Ад на колёсах. Боль и ненависть русского такси

За всё время, что я работаю таксистом, я понял несколько простых вещей. Абсолютно всех людей, которых ты везёшь и которые попадаются тебе на пути в качестве пешеходов или водителей, — всех их можно поделить на две группы: первые хотят тебя убить, а вторые — посадить. И ты никогда не знаешь, кто к какому виду относится.

Кму мы доверяем, не будучи знакомы? Кто остаётся незаметным, куда бы ни пришёл? Кто охотится в самой гуще толпы? Шерлок Холмс долго ломал голову над этими вопросами. Но Алексей Понедельченко, филолог-десантник из Новосибирска, легко разгадал бы эту загадку. Потому что он — это и есть ответ на вопрос. Таксист! Специально для самиздата «Батенька, да вы трансформер» Понедельченко устроился в такси и работал всю новогоднюю ночь 2016 года. И теперь он рассказывает о том, как это его чуть не прикончило.

***

1. Смерть за рулем

Осенью прошлого года я решил устроиться в такси на собственном автомобиле.

До сих пор не могу сформулировать, что именно меня привлекает во всём этом. Ощутимых денег там не заработать, какой-то особенной романтики я тоже не прочувствовал. Быть таксистом — это из области иррационального.

Думаю, дело в дромомании — есть такое психическое расстройство. Раньше про дромоманию говорили «страсть к бродяжничеству». Мне кажется, что у нас это психическое расстройство сформировано исторически и имеет национальный масштаб. Всё время куда-нибудь свалить хочется. А потом оттуда. И потом ещё. Страсть к бродяжничеству у каждого своя, а значит, и проявляется по-своему. Мне кажется, что среди таксистов-подработчиков дромоманы составляют значительную часть. Для них это — извращённое удовольствие: всегда путешествуешь, на одном месте долго не сидишь и все свои скитания накрываешь маскировочной тряпкой, на которой вышито «Я РАБОТАЮ!». Закрутился в жопе глобус — сел в тачку и поехал. Впереди полная неизвестность, случиться может всякое.

Я видел таксопарк изнутри и скажу, что давно перестал удивляться заголовкам вроде «Водитель такси приехал по адресу и умер».
Случаи смерти водителей за рулём машин встречаются довольно часто. Особенно среди тех, кто берёт машину на выкуп (или, как говорят, «на выкат»). Схема проста: на протяжении года или, например, двух ты каждый день должен возить по 1 100 рублей. Год возишь — машина твоя. Год — это если какой-нибудь уставший Рено Логан. Если что посерьёзнее, то можно и два года повыкатывать. А можно попасть в аварию и те же два года выкатывать Логана. Вариантов много.

Машина на выкат — это что-то среднее между каторгой и ипотекой: сперва ты радуешься, что каждый день сдаёшь не просто план в контору, а расчёт за свою машину. Тебе всего пятьдесят два года. Вот в пятьдесят три наконец-то будет свой транспорт, и уже 1 100 в день себе будешь оставлять.

Потом наступают нехорошие времена: болезнь какая-нибудь, стрессы, усталость, отсутствие заказов, и вот нет у тебя 1 100 рублей. Ничего страшного — завтра отдашь 2 200. Переживания, кофе «три в одном», шаурма, «Максим» красный, что-то сердечко шалит, ой, что-то кольнуло, надо отметиться, что на заказ приехал, выйти подышать, ну-ка… А-а-а-а, больно, уффф… Всё. Нет человека. Так и умирают люди. Буднично, прозаично, на работе. Как бы чудовищно это ни звучало, но работа таксиста на «конторской» машине — это процесс непрерывного умирания на рабочем месте.

2. Банный день

За всеми этими мыслями я совсем не заметил, как 2015 год подошёл к концу.

Вопрос о том, где быть с 31 декабря на 1 января, меня давно уже не волнует.

Причин тут две: первая — я не праздную Новый год, вторая — я вообще ничего не праздную уже лет шесть или семь.

У меня, если так можно выразиться, празднично-поздравительный нигилизм. До сих пор не могу понять, чем он вызван или привит. Может быть, всё дело в многолетнем посменном графике работы, с которым все праздники на работе и проводишь. А может быть, я просто уже вырос. Деда Мороза нет, все желания приходится исполнять самому, пить я перестал. Что делать? Ответ прост — работать! Ведь пока большая часть населения тратит деньги, меньшая их зарабатывает. Я решил присоединиться к меньшей части.

Тридцатого числа на моей основной работе был сокращённый день, и уже ранним вечером я мчал на первый адрес, чтобы заработать целых 130 рублей. По адресу находилась общественная баня. Страна отчаянно начинала праздновать.

