулаторно получает психологическую помощь, это два-три приема в неделю».

Месяц лечения стоит 380 тыс. руб. Хотя это в десять раз дороже турпутевки, проект не рассчитан на получение прибыли, уверяет Валеев. Пять гектаров площади у моря, свой пляж, бассейн, при этом центр принимает не более 40 пациентов. «Сейчас пока пациентов гораздо меньше. С ними работают три консультанта по химзависимости, психолог, психотерапевт, психиатр-нарколог, терапевт, физиотерапевт, круглосуточно дежурит медсестра. Это не говоря о поварах, охране и так далее»,— объясняет Валеев. Он единственный из опрошенных мною частных врачей, кто признался, что мировая практика до сих пор не добилась эффективности реабилитации более чем 30%.

Хотя длительная реабилитация — единственный честный путь лечения, свои мошенники есть и здесь. Открыть реабилитационный центр даже проще, чем клинику по детоксикации: можно вообще обойтись без лицензии. «Сейчас очень распространена практика создания фондов, некоммерческих партнерств: в уставных документах пишут, что занимаются профилактикой социальных болезней,— говорит один из наркологов.— Одна организация оформила центр просто как гостиницу. Я сам был директором одного из таких центров. Снимается коттедж в Подмосковье, завозятся двухъярусные икеевские кровати, набирают человек 20 пациентов, и с ними сидит один консультант. Пациенты сами себе готовят, убираются, выйти им некуда: кругом соседи. В таком бизнесе хорошо развит call-центр, поставлена работа с родителями. Деньги либо берутся вчерную, либо оформляются как благотворительный взнос: 120-150 тыс. руб. за месяц. Разумеется, никакой серьезной работы с пациентами не проводится».

Говорят, из некоторых таких центров наркоманы бегут и пропадают навсегда, а если их ловят, то сажают в яму в наказание. «В одном из центров наркоманов бреют — местные знают, что лысых надо ловить, за это можно получить вознаграждение»,— продолжает делиться ужасами анонимный источник. По сути, за $4-5 тыс. родственники пациентов покупают себе месяц спокойствия — с непредсказуемыми последствиями для больных.

Божественное исцеление

Православная благотворительная организация «Преображение России» бесплатно принимает алкоголиков и наркоманов: в октябре открылся уже 350-й центр — в подмосковной деревне с говорящим названием Докукино.

«В наших центрах живут общинами. Чтобы поступить, достаточно принять несколько правил: не пить, не употреблять наркотики и так далее,— рассказывает представитель «Преображения России» Александр Фроловский.— Все члены общин работают: вскапывают огороды, строят, грузят».

Противники «Преображения» обвиняют организацию в том, что здесь не лечат, а просто используют рабский труд. По некоторым косвенным свидетельствам можно заключить, что такая структура может действительно интересовать организаторов как доходный бизнес. На сайте «Преображения» описано, как бывший руководитель новосибирского отделения организации Борис Кислый организовал захват помещений «Преображения России», попутно объявляя о преображении самой организации в «некриминальную» «Линию жизни». Все признаки рейдерского захвата: прибытие милиции, срочное переподписание договоров аренды. Рейдеров разоблачили, но осадок остался.

Другую реабилитационную организацию, «Нарконон СНГ», называют сектантской из-за связей с учением Рона Хаббарда, основателя сайентологии и дианетики. Впрочем, Леонид Гедько, замдиректора центра, все подобные обвинения отметает: сайентология сама по себе, в дела реабилитации учение не вмешивается.

У «Нарконона» на территории СНГ несколько центров, всего в них может разместиться около 100 человек. В зависимости от города стоимость реабилитации — от 60 тыс. до 90 тыс. руб. в месяц. Главный принцип — не использовать медикаментозное лечение, ведь больные и так пропитаны химией. Курс реабилитации — от полугода до года, при прохождении курса пациент должен выбрать новые жизненные цели. «Выбирают три главных направления — спорт, работу или семью, чаще это сочетается в разных пропорциях. Порядка 10% выпускников продолжают с нами совместную работу, но большая часть ребят возвращается в свои города».

