Процеси

Нотариус сегодня: убийца с печатью или кандидат в покойники?

Published 20 Липня 2009

Должности нотариусов сегодня покупаются за сотни тысяч долларов. Правда, эта на первый взгляд рутинная и мирная профессия на самом деле очень рискованна и опасна для жизни. В руках ее представителей сосредоточены такие полномочия, что они пугают даже их самих. Без их участия не обходится ни одна крупная сделка купли-продажи. Именно нотариусы придают статус законности сделкам «черных риэлторов» и рейдеров, подтверждая подлинность документов, которые могут поменять собственника заводов, земель, миллиардных активов. Тех, кто не соглашается участвовать в мошенничестве, запугивают. Их часто убивают, но силовики редко находят убийц.

-…$500 000 за кресло, но неизвестно, когда ты его получишь, — просто становишься в очередь.Год-два придется ждать конкурса, но это формальность — потом кресло нотариуса твое.

— А если я не юрист?

— Даже если не юрист. Документы и трудовую подготовим! Все как на распродаже!

О встрече с Александром (имя изменено) я договаривался несколько месяцев. Хотя рекомендации у меня были — от известных российских адвокатов и нотариусов. Он заказал столик в дальнем и безлюдном углу небольшого, но приличного ресторанчика на Тверской. Кофе принесли отличный, как положено — с бокалом минеральной воды и дольками лимона и шоколада: помогает от скачков давления. Им-то я чуть и не поперхнулся — цена вопроса и откровенность разговора меня несколько ошарашили. А Александр продолжал расписывать свой «товар»:

— Тридцать тысяч долларов будет стоить ваша подпись под документом, удостоверяющим ту или иную сделку — по недвижимости либо рейдерский захват предприятия. Окупаемость вашего «вклада» составит максимум пару месяцев.

— А проблемы?

— Да вы что, с ума сошли? У нас все выстроено, даже президент России, юрист, — и тот не понимает, что к чему.

— А милиция, легендарный уголовный розыск — найдут ведь, если надо?

— Нет у силовиков никаких рычагов давления!

Нотариуса Перепелкину в 2001 г. убили в центре Москвы

Мой собеседник был прав: ни МВД, ни ФСБ не могут переломить ситуацию. «Ну не можем мы контролировать нотариат: законодательная база не та, да и заинтересованности в изменении ситуации нет», — констатировал в приватном разговоре со мной сотрудник МВД. Силовики удивляются только тому, что еще три года назад кресло нотариуса стоило $20–30 тыс., а сегодня про -гресс ценообразования налицо. Со всеми вытекающими последствиями.

Люди, причастные к нотариату, удивляются меньше.

— А куда им всем, нотариусам, деваться? — говорит Екатерина Лиясова, уже лишенная статуса нотариуса. — Эту юридическую работу приравняли по доходности к бизнесу казино, и теперь нотариусы должны платить такие же налоги, как владелец зала игровых автоматов. Потому и зарабатывают как могут.

Приложение к печатной машинке

Однако ворочать столь крупными суммами нотариусы стали не сразу.

— В Советском Союзе нотариус был приложением к печатной машинке, как говорится, приравнивался по статусу к заву овощной базы, — вспоминает помощник главы Федеральной нотариальной палаты Алексей Лацейко.

И правда, в недавнем прошлом государственные нотариусы — это бедные чиновники, в массе своей скучные неудачники. Советские граждане большой собственностью не владели и, если не считать завещаний и покупки дачи на шести сотках, никаких особых сделок не совершали. Зарплата у нотариусов была небольшая, и взятки они тоже брали маленькие — за оформление без очереди доверенностей на машины.

Но рыночные отношения изменили расстановку сил. Частные нотариусы обещали ликвидировать очереди в гос конторах, достигавшие временами 100–200 человек, и законопослушно платить налоги. Разработчиком идеи воссоздания частного нотариата был главный специалист отдела нотариата Министерства юстиции РФ Анатолий Тихенко, убитый в 2001 году наемным киллером. Пятеро бывших чиновников Минюста и стали в 1993 году, сразу после принятия закона, первыми частнопрактикующими нотариусами.

