Наводнение в Крымске год спустя – страх и равнодушие
В ночь с 6 на 7 июля без каких-либо предупреждений со стороны спасательных служб 7-метровая волна затопила российский город Крымск. Ночной потоп унес, по официальным данным, 172 жизни. Без имущества, транспорта, крыш над головой остались 34 тысячи человек. Накануне годовщины трагических событий: насколько справился самый пострадавший город с последствиями наводнения, и насколько жители довольны заботой государства?
Потопный сад
Сегодня в населенных пунктах, сильнее всего пострадавших от прошлогоднего наводнения, – Крымске и соседней станице Нижнебаканской – на первый взгляд ничего не напоминает о случившемся. Стоит жара, днем больше 30 градусов в тени. И в этом море солнца утопает изобилие зелени – там, где год назад после наводнения было по щиколотку ила, и лежали вывороченные водным потоком пни и стволы деревьев, перевернутые автомобили и горы уничтоженного водой имущества, выволоченного из ставших непригодными к жизни домов.
Дом на ул. Ленина в Крымске год спустя после наводнения
Часть трассы на подъезде к Крымску со стороны Новороссийска, где шла вода, радует идеально ровным асфальтом со свежей, безукоризненно белой дорожной разметкой.
Канал для стока воды во время наводнения на ул. Карла Либкнехта
Также выглядят и улицы Крымска, по которым шел поток – Карла Либкнехта, Ленина, Кирова… Идеальный асфальт, разметка, даже стационарные камеры ГИДД появились, придавая общей картине бойкий индустриальный вид. Вдоль всей улицы Карла Либкнехта идет полутораметровый желоб для стока воды. Он тоже зелен от растительности – будто ничего по нему не текло уже долгие годы.
Расширенное и обмеленное в целях безопасности русло реки Адагум
Единственно, что может броситься в глаза даже не знакомому с подробностями событий наблюдателю, – странно широкое и удивительно мелкое русло реки Адагум, в котором сама река – мелкий, меньше чем по колено ручеек. Русло расширено техникой – мера безопасности на случай наводнений в будущем: широкая, но мелкая река, по замыслу, значительно менее разрушительно должна выходить из берегов. Аналогично поступили и с рекой Баканка, что легко увидеть, отъехав от Крымска всего на несколько километров.
Русло реки Баканка специально расширенное и обмеленное в целях безопасности
Но аккуратность города, что видна с главных улиц, во многом остается всего лишь декорацией. Это легко обнаружить, сделав всего лишь несколько шагов с ровненького асфальта в изрытый, мощеный щебнем переулок. В любой. В первый попавшийся.
Шепот недовольных
Наводнение в Крымске погубило людей, разрушило дома и вынесло на поверхность много грязи. Оно же показало, кто чего стоит и способен ли человек на поступок. Оправившись от первого шока, жители, их помощники и сочувствующие осознали масштабы трагедии. И увидели, что принесла вода.
Что принесла вода. Как живет Крымск через три недели после трагедии
Нет, деньги, жилье, документы люди получили. Конечно не все, не всё и не так как хотелось бы. Довольных ни в Крымске, ни в станице Нижнебаканской нет. Но вот желания громко возмущаться у встреченных корреспондентом «Полит.ру» жителей тоже как-то не наблюдается.
Почему? Все просто. Многие все еще добиваются жилья и компенсаций в судах, доносят положенные справки в администрацию. Они надеются получить от заботы государства сполна, если считают, что им не додали, положенное – если им не дали ничего, или хоть что-нибудь – если прямо сейчас у них ничего нет.
Люди охотно жалуются журналисту, но чаще шепотом. Имен своих просят не называть и фотографировать себя не дают. Единственный, кто разрешил себя сфотографировать – старик Рахим из станицы Нижнебаканской. Он живет здесь больше 70 лет. Перебивается, торгуя с полуразбитой деревянной тачки чесноком и огурцами – тем немногим, что позволяет его огород.
Старик Рахим из станицы Нижнебаканской
«Дом всю жизнь строил, двухэтажный. Пришла вода – фундамент треснул. Рушить и говорить, что дома нет? Так лучше ведь не дадут. Да и где мы с женой, пока дадут, будем жить? А так, есть дом – ущерб по-минимуму возмещают. Как им объяснишь, что дом теперь от силы года три простоит? Э-эх…», – говорит Рахим.
Но, на фоне тачки с овощами фотографировать не дает. Боится, что накажут: «Это же незаконная торговля, не по правилам. Не надо».
