Как на Гаити при помощи устрашения, пыток и «магии» 14 лет правил врач
Мрачные обряды и мистическую риторику укрепляли вполне материальные коррупция, репрессии и подтасовки на выборах.
Один из парадоксов современного мира — соседство на острове Гаити в Карибском море двух непохожих стран: Гаити и Доминиканской республики. Если Доминикана — это благополучная курортная страна, то у её западной соседки дела обстоят ровно наоборот. Гаити — давешний аутсайдер всех мировых рейтингов, однозначно беднейшая и самая неблагополучная страна в Западном полушарии.
При этом Гаити — второе после США независимое государство в Новом свете и первая освободившаяся от власти европейцев темнокожая нация. Самостоятельно республика живёт больше 200 лет, но с каждым годом дела здесь только хуже. В 1960-х годах доминиканский президент Хуан Бош даже ввёл ироничное понятие «гаитизации», как характеристику регрессивного развития той или иной страны.
Вклад гаитян в мировую культуру — это представления о магическом культе вуду и оживлённых с помощью волшебства мертвецах зомби. С опорой на эти мрачные верования страной в годы Холодной войны правил Франсуа Дювалье, один из самых эксцентричных диктаторов 20 века.
Страна гор, вуду и кофе
Слово «Гаити» означает «Страна гор» в переводе с языка индейцев таино, коренных жителей острова. На рубеже 15 и 16 веков гаитянских аборигенов полностью истребили захватившие остров испанцы. Саму землю они незамысловато назвали Эспаньолой, «Испанской», но память об её исконном названии колонизаторам уничтожить не удалось.
Вместо индейцев испанцы заселили остров рабами из Африки. Невольники выращивали кофе, сахарный тростник и другие сельскохозяйственные культуры. В конце 17 века Мадрид частично уступил территорию Парижу. Запад Эспаньолы стал владением французских королей. Небольшая колония приносила Парижу хороший доход за счёт темнокожих невольников.
В 18 веке на одного свободного островитянина приходилось четыре раба, а тысячами невольников владела верхушка немногочисленных белых. Промежуточное положение между ними занимала прослойка мулатов и свободных чернокожих.
В середине 18 века здесь добывалось почти 40% сахарного тростника в мире. Католицизм и новая французская речь стали основами для так называемого креольского языка и культа вуду, вокруг которых и сформировалась гаитянская нация.
Гаитянское вуду — особый культурный и религиозный феномен, синтез христианского вероучения с традиционными африканскими культами. Его основа — вера в духов («лоа»), через правильное поклонение и подношения которым знающий человек сможет даже оживлять мертвецов.
В 1791 году рабы в колонии подняли бунт, к которому спустя время примкнули и мулаты. Восстание обернулось 13-летней войной. Французы несколько раз побеждали взбунтовавшихся, но каждый раз те вновь поднимались против европейцев. В итоге гаитяне разбили присланные из метрополии войска и практически истребили всё белое население острова.
Под игом независимости
В 1804 году победители провозгласили независимую Республику Гаити. Её создатели приняли конституцию в духе идей Французской революции и американской Войны за независимость. Документ отменял невольничество и провозглашал равенство всех граждан республики.
Но большинство гаитян продолжили влачить близкое к рабскому состояние. Только теперь их тростниковые и кофейные плантации принадлежали не французам, а бывшим борцам за независимость. Новыми хозяевами страны себя считало меньшинство, сравнительно зажиточные и образованные мулаты. Их власть оспаривала негритянская верхушка из бывших повстанческих командиров.
Первоначально независимое Гаити включало в себя весь остров. Его восточную часть восставшие отбили у Мадрида. Однако испаноязычное население чувствовало себя чужим в новом государстве. В 1844 году восток острова провозгласил себя независимой Доминиканской республикой.
На словах в республике действовал принцип «Гаити — страна только для чёрных». На деле правящая элита копировала образ жизни европейской знати, с балами, раздачей аристократических титулов, строительством дворцов и замков. В разные годы несколько гаитянских президентов объявляли себя императорами и королями, сопровождая это пышными коронациями.
Параллельно историю страны дополняли непрерывные антиправительственные заговоры, восстания и военные мятежи. Десятилетие за десятилетием в Гаити свергались некомпетентные президенты и сменялись коррумпированные правительства. А страна так и оставалась на той же ступени развития, живя за счёт экспорта сельскохозяйственной продукции.