Рядом с баней в снежном отвале в куртке на голое тело сидел мужчина и громко матерился. Рядом стояла приличного вида женщина и о чём-то пыталась с ним заговорить.

Я припарковался у входа, отметился о прибытии и стал ждать. Прошло пять минут. Звоню клиенту:
— Ало, здравствуйте, машину заказывали?
— Да-да, идём уже.

В это время к мужику, который сидел в сугробе, подъехал экипаж ППС.
— Иииинааах щ-щ-щерти бльбль! — громко поздоровался с ними мужик.

ППСники начали ходить вокруг него и почёсывать орудия труда. Мужик пьяно озирался. Женщина приличного вида объясняла приехавшим что-то с помощью жестов.

Звоню ещё раз:
— Ало, я стою у входа в здание бани. Я верно подъехал?
— Да-да, идём мы, вот.
— У вас друг на улицу не выходил?
— Что?
— Да не, ничего. Я жду вас.
— Идём.

На помощь ментам приехал экипаж скорой, и все они начали вытаскивать мужика из снега. Приличного вида женщина дождалась его погрузки в скорую, села в RAV4 и уехала.

Моих пассажиров всё не было. Я позвонил диспетчеру:
— У меня уже машина остыла, а этих всё нет. Тут уже алкаш ментов со скорой успел дождаться, а эти всё ещё не выходят. Пошевелите их там, вы же умеете.

Ещё через несколько минут на улицу вышли трое красномордых мужиков и закурили. Я ещё раз позвонил клиенту. Один из троих достал из кармана телефон, скинул мой вызов и что-то крикнул в мою сторону. Я немного опустил стекло:
— Вы машину заказывали?
— Да, ща поедем.
— Я вас пятнадцать минут жду уже. Ваша поездка подорожала на 50 рублей.
— Что блять?
— Я говорю, что простой оплачивается из расчёта 5 рублей/минута, и бесплатны только первые пять.

Все трое наконец обратили на меня внимание:
— Ты уработался стоять или чё?
— Или чё. Вы собираетесь сегодня ехать или нет?
— Блядь, ты не видишь, мы разговариваем?

Они ещё даже в машину не сели, а уже кровь пьют.
— Ладно, мужики, вы разговаривайте тогда, а я поехал.

Звоню диспетчеру: «Снимайте заказ, клиенты ехать не хотят». Завожу машину, включаю заднюю, разворачиваюсь, ловлю на себе удивлённые взгляды всех троих.
— Э, алё? Ты куда?
— Общайтесь! Не буду мешать.
— Ты дурак что ли, ты хоть знаешь…

Конец фразы я уже не слышал. Наверняка там было что-то в стиле «Ты хоть знаешь, кто мы такие?». Хорошо, когда взрослые мужики перед Новым годом в баню ходят, выпивают там, общаются. Одного не пойму — зачем им был нужен я?

3. Карбюратор. шаровые и рулевая рейка

Я отъехал два квартала, отметился и начал изучать заказы. В числе них появился адрес, с которого я только что уехал, и те же 130 рублей. Неужели наобщались?

Следующий клиент ждал меня у входа в магазин с вывеской «ПИВО НАПИТКИ КРУГЛОСУТОЧНО» и зачем-то стал дёргать ручку водительской двери.

— Вы порулить хотите? — я приопустил стекло.
— Ой, точно, правый руль.
Парень скинул на заднее сидение три галлона пива с какими-то аксессуарами в пакете, и мы поехали.
— Зашибись тачка прёт! Ээээээннннннн. На палке ещё. Эээээээнннннн.
— Ну да, мне тоже нравится.
— Ээээээнннннн. А у меня, прикинь, девятка была!
— У меня тоже была. Три года отъездил.
— О, дружище! Ты меня поймёшь, значит. Я так с ней наебался. Каждый день она мне мозги выносила. То карбюратор, то течёт что-нибудь, то электрика…
— Может, тебе не повезло просто? У меня тоже была девятка. Тоже ломалась иногда. Перебрал мотор: расточил на 82 и 4, кольца кольбеншмидтовские поставил. Поменял клапана, колпачки, вкладыши. Коробка поломалась: сперва чётные передачи перестали включаться, потом все остальные — поменял её на приоровскую в итоге. Поменял и настроил карбюратор, заменил стойки в круг, шаровые, рулевую рейку с наконечниками, сделал развал, радиатор, стартер, генератор, все четыре гранаты, фары, монтажный блок…
— Бля, дружище, перестань, прошу тебя!
— …пропаял, там две дорожки прогорело, замки на дверях, катушку, бронепровода на хорошие…
— АААААААААА!!!

