Юрий Кравченко — самострел исключается

«Выявленные сквозные огнестрельные ранения Кравченко Ю.Ф. причинил собственной рукой» — записал специалист, выполнявший официальную экспертизу тела министра внутренних дел Украины Юрия Кравченко. Надеемся, этот эксперт еще жив. Несмотря на сомнения в самоубийстве, всегда существовавшие и неоднократно высказываемые. Несмотря на то, что о собственных сомнениях на этот счет очень давно заявил министр внутренних дел Юрий Луценко. Даже несмотря на то, что на основании тех же документальных материалов один из признанных авторитетов в области экспертизы огнестрелов пришел к диаметрально противоположным выводам, а официальный эксперт может помнить, из-за кого именно дрожала его рука, выводящая строки, приведенные в начале. С просьбой помочь «расшифровать» для непосвященных официальное заключение эксперта, проводившего исследования для установления причин смерти Ю.Кравченко, мы обратились к Николаю Полищуку.

Первая на территории бывшего СССР книга о ранениях такого рода — «Огнестрельные ранения головы» — вышла под редакцией В.Полищука и В. Сторча. Николай Полищук — автор той ее части, где речь идет об опыте мирного времени. Вторая монография, вышедшая из-под пера Полищука, — «Огнестрельные ранения центральной нервной системы». Там, в частности, рассмотрены пулевые и осколочные ранения. Кроме того, Николай Полищук более десяти лет был консультантом областной, городской, а затем республиканской судебно-медицинских экспертиз по черепно-мозговым травмам, травмам центральной нервной системы, в том числе по огнестрельным ранениям. Широкой общественности этот человек гораздо больше известен в качестве министра здравоохранения.

Ознакомившись с предоставленными «ЗН» документами, в том числе официальными выводами эксперта, Николай Полищук согласился ответить на наши вопросы и дать собственное заключение.

— Николай Ефремович, давайте начнем с выводов. Вы ознакомились с результатом наружного и внутреннего исследования трупа, результатами лабораторных исследований, заключением эксперта. Ваше заключение?

— По характеру ранений, зафиксированных в документах, можно однозначно утверждать, что это насильственная смерть, данные повреждения не могли быть нанесены рукой этого же человека. Возможность того, что это мог быть самострел, должна быть исключена.

На трупе зафиксировано два огнестрельных ранения (передняя поверхность шеи и правый висок). Первое является опасным для жизни и могло привести к смерти в результате кровопотери без своевременного оказания медицинской помощи. Первое огнестрельное ранение осуществлено впритык из оружия, прислоненного к телу. Направление ранения нехарактерное для ранения, нанесенного человеку самому себе, поскольку оно идет снизу вверх и изнутри вовне. Крайне сложно предположить, что человек способен нанести сам себе ранение именно таким образом — это слишком неудобно. В результате этого огнестрельного ранения он получил множественные переломы нижней челюсти, перелом семи зубов (травматическая ампутация), перелом верхней челюсти, хрящей носа и повреждение языка. Таким образом, он не мог не потерять сознания в результате такой травмы.

— Вы допускаете, что существует гипотетическая возможность, пусть одна из тысячи, что при таком ранении человек все-таки может не потерять сознания?

Не допускаю, такого не может быть, вне зависимости от его волевых качеств. После такого ранения могло быть лишь расслабление, релаксация, он должен был выпустить пистолет из руки. Удержать оружие в руке после такой травмы человек не в состоянии.

Он сидел не в кресле, в котором мог бы удержаться благодаря подлокотникам, а на стуле. При его росте (более 190 см), грузности, исключено также, что после такого выстрела он не упал бы со стула.

Увы, вопрос о том, мог ли он потерять сознание, не был поставлен перед экспертами.

Второе ранение — в висок — является смертельным. Оно осуществлено впритык, но не оставило штанг-отпечатка — контактного удара. Для самострелов же характерно его наличие. Тем более, учитывая предыдущее ранение, в случае, если бы он стрелял в себя сам, он должен был бы прижать ствол к виску.

— В официальном заключении указано, что промежуток между первым и вторым выстрелом мог составлять от нескольких секунд до десятков минут. Ваше мнение?

— Между первым и вторым ранением прошел очень короткий период — он составлял секунды, не более. Не могло пройти не то что десяти минут, но даже минуты. Об этом свидетельствует отсутствие крови в легких, бронхах, желудке. Если бы при таком ранении человек остался в живых, он обязательно сделал бы хоть несколько вдохов. А значит, кровь попала бы в легкие, пищевод, желудок. Человек, находящийся в таком состоянии, обязательно заглатывал бы при дыхании слизь с кровью, может быть — осколки зубов, костей. Внутреннее исследование однозначно свидетельствует, что этого не было.

— В соответствии с официальным выводом экспертизы после первого огнестрельного ранения Ю.Кравченко мог совершать какие-либо самостоятельные действия. Вы с этим согласны?

— Увы, перед судебно-медицинской экспертизой не был поставлен и такой вопрос: мог ли человек осуществлять не просто самостоятельные, но точные целенаправленные действия после первого ранения и через какой промежуток времени.

Могу утверждать, что после первого ранения он бы не пришел в себя. Я не согласен с утверждением экспертов, что первое ранение было средней степени тяжести. Так как только количество выбитых зубов свидетельствует о том, что это ранение тяжелое. Я утверждаю, что через несколько секунд после первого ранения этот человек не способен был осуществлять целенаправленные точные действия. Это исключено.

