«Национальность? — «Зек»

21 ноября исполнилось бы 80 лет одному из самых известных советских диссидентов Александру Гинзбургу.  Стилистика самого процесса, атмосфера в чем-то напоминают сегодняшние политически мотивированные судебные процессы над оппозиционерами и гражданскими активистами в России.  А в чем-то, наоборот, отличаются еще большим беззаконием и игнорированием права.

 Открытая Россия публикует отрывки из неизданной самиздатской книги «Калуга. Июль 1978 года» — записи судебного процесса в Калужском областном суде по «делу Гинзбурга». Это удивительной силы документ: стилистика самого процесса, атмосфера в чем-то напоминают сегодняшние политически мотивированные судебные процессы над оппозиционерами и гражданскими активистами.  А в чем-то, наоборот, отличаются еще большим беззаконием и игнорированием права 

Процесс в Калуге над Александром Гинзбургом начался в понедельник 10 июля в 9 утра в здании Калужского областного суда, на улице Карла Маркса, дом 6.

К девяти утра в зал суда были допущены мать Гинзбурга — Людмила Ильинична Гинзбург и его жена Ирина Жолковская. Не допустили никого из друзей. Не были допущены также ни второй секретарь американского посольства Бенджамен Туа (он стоял вместе со всеми на улице все четыре часа процесса), ни дипломаты других стран, ни иностранные корреспонденты.

В зале — примерно 40 человек, все места заняты так называемыми представителями общественности. Примерно полчаса все сидят в напряженной тишине в заполненном зале. Из всех участников процесса присутствует только адвокат Елена Анисимовна Резникова.

Юрий Шиханович и Александр Гинзбург. Фото: архив Международного общества «Мемориал»

В 9.30 утра в зал суда вводят Александра Гинзбурга. Вид у него невероятно изможденный, по свидетельству его жены, он выглядит, как 60-летний старик (во время процесса Гинзбургу 42 года. — Открытая Россия).

Руки держит не за спиной, как положено заключенному, а несет мешок с записями. Идет очень медленно, седой, бледный.

Входит суд. Судья — Сидорков А.И. Народные заседатели — Брандт С.М., Паршина Н.П. Прокурор — Савкин.

Судья знает подсудимому первые вопросы.

— Фамилия?

— Гинзбург.

— Год рождения?

— 1936-ый.

— Национальность?

— Зек.

— Образование?

— 4 курса МГУ, но поскольку мне в дальнейшей жизни это не понадобится, можно не считать.

На вопрос, имеет ли он судимость, сколько и когда отбывал, Гинзбург ответил: «5 лет тюрьмы, 5 лет особого лагеря и 5 лет ссылки».

— Когда получили этот срок?

— Я получу его на этом суде.

— Когда освободились по отбытию наказания?

— В 1972 году.

— По какой статье были судимы?

— По ст. 70 ч.1 УК РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда, направленная на свержение советского конституционного строя». — Открытая Россия ).

— Место последней работы?

— Улица Чкалова, д.48 -Б.

— Признаете ли вы себя виновным?

— Категорически не признаю.

Далее Гинзбургу была предоставлена возможность зачитать свои ходатайства, но судья постоянно прерывал его, говоря, что Гинзбург заявлял их уже на следствии. Поскольку эти ходатайства являются фундаментом его защитительной речи, они приводятся по возможности полно.

В ходатайствах отказать!

— О вызове в суд следователей КГБ Саушкина, Суркова, Гайдельцова, которые проводили следствие по делу Гинзбурга методом угроз, шантажа и давления на свидетелей.

О вызове в суд следователей КГБ подполковника Никифорова, Оселкова, Патрушева, советника юстиции Гусева, которые производили осмотр документов по делу — с целью доказать, что осмотр документов производился необъективно и тенденциозно.

Гинзбург вносит ходатайства о вызове в суд свидетелей, показания которых противоречат показаниям тех свидетелей, которые вызваны в суд, а также о дополнительных свидетелях, на показания которых есть ссылка в обвинительном заключении…/…/

Затребовать для представления суду изъятых при обыске в Тарусе в феврале 1977 года трех писем из Владимирской тюрьмы, поскольку в этих письмах содержится конкретный материал о положении заключенных.

