Реформа милиции: не говори «коп»…

Указ о мерах по совершенствованию работы МВД президент России подписал еще в конце прошлого года—документ стал ответом на «год милицейского произвола». Тогда же президент объявил о грядущих сокращениях в милиции—не таких масштабных, как в армии, но ощутимых.  Главная идея затеянной Дмитрием Медведевым реформы милиции — не обидеть саму милицию…

Вечером, накануне выхода в свет, законопроект еще назывался по-старому — «О милиции», рассказывает член оргкомитета по разработке документа, генерал-майор милиции в отставке Владимир Овчинский. Но тут Дмитрий Медведев предложил авторам подумать о новом названии. На следующее утро в открытом доступе появился законопроект «О полиции». Милиция — наследство революции 1917 года, пояснил сам президент. К тому же советская милиция — добровольцы из рабочих и крестьян, «дружинники в погонах». А «полиция» сразу вселяет в общество веру в то, что его защищают профессионалы.

Руководство МВД вслед за президентом настаивает, что нынешняя реформа вовсе не смена вывески, а сигнал: система обновляется целиком, изнутри. Законопроект содержит детальную инструкцию для полицейского. Например, указания, по каким местам можно бить задержанного, а по каким нельзя или в каких случаях можно без спросу вторгаться в жилище.

Но скептики уверяют: реформу, которая затеяна ради борьбы с милицейским произволом, не провести без кадровых чисток в самой милиции. Для начала настоящей реформы нужны десятки показательных уголовных дел по всей милицейской вертикали, считают собеседники Newsweek в Кремле и Белом доме. И добавляют: ломать утопающую в коррупции и клановых договоренностях систему никто не станет—не тот политический контекст.

Так что не только высшие чины МВД, но и рядовые милиционеры перейдут в полицию, буквально не изменившись в лице. Законопроект в его нынешнем виде превращает милиционера в полицейского автоматически. Все сотрудники милиции просто напишут заявление о переходе в полицию.

ДРАКОНОВСКИЙ И ГУМАННЫЙ

Указ о мерах по совершенствованию работы МВД президент подписал еще в конце прошлого года—документ стал ответом на «год милицейского произвола». Тогда же президент объявил о грядущих сокращениях в милиции—не таких масштабных, как в армии, но ощутимых. А из Кремля поползли утечки, что милицию, возможно, разделят на федеральную и муниципальную, а следствие станет отдельной структурой.

Но законопроект о полиции все равно появился неожиданно. Его вывесили на сайте zakonoproekt2010.ru, созданном администрацией президента, и предложили высказывать замечания. «Только время для обсуждения выбрано странно,—удивляется член думского комитета по безопасности Геннадий Гудков.—Жара, пожары, сезон отпусков».

Ежедневно, как будто речь идет о кассовых сборах в кино, публикуются сводки о посещаемости сайта—в первые два дня текст собрал больше двух тысяч откликов. «Идея про публичное обсуждение в этом и была—не замкнуться в трех отзывах: Совбеза, ФСБ и самого МВД,—говорит источник в Кремле.—И кстати, она работает». Он добавляет, что президент готов дорабатывать документ. Тем более что текст писали одновременно несколько групп авторов: со одной стороны, в МВД, с другой—в правовом управлении администрации президента. Курировали работу над законом глава этого управления Лариса Брычева и глава контрольного управления Константин Чуйченко.

«Даже в «Единой России» в подавляющем большинстве проект не видели,—удивляется другой сотрудник администрации.—Нам уже звонили, жаловались депутаты наши авторитетные—мол, надо было нам показать, там ляпы есть откровенные. Мы им посоветовали начать готовить комментарии и замечания, не дожидаясь внесения в Госдуму».