Женщина лет пятидесяти, зовут Надежда, рассказывает, как добивались компенсации за затопленный дом: «Я-то ладно. А вот дочка с мужем – намаяслись. Они, когда потоп был, были не расписанные, а значит не семья, а значит им квартиру если получать, то на мать с ребенком, а не на семью. А дом-то стоял не до конца достроенный, не сдан – значит не в собственности. Раз мы не собственники, как компенсацию получать? Добивались по суду. Только вот недавно отсудили, получили. Все боялись, что не удастся ничего получить».
История с собственностью среди жителей и Крымска, и Нижнебаканской повторяется многократно. То здесь, то там люди строились, дом – не собственность. Волна пришла – все уплыло. Кто-то судится до сих пор.
Рассказывают много всякого. Наводнение, например, стало поводом установить над трассой трубу пешеходного перехода. Переход – по всем правилам, с платформами для инвалидных колясок. Нижнебаканская топографически уходит в гору, асфальт на улицах – будто его бомбили. А где не асфальт – щебенка и бугры такие, что незнакомый с рельефом на машине может легко пробить колесо. Туда и пешком-то взобраться нелегко, а человеку на коляске и мечтать нечего.
«Нет у нас тут колясок, нельзя на них. На машине только, – объясняет другой житель. – Но переход есть, бесполезный, только деньги на нем попилили. Да и для пожилых он бесполезен, смотрите лестница какая – старику не взобраться. А что на ступеньках творится – вы сходите посмотрите».
Теперь посчитаем, что такое 75 кубометров водосброса в секунду (примем на веру, что не больше). В час получается уже 270 тыс. кубометров воды. За 10 часов наводнения — 2 млн 770 тыс. кубов воды. По оценкам экспертов, всего на Крымск обрушилось около 8 млн кубов воды и грязи. Директор института географии РАН Владимир Котляков уточняет — это шестая часть Волги! Но если принять, что максимальный водосброс из Неберджаевского по техническим параметрам может быть 130 кубометров в секунду, это уже 4 млн 680 тыс. за 10 часов!
Осмотр перехода, который снаружи имел вид вполне столичный, показал, что изнутри он представляет из себя весьма жалкое зрелище. Площадки для колясок блокированы скотчем, часть деталей обернута бумагой. Ими явно ни разу не пользовались. А ступени… В общем, сам переход не первый день работает как бесплатный туалет: лужи, подсохшие и не очень нечистоты. Понятно, поставить – поставили, а убирать некому. Нет у Нижнебаканской на такое современное счастье на балансе лишнего рубля.
Другая женщина в Нижнебаканской жалуется: «Они даже мусор не везде убрали. Пройдите вдоль русла и посмотрите, что на улице Набережной творится». Иду к мосту – действительно грязи, ила, веток и по берегам и в русле навалено немало. А вдоль улиц то здесь, то там попадаются большие кучи побуревшего, явно прошлогоднего мусора.
В Крымске же, многих лишившихся в наводнении жилья, поселили в новых домах в микрорайонах Надежда и Озерки. Там строились дома для военных, но после трагедии, отдали дома пострадавшим.
Крымск. Новый микрорайон «Надежда»
На пороге одной из новостроек встречаю пожилую женщину Надин. «Довольны, спрашиваю, новой квартирой?» – «А как же, у меня вообще ничего не было до наводнения, жила по родственникам, а тут жилье. Маленькое, но свое». «Неужели все хорошо?» «Ну, разве что соседи донимают. Как они вообще жилье получили, когда у них дом целый. И ведут себя… Да разве пожалуешься, – добавляет шепотом. – У них родственники в администрации». – «А пойдемте, вы мне их квартиру покажете, я с ними побеседую». Женщина наотрез отказывается. Боится.
У компенсации за утраченное жилье нашлась и другая сторона. Кто получил квартиры, прав своих на участок, где стоял дом, не утратил. И теперь «свежеоквартиренные» почти все выставили участки на продажу, дав начало теперь уже вполне распространенному в Крымске бизнесу. На заборах заросших травой бывших дворов в изобилии красуются надписи «Продаю», «Продается» и номера телефонов.
Кровли и навесы
Алексей, как сам утверждает, ветеран афгана, тоже получил квартиру в новостройке. Веселый худой выпивоха строго настрого запрещает называть в материале его фамилию. «Она у меня очень известная!» – смеется он. Он-то и соглашается проводить меня по задворкам города, которые прячутся за декорациями асфальтированных с аккуратными заборами улиц.