Истребовать инструкцию о неотложной госпитализации… от 26.08.1971 года, а также из дежурной службы города Москвы журнала приема психиатрических больных за август 1975-1976 годов, за сентябрь 1976 года — для проверки правильности фактов, изложенных в документах группы «Хельсинки» № 8 и в итоговом документе группы, называющемся «Оценка влияния». (В этом месте судья прерывает Гинзбурга и пытается прекратить чтение ходатайств, но Гинзбург настаивает на своем праве и продолжает их зачитывать).

/…/Затребовать из учр. ЖХ −385 /3-4 /женская зона/нормы питания.

Затребовать из учр. ОД −1 /CТ-2/Владимирская тюрьма — нормы питания больницы, карцера и строгого режима.

/…/- Об истребовании из учр. ОД −1 /СТ-2 и следственного изолятора КГБ архивных личных дел К. Любарского и В. Буковского.

Здесь Гинзбург сказал: «Надеюсь, что его личное дело не обменяли на личное дело Корвалана» (18 декабря 1976 года по решению Политбюро ЦК КПСС в обмен на генерального секретаря Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана из СССР в Швейцарию был выслан советский диссидент Владимир Буковский. — Открытая Россия). /…/

Прокурор заявил возражение против всех ходатайств Гинзбурга, мотивируя это тем, что некоторые из ходатайств (первые два) направлены на компрометацию и опорочение работников органов следствия, а требование о приобщении материалов передач радиостанции «Свобода» — для возвеличивания собственной персоны. Все остальные ходатайства, по его мнению, просто несущественны.

Адвокат Резникова поддержала все ходатайства своего подзащитного. Она просила обратить особое внимание на ходатайство о приобщении к делу писем пятидесятников, поскольку ее подзащитному инкриминируется написание книги «Выходи из нее, народ мой», а именно эти письма и другие материалы свидетельствуют о том, что Гинзбург книгу не писал, а лишь составил сборник текстов.

Прокурор неоднократно прерывал адвоката.

Адвокат Резникова просит также вызвать в суд следующих свидетелей: Сергея Ковалева, отбывающего наказание в учр. ВС-389 /36, академика Андрея Сахарова, у которого Гинзбург работал в качестве секретаря последние полтора года перед арестом, писателя Николая Оттена-Поташинского, на показания которого есть ссылки в обвинительном заключении, врача Емельянову, которая была включена в список свидетелей, подлежащих вызову в судебное заседание.

Однако до начала судебного заседания суд своим постановлением исключил ее из списка свидетелей.

Адвокат также ходатайствует, чтобы в перерывах ей было позволено беседовать со своим подзащитным.

Все ходатайства были отклонены судом.

«Распространял Конквиста и Солженицына»

Гинзбург Александр Ильич, обвиняемый по ст. 70, ч.2 УК РСФСР, используя средства, получаемые из-за границы, занимался антисоветской деятельностью с целью подрыва и ослабления советской власти, распространял литературу, издаваемую антисоветскими издательствами…/

Кроме того, Гинзбургу вменяется в вину хранение с целью распространения антисоветских пасквилей Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» и «Бодался теленок с дубом», а также другой клеветнической антисоветской литературы, а именно: «Сахаров говорит», «Великий террор», «Конквиста», «Жизнь Ленина» Фишера, журналов «Континент» и «Вестник РСХД», газет «Русская мысль», выпусков «Хроники текущих событий» и «Хроники защиты прав человека», книги Бергера «Крушение поколения»./…/

/…/ Произведенными проверками установлен клеветнический характер перечисленных документов и статей, а что касается дополнения к документу № 7, то установлено, что описываемой в нем забастовки в Рижском порту вообще никогда не было. По освобождению из заключения в 1972 году Гинзбург на путь исправления не встал, вел аморальный образ жизни, нигде не работал и жил на средства Фонда, получаемых из-за границы…./

«Раздавал деньги алкоголикам…»

Следствием было вызвано в суд 19 свидетелей.

Приведем выдержки из двух свидетельств.

Из показаний свидетеля Аркадия Градобоева.

Отбыв наказание, свидетель приехал в Тарусу летом 1974 года, там узнал о Гинзбурге. Его знали все и все звали «Борода». У Градобоева тогда возникли неприятности — в доме, где он снимал комнату, в его отсутствие пожарная охрана незаконно провела обыск. Он пришел к Гинзбургу и отдал копии своих заявлений по поводу обыска.

Градобеев: «Теперь я думаю, что Гинзбург передал мои заявления на Запад, как передавал и другую антисоветскую информацию».

