Случайная мораль: Что происходит со степенью вины, когда в дело вмешивается случай

В наших обыденных представлениях о моральной ответственности есть одно противоречие. Давайте изучим его на двух примерах. Наш первый персонаж, Убийца, после вечеринки садится за руль пьяным и едет домой. В какой-то момент его заносит, и он сбивает насмерть пешехода, который шел по тротуару.

Наш второй персонаж, Просто Лихач, по всем параметрам совпадает с Убийцей, но, когда его заносит, он никого не сбивает, потому что на тротуаре в тот момент нет пешеходов. Вся разница между Убийцей и Просто Лихачом в везении.

Заслуживает ли Убийца большего осуждения (возмущения, негодования), чем Просто Лихач? Или Убийцу и Просто Лихача нужно порицать одинаково? Нам хочется ответить «да» на оба вопроса. Давайте подумаем, почему.

С одной стороны, мы считаем, что Убийца виноват больше, чем Просто Лихач, потому что только действия Убийцы повлекли за собой смерть пешехода. У нас есть веские основания утверждать, что если человек может предвидеть негативные последствия своих действий, то он заслуживает большего осуждения, и смерть пешехода из-за пьяной езды за рулем — как раз такое последствие. Хоть они и одинаково виноваты в пьяном вождении, Убийца в целом виноват больше, потому что только моральный риск Убийцы привел к печальному исходу.

С другой стороны, мы считаем, что Убийца и Просто Лихач должны быть в равной степени виновны, потому что вся разница между ними в везении, а везение, по мнению большинства, не может влиять на положительную или отрицательную оценку человека. Было бы нечестно в большей степени осуждать Убийцу только за то, что с ним случилось, потому что моральная оценка зависит от поступков человека, а не от того, что с ним происходит. Так что вина их должна быть одинаковой.

Вкратце, наш здравый смысл в области моральной ответственности ведет к противоречию: Убийца и Просто Лихач заслуживают и не заслуживают равной степени возмущения и порицания. Если говорить более общо, наш здравый смысл в области моральной ответственности ведет нас к парадоксальному заключению, что случайность исхода может и не может влиять на степень похвалы и осуждения, которую заслуживает человек.

Тем не менее, этот досадный парадокс еще глубже. Очевидно, удача воздействует на исход действий, но менее очевидным образом она также влияет, как я продемонстрирую дальше, и на сами действия.

Растяпа, наш третий персонаж, во всем похож на Убийцу и Просто Лихача. Они все напиваются и решают сесть за руль ночью, и все они на автопилоте направляются к своим автомобилям. Растяпа идет к машине немного не так, как остальные, спотыкается о кочку на газоне и роняет ключи от машины в сточную канаву. Растяпа вынужден вызывать такси, чтобы добраться до дома. Конечно, то, как именно каждый из них пойдет к машине — вопрос случая, потому что они понятия не имеют об относительном качестве тропинок к машинам. Если бы Растяпа не пошел по неровной тропе и не споткнулся, потеряв ключи, он бы поехал пьяным точно так же, как Убийца и Просто Лихач.

Курослеп (человек, страдающий «куриной слепотой» — расстройством, при котором затрудняется или пропадает способность видеть в сумерках — прим. Newочём), наш четвертый персонаж, обладает по большей части теми же качествами и воззрениями, что и Убийца, Просто Лихач и Растяпа. Он отличается от них преимущественно тем, что отвратительно видит в темноте, и этот недостаток повлиял на его характер таким образом, что водить ночью для него вообще не вариант. Когда Курослеп выпивает вечером, мысль о том, чтобы сесть за руль, даже не приходит ему в голову. Конечно, его ужасное ночное зрение — дело случая, как и хорошее зрение остальных. Если бы Курослеп лучше видел в темноте (и если бы он все так же не имел ничего против пьяной езды), мы можем предположить, что он сел бы за руль пьяным, как и Убийца, Просто Лихач и Растяпа.

Противоречие в основе нашей мысли распространяется на этих новых персонажей. С одной стороны, мы считаем, что случай влияет на степень вины всех четверых. Мы считаем, что Убийца и Просто Лихач больше виноваты, чем Растяпа, потому что они ведут машину пьяными, а Растяпа нет. Мы также считаем, что Убийца, Просто Лихач и Растяпа в какой-то мере виноваты, а Курослеп — нет, потому что он поехал на такси. Другими словами, мы считаем, что случай влияет на степень вины каждого из них.

С другой стороны, мы считаем, что случай не может влиять на то, в какой мере допустимо хулить Убийцу, Просто Лихача, Растяпу и Курослепа, и думаем, что все четверо заслуживают одинакового осуждения. Различия между ними от них самих не зависят: местонахождение пешехода, запинка о неровную поверхность в темноте, плохое ночное зрение. Но все они сели бы за руль пьяными, будь они в одинаковых обстоятельствах и в одинаковом состоянии. Так что и виноваты они все одинаково.

