«Кто убил моего сына?». Цена жизни — 200 гривен?

Мать 25-летнего Сергея Магони считает, что ее сын умер от побоев милицейскими дубинками. И уже четыре года она сама разыскивает убийц своего Сереженьки. В редакцию 65-летняя Татьяна Магоня приехала из Сумской области. Выложила на стол кучу отписок из МВД, Генпрокуратуры, Верховной Рады, Секретариата Президента… А потом достала траурное фото своего младшего сына Сергея и горько заплакала: «Он приехал в Киев, чтобы заработать деньги на свадьбу, а получились похороны»…

Цена жизни — 200 гривень?

Татьяна Ивановна никогда ни к кому за помощью не обращалась. Хотя жизнь у нее была довольно трудной. «Сильная, стойкая, волевая», — так говорили о ней в родной Шостке. Работала не покладая рук. А когда вырастила шестерых детей, суровая судьба преподнесла ей новое, самое тяжкое испытание.

— Сына у меня убили! Младшенького. Сереженьку… Именно убили, несмотря ни на какие версии правоохранительных органов, которые вначале сообщили мне, что он якобы умер от ишемической болезни сердца, потом «вспомнили» об отравлении этиловым спиртом, — рассказывает со слезами Татьяна Магоня. — Когда сына забрали из киевского морга, мы обратили внимание на его бока, почерневшие от сильных побоев. Но в диагнозе об этом не было сказано ни слова. Уголовное дело должны были возбудить в течение трех суток, а возбудили только после моих жалоб, спустя 14 месяцев! Разве это нормально, что Генпрокуратура пять раз открывала это дело, а прокурор Соломенского района Киева Дичаковский его тут же закрывал?..

По материалам расследования, переданным в редакцию «КР», 25-летний Сергей Магоня погиб еще четыре года назад. 12 декабря 2002 года он приехал в Киев, 13-го — начал работать в строительной организации, а 27-го был обнаружен мертвым при весьма странных обстоятельствах. Как утверждает мать, сына убили из-за денег: он так и не успел отослать домой свой первый заработок (чтобы мать рассчиталась с долгами).

Как это произошло — непонятно. Известно лишь, что 26 декабря, в четверг, Магоня получил аванс и отправился на квартиру, где проживал вместе со своими товарищами (улица Мельниченко, 28а). В тот роковой день он сел в трамвай, но до своей остановки так и не доехал. По одной из версий, парня высадили как «зайца» и сдали в милицию, где с ним и провели «воспитательную работу».

— По моему убеждению, Сергея побили сами работники милиции, вымогая у него деньги! — утверждает мать. — Видимо, сын отдавать свой заработок добровольно не захотел. Поэтому деньги у него отобрали с побоями. Целость одежды, отсутствие повреждений на лице и руках свидетельствует о том, что его побили не в драке, а «со знанием дела», квалифицированно. Убийство, скорее всего, было неумышленное. Но оно покрыто! Покрыто, вне всякого сомнения, должностными лицами…

К сожалению, доказать свою правоту мать не смогла ни в Соломенском, ни в Печерском районных, ни в Апелляционном суде Киева. Смерть ее сына до сих пор так и не расследована. Ни судьи, ни прокуроры даже не задались вопросом: почему вместо Святошинского района тело ее сына обнаружили в Соломенском районе столицы? Куда же он исчез вечером 26 декабря? Известно лишь одно: на следующий день его обнаружили примерно в шести километрах от того дома, куда он ехал на трамвае. По идее, Магоня должен был попасть на Мельниченко, 28а, где он нанимал жилье. Но, как оказалось, его кто-то «доставил» на Героев Севастополя, 17а. Утром 27-го его увидела какая-то женщина, обратившая внимание, что парень сидит на ступеньках в согнутом состоянии. Примерно через полчаса, возвращаясь обратно, она обнаружила, что он мертв…

А дальше начали твориться дела невероятные. Прибывшие по вызову стражи порядка сразу же «определили», что это какой-то бомж (хотя одет он был вполне прилично), и тело сразу же отправили в морг как «неопознанный труп». И это при наличии у молодого человека в кармане паспорта на имя Сергея Магони! Кстати, паспорт этот, как оказалось, почему-то «забыли» внести в протокол…

Торги над усопшим

Почему же правоохранительные органы решили скрыть факт смерти конкретного, реального гражданина Магони? Тело 25-летнего строителя пролежало в морге целых двадцать дней! О том, что с сыном что-то случилось, мать догадалась после телефонной беседы с начальником стройки, который позвонил в Шостку 14 января 2003 года, чтобы узнать причину столь длительного отсутствия подчиненного. В тот же день на поиски без вести пропавшего Сергея решил отправиться старший брат Василий.

— А ваш брат уже похоронен! — сообщили ему в столичном морге.

— Когда? Что произошло? — недоумевал Василий.

И надо же было случиться такому совпадению: в тот самый момент, когда старший брат прибыл за телом младшего, в морге появилась… помощник прокурора Соломенского района (сейчас она уже работает в городской прокуратуре — пошла на повышение).

— Я принесла разрешение на захоронение трупа… Магони, — торопливо сказала она, указывая на тело, завернутое в целлофановый мешок.

Василий даже не сразу понял, что речь идет именно о его покойном брате. Но, подойдя поближе, он сквозь целлофан увидел знакомые до боли черты.

— Так это же мой брат! — вскрикнул Василий. — Зачем же вы сказали неправду?

— Ничего не знаем, — ответили работники морга. — Нам было велено захоронить этот труп, как «неустановленный» и неопознанный. К тому же бесплатно ничего сегодня не делается…

Василий отдал им 300 гривень. Но этого оказалось мало. Пришлось добавить еще двести, потом еще… После завершения «торгов» работники морга положили тело Сергея в заранее приготовленный гроб. Голого. В качестве одежды был тот самый целлофановый мешок. Друзья Василия сразу же обратили внимание на синяки по бокам у покойника.