— …балка задняя уезжала по своим делам, так как лонжероны лопались, но это тоже не велика беда…
— Блять, открой я выйду! Прям на ходу спрыгну сейчас. Не могу этого слушать! Как вспомню, это же ёбаный кошмар этот АвтоВАЗ.
— …но после того как всё починил — ездил и горя не знал. За окном было –47, я заводился и ехал. Тосол, правда, перехватило разок, но тут девятка ни при чём. Тосол только до –40. Хотя то, что у нас продают, уже в –35 кристалликами делается, стояла у меня канистра в гараже — наблюдал.
— Аха-ха-ха, братан, да ну его нахер, а? Тебе вот это надо было всё, вот этот капремонт?
— Сложно сказать. Я потом на СТО работать пошёл. Потом на другое. В общем, с тех пор тачки чиню.
— Ну, я вижу, эта прёт. Ээээээннннннн… Братан, ты забудь это всё. Это нельзя в себе держать, забудь.
— Приехали. Этот дом?
— Да-да, дружище. Забудь, слышишь…
Пассажир вышел, открыл заднюю дверь и начал выгружать галлоны с пивом.
— О, а это что за херня? Окуня какие-то. Я что, окуней покупал?
— Не знаю. Окуня точно не мои, забирай.
— Нах я их купил? Ладно, с наступающим, дружище, не покупай больше АвтоВАЗ.
— А ты окуней!
— Базара нет!

Парень приложил руку к воображаемому козырьку на шапке и пошёл в дом, а у меня уже пиликала следующая заявка.

4. Злые люди в некрасивом городе

 

 

 

Местное время подходило к 23.00. Маршрутки уже перестали ходить, и это отрицательно
сказалось на качестве пассажиров.

Я прокатил несколько «минималок» с разными людьми, провёз одиннадцать человек, двое из которых были трезвыми. Во всяком случае, мне так показалось.

Первым трезвым пассажиром был какой-то школьник в куртке до колен, а вторым — девушка лет двадцати, которая всё время что-то писала в Твиттер. Интересно, о чём? Подмывало спросить, но я, конечно же, не спросил. Я никогда не начинаю коммуникацию первым («Добрый вечер!» и «Всего доброго!» — не в счёт). Но если клиенту хочется поболтать, то я могу поддержать беседу. Я бы с удовольствием обсудил с пассажирами творчество Шаламова, Довлатова, Сорокина и даже, Господи прости, Лимонова. Последний, кстати, написал одну весьма неплохую книгу.

Однако пассажиров интересуют зачастую совсем другие вещи. Например, моя персона, машина, жизнь, заработок, семейное положение, татуировка на левой руке и особенности выбранного мною маршрута из точки А в точку Б.

Поздно ночью ко мне сели двое: муж с женой, на двоих лет шестьдесят, но мужу принадлежит большая их часть.
— Как звать? — сразу спросил мужик.
— Алексей.
— Как дела, Алексей?
— Нормально.
— Как работа?
— Вы про какую?
— У тебя работ дохера?
— Пока две. Основная и вот эта.
— Ну, как на основной? Кем работаешь?
— Работаю автослесарем, ремонтирую машины.
— Ну и как, есть работа?
— Да как сказать… Раньше все своим ходом приезжали, а сейчас всё больше на эвакуаторах.
— А на неосновной работе как дела?
— Тоже ничего. На одиннадцать пассажиров двое трезвых.
— Аха-ха-ха! Ты хочешь сказать, что я пьяный?
— Нет. Я хочу сказать, что из одиннадцати пассажиров трезвыми были лишь двое.
— Подожди, Лёша. Ты хочешь мне сказать, что я пьяный?
— Ничего я не хочу сказать. Я, может быть, вообще с вами говорить не хочу.
— У-у-у-у… Тогда ты зря в такси пошёл.
— Ну, не факт. Вы же не знаете всех причин. Может, я рассказы про пассажиров пишу?
— Ха-ха-ха-ха! Правда пишешь? Скажи, где почитать?
— Сайт есть такой — «Батенька, да вы трансформер».
— Ой, умора… Ха-ха-ха… Бабушка-трансформер… Я что-то слышал такое, да. Бабушка-трансформер… Ой, уморил. Правда пишешь?
— Правда.
— Эх… А я вот стихи писал в молодости. Давно. Ты стихи пишешь?
— И такое бывает.
— Ну-ка? Прочитай нам что-нибудь!
— Кхе-кхе. Злой кондуктор рвал из носа волосы. Начался очередной злой день. Злой водитель зло завёл автобус и катать поехал злых людей. Злые люди набивались в злой автобус, зло толкались на ступеньках у дверей…