Новый 20 век в Гаити не изменил положения дел. Из французской колонии страна превратилась в полуколонию США. В 1915-1934 годах американские военные в соответствии с так называемой «Политикой большой дубинки» оккупировали республику под предлогом очередной волны нестабильности на острове.
«Политика большой дубинки» — неофициальное название внешнеполитической стратегии США в начале 20 века, оправдывавшей военное вмешательство Вашингтона в дела латиноамериканских стран.
За это время Вашингтон де-факто взял под контроль гаитянские бизнес и политику. Под эгидой оккупантов в стране действовали гуманитарные миссии, обеспечившие гаитянам хоть какой-то доступ к образованию и медицинским услугам. Их работа дала возможность выйти в люди инициативным островитянам. Одним из них стал молодой доктор Франсуа Дювалье.
Врач рвётся к власти
Франсуа Дювалье родился в 1907 году в весьма благополучной по гаитянским меркам семье журналиста. Будущий президент ходил в школу, потом получил высшее медицинское образование и стажировался в США. Известность в народе Дювалье приобрёл в 1930-е годы, когда работал врачом в одной из американских санитарных миссий. Гаитяне дали молодому врачу уважительное прозвище «Папа Док».
1940-е годы на Гаити выдались кризисными. За время сравнительной стабильности при американской оккупации в обществе появился запрос на перемены. Всё больше гаитян протестовали, что всю власть и богатства в стране держало меньшинство — мулаты. В 1946 году президентом впервые за почти полвека выбрали негра Дюмарсе Эстиме. Благодаря старой дружбе с новым главой государства Дювалье назначили министром здравоохранения Гаити.
Эстиме искренне хотел сделать жизнь в стране лучше. Президент затеял ряд прогрессивных реформ и запланировал строительство крупных инфраструктурных объектов. Но он не нашёл общего языка с армейской верхушкой, и в 1950 году офицеры свергли политика. Путчисты действовали сравнительно мягко, дав Эстиме покинуть Гаити и не репрессировав его соратников.
Дювалье следующие шесть лет жил как частное лицо. Он штудировал макиавеллевского «Государя» и наблюдал за успехами и ошибками следующего гаитянского лидера — генерала Поля Маглуара. В 1956 году тот оставил президентский пост из-за обвинений в коррумпированности и диктаторских замашках. На Гаити должны были состояться новые выборы, на которых баллотировался и Дювалье. Фаворитом гонки считался лидер левого Рабоче-крестьянского движения Пьер Финьоль. И здесь Дювалье проявил себя как мастер политической интриги.
Я хорошо знаю народ Гаити, потому что народ Гаити — это я сам.
Сначала «Папа Док» завёл дружбу с армейским генералитетом и представителями США, уверяя, что Финьоль — коммунист, который после своей победы сдаст Гаити Советскому Союзу. Это сработало, и под нажимом военных и американцев Верховный суд несколько раз переносил дату выборов. Править страной до голосования назначали коллегиальный орган с участием самых популярных в стране политиков, в том числе и Финьоля с Дювалье.
«Папе Доку» этого было мало, и летом 1957 года он убедил соперника в том, что тому нужно действовать и объявить себя временным президентом. Финьоль согласился и уже через три недели его как «узурпатора» свергли армейские офицеры. А 22 сентября 1957 года на Гаити, наконец, состоялись президентские выборы. Избирательные участки контролировали лояльные Дювалье военные, и «Папа Док» легко победил на голосовании с 72,4% голосов.
Дядьки с мешками
Новый президент сразу дал понять гаитянам, что его власть в республике — всерьёз и надолго. В первые месяцы после прихода к власти Дювалье запретил все политические организации кроме собственной Партии народного единства, разогнал независимые СМИ и взял под контроль католическую церковь на Гаити. Иностранных священников и епископов из страны выслали, а местных — обязали прославлять не столько Христа, сколько главу государства.
Дювалье стал президентом во многом благодаря помощи армии. Но политик помнил об укоренившейся традиции военных переворотов и никогда вооружённым силам не доверял. Гаитянский президент несколько раз «перетряхивал» армейское командование, посадив в тюрьмы или казнив даже тех, кто участвовал в свержении Финьоля и разгоне его партии. Официальную армию на второй план оттеснило ополчение вооружённых сторонников «Папы Дока», Добровольческая милиция национальной безопасности.