Первым делом он везет меня в район, где сам жил до наводнения. Показывает типичный уже заросший травой пустырь: «Вот здесь мой дом стоял. А я тут жил, на пустыре». – «Как? На улице?» – «Ну а где еще? Под навесом тут. Ничего, протянул, в ноября правда сложновато было. Разогнуться утром тяжело и умыться – в умывальнике лед».
Под такими навесами жили и сейчас живут крымчане в своих дворах
Другой обладатель новенькой квартиры в «Надежде» – Юрий – рассказывает, как также прожил в своем собственном дворе на улице полгода.
«А чего так долго?» – «Ну, когда я подал документы, они их… потеряли. А потом второй раз потеряли. Но вот дали же что-то в конце». – «Ужас какой-то!» – «Да ладно, – машет Юрий рукой, – ничего, живем».
Жилых навесов на улицах Айвазовского, Ермолаева, Северской и Крымской еще много.
Он ведет меня по улицам засыпанным щебенкой мимо заборов из-за которых возвышаются зеленые заросли придавая улице на первый взгляд вполне благополучный вид. «Вот здесь стоял дом. И здесь стоял. И здесь» – показывает он выбитые наводнением «зубы» строений. Где-то можно увидеть так и не убранный с самого наводнений разбитый и искорежнный стихией автомобиль. Изнутри города все, таким образом, выглядит совсем иначе, нежели с фасада.
Алексей же и рассказал, что аккуратненькие заборы вдоль многих улиц Крымска – эдакая фальшивка, фальш-панель. Когда мимо едешь – кажется аккуратный город и все в порядке. А если заглянуть за них – все те же следы катастрофы: где горы мусора, где кучи бревен, в которых еще можно угадать бывшие теплицы, сараи и жилые когда-то дома. Все это аккуратно припрятано за разноцветными рифлеными заборами – синими, белыми, красными, зелеными… Кажущееся благополучие.
Такой же декорацией является и обновленная дорога на улице Кирова. Красивая, гладкая, размеченная, ровненько уложенным где надо бордюрным камнем проезжая часть красиво разветвляется в боковые улицы. Но, на самом деле это – перевязь Портоса – все выглядит красиво лишь с одной стороны. Асфальтированные ответвления продолжаются в боковые улицы лишь на несколько метров – дальше изрытый ямами гравий.
Алексей приводит меня к знакомой по имени Наталья. Живет Наталья в Крымске с 1968 года. У нее большой белокаменный ухоженный новый дом. Выстоял в наводнение потому, что новый, – поясняют.
Ей тоже есть на что пожаловаться. Домов у нее было четыре, за один компенсацию несколько сот тысяч получила, за другой, а за третий не может.
«80 тысяч еще должны. Решение суда есть с декабря – а денег все нет», – жалуется она, – «А у меня муж – инвалид».
Уходим. Алексей просит меня купить ему пива. После второй бутылки он жалостливо рассказывает, как у него смыло вообще все. Получил квартиру, но на технику и мебель денег нет.
«А та женщина, Наталья, с 4 домами – там же вокруг нее вокруг на улице люди жили под навесами. И твой навес напротив почти стоял…» – «Да». – «Эти люди, у которых дома были, они вам помогали как-то?»
Алексей долго молчит, потом говорит: «Да какой там…»
Деньги за деньги
Сергей, крепкий хозяин с улицы …й живет в Крымске с 1992 года. Проблемы города принимает близко к сердцу. За компенсации не судится, что положено получил, остальное, что может – делает сам. Застал его за постройкой персонального сливного сооружения.
«Хочу сделать так, чтобы в случае потопа вода шла в обход фундамента», – объясняет он смысл залитых бетоном канавок.
«Что, по-вашему, не так сделали, компенсируя убытки?» – «Много чего. Но даже не в том дело, что плохо что-то. Возмущает отношение. Они, чиновники, к нам не как к людям. Равнодушные. Им только справки подавай. И деньги». – «Вымогали взятки?» – «Схема хитрее. Они не пропускали документы, так чтобы довести дело до суда. А потом человек вынужден нести деньги судье, чтобы получить хоть что-то. Судьи у нас на всех эти делах сильно поднялись». – «Вы что, лично знаете человека, который платил судье?» – «Да, но деньги он передавал не лично, конечно, через посредника».
«Поднялись» на компенсациях, как оказалось, не только судьи. Другая жительница Крымска рассказала, что еще очень хорошо на всех этих процессах заработали и адвокатские конторы, которые, по ее словам, уже спустя пару месяцев после наводнения стали расти в городе «как грибы, прямо из-под земли».