— Боже мой…
— …злой водитель злобным хриплым голосом материл злым матом злых людей. Злые люди в некрасивом городе по утрам стремятся злобно на работу и на остановках в дождь при холоде ненавидят город свой до рвоты…
— Ой, хватит, Лёша, не надо больше стихов, прости. Ужасы какие-то у тебя. Город, рвота… Это про какой город?
— Да, в общем, про любой. Этот дом?
— Да, тут останавливай, во двор не заезжай, там не развернуться. Ладно, Лёша, с наступающим. Будешь писать свои эти самые, про меня напиши тоже что-нибудь. Как там, бабушка-трансформер?
— Дедушка…
— Аха-ха-ха…

Женщина повела пьяного мужа домой. Пару раз они чуть не упали и в итоге растворились во мгле арки панельного дома. Я посмотрел на часы. Половина третьего ночи. Завтра 31 декабря. Я решил, что нужно хорошенько выспаться, сошёл с линии и поехал домой.

5. Похоже на тюрьму

На следующий день я проснулся в обед, открыл в таксишной программе расклад и ахнул: в каждом районе висели по полсотни заказов, и катались всего лишь по шесть-семь машин. Еще и минималка повышена! Я оделся и поехал на базу пополнять счёт таксишной программы. По пути забежал в ларёк купить литр энергетика и сникерс. Новый год всё-таки.

Приезжаю на базу, а у входа такие тачки стоят непривычные: Аккорд, Пассат, Камри на местных номерах. Весь двор приличными тачками забит. Совет директоров сегодня что ли? Наши таксисты на таком не ездят. У наших всё проще — Короллки старые, Ниссаны гнилые, Логаны с бамперами от Ларгусов. Кто в люди выбился — у тех Гранты, Калины, но таких мало.

Захожу на базу, а там инструктаж новых водителей идёт вовсю. И водители — хипстота сплошная. Инструктора на айфоны программы ставят. Плохо в стране дело, если хипстеры на Фольксвагенах и Аккордах в такси идут. Сидят, методички читают.
Очки, борода, борода, очки. Не повезло ребятам: первый день — и сразу Новый год. Хотя, чего это я, праздник же, улыбаться надо и верить в лучшее. Я пополнил счёт, отъехал в трущобы и вышел на линию.

Первыми новогодними пассажирами стала полная семья с дочкой лет двенадцати.
— Откройте багажник.
— Эмм… Он занят.
— Чем?
— Вам перечислить?
— Нет, но у нас вот три сумки и пакет. Куда это?
Вообще, при трудоустройстве в такси этот вопрос обсуждают. Я даже написал в анкете, что багажник у меня занят.
— Ладно, давайте.
Для трёх сумок и пакета в багажнике место нашлось. Мужчина сел вперёд, женщина с девочкой — назад, и мы поехали.
— С наступающим! Как звать?
— Алексей!
— А меня Пётр! Это вот Анюта и Валентина! Едем к нашим старикам Новый год праздновать.
— Это правильно.
В разговор включилась женщина.
— У вас все багаж не возят?
— Нет. Багаж не возят только те, у кого занят багажник. Вы когда заказывали машину, что-нибудь говорили про багаж?
— Ну, если честно, нет. Но я же машину вызываю.
— Всё верно. Легковую машину, а не грузовичок.
— Но мы ведь и не ёлки везём, верно?
— Я не про это. Если вы заказываете грузовик, то он будет пустой по умолчанию — грузовик вызывают для грузов. А вот с легковушкой бывает всякое.
— Что значит, всякое? У нас вот есть машина, там место всегда есть в багажнике. Что там можно возить вообще такого?
— Ну, начнём с того, что у вас есть дом, где вы живёте. А у некоторых людей дома нет. Но у них есть машина. В наше время так бывает — у человека есть машина, а жить негде. И всё имущество человека помещается в багажник.
— Это у тебя так? — спросил Пётр
— К счастью, нет. Мне есть где жить, но пока негде хранить содержимое багажника. Случаи разные бывают. Поэтому в следующий раз уточняйте.

Девочка внимательно слушала нашу беседу и резюмировала следующее:
— Интересно как бывает. Бомжи, а на машинах ездят!
— Аня! — прикрикнули родители.

Аня была права. Мы подъезжали к месту назначения.
— Лёша, там не надо ехать, вот тут сворачивай!
— Петя, мы там не проедем, это не тот поворот!
— Лёша, рули, не слушай баб.

Я рулил. После очередного поворота мы выехали к КПП и забору с колючей проволокой.
— Ой, это куда мы тебя завели?
— Не знаю. На тюрьму похоже.
— У нас в городе половина зданий на тюрьму похожи! — подметила девочка.