Некоторые философы уверены, что обе стороны обозначенного мной противоречия нельзя отрицать, и считают его парадоксом. Большинство философов, однако, не довольствуются парадоксами. И, как можно было ожидать, многие из них пытались как-то сгладить это противоречие в нашем мышлении. Некоторые из предложенных решений — чистые. Они либо позволяют случаю влиять на моральную ответственность всех четверых, либо не позволяют. Другие решения — смешанные, потому что они позволяют случаю влиять на моральную ответственность одних, но не других персонажей.

Скептический ответ — это чистое решение, не дающее случаю влиять на моральную ответственность всех четверых; любая случайность должна быть исключена из моральной оценки. Но случай определяет то, какие мы (вспомним Курослепа), что мы делаем (Растяпа) и какие последствия имеют наши действия (Убийца и Просто Лихач). Так что, поскольку случай исключен из моральной оценки, но от него зависит все, чем мы являемся и что мы делаем, в моральном плане никто и ни за что ответственности не несет.

Скептический ответ — это, по сути, пиррова победа. Мы будто выигрываем битву, принеся в жертву почти все, ради чего мы сражались. В конце концов, чистое решение противоречит нашему осознанию себя как морально ответственных акторов. Оно требует практического пересмотра похвалы и порицания на уровне индивида и практического пересмотра вознаграждения и наказания на уровне руководящих органов. Значит, стоит изучить, могут ли другие ответы разрешить парадокс, не перечеркивая то, что для нас важно.

Личностный ответ гласит, что люди удостаиваются похвалы или становятся виновными исключительно из-за их черт характера. Согласно этому подходу, Убийца, Просто Лихач и Растяпа одинаково виноваты, поскольку у каждого из них есть отличительная черта, подтолкнувшая сесть за руль подшофе. Причем результат их действий — собьют ли они пешехода или успешно доберутся до места назначения — не уменьшит их вины. С Курослепом, конечно, все по-другому: он не стал бы даже думать о том, чтобы сесть за руль пьяным, поскольку никогда не водит в темное время суток, а пьет только по вечерам. Поэтому тут его не в чем винить. Таким образом, можно сказать, что личностный ответ дает смешанное представление о степени виновности наших героев. Так, его сторонники отказываются учитывать факторы удачи и обстоятельств в случае с Убийцей, Просто Лихачом и Растяпой, но, в то же время, не исключают компонент удачи из дела Курослепа, что спасает его от позора.

Однако серьезным недостатком личностного ответа остается присущее ему допущение: когда люди действуют не в соответствии со своими установками, о них нельзя судить категориями похвалы или порицания. Тем не менее, на интуитивном уровне многие из нас полагают, что люди несут моральную ответственность за, по крайней мере, некоторые из нетипичных для них поступков. Кроме того, в рамках личностного подхода невозможно хвалить или возлагать вину на незнакомцев, поскольку мы не можем знать многое об их личностных качествах. И все же, большинство людей полагает, что незнакомцев вполне можно хвалить за достойные деяния или винить в совершенных ими проступках. Учитывая перечисленные трудности, давайте рассмотрим следующий подход.

Если удача может определять степень моральной ответственности за совершенные действия, то она в той же мере может влиять на их последствия.

Практичный ответ гласит, что люди в основе своей заслуживают похвалы или несут вину только за то, что они действительно совершили. Согласно этому подходу, удача нисколько не влияет на определение степени вины Убийцы или Просто Лихача, потому что они совершают идентичные действия. Однако счастливый случай все же играет свою роль: он предопределяет разную степень моральной ответственности для Убийцы и Просто Лихача с одной стороны и Растяпы с Курослепом — с другой, поскольку в силу удачно сложившихся обстоятельств и состояния водителя эти двое в той же ситуации поступили не так, как их менее везучие товарищи. Таким образом, практичный ответ — также смешанное решение, исключающее фактор удачи из механизма определения степени чьей-то вины, но принимающее во внимание удачно сложившиеся обстоятельства и состояние человека.

Хотя практичный ответ и кажется мне наиболее приемлемым из всех перечисленных подходов, я все-таки убежден в его нестабильности. В конце концов, если удача может определять моральную ответственность за совершенные действия, мы имеем все основания полагать, что тот же фактор везения может влиять и на их последствия. В нашем случае, тот факт, что Просто Лихач оказывается более виноватым, нежели Растяпа (хотя вся разница между ними сводится к компоненту удачи), позволяет прийти к выводу, что Убийца заслуживает большего порицания, нежели Просто Лихач, несмотря на то, что единственное различие между ними также сводится к фактору везения. Так что давайте перейдем к заключительному ответу.