Заколоченные окна «общежития» для обманутых стариков-переселенцев

О доходах частных нотариусов уже в то время ходили легенды. Обычный тариф составлял полтора процента от суммы сделки, но разброс был очень велик — все зависело от клиентуры. Самый высокий доход имели, да и сейчас имеют, нотариусы, которые предпочитали не рекламировать свои офисы для людей «с улицы», но дружили с риэлторами.

Тихенко как-то рассказывал, что однажды за границей в ответ на сетования на низкие доходы некоторых нотариусов ему показали документ — отчет о переводе денег на счет одного из его ближайших соратников, согласно которому тот только за одну «нужную» сделку получил $1,5 млн. Налогов с этих сумм понятно, никто не платил.

Эпоха бешеных денег оборвалась в конце 90−х, когда отменили обязательное нотариальное заверение квартирных сделок. Были установлены жесткие гостарифы, гонорар не мог превышать 20 тыс. рублей. И «отбить» выложенные за кресло нотариуса деньги стало возможным только «серыми» доходами. Благо спрос был. Лжеэкспортные операции, уход от налогов, возврат НДС из бюджета через подставные фирмы, зарегистрированные на ранее утерянные паспорта, рейдерские захваты, «черные риэлторы».

Кладбище призраков

Тело 59−летней Ольги Отиной сотрудники милиции обнаружили на Балтийском вокзалеСанкт-Петер бурга. Женщина умерла от алкогольного отравления и переохлаждения. Приехав из города Сланцы, она хотела вернуться в свою двухкомнатную питерскую квартиру, но не смогла. Уже после похорон родственники застали в ее квартире неизвестную семью. Новые владельцы ничего объяснять не стали, только хлопнули дверью.

Сланцы еще в конце 90−х приобрели дурную славу. Сюда сотнями свозили одиноких стариков, а их квартиры таинственным образом оформлялись на новых владельцев. Числообщежитий-притонов в городах Ленинградской области — Сланцах, Кингисеппе, Киришах — милиция исчисляла десятками. Мошенников эти городки привлекали дешевизной местного жилья и отсутствием маломальского контроля. Только в последнее время общежитий с «переселенцами» стало чуть меньше, говорят милиционеры.

За две недели до исчезновения Ольги Отиной у нее появился подозрительный обеспеченный собутыльник.

Таинственный нотариус, посещавший перевезенных в Сланцы стариков

— Вот так зачастую появляется доброхот, знакомство, как правило, начинается с выпивки и ею же заканчивается, а в результате люди оказываются без денег, без жилья или выселены неизвестно куда, к черту на кулички, — говорит почетный член Ассоциации риэлторовСанкт-Петербурга Павел Штепан.

И здесь спиртное лилось рекой, причем бесплатно для всех участников попойки. «Что мы делали — так это пили, как на духу говорю», — уверяет Александр Королев, мужчина средних лет, дослужившийся до статуса «подсадной утки»: в его задачу входит спаивание клиента, кража документов и передача их нужным людям для нотариального оформления жилья на других желающих. Мы встретились в одном из питерских ОВД. На вид ему за 60, самостоятельно ходить не может — ноги уже отказывают, с руками еще хуже: налив ему 100 грамм, приходится подносить стакан к его рту, он сам не в состоянии. Перед оперативником на столе лежит уголовное дело: Александру Королеву на самом деле 30 лет, имеет шесть судимостей, ведет аморальный образ жизни, к работе относится презрительно… Его даже задерживать никто не стал — и так никуда не денется. Написав «чистяк» (так на милицейском жаргоне называется чистосердечное признание), откровенничает: «На работу с Отиной ушло больше обычного». Спирт в 5−литровых канистрах ему чуть ли не каждый день привозил бизнесмен Андрей Разов. Правда, сам «подсадной» о своем здоровье заботился и пил не спирт, как его жертва, а водку, купленную в соседнем ларьке.

— Мне платили до трех тысяч рублей за документы, — рассказывает он мне.

— То есть ты должен был выкрасть документы?

— Да, базара нет, я в отказ не иду.

— И сколько у тебя ушло времени, чтобы вытащить документы у Ольги?

— Да недели две.