Сергей также поведал корреспонденту и о других экономических последствиях наводнения для города.
«Надо отдать должное и продавцам продовольствия, и продавцам стройматериалов – цены после наводнения почти не поднялись. А вот на рабочую силу цена возросла чуть ли не втрое. Понаехало множество народу из азиатских республик и стали заламывать цены. А люди таких денег в большинстве заплатить просто не могли. Им год почти пришлось ждать, не отстраиваясь, жить кто в чем остался, – печально говорит Сергей, – И никто это не контролировал».
Еще одним из массовых проявлений бесчеловечного отношения оказался сам порядок выдачи компенсаций.
«Люди собрали справки, приходят, подают документы и ждут положенного срока. Потом приходят за резолюцией на выдачу денег, а им говорят – ваши справки не годятся, надо другие, ну, или не хватает чего. А человек ждал месяц и ничего не знал. А потом мог еще месяц ждать и еще. То же с деньгами в Сберкассах. Приходят – денег нет и надо постоянно было ходить и выяснять, пришли деньги не пришли. А дом когда восстанавливать если с утра приходишь в Сберкассу, отстоишь очередь, чтобы узнать, что твоих денег снова нет. У нас и по сей день еще будь здоров очереди в Сберкассах стоят. – и резюмирует, – То есть люди, которых у которых все смыло в один миг, свои компенсации получают целый год!».
Медвежья радость
Поговорить с чиновниками и политиками, задать им все вопросы, которые возникают у жителей пострадавших поселений корреспонденту «Полит.ру» так и не удалось.
В город успел приехать и уехать «встретившись с жителями Крымска» губернатор Александр Ткачев. Никто из опрошенных после людей на улицах, как оказалось, даже не знал, что губернатор тут был, не говоря уже о том, чтобы заранее знать, что он собирается с кем-то встретиться.
Во второй половине дня, уже после отбытия главы региона, на ленте «Итар-Тасс Кубань» появилась новость с текстом следующего содержания.
«Итоги своей рабочей поездки губернатор подвел на встрече с активом Крымского района. И первое, что отметил глава края, – это то, какими темпами идет работа по благоустройству города. «Выглядит все достойно, но очень важно, чтобы за красивым фасадом и содержание было на уровне, – подчеркнул Александр Ткачев».
«Но даже это – только начало, – подчеркнул Александр Ткачев. – Нам нужен новый Крымск, с другим качеством жизни. Поэтому мы будем строить здесь большой Дворец спорта и Ледовую арену. Несколько новых детских садов. Откроем офисы врачей общей практики в каждом поселении и завершим масштабную модернизацию жилищно-коммунального хозяйства», – было сказано в конце сообщения.
И ни слова о проблемах или вопросах граждан, которых «Итар-Тасс Кубань» аккуратно назвал «активом Крымского района». И, конечно, ни слова в новости нет о том, что это за актив, откуда он взялся.
Зато корреспонденту «Полит.ру» посчастливилось попасть на торжественное награждение медалистов-выпускников школ Крымского района. Там глава администрации Крымского района Краснодарского края лично вручал победителям олимпиад по физкультуре, химии, а также отличившимся в освоении IT школьникам призы – огромные плюшевые игрушки. И химикам, и компьютерщикам – всем по большому, в пол самого школьника мягкую игрушку. И все игрушки были, что характерно, медведями. Никаких, скажем, собак или кошек – длиннющие вереницы медведей. Видимо, единственное, на сегодня в Крымском районе политкорректное животное.
Глава администрации Крымского района Краснодарского края Анатолий Разумеев вручает медведя медалистке одной из школ
На просьбу корреспондента «Полит.ру» о беседе Анатолий Разумеев в конце мероприятия откликнулся с неожиданной готовностью: «Приходите завтра в любое время и поговорим. Я с 6 утра на работе». Но и здесь, как оказалось, ждала неудача. Когда, около 9 утра, корреспондент явился для беседы, девушка-секретарь в приемной холодно сообщила, что начальник уехал в район, и когда будет – неизвестно: «Он мне не отчитывается».
Корреспондент попросил передать главе района свою визитку и напомнить о встрече. Никто, конечно, так и не перезвонил. Может Анатолий Разумеев побоялся общаться с журналистом, а может быть ему было просто все равно.
Автор: Евгений Ершов, ПОЛИТ.ру
Tweet