Ополченцев называли тонтон-макутами, «дядьками с мешками», в честь одноимённого фольклорного персонажа — недружелюбной сущности, крадущей и поедающей непослушных детей. Власти намеренно не платили тонтон-макутам фиксированного жалованья, намекая, что кормиться они должны за счёт рэкета и разбоя. Поэтому в ополчение с охотой шла нищая молодёжь из деревень, чтобы грабить более состоятельных горожан.
Тонтон-макуты уверяли, что сами они — не живые люди, а воскрешённые магией мертвецы-зомби, которых нельзя убить простому человеку. Напуганные гаитяне принимали это на веру. Появился даже новый обычай отрубать перед погребением головы у покойников, чтобы они не стали новыми «дядьками с мешками».
В ряде источников встречается утверждение, что Дювалье окончательно упразднил все силовые структуры на Гаити в пользу тонтон-макутов. Но формально в стране обычные армия и полиция не прекращали существовать. Другое дело, что к концу 1960-х годов их влияние было несоизмеримо с разросшейся до 25 тысяч бойцов ордой тонтон-макутов.
Ополченцы обычно расправлялись со своими жертвами во внесудебном порядке, обставляя убийства в духе эстетики вуду. Одних неугодных рубили мачете, других — забрасывали камнями, третьих — сжигали заживо, топили или сдирали с них кожу. Нередко неугодные попросту исчезали без следа. Затем тонтон-макуты принуждали родню жертв выкупать тела убитых, чтобы похоронить их в соответствии с народными обычаями.
Дювалье — сгусток энергии. Как и Наполеон, он укрепляет души и вселяет силы. Дювалье — один из величайших лидеров современности. Обновитель гаитянской нации, он воплощает в себе мужество, смелость, гениальность, дипломатический талант, патриотизм и такт, характерный для величайших людей прошлого и настоящего.
За 14 лет власти Дювалье на Гаити силы безопасности казнили примерно 60 тысяч граждан. Ещё около 300 тысяч островитян, преимущественно образованных людей, бежали из страны. К концу 1960-х годов на Гаити собственные специалисты с высшим образованием стали редкостью. В одной Канаде врачей гаитянского происхождения работало больше, чем у себя на родине.
Избирали парламент — выбрали президента
Режим Дювалье вошёл в мировую историю 20 века не столько из-за своей жестокости, сколько благодаря специфической идеологии. До «Папы Дока» гаитянская элита ориентировалась на западные культуру и образ жизни, дистанцируясь от традиционных народных культов. Теперь же вуду стало частью официальной политики.
В 1959 году Дювалье перенёс сердечный приступ, после чего с концами ушёл в мистику. Политик «советовался» с мертвецами: раз в год президент для этого спал на могиле отца-основателя Гаити Жан-Жака Дессалина и хранил в кабинете черепа разоблачённых заговорщиков. Дювалье гадал на внутренностях животных, протыкал иглами куклы врагов и прямо называл себя воплощением вудуистского духа Барона Субботы. Сущность могла не просто лишить жизни любого человека, но и сделать из него зомби.
В 1963 году гаитянские власти раскрыли заговор с участием бывшего шефа тонтон-макутов Клемана Барбо. Разоблачённый мятежник перешёл на нелегальное положение. Жрецы вуду заявили Дювалье, что Барбо перевоплотился в чёрного пса, и несколько месяцев на Гаити истребляли всех животных неправильного цвета. Самого Барбо — в человеческом обличии — тонтон-макуты застрелили чуть позже.
Мистику и обрядовость Дювалье дополнял более приземлёнными вещами. Президент много рассуждал о равенстве, о том, что гаитянских негров веками ущемляла мулатская элита, и что только его «революция» покончила со столетиями угнетения. На деле же никаких мер для повышения качества жизни гаитян новые власти сознательно не проводили, да и мулаты сохранили почти все богатства.
Дювалье хорошо знал свою целевую аудиторию, неграмотных нищих гаитян из деревень. Их жизнь мало отличалась от той, что вели их предки 100-200 лет назад. В этой среде трактор считался непостижимым чудом, а вызов на дом врача — непозволительной роскошью. Поэтому и Барон Суббота во главе государства гаитянам был куда ближе прежних президентов: американизированного плейбоя Маглуара или рассуждавшего про непонятные демократию и прогресс Эстиме. А резкие перемены в жизни гаитянской бедноты могли повлечь непредсказуемые для режима последствия.
