Королевство мусора. Репортаж с главной свалки страны

Раздельный сбор мусора позволит отобрать лишь 10% из всех отходов. Остальное поедет на полигон, где будет складироваться и трамбоваться Работники столичного мусорного полигона развенчивают три мифа о мусоре, рассказывают странные истории про посетителей городской свалки и объясняют, почему в Грибовичах произошло то, что произошло

 В конце мая Украину потрясла трагедия на мусорной свалке в Грибовичах под Львовом. Из-за пожара на полигоне случился оползень, в результате которого под завалами погибли трое спасателей. Спустя неделю полигон продолжает гореть, детей советуют увезти подальше, а Грибовичи, Львов и село Малехов объявить зоной чрезвычайного происшествия.

Чтобы понять, почему могла произойти эта трагедия, а также показать читателям, что происходит с мусором после того, как мы его выбрасываем, НВ отправилось на Полигон №5 – городскую свалку под Киевом, куда свозятся твердые бытовые отходы с правого берега Киева и окрестностей Обухова.

Мусорный полигон в Подгорцах. Фото: Наталья Кравчук

Мифы о мусоре

– Есть три мифа о мусоре. Первый: мусор – это деньги. Это не совсем так, – с такой фразы начинается наше общение с директором предприятия Киевспецтранс Андреем Грущинским. Он обещает нам показать Полигон №5 – огромную свалку под Киевом, куда свозят отходы со всего правого берега столицы, Обухова и ближайших населенных пунктов.

Перед этим Грущинский везет в офис Киевспецтранса на проспекте Правды. По дороге рассказывает о мусоре: много, интересно, со вкусом (как ни странно это звучит) и знанием дела.

– Конечно, наша планета устроена так, что на всем нужно зарабатывать деньги. Даже на мусоре. Но то, что на нем можно заработать много – это миф. Второй миф – мусором занимается мафия. Я вот похож на мафию? – спрашивает Грущинский, когда мы выходим из его авто во дворе Киевспецтранса. Перед воротами предприятия, кстати, стоит единственный в мире памятник мусоровозу. На мафиози Грущинский внешне не похож.

– Кто его знает, – отвечает тем не менее фотограф НВ, Наташа. Грущинский смеется. Наташа намекает, что хотела бы покататься на подножке мусоровоза. Грущинский показывает на оранжевые грузовики вокруг и говорит ей: выбирай любой. Выдает рыжую жилетку-спецовку и перчатки, после – сам, одетый в серый костюм и белую рубашку, прыгает за руль мусоровоза и катает Наташу по двору.

Планета устроена так, что на всем нужно зарабатывать деньги. Даже на мусоре

– Грузчики получают достаточно высокую зарплату – до 8 тыс. грн. Зависит это от количества вывезенных контейнеров, от того, в жилых кварталах или где-то еще, – рассказывает директор Киевспецтранса после.

Уже в офисе Грущинский переходит к третьему мифу о мусоре. Он заключается в том, что разделение отходов глобально поможет в быстром и безопасном избавлении от мусора. Раздельный сбор, по его словам, позволит отобрать лишь 10% из всего мусора. Остальное все равно поедет на полигон, где будет складироваться и трамбоваться.

– Даже если предположить, что у вас стоят раздельные контейнеры, внутри них мусор все равно может перемешаться. Например, выкинули мешок от пылесоса, он разорвался, все рассыпалось. Или дворник выбросил смет с улицы – листья, ветки, пыль. Тоже все перемешалось, – говорит Грущинский. – У меня есть специальные ботинки, которые я обычно надеваю на полигоне и копаюсь в них в мусоре, чтобы показать журналистам, что там можно найти.

В Украине, рассказывает он, не налажен бизнес по переработке мусора. И это – самая главная проблема, для которой нужно искать решение. Предположим, что первопроходец, который захочет построить такой завод, все же найдется. Тогда нужно как-то мотивировать население ежемесячно платить определенную сумму за переработку.

Андрей Грущинский, директор предприятия Киевспецтранс, на полигоне под Киевом.