Каким образом документы на квартиру были оформлены, до сих пор остается тайной — нотариус по фамилии Абрамов успел сбежать в Германию. Выхожу из ОВД — и через три часа уже в Сланцах. Всего 200 километров от Санкт-Петербурга, но будто другой мир. Сотни деревянных крестов с номерами и без фамилий, а впереди распаханная площадка для новичков. «Это кладбище у нас появилось в 1998 году, когда пошла первая волна «переселенцев»: здесь ставят только кресты, и на них, как правило, одни бирки с номерами», — рассказывает здешний участковый Сергей Григорьев. Лишь на одном из могильных крестов прикреплена какая-тобумажка с надписью «ПАПИК» — редкий случай, когда кто-то находит своих родителей и отдает последний долг.

В местном морге мне показали около десятка трупов. Вскрытия никто не делал, мне объяснили, что это — «чужаки» и выяснять причину их смерти не стоит хотя бы ради экономии времени. В местном похоронном бюро этот контингент проходит под псевдонимами «Иванов — Петров — Сидоров», а между собой сотрудники называют их «пересыльными».

Вместе с участковым идем по очередному адресу. Трехэтажный покосившийся дом с окнами, забитыми досками, и черная «Волга» у подъезда. Участковый открывает дверь в проблемную квартиру, в которую пере ехало уже очень много питерских искателей сносной жизни. Непонятно как оказавшаяся в этом притоне прилично одетая женщина быстро выскакивает и моментально исчезает на «Волге». «Нотариус», — говорит участковый. Мы успеваем заснять только номер машины.

Здесь в двух комнатах живут 15 человек, а оформлено еще больше. Пожилая женщина с хорошо поставленной речью рассказывает мне о том, как продала квартиру в Питере и переехала в Сланцы, чтобы получить здесь что-то пусть поменьше, но получше. Так и ждет — не первый год. Кандидату филологических наук почему-то невдомек, что своего маленького домика ей теперь уже не дождаться: в квитанции об оплате услуг ЖКХ совсем другие фамилии.

Еду «пересыльные» готовят на всех в общем котле — во дворе на углях. Унитаз и ванну из квартиры давно продали, остались только куски труб. Оглянувшись по сторонам, понимаю, что здесь не только мышь бы повесилась, но и таракан бы застрелился, если бы мог. Приподнимаю крышку кастрюли и изумляюсь: в ней суп из корешков помидоров и каких-тоогрызков моркови. Спрашиваю:

— Что это?

— Ужин.

— А что пьете?

— Бомик.

— Стеклоочиститель?

— Ну да. В реке разбавляем и пьем.

Они были уверены, что их свозят в Сланцы временно, а потом расселят по обещанным квартирам или домам в соответствии с нотариально заверенными документами.

— Мне известны факты, когда людей с каким-то минимальным скарбом привозили, наутро они просыпались, выходили в деревню и спрашивали, где здесь ближайшая станция метро, — рассказывает глава Сланцевского муниципального района Александр Парамоненко.

В Сланцах мы пообщались с Валентиной Крутиковой. В обмен на 3−комнатную квартиру в Кингисеппе ей предложили «двушку» в Сланцах с доплатой. В итоге она осталась без обещанных денег, без части своих вещей, в квартире после пожара, в которой нет воды, газа, электричества и окон. Но многие из переселенцев, ютящиеся в притонах, могли бы ей даже позавидовать.

Валентина Михайловна после «выгодного» обмена оказалась в квартире без окон и света

Во время рейда по подозрительным квартирам нас с участковым сопровождает машина представительского класса с тонированными стеклами. А из гостиницы нам вообще рекомендуют не выходить. Уже вернувшись в Петербург, захожу на Литейный, 4, прошу оперативников пробить номер машины, на которой от нас сбежала загадочный нотариус. Оказывается, номер С219МХ — настоящий, но принадлежал он не «Волге», а грузовому «мерседесу», который год назад отправили на металлолом, а номер сдали. По закону он подлежал уничтожению…

Когда я поделился этими историями с руководителем Национального антикоррупционного комитета (НАК) Кириллом Кабановым, он не удивился. «Бывают случаи, связанные с захватом собственности, когда нотариус приглашается даже в тюрьму, — сказал он мне. — Заключенный под силовым давлением переписывает на кого-то свою долю недвижимости, а нотариус регистрирует сделку».

Цена честности

Естественно, мошенничество с недвижимостью — далеко не единственный источник дохода нечистых на руку нотариусов. А недавно законодатели еще больше расширили их возможности, приняв поправки в закон, позволяющие нотариусам оформлять имущественные сделки по отчуждению имущества (раньше это было прерогативой суда). Но честные юристы сами не рады тому, что на них свалилось.