Какая, думаю, наблюдательная девочка.
— Это хорошо, что ты разбираешься в архитектуре. К сожалению, конструктивизм вместе с индустриализацией и серой штукатуркой сделали своё дело. Город местами очень похож на тюрьму. Но если ты и твои сверстники станут архитекторами и не уедут — то город может измениться.
— Но для начала ей нужно слушаться папу! — отрезал Пётр.
— Я слушаюсь, пап!
— Слушается она… Нормально раньше строили. Строили и всё нормально было, а не то что этот хайтех, херня всякая эта. Вот тут вот сворачивай, вон тот дом.

Пётр, Валентина и Анюта забрали багаж и пошли праздновать.

В начале десятого часа в квартале новостроек в машину села семейная пара. По лицам видно — молодые ипотечники. И, судя по адресу, поехали они в гости к другим молодым ипотечникам. В пакетах что-то стеклянное звякает. Наверняка «Российское» из Ленты. А ещё мнётся какой-нибудь «Коркунов» по акции, утренние салаты, привезённые от родителей, и мягкая игрушка за 199 — подарок.
Семейство село на заднее сидение. Тронулись. На выезде из двора девушка энергично зашевелилась.
— Я сумку с ключами забыла!
— Возвращаться? — спрашиваю.
— Да, давайте вернёмся.
— Зачем? — спокойно отрезал парень, — в сумке ключи от квартиры. Сумка осталась в квартире. Дверь захлопнута, замок закрыт. Ключи внутри. Открывать нечем. Возвращаться нам теперь, в общем, некуда.
— Нет, всё-таки остановите! Я сбегаю. Вдруг я в тамбуре сумку оставила? Ну вдруг, ну мало ли? Тамбур-то мне соседи откроют…

Мы вернулись, девушка пошла звонить в домофон. Соседи действительно открыли дверь. Парень закрыл лицо руками и начал негодовать с перепадами громкости.

— Сууукаа! Ебаная женщина! Ты знаешь, как всё было, а? А я тебе сейчас расскажу, слушай! Эта сука, когда мы уже спускались, решила вернуться за какой-то там херотой! Херота, которая нахер не нужна! И хероту эту она взяла, а сумку с ключами оставила! Ааааа, блядина!!! Как же я тебя ненавижу! Как теперь домой попадать? Это вызывать этих, как их, медвежатников, которые замки вскрывают. Это рубля три. Дверь менять потом — это ещё червонец! А я где эти деньги возьму? На работе жопа, контору вот-вот закроют к хуям кошачьим. Ах, сука-а-а-а, как ты меня достала! Хорошо, что никакой борщ не стоит на плите и не варится. А знаешь, почему? Потому, что борщ и эта пизда тупая — это несовместимые понятия. Готовить — хуй в сраку. Пол помыть — хуй в сраку. Работать — хуй в сраку. Она дома сидит, сериалы эти ебучие смотрит целыми днями. Игра престолов, Шерлок ёбаный этот Холмс! Котов всяких показывает мне всё время. Сука-а-а-а-а! Она у меня в «Равшан» кассиром пойдёт. Нет, нахуй, в «Горожанку», чтобы с чурками, блять, чтобы поняла, что к чему в этой ёбаной жизни. И ещё полы там же будет пидарасить на полставки…

Дверь в машину открылась снаружи, любительница Шерлока села в салон. Я поправил воображаемую исповедальную мантию. Парень прокашлялся.
— В тамбуре нет сумки…
— Ну ладно, чего уж. Что-нибудь придумаем. Поехали. И так вон уже простояли сколько. Не расстраивайся ты так, солнышко. Сейчас поедем, встретим Новый год, завтра переночуем у родителей. Вызовем открывальщиков. Сейчас есть службы, они двери открывают за пять сек.
— Я всё испортила… Испортила нам праздник.
— Да не нагнетай ты. Сейчас в гости приедем, а ты в трауре вся. Всё, забыли. В следующем году придумаем что-нибудь…

Я слушал их и думал: «Вот это настоящая любовь!».

6. Шери-шери леди

Между десятью и одиннадцатью вечера количество заявок во всех районах упало до нуля. Сникерс вопросительно торчал с полочки центральной консоли. Энергетик лежал под сидением. В следующем году употреблю и то, и другое. Дома меня ждали куриная ножка и яблоко. Перекусив и попив чаю, я сел смотреть поздравление президента. Президент много говорил про войну. Я не удивился.

В половине первого я уже ехал на первую заявку в 2016 году. Повсюду гремела канонада. Небо сверкало огнями фейерверков. Пьяные люди кричали «Ура!». Дворы были усыпаны разноцветной мишурой.