– Сейчас каждая семья платит за вывоз. Каких-то 9-10 грн. Это оплата труда грузчиков – то, что они приехали, взяли мусор у вас из-под дома и куда-то увезли. Как правило, дальше этого простой человек не думает: куда поехал этот мусор, что с ним будет дальше, – рассказывает директор Киевспецтранса. – Хорошо, если этот мусор к нам. У нас есть план, инструкция, нормативы, техника, официальный штат. Система сбора фильтрата, очистка, дегазация полигона, мы собираем биогаз, пересыпаем карту свалки, у нас ничего не горит. Но в лесу, на стихийных каких-то свалках все совсем не так.

По его подсчетам, оптимальная сумма, которую должен платить каждый человек за переработку отходов ежемесячно – около 50 грн. С семьи, допустим, из четырех человек, это получается около 200 грн. Отдельно – вывоз. Он акцентирует внимание на том, что 50 грн. – плата не с семьи, а с человека. Ведь производит мусор каждый из нас. В год это обычно около 450 кг мусора с одного. На деле же, конечно, кто-то мусорит меньше, кто-то – больше. По этой причине – не факт, что все захотят платить одинаковую сумму. Мол, произвожу же я мусора меньше, чем сосед, а даю те же 50 грн.

– Семья потратит эти 200 грн в месяц за кино, телепрограмму или семечки, но она не заплатит за мусор. Хотя оплата решила бы эту проблему, – объясняет Грущинский.

Пока что от контейнеров для раздельного мусора выиграть могут, наверное, разве что бомжи

В этом случае самая щадящая схема для того чтобы заставить каждого регулярно отдавать деньги на переработку мусора – это вложить эту сумму в виде налога в стоимость самих товаров, от которых этот мусор остается. Так, покупая продукты в упаковке: целлофане, жести или пластмассе, потребитель будет автоматически финансировать его переработку. Но здесь еще одна загвоздка – не все компании-производители согласны на такой вариант.

– Ко мне приходил недавно один депутат из Киевсовета, который предлагал закупить и расставить по Киеву столько-то контейнеров. Я ему так и сказал: проблему мы не решим, а на закупке ты, да, заработаешь. Пока что от контейнеров для раздельного мусора выиграть могут, наверное, разве что бомжи. Спасибо скажут за то, что не нужно много копаться, и легче что-то найти, – говорит Грущинский.

Он рассказывает, что частыми гостями на полигоне являются цыгане, которые ищут там что-нибудь, что можно продать, или просто какие-то полезные для себя вещи. С такими, по словам директора, лучше договариваться. Прогнать их может быть чревато.

– Прогоню сегодня, а завтра, глядишь, и свалка случайно загорится, как во Львове, – объясняет собеседник.

Мусорный полигон под Киевом

Фото: Наталья Кравчук

Полигон

То, что мы назвали бы мусорной свалкой, называется Полигон №5 для твердых бытовых отходов. Он расположен в селе Подгорцы Обуховского района под Киевом. Пока мы едем к нему, Грущинский показывает на высокий холм за окном. Горка полностью покрыта аккуратной зеленой травой, но на ней нету деревьев.

– Это, кстати, тоже все мусор. Здесь когда-то была свалка 70-х годов, ее засыпали. Конечно, мусор 70-х – это совсем не тот мусор, что мы имеем сегодня. Не так много неорганических отходов. Кульки же стирали все, – вспоминает директор Киевспецтранса.

Грузчик на мусоровозе зарабатывает до 8 тыс. грн. Фото: Наталья Кравчук

Общая площадь Полигона №5, на который мы наконец приезжаем – около 63 га, но заполнена сегодня только часть этой территории. Открыт этот полигон с 1986 года. За 30 лет здесь скопилось более 6,5 млн тонн отходов. Вопреки ожиданиям, запах здесь практически не ощутим. Сотрудники полигона говорят, что это благодаря правильной технологии работы с отходами.

Мы идем на проходную, где Грущинский знакомит нас с двумя операторами, они сидят на пропускном пункте и встречают каждую машину, которая въезжает на полигон. В пол вмонтированы весы, которые взвешивают каждый мусоровоз. На табло у операторов отображается вес брутто и нетто. По углам на площадке для взвешивания расставлены камеры наблюдения. В комнатке на проходной расставлены кактусы, с потолка свисает липкая лента-мухоловка.