Первый ляп заметили адвокаты. «Право на адвоката при задержании теперь предусмотрено лишь с момента водворения в камеру,—говорит адвокат Александр Островский.—А в наших реалиях в милицию даже на простую беседу лучше без адвоката не ходить». Это положение противоречит позиции Конституционного суда, замечает Дмитрий Орлов из справочно-правовой системы «Право.ру». Если оно уцелеет, то в любом случае будет оспорено. Право на адвоката с момента задержания—норма Конституции, успокаивает замглавы МВД Сергей Булавин, и ее невозможно игнорировать.

Пункт с адвокатами поправить нетрудно—содействовать этому от имени Общественной палаты уже пообещал Анатолий Кучерена. Но право полиции беспрепятственно проникать в дома граждан в любое время суток с возможностью взламывать замки—тревожный сигнал, считают правозащитники. «Ужесточение полицейского режима,—согласен политолог Станислав Белковский.—Все, что делает милиция де-факто, закреплено де-юре».

В МВД возражают, что в этой норме нет ничего нового. Право на проникновение в жилище без санкции суда есть у любой силовой структуры, которая ведет оперативно-розыскную деятельность. Но законы у нас читают невнимательно, говорит Сергей Булавин.

Сотрудники милиции, в отличие от правозащитников, считают, что законопроект вовсе не драконовский, а слишком гуманный. Например, по той же статье о проникновении перед тем, как войти в помещение, полицейский должен уведомить о цели визита находящихся там людей. «Видимо, придется кричать жулику через дверь, что я пришел его брать, чтобы он успел уничтожить улики и уйти через окно»,—предполагает один из сотрудников угрозыска ГУВД Москвы.

Есть еще статья 22, добавляет милиционер. Она запрещает применять спецсредства для остановки транспорта, если в нем находятся пассажиры: «Получается, что если в микроавтобусе едет группа бандитов, то я уже не имею права пробить ему колеса».

НИ ПЯДИ ЗЕМЛИ

Два месяца назад, вспоминает один из депутатов, шел разговор о том, чтобы передать налоговые преступления от департамента экономической безопасности (ДЭБ) МВД Следственному комитету при прокуратуре. Но этот слух не подтвердился: слишком уж лакомый кусок экономические преступления.

Наоборот, будущая полиция получит право, которого сегодня у МВД нет,—без ограничений знакомиться с документацией по любой форме собственности. У полиции появится доступ к информации в кредитных организациях. Реформу отдали милиции на откуп, говорит зампред думского комитета по безопасности Михаил Гришанков, и она не поступилась ни пядью земли—даже расширила свои полномочия.

В МВД любят говорить, что «антимилицейская кампания» затеяна конкурентами-силовиками, которые пытаются ослабить ведомство, растащив его по кускам. Судя по законопроекту, атака конкурентов отбита: главное достижение реформаторов из МВД даже не в том, что полиция получит новые полномочия, а в том, что будет сохранена глобальная структура органов внутренних дел. А это значит, что реформы как таковой нет. И это залог силы и влияния МВД в его нынешнем виде.

Милицейскому начальству пока удалось отбить и другую атаку. Уже несколько лет депутаты и эксперты говорят о том, что без полной переаттестации всех сотрудников МВД никакая реформа не будет иметь смысла: нужно хоть как-то просеять кадры. На встрече с милиционерами в Йошкар-Оле Медведев сказал почти прямым текстом: авторы реформы из МВД отказались от этой идеи, опасаясь потери управляемости. Милиционеры не согласились: переаттестация возможна и даже нужна. Президент обещал подумать.

Реструктуризация, переаттестация и последующие увольнения—это уже серьезно. А кто же их сегодня возьмется трясти всерьез, объясняют депутаты и чиновники из Кремля и Белого дома. «Возьмем, к примеру, полномочия по экстремизму,—рассуждает кремлевский чиновник.—Они у МВД. Пока МВД говорит, что они опора режима, эти полномочия нельзя трогать». Кто же еще обеспечит нормальную предвыборную кампанию, пересказывает собеседник Newsweek аргумент милиционера. МВД выполняет важные политические функции.