В машину села девушка лет тридцати, достала телефон и радостным, весёлым детским голосом приступила к новогодним поздравлениям:
— Здорово, черепаха старая! С Новым годом тебя. Эге-ге-гееей! Иии-хааа! И с днём рождения, кляча скрипучая! Желаю тебе уже определиться в этой ёбаной жизни, а тот так и закопают. Я? Да я в такси еду! Звони давай!
— Здорово, кошёлка! Хе-хе-хееей! С Новым годом тебя, марамойка переулочная! Да-да, спасибо! Что делаешь? Отмечаешь? С этим клоуном что ли? Он тебя хоть прёт, или так, для галочки? Что-то не верится! Ладно, я в такси еду! Давай, ага!
— Здорова, мышка полевая! А какая, лабораторная? С Новым годом! С Новым счастьем! Старого не было никогда, так пусть хоть новое появится! И тебе того же. Да я в такси еду. Давай, звони!
— Здорово, хмырь поселковый! С Новым годом тебя! Что делаешь? Дрочишь небось там, в конуре в своей? Ха-ха! А то я к тебе сейчас приеду. Хочешь, приеду? Вместе взд… Вздр… Вместе вздрочнём по разным комнатам. По тихой грусти, ага! А-а-а-а… У тебя же комната одна в берлоге твоей! Ну, значит, не приеду. Давай, звони, не теряйся. В вотсап пиши, если что. Давай! Ю-хуууу!
— Здорово, фраер хлопчатобумажный! С праздником тебя с тем самым! Как сам-то? Тебя по новой ещё не закрыли? И правильно! И нехуй, так им и скажи. Я? Да как я? В такси еду. Шофёр вон уши развесил, ржёт надо мной. Ну, подвыпила немножко, да, праздник всё-таки. Ладно, пока-покаа-а-а! Чмоки-чмоки!
— Алёёё! Здорово, чмошник! С Но…
— Какой подъезд?
— Ой, бля, я приехала уже. Потом перезвоню, с Новым годом, чертило! Тааак… Алё, слышь, поросёнок, ты чего ещё не у дверей? Ты меня встречать должен и тропинку, сука, целовать, я за восемь соток к тебе еду! Рублей, конечно! Вылазь давай на улицу, я приехала уже! Вон тот угловой подъезд. С тысячи будет сдача?
— Конечно!
— Ага, спасибо. С Новым годом вас.
Девушка вышла из машины и пошла к подъезду.
— Алё! Здорово, тараканище усатое… С Новым годом тебя! Эге-гееей!!! Пшшшььь!

На первом этаже дома располагались какие-то офисы. Над входом в один из них висело табло и показывало –22 по Цельсию. Стрелка вниз намекала, что это ещё не предел.

Вдоль проезжей части зигзагами шло чьё-то пьяное тело. К утру все недошедшие из пункта А в пункт Б одинокие пьяные пешеходы будут падать в снег и видеть свой последний в жизни сон. Спасать их будет некому, а в точках А и Б о них все забудут.

Внезапно телефон зазвонил тревогу. Когда оформляешься в контору, предупреждают, что в случае нападения какого-нибудь чудовища нужно приезжать и отбивать своих. В трёх километрах от меня неизвестный мне коллега на Хонде подал тревожный сигнал. Наверняка кто-то из утренних хипстеров в говно наступил. Надо ехать спасать. Ну, хотя бы попробовать. Разворачиваюсь, еду. Пока ехал, по тревоге пришёл отбой: либо кто-то доехал раньше меня, либо беда сама рассосалась. Не важно, отбой — значит, отбой. Меньше чем через час пришёл ещё один сигнал тревоги с другого берега. Настало время чудовищ. Может, домой уже?

В начале четвёртого часа ночи в машину сели два пьяных мужика и не менее пьяная баба. Один из мужиков сел вперёд, второй с бабой — назад. Я разглядел их лица. Люди с такими лицами обычно много пьют. Пьяная пассажирка сразу потребовала праздника:
— А чо, бля, музыки нет штоле? — поинтересовалась она.

Я молча включил «Шери-шери леди», специально припасённую для подобных случаев.
— Во! Это по-нашему! Громче можно?

Вся троица громко обсуждала подробности своих никчёмных жизней. Один рассказывал о том, как он ненавидит свою сестру и считает её за проститутку. Когда она купила машину, он со злости проколол ей все колёса. У мужика сзади периодически звонил телефон.
— Алё! Пошла нахуй, дура… Пошла нахуй, я сказал… Поздравляю! Вот и пошла нахуй со своей любовью!

Я поглядывал на него в зеркало. Кто такому дегенерату может звонить?