— Судьи просто отбились от грязной работы, — объясняет мне на условиях анонимности один из нотариусов. — Все эти поправки создают возможность для рейдерских захватов целых бизнесов. Ну не имеет права нотариус не принять заявление, а проверять законность представленных документов не обязан! Это дурдом! Тебе приносят документы на отчуждение завода, и ты понимаешь: не зафиксируешь сделку — наживешь себе проблемы, зафиксируешь — можно сухари сушить.

— Сегодня передел собственности идет при участии людей, имеющих административный ресурс. Они прикрыты, и проверить их сложно. Адвокатов убивают редко, нотариусов — чаще. Систематизация данных показывает, что их убирают как свидетелей, — считает Кирилл Кабанов.

Нотариусы никак не защищены юридически, у них нет никакого особого статуса. Делая выбор в пользу закона и честности, они не могут рассчитывать на защиту правоохранительных органов — им предстоит самостоятельно справляться со своими проблемами.

— На нас завели уголовное дело — мы отказались оформлять проблемные сделки с недвижимостью и автотранспортом, — рассказывает нотариус Наталья Гуменюк.

Однажды в нотариальную контору буквально ворвалась женщина, представившаяся Светланой Скибенко. Влетев в кабинет, она «рекомендовала» оформить документы на автотранспорт.

Сотни безымянных крестов на кладбище в Сланцах

— Да она дралась в приемной, кричала, мол, у нее муж — начальник убойного отдела в Балашихе, и ей законы не писаны. Муж ее часто пытался оформить через нас документы на угнанные машины. Но мы отказывали. А после визита этой истерички на нас спустили силовиков, — жалуется Наталья Гуменюк.

Нотариальная контора пока работает, нотариусы статуса не лишены, только нервничают. А вот сотрудники буквально разбегаются. И постоянные проверки пожарных подтверждают, что за контору взялись всерьез. В конце концов даже охранникам в частном порядке рекомендовали не выходить на работу.

— Эта Скибенко, кстати, тогда орала, что мы тут все сидеть будем или пойдем на корм рыбам. А после у нас действительно пропал охранник, причем даже дома не появляется, — говорит нотариус.

А я держу в руках еще один показательный документ. «Руководителю Останкинского муниципалитета Москвы С. К. Черемухину, — написано в нем. — Уважаемый Сергей Константинович, мне, нотариусу города Москвы Колодезевой Татьяне Анатольевне, в ходе работы с населением стало известно <…> тяжелобольная Капранова Л. И. нуждается в уходе, но у ее кровати постоянно находятся неизвестные люди, документы на квартиру у нее забрали люди в милицейской форме, родственники умерли». Нотариус Колодезева отказалась оформлять договор дарения квартиры неизвестным людям. Единственное, что она могла, — попросить установить опеку над пожилым человеком.

Попав в ее офис в Кривоколенном переулке, напоминаю нотариусу об этом письме.

— Я не знаю, чем дело закончилось. У меня тогда было несколько подобных дел, и я отказалась их регистрировать — слишком пахло мошенничеством, — рассказывает Татьяна Колодезева.

Через несколько дней после отправки письма ей позвонили и настоятельно рекомендовали сделки оформить. Она снова отказалась, и тогда у нее сожгли дачу, да так, что заодно сгорела и соседняя.

— У меня соседка потребовала сорок тысяч долларов компенсации, — вспоминает Колодезева.

Деньги отдавать она отказалась, и сразу на ее сына возбуждают уголовное дело, якобы он устроил этот поджог.

Доказать вину молодого человека не удалось, и дело закрыли, но всякий раз, когда нотариус отказывается заверять проблемные сделки, ей с маниакальным постоянством напоминают о сожженной даче.

В то время, когда у одних нотариусов горят дома, у других — архивы. Возможно, они сами их поджигают, чтобы замести следы сомнительных сделок.

Когда нотариус Колодезева отказалась заверять сомнительные сделки, у нее сожгли дачу

С теми, у кого горят архивы, происходят совсем другие истории. Одним из самых громких скандалов в нота риальной среде стало в 2003 году «дело Елены Костиковой». Она была красива, молода и хотела денег. Поэтому за $5 тыс. умудрялась оформлять документы по сделкам на жилье на любых условиях.