По данным «ЗН», которые Николай Ефремович комментировать отказался, указанная выше информация была доведена до сведения руководства правоохранительных органов сразу же после смерти Ю.Кравченко и окончания соответствующими органами наружного исследования. Да и впоследствии правоохранителям напоминали им об этом неоднократно…

Какая невидимая рука покрывала это преступление на всех этапах его расследования правоохранительными органами? Почему оранжевая власть не добилась того, чтобы оно было расследовано по-настоящему? Почему она заставляет нас думать о том, что власти в нашем государстве нет либо что ей было чего опасаться в связи с убийством Кравченко, хотя мы всегда были уверены в обратном?

Почему близкие Кравченко должны были, кроме потери любимого человека нести крест его «самоубийства»? Почему заставляли думать, что он оставил их по собственной воле? Их, которые, скорее всего, всегда верили, что многое списалось ему со счетов там за его мученическую смерть здесь…

Сегодня вопросов еще больше, чем в тот день, когда Ю.Кравченко не стало. И совершенно иное звучание приобретает «посмертная записка» —обвинение, в которой было названо лишь одно конкретное имя — президент Кучма…

Нельзя с уверенностью исключить, что те, кто отдавал приказ убийцам, вообще не предпринимали никаких особых усилий для сокрытия истинной причины смерти Ю. Кравченко. Что они понимали: вмешательство требуется точечное, а наша, с позволения сказать, правоохранительная система, сработает сама, автоматически, рефлекторно. Ведь все знали, кто такой Ю. Кравченко, и никому не нужна была головная боль как минимум в виде «висяка». Истина не нужна была никому, начиная с наружки, которая ходила за Кравченко и в лучшем случае проявила служебную халатность, и заканчивая первыми лицами Генпрокуратуры. И, возможно, во всем этом позорном расследовании организаторы убийства надавили только на эксперта. А дальше все закрыли глаза и, позабыв о профессиональной чести, лгали, лгали и лгали. Хронология этой лжи огромна. Как и список тех, кто листал это дело, мог и обязан был сказать: самоубийства не было. А ведь даже для непрофессионала, ознакомившегося с исследованием трупа, которое легло в основу «паленой» официальной экспертизы, это очевидно.

Ужасно то, что из всех высоких и не очень должностных лиц, «оставивших отпечатки» на материалах этого дела, пожалуй, только Ю.Луценко — непрофессионал (!) — публично высказал свои сомнения в истинности официальной версии. После назначения на пост министра внутренних дел в интервью «ЗН» он сказал, что как у гражданина у него есть сомнения в самоубийстве Кравченко, и пусть спустя месяцы, но сделал более однозначное заявление на этот счет. А вот у остальных граждан начальников таких сомнений, видать, по причине их махрового профессионализма, не возникало.

«Все обстоятельства, осмотр места события и все экспертизы говорят о том, что это было самоубийство», — вещал первый замгенпрокурора Сергей Винокуров из далекого Душанбе, где принимал участие в координационном совете прокуроров. «В соответствии с решением суда, за ним велось наблюдение, он был под наблюдением, и не было посторонней силы, которая могла бы это сделать». Надо полагать, что это сделали опять-таки менты из наружки? Так понимать слова господина прокурора, вроде как раскрывшего преступление по горячим следам, но скромно умолчавшего об этом?

Что касается главы СБУ Александра Турчинова с его авторитетными заявлениями о том, что самоубийство Кравченко не вызывает сомнений. Много он тогда лишнего наговорил на этот счет в эйфории от новой должности. Наверное, теперь жалеет об этом. Но он все-таки непрофессионал, ему, несомненно, знающие люди из органов подсказали озвученные им умозаключения. Ну а заявления Тараса Черновила по поводу того, что надо бы проверить Турчинова на причастность к гибели Кравченко, можно попытаться объяснить лишь, допустим, наличием у регионала какой-то надежной медицинской индульгенции, наперед освобождающей его от любой ответственности за все его мудрые высказывания.

Но вернемся к профессионалам. Святослав Пискун, бывший генпрокурор, как всегда, на высоте. Расследованием причин смерти не занимался. И мигает в сторону своего зама В. Шокина: «Дело было закрыто в следственном управлении Шокина. Возможно, это следователь принимал решение о закрытии дела, но оно обязательно было согласовано с Шокиным» (из интервью «Делу»). Но, Святослав Михайлович, если следователь (лицо процессуально независимое!), как вы утверждаете далее, «обязательно согласовывал закрытие этого дела с Шокиным» (верю), то не логично ли предположить, что Шокин обязательно согласовывал это решение с генеральным прокурором? «Было однозначное заключение экспертов о том, что это самоубийство… Шокин мне лично докладывал, что нет никаких оснований считать, что Кравченко был убит кем-то извне. Он сказал, что никаких оснований считать смерть Кравченко убийством нет, и мы закрыли дело», — заявил С.Пискун.

Мы не знаем, кто убил Кравченко, Гонгадзе и что случилось с Кирпой. Мы так и не смогли добиться ответов на эти и многие другие вопросы. Мы не верим нашим правоохранительным органам и опасаемся их. Эта ситуация устраивала старую власть, устраивает, видимо, и власть нынешнюю. И каждое громкое уголовное дело, очевидно, и впредь всегда будет расследоваться исключительно исходя из политической целесообразности.

Решение о прекращении уголовного дела по факту смерти Кравченко, расследованному Генпрокуратурой, теперь ею же отменено. Причина — заявления Юлия Луценко о наличии у него информации, опровергающей версию самоубийства. Не станет ли основанием для нового расследования «вновь открывшееся обстоятельство» в виде первоначальной экспертизы?

Александра ПРИМАЧЕНКО, Зеркало Недели