Возглавившему государство «Барону» не могла помешать и конституция, запрещавшая переизбрание президента. Несколько предшественников Дювалье проваливались на попытках обойти этот барьер, но новый гаитянский лидер легко решил стоявшую проблему. 22 апреля 1961 года в Гаити проходили парламентские выборы, и внизу каждого бюллетеня организаторы приписали: «Доктор Франсуа Дювалье — президент». На следующий день власти объявили, что 100% проголосовавших таким образом переизбрали на новый срок действующего главу государства.
А 25 июня 1964 года 99,9% гаитян высказались за пожизненное президентство для «Папы Дока». Голосовать на специальном референдуме взрослых вместе с детьми силой сгоняли военные и тонтон-макуты. Подчёркнутое «да» власти уже пропечатали в бюллетенях, а «нет» несогласным полагалось публично вписывать от руки, при том, что грамотой владели меньше 10% гаитян.
Реакционные правительства обычно рвутся к власти, чтобы использовать её против народа, но в данном случае именно народ взывает к одному человеку, умоляя его остаться у власти, и он должен остаться. Я не честолюбец, а революционер. Чтобы получить мир и стабильность, вам нужен сильный мужчина — не диктатор, но сильный мужчина.
Культ личности Дювалье после референдума 1964 года принял гротескные формы. В обновлённой редакции со славословиями в адрес правителя выпустили не только текст национального гимна, но и христианскую молитву «Отче наш». Теперь обращаться с ней полагалось не к Богу, а к главе государства.
Деньги не пахнут, даже если с крови
Вудуический мистицизм не мешал практической смётке Дювалье. Своим правлением он доказал, что нищета страны не мешает богатству её президента. К концу его правления состояние «Папы Дока» насчитывало свыше 600 миллионов американских долларов.
Сразу же после победы на президентских выборах в 1957 году приближённые политика объехали крупнейшие банки в гаитянской столице Порт-о-Пренсе. Банкиры сдали гостям «добровольные пожертвования» в личный фонд главы государства. Дополнительным налогом в этот же фонд обложили почти все товары массового потребления, вплоть до мыла и спичек.
Со временем к гаитянскому президенту приходили новые бизнес-идеи. Он несколько раз продавал государству купленные ранее объекты недвижимости по цене в 3-4 раза выше изначальной. Через карман Дювалье проходили и все международные сделки. Каждая уходившая за рубеж партия кофе, сахара или мяса делала «Папу Дока» немного богаче.
Узнав о «Красной книжечке» китайского лидера Мао Цзэдуна, политик написал свои «Мысли Дювалье» и распорядился, чтобы экземпляр книги, несмотря на господствующую неграмотность, купил каждый гаитянин. Назначенная цена в 15 американских долларов была чуть ли не целым состоянием для большинства островитян, и бесполезную для себя вещь они вынужденно приобретали в обременительную рассрочку.
Приближённые Дювалье вели себя в соответствии с русской пословицей про попа и его приход. Министр внутренних дел Люкнер Камбронн организовал бизнес на поставках донорской крови в Западную Европу. Её как выкачивали из свежих трупов, так и принудительно собирали у гаитянских детей.
Сразу несколько крупных инфраструктурных проектов вроде возведения гидроэлектростанции или строительства новой столицы закончились ничем, так как собранные средства растаскивали чиновники. А участие в транзитной наркоторговле для гаитянских госслужащих стало чуть ли не официальным заработком. Поэтому неудивительно, что даже на фоне коллег из других латиноамериканских стран они считались крайне коррумпированными.
Гаитянский кукловод
Во внешней политике Дювалье целиком ориентировался на США, провозгласив Гаити «бастионом антикоммунизма в Карибском море». Американо-гаитянская дружба была неискренней с обеих сторон. Порт-о-Пренс нуждался в регулярных финансовых влияниях, а Вашингтон — в своей поддержке на голосованиях в международных организациях. В годы Холодной войны авторитет США в Латинской Америке сильно упал, и сверхдержава не брезговала никакими союзниками.
В 1964 году гаитянский парламент утвердил перечень официальных титулов Дювалье. Список включал: «непререкаемого лидера революции», «апостола национального единства», «великого электровозбудителя душ», «большого босса коммерции и промышленности», «покровителя народа», «лидера Третьего мира», «благодетеля бедных» и многое другое.
