Правила жизни бездомных: Василий Одарчук, 66 лет

Василий Одарчук добивался справедливости, а добился глаукомы и инвалидности. Купил жилье, но оказался бездомным. Это история о человеке, который старается не унывать. Говорит, настроение хорошее:  Когда Киев оккупировали фашисты, маме было 15 лет. Вышло постановление, что все евреи должны с вещами явиться на сборные пункты…. 

…А вы должны понимать, что евреям всегда не очень хорошо жилось, и при советах тоже. Так фашисты говорили, что освободят их от гнета коммунистов. И вот целые колонны семьями  идут к Бабьему Яру, тому самому. Но слухи уже ходили, и нашлись люди хорошие. Мою мать, девчонку еще, выдернули из колонны, в деревню увезли и другую фамилию дали. Так и спаслась. А родители ее тоже выжили. Как, не рассказывали.

По дороге в приют «Ночлежка» / Фото: Наталья Булкина / ТД

Мама меня потом всю жизнь учила: не говори, что ты еврей, не вступай в партию. Тогда все боялись, и она боялась. Я вот только последние два года открыто говорю, что я  еврей, хожу в синагогу. Мне кажется, так я маме долг отдаю.

Когда родители развелись, мы с мамой переехали в Киев. Я к отцу в деревню приезжал. На него я зла не держу, а вот новая семья меня не принимала. Бывает, мама мне туда билет купит и денег на обратный даст. А я потрачу, ну ребенок же. Так эти мне ни копейки не дадут, и я пешком домой шел. До Киева. Ночью забирался на дерево, чтобы собаки не погрызли. Знаете, это такие люди: дурные, потому что бедные, и бедные, потому что дурные. А отец у меня «вот такой» был, настоящий хозяин.

Я ТОЛЬКО ПОСЛЕДНИЕ ДВА ГОДА ОТКРЫТО ГОВОРЮ, ЧТО Я  ЕВРЕЙ, ХОЖУ В СИНАГОГУ. МНЕ КАЖЕТСЯ, ТАК Я МАМЕ ДОЛГ ОТДАЮ

После школы я учился в военном училище на связиста-засовца. Служить мне нравилось, и какая красивая у меня была форма! Хотел служить за границей, но не выпустили. Это уже потом мне мать объяснила, что у нас отец в плену был, поэтому никуда меня не отправят. А ведь я присягу давал, с оружием в подземельях дежурил, и все равно доверия нет. Эта история меня сильно подкосила. Я понял, что служить не смогу.

Фото: Наталья Булкина / ТД

Василий — инвалид первой группы по зрению. У него глаукома. Одним глазом он не видит совсем, вторым видит размытые образы. Василий любит читать, но может прочесть лишь несколько строк с большим трудом и только с помощью увеличительной лупы. Он мечтает выучить иврит, но по книгам этого делать не может из-за плохого зрения

Оказалось, что на гражданке люди получали намного меньше. А я уже женат был, мне семью надо было кормить. Пошел снова учиться и в 1984 году устроился бухгалтером-экономистом на заводе в Киеве. А потом был 1986 год, и в Киеве ходили слухи, что мужчин будут отправлять на ликвидацию Чернобыльской АЭС. Я уехал в Магадан ревизором. Там хорошие деньги платили, так я и семью перевез. Кстати, с женой я тогда развелся уже, а город этот был закрытый. Так мы заново поженились, чтобы их всех пустили. Но жена не выдержала, говорила, давай уедем, одна зима вокруг. Все-таки уехала потом, а я остался.

Потом была перестройка. Появилась налоговая инспекция, и моя профессия стала не нужна. Я пошел в коммерцию. Из Адлера и Сочи возил фрукты в Мурманск и Североморск. Бывало, что продать не успею, так в снегу закопаю. За зиму накопил на машину и устроился на мясокомбинат развозить продукцию по всей области. А потом мне платить перестали. Я в суд. Дело выиграл, да дома меня несколько человек с арматурой ждали. Меня тогда сильно избили, и один глаз потух, образовалась глаукома.

В гардеробе поликлиники / Фото: Наталья Булкина / ТД

Потом много чего было. Я на центральной площади в одиночном митинге двое суток стоял. Грозил сжечь себя, если справедливости не будет. Упал в обморок. Меня подняли и в дурку отправили. А там люди к кроватям привязаны, по двое суток под себя ходят, и никто за ними не убирает.

В 2005 году я вышел из больницы, но работать уже не мог, не мог машину водить. Бывает, очнусь на улице, на скамейке, и не помню, кто я, откуда. А ведь в Североморске цены в три раза выше. Я решил ехать в Петербург. Устроился садовником на одном предприятии, жил в домике на территории. После работы еще мелким ремонтом зарабатывал, на квартиру копил.

Портрет Василия на вокзале / Фото: Наталья Булкина / ТД

А потом грянул кризис. Цены выросли, и всех моих денег хватило только  на небольшую квартирку в деревне Пятчине в Псковской области. Я когда приехал туда, оказалось, что все потолки и полы сгнили, везде плесень. Крыша прохудилась, все осадки в квартиру попадают. В администрации сказали ремонтировать за свой счет. У меня рядом соседка, так она в избирательной комиссии работает. Вот ей крышу перекрыли. Я ходил, спрашивал, как так. А мне прямо сказали: «А потому что она с нами».

Я Путину четыре раза на «Прямой линии» вопрос задавал, но ответа не получил. Мне что, в посольство идти, к Обаме и Меркель обращаться, чтобы они на Путина воздействовали, чтобы он мне крышу перекрыл?

Василий в приемном покое больницы. Ему предстоит операция на глаза, иначе он может окончательно ослепнуть / Фото: Наталья Булкина / ТД

В квартире нет даже печек, потому что предыдущий владелец сделал вместо них камин. Так я эту квартиру и продать не могу, пока печки не восстановлю. Потом зима началась, я в квартире замерзать стал. Жил в основном в электричках и на вокзалах. Как-то раз вышел на трассу, чтобы меня до вокзала подбросили. Остановился человек, который мне про «Ночлежку» и рассказал. Так и попал туда. Сейчас пытаюсь попасть в дом инвалидов. Сам уже не справляюсь, лекарства мои по льготам больше не выдают.

МНЕ ЧТО, ЧЕРЕЗ ОБАМУ ИЛИ МЕРКЕЛЬ НА ПУТИНА ВОЗДЕЙСТВОВАТЬ, ЧТОБЫ ОН МНЕ КРЫШУ ПЕРЕКРЫЛ?

Мне мать завещала все для детей делать. И я как мог, всегда помогал. Дочь моя сейчас под Одессой, в психоневрологическом диспансере. Я ее пытался забрать в Североморск еще, да мать не отпустила. Она в православие ударилась и сутками из церкви не выходит. Еще сын есть. Живет в нашей деревне родной. Шесть детишек, работы нет, и одна нищета вокруг. Но зато учатся хорошо, это для меня особая гордость.

На улице / Фото: Наталья Булкина / ТД

Молодых я сильно уважаю. Многие их учат, вон, в каждом автобусе совет дадут, как жить. А это неправильно. Чужих детей вообще нельзя учить. Мне наша молодежь нравится, потому что они бесплатно работать не будут.

Страна у нас богатая, а люди бедно живут. Вот война в Сирии идет. Да вы работу людям дайте, одна торговля вокруг. На днях видел, у магазина негр с динамиком ходит, и запись женским голосом зазывает шубу купить. Одни анекдоты кругом. Но я стараюсь не унывать. Настроение хорошее.

Автор: Филипп Бразговский, ТАКИЕ ДЕЛА