ОСТАВИТЬ КАК БЫЛО

В итоге транспортную милицию, которую обещали распустить первым делом, «модернизировали». В департаменте, рассказывает Сергей Булавин, было 20 подразделений, а оставили только восемь. Но людей не уволили—их просто сняли с транспорта и перевели в другие отделы. Слухи о выведении за рамки министерства вневедомственной охраны тоже так и остались слухами. В аппарате МВД Newsweek заверили, что этот вопрос даже не обсуждался. Не тронули и функцию милицейского контроля за оборотом наркотиков, хотя ее планировали уничтожить в пользу ФСКН.

«Полиция, как и милиция, будет перегружена лишними функциями»,—возмущается Игорь Каляпин из Нижегородского комитета против пыток и называет законопроект пустышкой. Валентин Гефтер из Института прав человека тоже считает ошибкой сохранять в системе МВД, например, экспертно-криминалистические учреждения: «Ведомственная экспертиза на практике приводит к заказным уголовным делам».

Ничего не случилось и с ГИБДД, которому предрекали смену ведомственной прописки. Сама инспекция хотела стать независимой. Глава ведомства Владимир Кирьянов, которого, по слухам, поддерживает ФСБ, якобы даже донес эту идею до премьера Владимира Путина. Но добиться автономии не получилось. Как следует из законопроекта, инспекция, которую предлагали то влить в патрульно-постовую службу, то преобразовать в самостоятельную дорожную полицию, осталась где была. Сам же Кирьянов в структуре ведомства получил повышение—пост заместителя министра внутренних дел.

Игорь Сажин из «Мемориала» говорит о том, что из МВД следовало вывести департамент собственной безопасности (ДСБ). Чтобы милиция не контролировала себя изнутри. По сведениям Newsweek, предложение вывести ДСБ из состава министерства и переподчинить напрямую президенту поступало в администрацию Медведева. Но на такие революционные меры в Кремле не решаются.

Сергей Булавин рассказывает, что текст законопроекта несколько месяцев обсуждался, например, с президентским Советом по правам человека, который до недавнего времени возглавляла Элла Памфилова. Но чиновник уверен: дай волю правозащитникам—они превратят полицию в гражданскую структуру.

РЕГИОНЫ ПРОИГРАЛИ

Пока правозащитники спорили с МВД о праве на взлом, законопроект поставил точку в построении милицейской вертикали. Полиция становится «частью федеральной централизованной системы» с финансированием из федерального бюджета. Регионы и раньше получали из центра субсидии для финансирования своих милиционеров, а теперь центр будет платить милиции сам, не отправляя деньги на места. Дело не в деньгах, а в принципе. То есть в том, кому подчиняются милиционеры: теперь только центру. «Их окончательно вынули из-под губернаторов»,—говорит Гришанков.

Сомнений по поводу того, должен ли центр монопольно управлять полицейской машиной, в Кремле не стоял. Но было законодательное препятствие: по Конституции, напоминает депутат Гудков, охрана порядка в совместном ведении регионов и центра. А значит, совсем вывести регионы за скобки нельзя. В итоге регионам дали возможность добровольно жертвовать милиции, если у них есть желание и возможности.

Милицию ставили в зависимость от центра постепенно. Еще в 2001 году губернаторы потеряли право согласования руководителей ГУВД. В 2005 году, когда выборы самих губернаторов заменили назначением, льготу частично вернули. Глава МВД должен был консультироваться с главой региона, назначая руководителя территориального органа. Но это уже лишь право совещательного голоса, а не система «двух ключей», когда кадровые решения принимаются центром и регионами на паритетных основаниях.

Изначальный план реформы состоял в том, чтобы сначала перевести полномочия и деньги в центр, а потом, когда все устаканится, позволить регионам создать местные подразделения по охране порядка—так называемую муниципальную милицию. Но МВД, всегда выступавшее против этой идеи, победило и тут. Проект отложен до лучших времен, а в министерстве рассказывают о неудачном эксперименте с созданием муниципальной милиции в десяти регионах. По их словам, бедным муниципалитетам было нечем платить участковым, и по улицам стали бродить бесхозные люди в погонах.

