Виктор МУЖЕНКО: первый боевой контакт был с ДРГ россиян весной 2014 года

Встреча с генералом Виктором Муженко состоялась ровно через три года после начала российской агрессии. Просторные коридоры Генштаба, английский язык в кабинетах, по большей части молодые лица — первое, что замечаешь в стенах на Воздухофлотском проспекте. Субботний день в «НГШ» (так лаконично между собой называют Муженко военные) не кажется выходным.

Подчиненные делятся: он три года не был в отпуске. К сожалению, колонки не вместят полтора часа беседы с тем, кто по роду своей деятельности не склонен к долгим разговорам.

Буквально разрушенная армия, российские генералы во главе Вооруженных Сил и спецслужб, тотальная деморализация — это те базовые условия, при которых Украина встретила российскую агрессию. «Войдем во Львов, и кол забьем», — такие слова я слышал в Луганске от «освободителей». Но реализация плана «Новороссия» была остановлена — не удалось защитить Крым и часть Донбасса. Фотограф газеты «День» Руслан Канюка, с которым мы вместе пошли на интервью, в непосредственной беседе с офицерами Генштаба, поделился: «Я почувствовал настоящую гордость за свою страну, когда увидел очереди добровольцев в военкоматах».

Фотографы, водители, бизнесмены, учителя, даже священники — зубами вгрызлись в горло оккупанта и собственными костями заставили забуксовать агрессора. Благодаря ним армия возродилась экстерном, несмотря на то, что враг работал не только на фронте, но и в нашем тылу. Популисты, демагоги, откровенные предатели, которые не оставляют центральные телевизионные каналы, — это камарилья, которая пытается надломить боевой дух украинцев.

Но последние события на Донбассе, когда враг опять начал раскручивать маховик агрессии, доказали, что и военные, и волонтеры с ответом медлить не будут. И мы не забудем, как Украина истекала и уже в меньшей мере продолжает истекать кровью: Иловайск, Дебальцево, Донецкий и Луганской аэропорты, Савур Могила, Зеленополье — названия, которые пульсируют болью потерь. Сданы Донецк и Луганск, до освобождения которых оставались считанные дни и километры летом 2014-го, утрачен Крым — без этих земель баланс национальных интересов не сойдется никогда.

Об этом и другом — в беседе с Начальником Генерального штаба — Главнокомандующим Вооруженных Сил Украины Виктором МУЖЕНКО.

«ТЕ, КТО ДУМАЕТ, ЧТО УКРАИНСКАЯ АРМИЯ ВЕЛА СЕБЯ В 2014 ГОДУ ПАССИВНО, — ОШИБАЮТСЯ»

— После начала российской агрессии, для большинства абсолютно неожиданной, украинцы смогли организоваться и активизировать отпор врагу. Но самое главное, мы поняли, кто есть кто — кто брат, кто сват, кто враг и кто предатель. Что за эти три года вам больше всего запечатлелось в памяти?

— Да. Война лезвием пронеслась по нашим судьбам. И люди действительно разделились не просто на патриотов или нет, а на тех, кто сдался, дезориентировался под давлением провокаций, или, наоборот, был способен адекватно оценить ситуацию. Последние — это наш актив.

Что запомнилось? Начало российской агрессии стало временем разрушения иллюзий. Я знаю случаи, когда в семьях даже были проблемы в отношениях на фоне отношения к этой войне. Для меня показательным моментом был март 2014 года. Тогда стало понятно, кто есть кто. Крым стал своеобразной лакмусовой бумагой. Все же, как это не досадно признавать, 70% военнослужащих были дезориентированы и остались в Крыму на стороне оккупанта. Это разве не тест на достоинство?

2014 год стал для меня сплошным калейдоскопом событий. Помню, как все начиналось — уже после Майдана, после расстрелов. В составе украинской делегации вместе с первым заместителем министра обороны Украины принимал участие в заседании в штаб-квартире НАТО. Мы прибыли в Брюссель под вечер 26 февраля, а рано утром 27-го наш военный представитель в Североатлантическом альянсе постучал ко мне в дверь и сообщил — в Крыму — россияне!

Дальше мне запомнилась Херсонщина. Я, тогда заместитель начальника Генерального штаба, получил задание сформировать группировку, которая должна была защитить наш Юг… Я с группой офицеров — по 20 часов в день на ногах, из них 5—6 часов в вертолете. И приветы с той стороны — «Передайте Муженко, что мы за ним наблюдаем…»

«Мы тоже за вами наблюдаем», — отвечал я. Кстати, первый боевой контакт с россиянами состоялся в то время — наши ребята одного из полков спецназначения вступили в бой с диверсионно-разведывательной группой россиян уже на материковой Украине.

Бывает так, что я в подробностях помню день, когда произошло то или другое событие, но не помню число. Это такое субъективное восприятие, сплошной калейдоскоп событий. Это был страшный 2014 год. Обстановка изменялась ежеминутно, вплоть до того времени, когда линия разграничения более-менее определилась и наступила относительная статика, где-то в ноябре.