–  Все данные передаются в столицу, в Киевкоммунсервис. Каждая машина выдает такую «путевку», это называется путевой лист, – говорит один из здешних сотрудников, Владимир. В этот момент к окошку подъезжает мусоровоз. Водитель протягивает бумажку, Владимир что-то сверяет и делает записи в свой журнал. Потом выходит на улицу и зовет с собой.

Водители мусоровозов на проходной. Фото: Наталья Кравчук

– Каждую машину мы проверяем на уровень радиации. Для этого есть такой вот геолого-разведывательный прибор. Лучше, чем дозиметр, – Владимир подносит прибор к кузову грузовика и делает замер. На табло высвечиваются нули, значит – машина чиста. Водитель мусоровоза, пузатый мужчина под 50 в засаленной черной футболке и такого же цвета шортах в это время выходит прогуляться.

Интересуюсь у сотрудников полигона, были ли случаи, когда радиация была выше нормы. Рассказывают, что подобное было в прошлом году. Тогда в загрязненном радиацией мусоровозе были отходы из Киевского онкологического центра. Очевидно, медсестра выбросила мусор в неправильный, общий контейнер – 60 кг радиоактивного мусора, целых четыре кулька. Их забрал на утилизацию завод Радон.

Далее Грущинский передает нас в руки начальника полигона, Игоря Григорьевича, который везет показывать саму свалку. Над кучами мусора кружится стая чаек – они пытаются отхватить себе еду. Виден дым от трактора – он ездит туда-сюда и утрамбовывает мусор. Один за одним подъезжают мусоровозы и выбрасывают привезенное.

Их убираешь, а потом глядь, и снова нанесло. Вот прям как этот мусор

– В день приезжает от 80 до 140 таких машин. В выходные, конечно, меньше. В праздники, наоборот, нагрузки больше, – рассказывает Игорь Григорьевич. Он в светлом бежевом костюме, на вид ему за 50. Фамилию почему-то просит не писать. Периодически шутит и раскатисто смеется. Когда говорит про свалку и свою работу, часто употребляет фразу «у меня».

В его штате работает 60 человек – это те, кто находится именно на самом полигоне. Работа посменная, в одну смену выходит 24 человека. Здесь трудятся, например, слесари, электрики, трактористы, бульдозеристы.  Игорь Григорьевич говорит: просил начальство расширить ему штат, но не согласились. Ощущается потребность и в новой технике, ведь большинство из той, которая есть сейчас, по словам начальника полигона, уже давно нужно «поставить в музее как памятник».

Я спрашиваю, не жалуются ли местные на запахи. Начальник полигона смеется: недалеко, говорит, находится свиноферма, и она пахнет покруче мусорника. Особенно – летом.

– Заходят иногда цыгане – они живут у меня вон там, за полигоном. Иногда ищут что-то, ну, продать может. Но их же не прогонишь, они такие же люди, как и мы. С паспортами Украины, между прочим. – говорит Игорь Григорьевич.

Кроме цыган, говорит он, иногда захаживают сталкеры, молодежь, которая ищет острых приключений, и журналисты. Последние, к примеру, однажды проникли на территорию свалки через забор.

Сотрудник полигона, Владимир, на проходной замеряет радиацию в грузовике. Фото: Наталья Кравчук

– И потом еще показали у себя это в сюжете, как один из них лезет наверх по склону. Я говорю, мол, наши двери всегда открыты, только звоните в них и заходите, а вы через забор лезете, – жалуется начальник полигона. – Они говорят, мол, так у вас тут нет табличек никаких даже. А я что, на всех 60-ти гектарах должен таблички расставлять?

Из-за оставленных на стоянке тракторов появляется маленькая пушистая собачка и размеренно бежит куда-то по своим делам.