«Дружба по расчёту» постоянно трещала по швам. Госдеп раздражали политические убийства и повальная коррупция на Гаити. Многомиллионные переводы с материка на остров мгновенно таяли, расходясь по карманам высокопоставленных чиновников. Дювалье же считал, что Америка помогает ему в недостаточных масштабах. «Электровозбудитель душ» даже не исключал возможной переориентации на СССР, если американцы перестанут ему помогать. Гаитянская пропаганда практически не использовала тему антикоммунизма в обращениях к народу: неграмотные жители в лучшем случае просто бы не поняли, что такое марксизм и СССР, и чем они так плохи.
Конец «дружбе» мог настать в президентство Джона Кеннеди. Американский лидер резко критиковал гаитянские власти и свернул до минимума оказываемую им финансовую помощь. И именно при Кеннеди, в апреле 1963 года, гаитянские военные предприняли самую основательную из попыток свергнуть «Папу Дока». Но власти в итоге всё равно подавили путч и казнили всех причастных к нему офицеров.
Всего за 14 лет у власти Дювалье пережил порядка десяти покушений и попыток государственного переворота. Каждое новое из таких событий только укрепляло его мистицизм и подозрительность.
Бытует даже апокриф о том, что Дювалье в канун убийства Кеннеди якобы исколол вуду-куклу американского президента и потом приписывал случившееся своей магии. Но противоречащие друг другу в деталях рассказы о ритуале заставляют усомниться в его реальности. Советский специалист по Латинской Америке Сергей Гонионский сообщал о более правдоподобном следе вуду в убийстве Кеннеди: после случившегося Дювалье отправил в Вашингтон своего человека, чтобы тот собрал в бутылку воздух и землю с могилы американца. Гаитянин верил, что в них заключены жизненные силы нелюбимого им президента.
С новой американской администрацией Линдона Джонсона у гаитянского режима сложились более тёплые отношения. Союз Порт-о-Пренса и Вашингтона больше серьёзным испытаниям не подвергался. Но Дювалье на упреждение несколько раз «чистил» круг своих соратников, опасаясь, что американцы его устранят и сделают новым президентом кого-нибудь из приближённых. Ведь 1961 году ЦРУ подобным образом заменило главу государства в соседней с Гаити Доминикане.
В 1967 году «Электровозбудитель душ» по подозрению в заговоре хотел даже расстрелять одного из своих зятьёв, Макса Доминика, но после отчаянных просьб дочери уступил и заменил наказание высылкой из страны. В качестве компромисса Дювалье распорядился казнить шофёра и охранников Доминика.
А Гаити так и оставалось нищей страной: без промышленности, без дорожной инфраструктуры, без массового образования, без доступной медицины и без жилищного строительства.
21 апреля 1971 года Франсуа Дювалье скончался после продолжительной болезни. По меркам Холодной войны, его правление в 14 лет оказалось совсем недолгим. Но для вечно нестабильного Гаити этот срок казался целой эрой. Тем более, что лидер своевременно провёл нужные изменения в конституции и передал власть 19-летнему сыну Жан-Клоду.
Дювалье-младший руководил Гаити ещё 15 лет. Он прекратил политический террор, «подвинул» тонтон-макутов, разрешил критиковать себя в СМИ и примирился с мулатской аристократией. В 1986 году Жан-Клод вынужденно покинул страну, столкнувшись с первыми за долгое время массовыми акциями протеста.
Страна живёт без клана Дювалье уже больше 30 лет, и до сих пор остаётся одной из беднейших во всём мире. В 2010 году политическую нестабильность и экономическую отсталость страны усугубило разрушительное землетрясение, унёсшее жизни более 220 тысяч людей и нанёсшее ущерб в 5,5 миллиарда евро. От его последствий Гаити не может оправиться до сих пор. И старшие поколения уже вспоминают о временах отца и сына Дювалье как о золотом веке для республики.
Гаити — это страна, которая не развивается, а идёт вспять. С каждым здесь возникает больше трудностей, чем путей их преодоления. Гаитянское общество являет собой пример непрерывного регресса во всём.
Злоключения Гаити выглядят вдвойне удручающе на фоне преуспевающих соседей из Доминиканы. Когда-то эти территории были единой испанской колонией с общей валютой gordo peso («тяжёлые деньги»). Сейчас гаитянская валюта называется гурдом, а доминиканская — просто песо. В Гаити на этот счёт грустно шутят: «Вот так мы поделили остров: им достались деньги, нам — тяжести».
Автор: Максим РЫЧКОВ; TJOURNAL