Следующее, что мне очень хорошо запомнилось, — это 26 мая 2014 года — события в Донецком аэропорту. Это был переломный момент. Мы могли или пассивно наблюдать за его захватом, или принять решительные меры для защиты. Трехсуточный бой, и как следствие — украинские войска зачистили Донецкий аэропорт так, что в течение нескольких месяцев враг не осмеливался опять его штурмовать. Хотя он и находился в полном окружении где-то до середины июля. Это говорит о многом. Героизм и стойкость украинских военнослужащих в ДАПе — отдельная страница нашей новейшей истории.

— У вас до того был опыт, в частности войны в Ираке. Но сломал ли у вас определенные стереотипы во взглядах на войну именно опыт боевых действий в Украине?

— Дело не в стереотипах. В Ираке не было ощущения, что война продолжается у тебя дома. Это совсем другое восприятие. Когда началась война в Украине, то лезвием полоснули по мне лично. Соответственно, и ситуация воспринималась с болью. Появилась решительность. Абсолютная и неопровержимая. Мы поняли: или мы действуем, или пассивно наблюдаем и проигрываем. Те, кто думает, что украинская армия вела себя пассивно, — ошибаются. Напротив, именно в 2014 году украинская армия смогла организоваться и нанести удары по врагу в тех направлениях, которые он считал выигрышными. Это все сделали украинские ребята — настоящие воины, которыми я имею честь командовать и которыми всегда буду гордиться.

— Что вам дал опыт Ирака?

— Этот опыт дал возможность мне и другим военным, быстрее адаптироваться к стрессу. Трагедия разыгрывалась на нашей земле. Мы должны были срочно адаптироваться и принимать решение по защите страны. Это крайне сложный и большой массив задач, которые нельзя было откладывать.

— Ребята из Ирака нашли свое применение уже в российско-украинской войне?

— Нашли. Я был в составе 5-й бригады в Ираке. Я вам скажу, что, когда началась российско-украинская война, то во многих из тех, кто принимал участие в иракской кампании, сохранились даже прежние позывные. Например, у одного из командиров батальона был позывной «Эль-Кут». Участие в операциях в Ираке дало возможность иметь профессионально и психологически подготовленных бойцов, которые в критический момент стали на защиту Родины. Это факт. Этот опыт был ценным для нас.

«ОККУПАЦИЯ КРЫМА И ЧАСТИ ДОНБАССА — ЭТО СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОШИБКА РОССИИ»

— Тогда многие критиковали Украину, мол, почему мы вошли в Ирак…

— Безусловно, что тогда, в 2003 году, решающую роль сыграла позиция тогдашнего руководства государства. Мы выполняли принятые решения. Армия должна защищать интересы своего государства. Если кто-то думает, что армия — это формальность, то он не понимает основ государственности. Мы все увидели, что война — это не параграф из учебников. Это реальная угроза с реальными жертвами.

— Но мы не были к ней готовы…

— Да, но есть фактор, на который не рассчитывал враг. Это — украинский характер.

— При том, что нас позиционировали, как мирную нацию.

— Мы и являемся мирной нацией. Но во время опасности — украинский народ стал несокрушимым монолитом. Это немало удивило врага, который мечтал о повторении нами ошибок истории. Наша ментальность изменилась, и я это подчеркиваю! Настоящие патриоты Украины, это те, кто сейчас с оружием в руках ее защищают от российского агрессора. Мы не нападали ни на кого. Мы не захватывали чужие земли. Однако оккупация Крыма и части Донбасса — это стратегическая ошибка России. Этого нельзя было делать, даже с позиции имперских амбиций. Сегодня — мы словно проснулись от летаргического сна так называемой дружбы народов, в которую еще до недавнего времени искренне верили. Как бы ни было, украинские военные, что прошли Ирак и другие миссии, стали в известной степени основой для оборонного стержня в 2014 году.

— Виктор Николаевич, возможно, мы вообще имеем дело с феноменом украинской мобилизации усилий для обороны своего государства? Мы же знали о планах агрессора оккупировать минимум восемь областей. То есть Россия думала, что она пройдется по Украине именно так, как нацисты думали, что легко пройдутся по славянским землям.

— Думали. Но не так случилось, как кому-то думалось. И аналогия с нацистами здесь довольно уместна. Вообще не нужно трогать Русь. Подчеркну — не Россию или Московию, а Русь. В этом основа нашей обороноспособности. Мы органично не можем покориться. Мы — воины. Кстати, в начале основу оперативного штаба в АТО составили военнослужащие, служившие в 8-м армейском корпусе, который благодаря упорному сопротивлению внутри Вооруженных Сил удалось спасти от расформирования в 2013 году.