Ответ моральной удачи подразумевает, что иногда удачные результаты того или иного поступка, его обстоятельства и состояние человека, совершившего его, определяют степень похвалы или порицания. Согласно этому подходу, Убийца виновен в большей мере, чем Просто Лихач, поскольку только действия Убийцы привели к гибели пешехода; Просто Лихач, в свою очередь, виноват больше, чем Растяпа, потому что из них двоих лишь Просто Лихач оказывается за рулем в нетрезвом виде; наконец, Растяпа виноват больше, чем Курослеп, потому что из них двоих только Растяпа собирался вести машину, находясь подшофе. Учитывая сложности скептического, личностного и практичного ответов, мы можем прийти к предварительному выводу, что именно ответ моральной удачи является единственным верным. Но если он — самый логичный, то почему мы вообще задумываемся над такими вещами? Чем можно объяснить нашу бессознательную уверенность в том, что, к примеру, Убийца и Просто Лихач несут одинаковую вину, если, согласно моральному подходу, один из них все-таки виновен больше?

Чтобы ответить на этот вопрос, следует четко различать два видаобщепринятых моральных оценок, которые мы зачастую объединяем в один: речь идет, в частности, в разнице между виной за то, что кто-то совершил плохой поступок и тем, что этот кто-то — плохой человек. Что делает людей плохими или хорошими? Вполне вероятно, что нравственные качества личности определяются ее характером и сознательно предпринятыми, самостоятельными действиями. Таким образом, Убийца и Просто Лихач ничем не отличаются друг от друга в личностном плане, поскольку они оба сознательно делают один и тот же выбор. Более того, раз на то пошло, нет никакой разницы и между Убийцей, Просто Лихачом и Растяпой, поскольку при менее удачных обстоятельствах Растяпа принял бы то же самое решение, что и двое других (Курослеп же существенно отличается от всей троицы — он обладает другим типом личности, что доказывает неприемлемость идеи вести машину пьяным ночью: он никогда не водит ночью, потому что позволяет себе выпить только в это время суток).

Разница между тем, чтобы нести вину за последствия, и тем, что ты плохой человек, приводит к созданию своеобразной иерархии. Убийца не обязательно хуже Просто Лихача, но это не значит, что они виноваты в равной степени, поскольку вина определяется не только личностными качествами человека. Следуя этой логике, хотя Просто Лихач ничем не хуже Растяпы, это не значит, что они заслуживают одинакового порицания.

Плохой человек или хороший — зависит от его характера; вина же за то или иное событие определяется ответственностью за то, что он сотворил. Чтобы проиллюстрировать это утверждение, давайте рассмотрим пример Мне-сегодня-на-работу. Он обладает теми же моральными качествами, что и Убийца, Просто Лихач и Растяпа, так что, отправься он на вечеринку, он поступил бы так же, как и они. Но тем вечером его вызвали на работу, и на вечеринке он так и не появился. Возможно, Мне-сегодня-на-работу и не виноват ни в каком инциденте, связанном с вождением в нетрезвом виде, но по набору нравственных качеств он не отличается от Убийцы, Просто Лихача и Растяпы.

Отделив вину за конкретные действия и их результаты от претензий личностного характера, мы понимаем, как оказались в этой запутанной ситуации.

Выбор правильного ответа на поставленную проблему моральной ответственности колоссальным образом влияет на дилемму похвалы и порицания в наших отношениях с другими людьми, нравственный аспект уголовного законодательства и мораль Страшного суда, если таковой действительно существует.

Однако, какой бы из трех описанных здесь ответов (или, возможно, другой, ускользнувший от нашего внимания) ни оказался единственным верным, мы все можем извлечь урок о роли удачи, морали и нравственной смиренности.

Одно из определений гордости основывается на утверждении, что мы создаем себя сами. Нравственная гордость может заставить нас чувствовать превосходство над другими и чаще придираться к ним, поскольку убежденность в том, что каждый создает себя сам, подразумевает, что отрицательные качества человека — целиком и полностью его заслуга. По той же причине из-за нравственной гордости человек может потерять способность сопереживать людям с трудным прошлым (к примеру, перенесшими эмоциональные травмы в юном возрасте), столкнувшимися с необходимостью принимать непростые в моральном плане решения (например, под воздействием социального давления в нацистской Германии) или не имевшим образца, чтобы сформировать собственную модель поведения.

Однако наши размышления об Убийце, Просто Лихаче, Растяпе, Курослепе и Мне-сегодня-на-работу должны избавить нас от иллюзии, что мы создаем себя сами. Наша жизнь не исключительно, но в огромной степени определяется удачей. Признание того факта, что мы не можем контролировать абсолютно все аспекты своего существования, поможет нам оценить роль других в нашем нравственном становлении и, возможно, что важнее, проявлять сочувствие и понимание в отношении тех, кому не повезло. В конце концов, сложись все по-другому, мы могли бы оказаться на их месте.

Автор: Роберт Хартман. 
Оригинал: Aeon.

Перевели: Кирилл Козловский, Влада Ольшанская. Newочём