На полпути баба заявила, что нам всем нужно срочно вернуться в то место, откуда мы все едем, так как она что-то там забыла.
— Эй, лысая башка — дай пирожка, разворачивай телегу свою!
— Плюс сто пятьдесят рублей, расчёт сразу.
— А? Чё ты там сказал?
— Плюс. Сто. Пятьдесят. Рублей. Расчёт. Сразу.
— Дохуя. Едем дальше, потом съездишь заберёшь! — осадил алкашку дегенерат.
— Эй, слышь, а что это у вас за такси такое? Как называется?

Я ответил.
— Что-то дофига дорогое…

Стоимость этой поездки была 350 рублей. Компания всё больше мне не нравилась, и я решил потребовать расчёт до прибытия по конечному адресу.
— Так, уважаемые, вы мне что-то не нравитесь. Давайте рассчитаемся сразу?

Я остановил машину. Компания притихла.
— Давайте рассчитываться, иначе дальше я еду без вас, а вы идёте пешком. Стоимость поездки фиксированная, я имею право просить расчёт прямо сейчас.
— Братиш, у нас денег нет с собой. Но у меня дома есть. Приедем, эти двое в тачке останутся, а я за баблом схожу.
Будет расчёт, ты не думай. Женщина, видишь, напилась — хуйню несёт всякую. Я вижу, что она тебя накаляет. Она больше не будет…
— Короче, парни, если расчёта не будет, я вашу женщину на мост увезу и там высажу. На улице –26 уже. А на мосту через реку так и все –30 и с ветерком. Пешочком километров шесть пройдёт — проветрится как раз. Договорились?

Мы поехали дальше. Все молчали. Я выключил «Modern Talking» и включил песню «Вечная весна» группы «Гражданская оборона». До места назначения оставались последние километры. Если в арке дома пассажиры пойдут в атаку, то под «Гражданскую оборону» отбиваться будет явно веселее. Атаковать никто не стал, но какой-то замысел всё же витал в воздухе. Я хорошо его чувствовал.

Надо всё-таки купить электрошокер.

Мы подъехали к дому. Один из мужиков пошёл за деньгами. Остальные сидели в машине.
— Я покурю? — спросил оставшийся алкоголик.
— В машине не курят.
— Я выйду?
— Где ваш друг? В смысле, 350 рублей давай — и выходите оба.

Пассажир достал телефон:
— Алё. Ну, ты это, выйди, за такси рассчитайся?

В тишине динамик телефона было слышно довольно хорошо. Ушедший говорил, что уже спускается на улицу. Надо же. Неужели эти люди так просто возьмут и рассчитаются?
— Ну что, я выйду, покурю?
— Ладно, иди.

В машине осталась одна алкашка, которая, как мне показалось, уже задремала. Я попеременно поглядывал на неё и во двор.

Дверь подъезда открылась, из дома вышел дегенерат, и тут события начали развиваться довольно быстро. Пьяная баба, которая только что дремала на заднем сидении, открыла дверь моей машины, выскочила на улицу и в два прыжка оказалась у подъезда. Она схватила вышедшего мужика и потащила в дом. Времени на размышления оставалось всё меньше. Нужно было что-то предпринимать. Я посмотрел на курящего. Происходящее удивляло его не меньше, чем меня.
— Беги! — крикнула алкашка курящему.

Так вот оно что! Я отстегнул ремень безопасности, вытащил ключи из замка, выскочил из машины и, не забыв нажать кнопку сигнализации, побежал в подъезд. Железная дверь медленно закрывалась. Еще мгновение — пикнет замок домофона, и плакали мои 350 рублей. В такую срань бесплатно приехал… Ну уж нет.

Я успел поймать дверь за миг до закрытия.
— Пойдём быстрее, какие деньги, нахуй тебе это надо? — алкашка уже вела мужика в темноту подъезда.

Я выхватил у неё должника и развернул к себе. Он поднял руку, в которой была зажата тысячная купюра. Я забрал деньги, пошёл к машине, открыл дверь, достал из козырька разменные сотки и начал считать сдачу. Вся троица собралась в кучу возле подъезда.
— Э, кидалы, сдача нужна кому-нибудь? Или я поехал?

Услышав про сдачу, баба попрыгала в мою сторону.
— Да-да, конечно, сдачу надо!

Вместо сдачи хотелось хорошенько втащить ей с ноги. А потом ещё раз. Новостные ленты пестрят заметками о том, как очередной таксист избил очередную пассажирку, отобрал деньги у пассажира, выгнал дегенерата ссаной тряпкой на мороз. Теперь я хорошо понимаю, при каких обстоятельствах происходят такие вещи.
— На, тварь! — протянул я сдачу.
— Спасибо! Вы уж нас извините!
— Пошли вы все… — уже шёпотом сказал я, садясь в машину.