Гинзбург просит суд удостоверить, что все эти заявления были изъяты у него при обыске в Тарусе, что доказывает, что он их вообще никуда не отправлял.

«Гинзбург собирал в Тарусе антисоветскую информацию разными путями. Карманы Гинзбурга всегда были набиты разными купюрами, и когда тарусские алкоголики подходили к нему и просил деньги на выпивку, он одним давал рубль, другим — три, в зависимости от ценности информации, которую они ему предоставляли. Иногда даже давал сертификаты»/…./

Адвокат Резникова просит Градобоева рассказать, за что он был судим. Он неохотно отвечает: у него четыре судимости: одна, когда он был подростком — за хищение, два раза — за подделку документов и в последний раз — за порнографию. В общей сложности, он провел за решеткой 12 лет.

Из показаний свидетеля Дмитрия Демидова.

30 лет, бывший политзаключенный, освободился в марте 1978 года.

Допрос свидетеля начинает Гинзбург. Вопросы касаются документов Хельсинкской группы, которые инкриминируются Гинзбургу, как клеветнические.

— Правда ли, что вы были в 1977 году в ШИЗО?

— Да, 15 суток.

— За что?

— За побег из больницы.

— Почему там находились? Чем болели?

— Не знаю.

Затем Гинзбург спрашивает, отделена ли больница от зоны, так как этот факт инкриминируется Гинзбургу, как клеветнический.

Демидов подтверждает тот факт, что больница отделена от зоны колючей проволокой.

Гинзбург спрашивает, подавал ли в сентябре свидетель заявление о том, что отказывается от советского гражданства.

— Да, — говорит Демидов.

Гинзбург спрашивает о нормах питания в ШИЗО, спрашивает, правда ли, что там кормят через день и можно ли содержание в ШИЗО назвать пыткой голодом и холодом?

Судья снимает этот вопрос, но Демидов отвечает: «Да, можно».

Впоследствии Демидов рассказал, что утром 11 июля, когда он находился в комнате для свидетелей, его пригласил для беседы следователь, который вел дело Гинзбурга. Сначала он расспросил о нем самом, потом пообещал, что, если Демидов будет хорошо отвечать на суде, ему будут обеспечены все блага. Демидов ответил, что будет говорить, как все есть на самом деле и постарается дать объективные показания.

«Учитывая наличие двух малолетних детей, назначить 8 лет лишения свободы в колонии особого режима…»

Выступая с последним словом, Гинзбург сказал, что пользуется последней возможностью передать привет своим друзьям и особенно выразить солидарность с Анатолием Щаранским, которого судят в эти же дни в Москве.

Александр Гинзбург: «Мне понятно, что такое 17 месяцев ждать в камере смертного приговора. Все 17 месяцев мне угрожали предъявлением статьи 64 «измена Родине» и высшей мерой наказания. Виновным себя не признаю и снисхождения у суда не прошу.

И вот приговор:

"//….Суд учитывает тяжесть содеянного Гинзбургом преступления, но поскольку на иждивении у него находится двое маленьких детей, считает возможным не назначать Гинзбургу максимальную меру наказания, предусмотренную по ст. 70 ч.2 УК РСФСР…./…/(максимальная мера наказания 10 лет лишения свободы. — Открытая Россия).

Судья отмерил Гинзбургу срок — 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

Вещественные доказательства: пишущие машинки, магнитофон, радиоаппаратуру — конфисковать в доход государства. Различные документы, брошюры, статьи оставить в деле на весь срок хранения.

***

Сразу после чтения приговора судья Сидоров заявил иностранным корреспондентам, что Гинзбург получил «такой маленький срок», потому что дал показания на Орлова и Щаранского (Юрий Орлов — основатель Московской Хельсинкской группы, Анатолий Щаранский — борец за эмиграцию из СССР, был осужден по статье «измена Родине» и выслан на Запад в 1986 году. — Открытая Россия) и что эти показания процитированы в приговоре.

На следующий день мать Гинзбурга Людмила Ильинична пришла на прием к судье Сидорову и спросила, правда ли, что он заявил иностранным корреспондентам, будто бы Гинзбург дал показания на Орлова и Щаранского.

— Я слышала приговор, там этого не было, — сказала Людмила Ильинична судье.

— Да, в приговоре этого не было, но не могли же мы все вставить в приговор, — ответил Сидоров.