РУССКОЕ ФБР

Однако выиграв в деталях, пусть важных, МВД может проиграть по-крупному, утверждают сразу несколько источников в Кремле и правительстве. На совещании в Йошкар-Оле президент Медведев вновь поднял вопрос о создании единого следствия. «Единый следственный орган и новая полиция—связанные вещи,—объясняет кремлевский чиновник.—Если не забрать следствие из МВД, то система крышевания уголовных дел останется».

Сразу несколько источников Newsweek в Кремле и правительстве уверены, что президенту и его окружению эта идея нравится. В Йошкар-Оле он пообещал милиционерам, что в сентябре проведет совещание на эту тему.

Сегодня возбуждать уголовные дела могут четыре органа: Следственный комитет при Генпрокуратуре, МВД и его следственный комитет, ФСБ и наркополиция. По одной из версий, в Кремле на первых порах согласны на мягкий вариант—объединить только следственные комитеты при прокуратуре и МВД. «Единое следствие создадут обязательно, причем не на базе МВД или прокуратуры,—убежден политолог Белковский.—Президент не прочь поставить на этот пост своего человека».

Полицейская волна

Производители сериалов о милиции будут вносить изменения в сценарии только после того, как закон «О полиции» примут. «Но принципиальной разницы нет – милиция или полиция, – говорит продюсер сериалов «Литейный», «Прощай, «Макаров»!» и «Дознаватель» Сергей Щеглов. – У нас же отношение к милиции не изменится. Она и так нормальная, просто там разные люди работают». После звонка Newsweek Щеглов обещал подумать в будущем и над новым проектом – сериале о российской полиции.

С тем, что изменения в сценарий вносить пока рано, согласен и продюсер сериала «Глухарь» Ефим Любинский. «К тому времени, когда закон вступит в силу, наши герои уже будут в прошлом: Хотя я не исключаю, что в последних сериях этого сезона в «Глухаре» герои о законопроекте все-таки упомянут». По мнению продюсера, принятие нового закона все-таки не сможет кардинально изменить правоохранительные органы, поскольку сначала нужно создать сильные мотивации.

Продюсер сериала «Однажды в милиции» Вячеслав Муругов говорит, что переименовывать сериал в «Однажды в полиции» не будет, поскольку уже есть устоявшийся брэнд. Но вот одну из серий, где герои обсудят новый законопроект, может быть, так назовут.

«Если сериал продолжится, то станет еще актуальнее, а название «Однажды в милиции» будет вносить оттенок ностальгии»,—говорит продюсер. По мнению Муругова, одного факта переименования нашей милиции недостаточно. Он сравнивает замену милиции на полицию с ребрэндингом телеканалов – когда делаешь ребрэндинг телеканала, за изменением формы должно последовать изменение содержания. «Думаю, президент далек от мысли, что переименование решит все проблемы с милицией. Помните, была расхожая шутка: «Милиция – это менты. А полиция – понты, что ли?»

Сейчас, кстати, много новых шуток появилось – книжку «Дядя Степа – милиционер» будут называть «Дядя Степа – полицай»», – смеется Муругов. В целом же он положительно оценивает инициативу президента: «Я бы вообще приветствовал изменения, если бы они своими корнями уходили в царскую Россию. Пусть появится жандармерия. Это будет такая преемственность. С другой стороны, мы так с вами и до городовых договоримся».

Увеличить

 Юлия Таратута, Константин Гаазе, Елизавета Маетная, Андрей Гридасов, Newsweek 

Как это делали в Грузии

Грузинская полиция – новый монстр или формула успеха?