— Что это с ним случилось? — спросил он с удивлением.

— Умер своей смертью. Сердце подвело, — ответили медэксперты.

Однако друзья Василия обратили внимание на синяки в области почек. Разве могли они свидетельствовать о больном сердце? Предчувствуя неладное, старший брат еще раз осмотрел побои на теле младшего:

— Как умер? Он же был абсолютно здоров!

Но «непонятливому» жителю провинциальной Шостки еще раз объяснили, что «непосредственной причиной смерти стала острая сердечная недостаточность, вызванная ишемией сердца». После таких объяснений гроб заколотили наглухо и дали «добро» на захоронение в Шостке. При этом предупредили: «Дома не открывать!».

Попал на тот свет и… спился?

Перечитывая «смертельный» диагноз младшего сына, Татьяна Магоня не верила собственным глазам: о каком больном сердце можно говорить, если Сергей никогда на здоровье не жаловался. Перед тем, как устроиться на работу в Киеве, успешно прошел медкомиссию… Пытаясь докопаться до истины, многодетная мать отправилась в Киев и… наткнулась на холодную стену равнодушия: причина смерти 25-летнего строителя никого в Соломенском РОВД не интересовала.

Возбуждать уголовное дело милицейское начальство категорически отказалось. И тогда Татьяна Ивановна занялась расследованием самостоятельно. Побывала в том самом доме на улице Героев Севастополя, где Сергея видели в последний раз. Поговорила с участковым, который подтвердил, что во время обыска сына в кармане его брюк был найден паспорт. После долгих поисков этот «без вести пропавший» документ мать увидела… в Соломенской прокуратуре!

— Когда я пришла на прием к районному прокурору, он был вынужден показать мне паспорт сына, — продолжает свой рассказ Татьяна Ивановна. — Показать показал, а отдавать отказался. Сказал, что вышлет его в паспортный стол города Шостки…

К сожалению, прокурор оказался настоящим «хозяином» своего слова: дал и тут же забрал. Письмо из Киева было направлено в Шостку… лишь спустя неполных полтора года после смерти Сергея Магони. Причем, вопреки ожиданиям матери, вместо паспорта пришла лишь оторванная первая страница (остальные загадочно исчезли). Более того, в присланных документах было указано, что парень умер 27 декабря, но не 2002, а 2003 года (!). Почему следствие решило «оттянуть» его смерть еще на один год, выяснить не удалось.

Но, пожалуй, самые большие «чудеса» начали твориться в судебной медэкспертизе. Согласно свидетельству о смерти, составленному еще 30 декабря 2002 года, Сергей Магоня скончался от ишемии сердца. О синяках в области почек не было сказано ни слова. А после многочисленных жалоб матери в Генпрокуратуру и Верховную Раду следственные органы составили еще один весьма любопытный документ — акт комиссии судебно-медицинского обследования трупа. Оказывается, 13 февраля 2003 года (то есть через полтора месяца после смерти) покойника достали из гроба, причем втайне от родных, с целью эксгумации.

О результатах этой «эксгумации» Татьяна Ивановна узнала лишь спустя год и 9 месяцев! В октябре 2004 года прислали ей из Киева копию постановления о закрытии уголовного дела по факту смерти Сергея Магони (хотя его закрыли еще пятью месяцами раньше). В этом документе помощник прокурора Соломенского района сообщил матери, что ее сын умер… «в результате отравления этиловым спиртом» (?).

Вот так-то: если на этом свете Сергей слыл трезвенником (по крайней мере, так считают родные и знакомые), то на том — пристрастился вдруг к спиртному. Да еще как! В отправленном матери за подписью генпрокурора (!) письме, сказано, что в крови ее сына «обнаружена концентрация этилового спирта 4,34 промилле, а в моче — 4,71 промилле, что при жизни соответствует тяжкой степени алкогольного опьянения»…

Как после такого «заключения» не поверить в загробную жизнь?

А матери намекнули… на психушку

За четыре года уголовное дело по факту смерти Сергея Магони открывали и закрывали пять раз. Соломенская прокуратура не стала расследовать другие версии, не связанные с «отравлением этиловым спиртом». Письменные свидетельства знакомых Сергея о том, что он пьяницей никогда не был, отвергались безапелляционно. Сославшись на пункт 1 статьи 6 УПК, дело закрыли в связи… «с отсутствием события преступления». В ответ на жалобы матери заместитель прокурора ответил: мол, убийцу мы уже не найдем, так что смиритесь!

Но Татьяна Магоня смириться не смогла: продолжала писать жалобы в Генпрокуратуру, Верховную Раду, Секретариат Президента… И тогда в Соломенской прокуратуре начали ломать голову не над расследованием смерти Сергей Магони, а над тем, как… избавиться от его неугомонной матери! Дошло до того, что главврачу райбольницы Шостки пришел из Киева запрос: не состоит ли Татьяна Магоня… на учете у психиатра?

Возмущенная Татьяна Ивановна подала в Печерский райсуд административный иск на прокурора Дичаковского и потребовала признать его действия неправомерными. В суде ее любезно выслушали и отправили судебное уведомление прокурору Дичаковскому, но не по месту его работы, а… на домашний адрес Татьяны Магони. А вскоре и сам иск матери к прокурору вежливо отклонили…

Сейчас жалоба на прокурора Дичаковского находится в Верховном суде. Татьяна Ивановна все еще надеется, что расследование смерти сына поручат честным и квалифицированным следователям. Этого требует материнский долг.

Валентин Ковальский, Киевский регион