«Вот он, ваш Алик…»

Правозащитница Мальва Ланда вместе с друзьями Гинзбурга, иностранными корреспондентами и дипломатами, четыре дня провела около суда. Вот как она описывает последний день: «В четвертый, последний день суда, милиция и особенно ГБ проявили наибольшую активность. В этот день сюда были приглашены какие-то новые лица, женщины и мужчины — на оперативных работников органов не похожие-долженствующие, очевидно, выражать «гнев народа». Эти «случайные прохожие» вели себя довольно организованно. Часам к 5-6 вечера, когда должно было начаться чтение приговора, их было примерно столько же, сколько нас — около полусотни.

Возле здания суда в Калуге. Слева направо: Мальва Ланда, Арина Гинзбург, Сергей Поликанов, Валерий Прохоров. Второй ряд: Юрий Ярым-Агаев, Наталья Владимова. Калуга,1978 год. Фото: архив Международного общества «Мемориал»

И все мы, и эти ангажированные «случайные прохожие», и множество сотрудников КГБ, и милиционеры стояли перед зданием суда. Нам разрешалось стоять только за асфальтовой дорожкой, метрах в 7-10 от здания. Западным корреспондентам, а их было четверо, разрешили стоять на несколько метров ближе. Секретарь американского посольства, как и все предыдущие дни, стоял вместе с нами.

Жена Александра Гинзбурга Арина просила, чтобы ее пропустили хотя бы на чтение приговора, чтобы хотя бы вызвали коменданта суда, чтобы передать заявление судье.

Заявление с просьбой разрешить присутствовать на чтении приговора передали, но ни в зал суда, ни даже в здание суда, чтобы лично обратиться к судье, ее не пустили.

Арина стояла внизу, вместе с нами. В зале на втором этаже, очевидно, уже читался приговор. Те, кого я условно называю «случайными прохожими», хотя ни «случайными», ни «прохожими» они явно не были — выкрикивали издевательства в ее адрес — при явном одобрении охранителей «социалистической законности». Женщины изощрялись, пожалуй, больше мужчин, не забывали даже малолетних детей Гинзбургов…/…/

В ожидании конца мы «заняли места» вдоль дороги. У каждого в руках были цветы, чтобы бросить под машину или на машину, в которой повезут Алика. Стараясь держаться вместе, мы встали с одной стороны. Ангажированные «случайные прохожие» встали на противоположную сторону и снова начали демонстрировать свое отвращение и ненависть к нам: «Другой мир!», «Мы никогда не встанем на вашу сторону!», «Стрелять!»

Какая-то женщина в белой блузке, выбежав на середину дороги, кривляясь, выкрикивала: «Алик-Валик», «Ваш Алик-Валик». Повторяла она и какие-то другие оскорбительные слова.

Некоторые мои друзья говорят, что эти люди были пьяны, возможно, их несколько подпоили. Не знаю. Но несомненно, что они были специально подготовлены и запрограммированы соответствующими органами.

Выехал «воронок», мы крикнули : «Алик!», бросили цветы. Машина ехала необычно медленно. К ней подбежал один из гебешников. Он распахнул задние дверцы и оттуда на землю вывалилось целая куча бутылок из-под молока.

«Вот он, ваш Алик», — издеваясь, крикнул гебешник.

И «случайные прохожие», и госбезопасность, и милиция — загоготали, заулюлюкали…

Мы так и не знаем, когда, в какой именно машине провезли Алика. Мы на всякий случай приветствовали все выезжающие со двора «воронки»…

Он все-таки слышал нас.

СПРАВКА: Александр Гинзбург, — журналист, публицист, общественный деятель автор «Белой книги», первого документального сборника о судебном процессе Синявского и Даниэля. За ее составление Гинзбург получил 5 лет лагерей. После освобождения он возглавил Фонд помощи политическим заключенным и их семьям, созданный писателем Александром Солженицыным. 3 февраля 1977 года Гинзбург был арестован в четвертый раз. Судебный процесс по его делу проходил в Калужском областном суде с 10 по 13 июля 1978 года.

Главным пунктом обвинения стало участие Гинзбург в составлении документов Московской Хельсинкской группы. Гинзбург был приговорен к 8 годам колонии особого режима и трем годам ссылки. В апреле 1979 года его и четырех известных советских политзаключенных обменяли на советских граждан, арестованных в США за шпионаж. Умер Гинзбург в Париже 19 июля 2002 года.

Выдержки из книги «Калуга. Июль 1978 года» предоставлены Зоей Световой 

Tweet