Нина Ахметели, Тбилиси, BBC

Эксперты говорят, что избавление от ГАИ было большим облегчением для людей

После "революции роз", шесть лет назад приведшей к власти президента Михаила Саакашвили, новые руководители страны немедленно взялись за реформу грузинской полиции – ведомства, которое в течение многих лет считалось самым коррумпированным.

Эксперты говорят, что избавление от ГАИ было большим облегчением для людей

Власти действовали жёстко и бескомпромиссно. Результат оказался для многих плачевным – десятки тысяч остались без работы, сотни за решёткой. Однако результатами этой работы официальный Тбилиси остался доволен – как, впрочем, и население.

По опросам общественного мнения, сегодня полиции в Грузии доверяет около 80% жителей, при этом до реформирования этот показатель не превышал 10%.

Однако оппозиция не устает повторять, что новые правоохранительные органы Грузии превратились в мощный инструмент борьбы с противниками режима.

Полиция за стеклом

Отделения полиции – яркие, капитально отремонтированные здания с широкими окнами. Само министерство внутренних дел расположилось в новом “прозрачном’’ сооружении.

Архитектура зданий во многом символична – именно так, прозрачно и открыто, по словам первого заместителя министра внутренних дел Эки Згуладзе, работает сейчас полиция в Грузии.

“Нет закрытых маленьких кабинетов, нет тайных маленьких комнат, где пытают людей, – говорит Згуладзе. – Есть единое пространство, где весь отдел сидит вместе и работает и можно не только верить нам на слово, но и запросто увидеть это с улицы”.

В МВД сегодня работает в два раза меньше людей, чем шесть лет назад – около 30 тыс. сотрудников. Офисы оснащены новейшей техникой, а зарплаты повысились в 14 раз.

Новые грузинские отделения милиции напоминают офисы с открытой планировкой

Но, по словам Згуладзе, главное изменение – в том, что полиция сосредоточилась на обслуживании населения, поэтому полицейские здания, некогда с решетками на окнах и железными дверьми, сейчас больше напоминают офисы коммерческих организаций или банков.

“Из репрессивной структуры мы превратились в службу услуг, – уверяет Згуладзе. – Даже борьба с криминалом – зачем это делается? Чтобы общественности жилось лучше и спокойнее и безопаснее – это самое важное”.

 

Патрульная полиция – успешный "бренд"

Реформа грузинской полиции была быстрой, но болезненной.

 Уже на начальной стадии произошли структурные изменения, так называемая оптимизация всей правоохранительной системы – сразу несколько ведомств были объединены под общую крышу МВД, в том числе и Министерство госбезопасности и МЧС. В результате около 50 тыс. сотрудников осталось без работы.

Не обошла реформа криминальную и пограничную полицию, однако именно благодаря появлению патрульной полиции, удалось вернуть давно уже потерянное доверие к правоохранительным органам в Грузии.

Грузинская патрульная полиция – пример успешной реформы правоохранительных органов

Создание патрульной полиции – проект, который признают успешным даже ярые критики властей, – во многом дал уверенность властям в осуществлении дальнейших изменений.

"Ты должен упаковать и продать свою реформу, чтобы иметь общественную поддержку, особенно когда мы говорим о полиции, – считает Згуладзе.- Нам был нужен пилотный проект, который бы дал веру общественности в то, что можно измениться. Можно быть не коррумпированным, можно доверять полиции, можно верить, что полиция на стороне людей и ей нужна поддержка. Вот так мы создавали патрульную полицию, такой она остается сегодня".

Избавление от ГАИ стало большим облегчением для населения. Структура была упразднена за один день, а около 20 тыс. сотрудников уволены.

По словам грузинских водителей, раньше договориться с “гаишниками”, которые зачастую прятались за деревьями или столбами в ожидании водителей, было довольно просто. Правда, непредсказуемо – торговаться приходилось много, главное доказать, что ты, в принципе, неплатежеспособен. Тогда можно было откупиться и за пять, а то и два лари (от 1 до 2 долларов США).