Отъехал в соседний двор. Вдох-выдох, выдох-вдох. Я допустил слишком много ошибок. У алкашки мог быть, например, перцовый баллон. Нельзя заходить в подъезды. Нельзя выходить из машины. Нельзя доверять чудовищам. Очень много всего нельзя.

7. Первые у кромки ада

Я решил, что приключений на сегодня достаточно, и поехал домой.

Вот едешь ты спокойно, осматриваешь проезжую часть в свете фар. Вот алкоголик идёт вдоль дороги. Ноги его уже вяло заплетаются, а жилые дома начнутся километра через три. Не дойдёт, замёрзнет, видно по нему. Нужно срочно левее брать, подальше от алкоголика. Алкоголик-путешественник запросто может захотеть тебя посадить, ради чего кинется под колёса.

Или едешь ты в среднем ряду, справа тебя обходит какой-то заднеприводный имбецил с пердаком вместо глушителя. Он намерен тебя подрезать. Нужно оглядеться, подумать за всех и, вероятнее всего, чуть притормозить. Дорогу имбецилу! Ведь если его не пропустить, то он окажется в рядах тех, кто хочет тебя изничтожить. А твой пассажир окажется в числе тех, кто захочет тебя посадить. Он ведь тебе 130 рублей платит, чтобы ты его в целости и сохранности от подъезда до подъезда довёз. А если ты, не дай бог, попадёшь с ним в аварию, то уже не важно, кто там прав, а кто виноват. Пассажир направит на тебя всю свою злость. Ты ещё только анализируешь опасную дорожную ситуацию на предмет верного манёвра, а пассажир уже тянется к телефону звонить в службу качества, полицию, районный суд, ЕСПЧ и брату одноклассника соседа, который учился на юриста и всегда готов помочь после смены в Макдоналдсе. Пассажир ведь наверняка ехал на очень важную встречу, которая сулила ему миллион рублей. А ты не довёз пассажира, и теперь миллион должен ты.

А ещё водители и пассажиры совершенно по-разному мыслят, и эта разница в образе мышления и подхода к пассажирским перевозкам приводит к многочисленным истерикам в отзывах
о работе такси, разговорам через нижнюю губу и презрению к таксистам как к классу общества. Кого не спроси из пассажиров — всем всё время что-то не нравится, всё время что-то бесит.

Вот меня тоже иной раз бесит, что я должен кого-то возить за 90 рублей в другой район через пробки. Или возить офисных алкоголиков с корпоратива, которые под руку гундят про то, что машина тесная, музыка не та, курить нельзя, а окна открываются не кнопкой, а ручкой, которую надо крутить. Такие тоже бесят. Или садится человек, проехал и протягивает 5 000 одной купюрой. Протягивает и так, смакуя ситуацию, говорит: «Только сильно мелкими сдачу не сдавайте». А у самого такое лицо, будто он проездной в трамвае показывает. Он, наверное, думает: «У этого водителя наверняка не будет сдачи, я скажу ему, что это его проблемы, и покину автомобиль, проехав, таким образом, бесплатно!». Сдача у меня есть всегда. Уже с этой пятитысячной купюры я заправлюсь на сто рублей и получу сдачу в 4900.

Один человек выразил такую мысль: «Работа водителя — ждать и ехать». Очень круто, что все знают обязанности водителя. Печально, что никто не знает своих.

Иногда с пассажирами приходится спорить и на любой аргумент каждый из пассажиров найдёт, что возразить. И возражение будет примерно такое: «Ты таксист, судьба у тебя такая. Ты должен это, это, вот это и ещё вон то. А я тебе плачу 130 рублей. Не нравится? Ну, так не работай таксистом! У всех есть выбор!».

А потом происходит какая-нибудь фигня: теракт, катаклизм, подлянка от погоды, массовая гибель людей, камни с неба, падёж и бешенство. Земля налетает на небесную ось, нужно спасаться. Где же такси? А такси тут как тут, только ценник со 130 поднялся до 1 300.
— Почему так дорого?
— Не нравится? Иди пешком. У всех есть выбор!

В критических ситуациях водитель такси и пассажир в каком-то роде меняются местами, но тот, кто привык потреблять кровь водителей, почему-то сам не хочет быть предметом потребления и начинает говорить о ценностях человеческой жизни, гуманизме и тому подобном. Но модель уже не поменять, и, если работа водителя ехать, то обязанность пассажира — платить. Нет оплаты — нет перемещения. Остаётся только боль и 130 бесполезных рублей.

Автор: Алексей Понедельченко, «Батенька, да вы трансформер»

Tweet