Это сейчас такие расценки вызывают у профессионалов улыбку. Но даже по ним нотариусу Костиковой удалось заработать столько, что с лихвой хватит до старости. Ей удавалось оформлять сделки представителям почти всех криминальных группировок Москвы, а в ее сейфе оперативники обнаружили векселя на несколько миллионов долларов. Сегодня нотариус Костикова в международном розыске, хотя шансов, что она жива, практически нет.

Эта история невольно вспоминается, когда проходишь мимо театра Ленком на Малой Дмитровке. Рядом — бывшее общежитие актеров. Два его этажа выкупили бизнесмены. Но сначала две квартиры по 11 комнат купил безработный 18−летний таджик. А бывшего хозяина дома, предпринимателя Григория Резяпкина, задушили удавкой. Следствие предположило самоубийство, потом — убийство по неосторожности. Разбираться начали, только когда объявились родственники с Украины. Тогда знавшая все тайны сделок нотариус Костикова и пропала.

Дело нотариусов

О некоторых тайнах процедуры назначения нотариусов стало известно после скандала, устроенного бывшим помощником нотариуса Инной Ермошкиной. Несколько лет назад она трижды пыталась получить лицензию нотариуса, и трижды ей отказывали. В конце концов Ермошкина обратилась в суд. Обвинив в сговоре и коррупции всю систему московского нотариата, она доказала незаконность выдачи лицензий десятку родственников высокопоставленных столичных чиновников. Еще несколько десятков назначений оказалось под вопросом. В число незаконно ставших нотариусами попали дочь спикера Мосгордумы Владимира Платонова, жена бывшего первого зампредседателя Верховного суда Владимира Радченко, родственник главы МЧС Сергея Шойгу, жена заместителя генпрокурора Александра Буксмана, сын экс-начальника ГУВД Москвы Владимира Пронина.

— Вся система нотариата подвержена коррупции, члены комиссий, утверждающих кандидатуры нотариусов, могут говорить, что захотят, и принимать нужные им решения. Победителями становились даже те, у кого вообще не было стажа работы, — рассказывает Инна Ермошкина. — Кстати, в Германии нет конкурсов: прошел стажировку, сдал экзамен и ты — нотариус. Но там нет ограничений на количество нотариусов. А у нас в Москве 350 нотариусов на 160 тысяч нотариальных действий в год, и расширять штат никто не хочет.

Ермошкина уверяет, что при таком объеме работы нормальный юрист не может качественно выполнять свои обязанности.

Сама она сейчас под следствием, ее обвиняют в махинациях с недвижимостью, якобы она обманом переоформила на себя девять квартир, которые затем продала. Согласно биографии, некоторое время она работала в Торгово-промышленной палате бухгалтером и была уволена со скандалом. «От нее в палате избавились, как от запятнавшего свою честь человека», — подчеркнул один из нотариусов Москвы. Вспоминают юристы также и то, что Ермошкина от имени «Единой России» бесплатно консультировала старушек, а потом они якобы резко умирали и появлялись новые собственники их жилья.

Инна Ермошкина через суд доказала незаконность назначения на свои должности десятков нотариусов

В прошлом году ее арестовали и на два месяца посадили в СИЗО, причем по времени этот арест удивительным образом совпал с рассмотрением в судах ее исков в связи с назначением нотариусами родственников высокопоставленных чиновников. Она утверждает, что ее заставляли отказаться от этих исков.

Впрочем, коллеги говорят, что Ермошкина — фигура неоднозначная.

— Ермошкина пытается дискредитировать институт нотариата, но она ведь не семи пядей во лбу. Ее просто используют в своей борьбе два юридических клана. Теперь она, наверное, и сама не рада, что в это ввязалась, — говорит Алексей Лацейко.

Такие войны действительно неизбежны. Число лицензий нотариусов ограничено. При этом они обладают широчайшими полномочиями: без их участия не может обойтись ни одна серьезная сделка с собственностью. Спор за миллиардные активы часто зависит от одной визы нотариуса. Соблазн и страх зачастую слишком велики.

…Нотариус Наталья Гуменюк и ее помощники считают, что им повезло: против них всего лишь возбудили уголовное дело за излишнюю придирчивость. У них не жгли дач, не похищали охранников, в них не стреляли в подъездах. Они все еще пытаются работать честно в условиях, когда очень многие от этого отказались.