C новыми патрульными договориться шансов нет – при нарушении вам выпишут штраф, а расплачиваться за нарушения придется через банк.

Средняя зарплата патрульного полицейского сейчас – 700 лари. Старых сотрудников ГАИ практически нет. Те немногие, кто остался, либо оказались узниками былых привычек, либо сами ушли, не приспособившись к новым условиям.

Революционная реформа

Грузинские телеканалы широко освещали борьбу против коррупции и “нулевую толерантность” к взяткам, сопровождавшуюся арестами чиновников.

Патрульные полицейские делают все по правилам, считают многие жители Грузии

В результате таких показательных “чисток” за последние пять лет было задержано 450 высокопоставленных чиновников.

Сломать то, что казалось, уже стало нормой – оказалось возможным. Коррупция в правоохранительной системе, по меньшей мере, теперь не массовое явление, а боссы криминального мира сегодня – либо в бегах, либо за решеткой.

Социолог и профессора института Ильи Гига Зедания, называет реформу полиции в Грузии революционной. Он считает ее примером того, как при помощи создания нового института можно изменить культуру самого общества.

“Мы поняли одно – можно очень быстро изменить даже те вещи, которые мы считали характеристикой нашей культуры, – говорит Зедания. – Нормы поведения, существовавшие в Грузии, – такие, как всеобщая власть коррупции или же власть неформальных криминальных объединений, – изменились в течение очень короткого времени, и мы достигли в этом плане серьёзных успехов”.

Правда, есть и такие, кто до сих пор с ностальгией вспоминает былые времена.

Водитель такси, а в прошлом полицейский, – 46- летний Тамази, говорит, что новая система в полиции – бесчеловечна. В прошлом была коррупция и взятки, однако было и доверие, считает он.

“Твой же напарник тебя сдаст и подставит,- говорит Тамази, – Разве так можно что-то построить?”

Полицейское государство?

По словам, жительницы Тбилиси Нино Бахтадзе, жить теперь стало спокойнее – в ночное время можно спокойно выйти на улицу и не бояться, что тебя ограбят в подъезде.

Безнаказанность полицейских – это очень серьезный недостаток этой реформы

Манана Начкебия, партия "Новые правые"

Статистика и правда впечатляет: с 2006 года количество особо тяжких преступлений снизилось на 37%, вооруженных ограблений стало меньше на 78%, количество предумышленных убийств сократилось на 40%. Угон машин стал редким преступлением.

Впрочем, по словам критиков нынешних властей, преступления, совершенные правоохранительными органами, остаются безнаказанными. В том числе оппозиция говорит о громких убийствах, которые, по ее мнению, не расследуются из-за покрывательства властями чиновников МВД. Заявляют также о нарушения при разгонах митингов оппозиции.

Коррупция просто сменила форму, став элитарной, уверяют оппозиционеры.

Нана Какабадзе – руководитель неправительственной организации “Бывшие политзаключенные за права человека" – говорит, что новое здание министерства, аккуратные униформы и новое оснащение – лишь мишура, за которой скрывается репрессивная машина.

"Сегодня полиция в Грузии – это позвоночник государства, как назвал её президент, и этот позвоночник – неприкосновенен", – говорит Какабадзе.

По словам Мананы Начкебия, одного из лидеров оппозиционной партии "Новые правые", отсутствие политической воли практически свело на нет изначально успешную реформу.

"Безнаказанность полицейских – это очень серьезный недостаток этой реформы, который в принципе обесценил этот успех в глазах общественности. Если бы не эти факты, я думаю, создание патрулей было бы очень успешной реформой", – говорит Начкебия.

Однако, по мнению социолога Гиги Зедания, реформу полиции можно признать в целом успешной.

“В этой сфере население Грузии почти однозначно признаёт успех и оно доверяет новой полиции гораздо больше, чем старой – так что тут, как мне кажется споры неуместны”, – считает Зедания.