– Собак бродячих много, пытались их отлавливать, чтобы стерилизовать. Вызывали ветеринарную службу. Но не сильно-то помогло. Их убираешь, а потом глядь, и снова нанесло. Вот прям как этот мусор, – Игорь Григорьевич снова смеется, показывая на гонимые ветром по асфальту кульки и бумажки. Мимо пролетает целлофановый пакет из-под батона.

Игорь Григорьевич и дальше водит нас по полигону, показывает окрестности. Вдоль свалки пролегают газоотводные трубы – они выводят вредные газы, которые выделяются на свалке от процесса гниения мусора. Рядом, за забором-сеткой, стоит несколько небольших зеленых будок. С их помощью часть мусора перерабатывается в электроэнергию. Территория возле них облагорожена, высажены небольшие клумбы, бегает дворняга в ошейнике.

Я как-то видел, как чайки и вороны делили территорию. Половина неба была черная, половина – белая

– Кстати, про чаек. Тут же еще вороны есть. Я как-то видел, как они делили территорию. Половина неба была черная, половина – белая, – говорит наш собеседник.

В мусоре пасутся и аисты. Правда, их белые перья уже посерели. Птицы не боятся ни людей, ни техники. Мы поднимаемся на гору, проходим мимо мусорных куч. Между свалкой и дорожкой – небольшие рвы, в которых медленно течет черная жидкость.

Кроме чаек, на полигоне питаются и аисты. Фото: Наталья Кравчук

– Не вступайте только туда, а то там разные вредные вещества. У нас же первое образование – неоконченное медицинское, что-то еще понимаем, – говорит Игорь Григорьевич, очевидно, имея ввиду себя.

– А если вступлю, до Киева не довезу? Придется ноги отрезать? – шутит фотограф. Начальник полигона снова смеется.

– Да, отрезать это мы можем. А вот пришить назад уже нет, образование же неоконченное.

Трактор утрамбовывает мусор. Это помогает избежать случайного возгорания. Фото: Наталья Кравчук

Мы выходим к большому темному ангару с надписью Rochem. Это станция, которая занимается очисткой воды. Здесь же, возле свалки, есть резервуары с водой. Игорь Григорьевич заводит нас в ангар, показывает сотрудников. У стены стоит аквариум, в мутной воде плавают несколько карпов.

– Это рыба, которая живет в очищенной воде. Их постоянно все журналисты проверяют, доливают им на камеру, для картинки, очищенную водичку, – рассказывает начальник полигона. Здесь же, в кабинке, сидит специальный человек, который следит за показателями на мониторах. На стене висит календарь от партии Солидарность.

– Вообще, я думаю, что пожар в Грибовичах – это от некомпетентности пожарных. При всем моем уважении к ним, конечно, – говорит Игорь Григорьевич, когда наша экскурсия заканчивается.

Мусор, спрессованный в блоки. Фото: Наталья Кравчук

На выезде один из сотрудников полигона показывает нам дома в округе в доказательство того, что жить рядом с мусорной свалкой можно и ничего плохого здесь нет.

– Смотрите, какие дачи отстроили. Значит, и вода здесь хорошая, и воздух, – размахивает руками собеседник, указывая на мелькающие за окном автомобиля коттеджи. – Кстати, вот дом Павла Зиброва.

Собеседник показывает на два коттеджа: один из них из красного кирпича, другой, рядом, с белыми стенами. Он напоминает и о том, что неподалеку, в Подгорцах, живет также Виктор Ющенко. Мужчина рассуждает о том, что нужно беречь природу, а значит, с мусором срочно необходимо что-то делать.

– Думаю, во Львове случилось вот это из-за неправильной технологии, – говорит он. – Они не соблюдали правила по работе с отходами, не то, что у нас. Вот оно и загорелось. В процессе вырабатывается газ. Если плохо утрамбовать, то внутри этих куч образовываются пустоты, что только помогает этому газу. Тогда и горит.

Интересуюсь, почему мусорная свалка все-таки называется именно полигоном. Собеседник пожимает плечами:

– Когда сам пришел сюда работать, тот же вопрос задавал. Говорю, снаряды здесь какие-то, что ли? Так и не понял.

Автор: Александра Горчинская, НОВОЕ ВРЕМЯ