Светлана Матвеева видит в «сектантской» реабилитации всего лишь переход из одной зависимости в другую. Впрочем, какую оценку способов борьбы с зависимостью можно считать объективной? Дорогостоящие реабилитационные центры нападают на «сектантов», частная медицина критикует разваливающуюся государственную систему, а врачи из госклиник — «похметологов»-однодневок. Когда же язвы общества пытаются исцелить активисты-общественники, получается еще хуже.

«Наркологии нужна недобровольная госпитализация»

  МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА

Главный нарколог Минздравсоцразвития Евгений Брюн рассказывает, в чем наркологи проигрывают психиатрам.

Я сочувствую Егору Бычкову, потому что он попал в драматическую ситуацию. Какие-то меры принуждения к отказу от наркотиков оправданны, но это должно происходить по закону, а не партизанскими методами. Оставление без медицинской помощи человека, который в ней нуждается,— противозаконно.

Любое общество должно организовывать социальный прессинг на наркоманскую субкультуру. Например, Линдсей Лохан нарушила договоренность с судом — сидит в тюрьме. Или Мел Гибсон скажет что-нибудь в пьяном виде, и пожалуйста — слушает лекции о вреде пьянства. Нам тоже нужны недобровольные меры медицинского характера. У нас, к сожалению, Госдума уже 20 лет не может принять соответствующие законы: о профилактике, лечении, реабилитации.

При свободной продаже алкоголя всегда одинаковое количество больных алкоголизмом — 2% населения вне зависимости от политического и экономического строя. Но главная проблема — это злоупотребление алкоголем, она касается 30-40% всего населения. Эти люди к нам не попадают, никаких инструментов воздействия на них нет. Они рано умирают от сердечно-сосудистых заболеваний, ослабевают умом, перестают быть работниками, отцами семейств. При этом даже если он погибать будет, мы не имеем права его недобровольно госпитализировать. Это то, что есть у психиатров, но нет у наркологов. Психиатр приезжает и видит, например, делирий. Он никого не спрашивает, везет человека в психиатрическую лечебницу. Там оформляет недобровольную госпитализацию на две недели — по 29-й статье закона о психиатрии. Мы бы хотели, чтобы эта норма была распространена на наркологию.

«Можно к вам нашего мальчика?»

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Основатель фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман рассказал «Деньгам», как реагирует фонд на приговор Егору Бычкову.

После осуждения Егора Бычкова в работе фонда изменится лишь одно: мы будем активнее работать по Тагилу. Там наркоторговцы прыгали и в ладоши хлопали, когда Егора «закрыли». Сейчас выстроилась очередь в фонд, люди звонят: «Это у вас истязают наркоманов, пристегивают наручниками? Можно нашего мальчика к вам?» Егор, несмотря на юношеский возраст, оказался очень стойким и мужественным парнем. Я сделаю все, чтобы он пошел учиться после того, как выйдет.

Если появилась насильственная реакция на алкоголизм и наркоманию, значит, терпеть это больше нельзя. Что страшнее: начать бороться с этим, пусть насильственно, или спокойно смотреть, как русские вымирают? Правильные действия или нет — это сигнал для общества и для власти, что есть люди, которые не хотят с этим мириться. Возможно, надо не на пьяных гнев оборачивать, а на тех, кто допустил, что полстраны — пьяные.

Наркологи всю жизнь рассказывали людям сказки, что наркомания — такая болезнь, которая лечится, но не вылечивается. Мы показали, что нормально бросают колоться и не возвращаются. И для этого не надо медицинского образования. Главное — лишить доступа к наркотикам. Говорят о гуманности, но наркоманов лишили шансов на выживание, обрекли на вымирание. А перед тем как сдохнуть самому, он втянет в зависимость, отправит на тот свет неизвестное количество народа, обманет и обкрадет.

Автор: Иван Ждакаев. Журнал «Деньги»   № 42