«ТЕ, КОМУ ПЕРВЫМИ ПРИШЛОСЬ ПОЙТИ В БОЙ, СТАЛИ ТЕМИ СЕМЕНАМИ, ИЗ КОТОРЫХ ВЫРАСТАЮТ СОВРЕМЕННЫЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ УКРАИНЫ»

— Тем не менее, мы имели ощутимое разрушение армии. Более того, нивелировалась вообще любая способность к сопротивлению врагу. Да и сам враг нам преподносился как «друг».

— Это продолжалось десятилетиями. Сначала наше миролюбие, а впоследствии спланированные действия врага постепенно разрушили нашу армию. Судя по всему, нас действительно готовили к капитуляции. Могу сказать, что мы все-таки своевременно проснулись. Причем разрушение происходило не только армии, но и всех институтов государства. Целью агрессора было создать из Украинского государства аморфное образование, которое не способно само себя защитить. Интересным является факт, что накануне войны даже военно-административное разделение территории Украины было определено таким образом, что зона ответственности одного из двух оперативных командований почти совпадала с границами проекта, который принято называть планом «Новороссия». В сущности, закладывались возможности создания двух самодостаточных группировок, которые могли бы стать противоборствующими армиями.

Тем не менее, мы — выстояли. И те, кому первыми пришлось пойти в бой, стали теми семенами, из которых вырастают современные Вооруженные Силы Украины. Откровенно скажу — то, что некоторые страны проходят за десятки лет, мы прошли за три года. Стоит обратить внимание на возможности нашего ОПК, который начинает оживать. Война простимулировала разработку новых типов оружия, как летального так и нелетального характера. Бурно развиваются отдельные направления, в частности беспилотная авиация. Сейчас даже волонтеры пытаются собственными силами предлагать интересные разработки, хоть они и уступают западным аналогам, но это, как говорят, этап.

— Бен Гурион в свое время сказал, что «армия является школой формирования гражданина». Как вы думаете, какой должна быть пропорция между профессиональным составом военных и мобилизованных призывников в армии?

— Профессиональная армия по содержанию предполагает наличие профессионалов. Уже потом становится вопрос, каким образом должны комплектоваться профессионалы. Законодательством Украины определена четкая пропорция между гражданским и военным компонентом. Однако хотел бы подчеркнуть еще раз, что Вооруженные Силы — это не просто соотношение военных и гражданских. Наша задача заключается в том, чтобы каждый гражданин чувствовал свою ответственность за оборону государства. И наличие оружия в руках не является исключительным аргументом. Что касается срочной службы, то я убежден — она необходима. Нам нужен подготовленный резерв. И я знаю, что нашим юношам служба в украинской армии понравится. Они будут гордиться этим.

Кроме того, служба в современной украинской армии — это база для качественного формирования мировоззрения настоящего гражданина. Лучшей школы патриотизма, чем в армии, не найти. Армия воспитывает не только граждан, но и воинов. Наполеон когда-то сказал, что «военная повинность обеспечивает жизнеспособность нации, очищает ее нравственность и является основой всех ее обычаев».

В настоящее время у на с есть серьезный резерв, который в любое время может стать на оборону страны. И это не просто человеческий резерв, как было раньше. Это, отмечаю, профессионально подготовленный резерв. Да, боевые действия ведут к потерям. Это объективная реальность, и мы должны быть к ней готовы. Но наш опыт последних трех лет говорит о том, что украинцы умеют воевать не количеством, а качеством. Конечно, акцент мы ставим на военных по контракту как основе армии, ведь наша цель — максимальная эффективность. Мы все — от солдата до генерала — контрактники. Мы все подписываем соответствующий контракт. Но за ним стоит не формальность, а профессионализм и мотивация. Я всегда объяснял — наш контракт не измеряется деньгами, свобода и счастье родного народа не имеют цены. Сегодня я как никогда с оптимизмом смотрю в будущее нашей армии.

«МЫ ЭКСТЕРН СДАЕМ НА ОТЛИЧНО»

— Россия перед своей агрессией начала создавать Силы спецопераций. Причем их деятельность не ограничивалась границами РФ. Они планировали экспансию. Как у нас сейчас дела с этим родом войск?

— Силы спецопераций у нас созданы полтора года назад и уже приступили к выполнению заданий в зоне АТО. Создано командование ССО, которое осуществляет управление подразделениями. У нас есть учебный центр подготовки ССО, организовано соответствующее обучение и обеспечение личного состава.  Так что работа продолжается.

— Насколько я понимаю, ССО не ограничивается только парнями в камуфляже и с автоматами… Там есть и другие, скажем так, исполнители. Как с ними сейчас дело?

— Работаем. Могу сказать, что все идет по плану. Мы, как это ни странно, этот экстерн сдаем на отлично. У нас нет десятков лет. Просто физически нет. Мы работаем в условиях, которые нам предложили реалии. В ССО предусматривается специфическое вооружение, снаряжение. Мы не можем себе позволить ту себестоимость экипировки, которая заложена для спецназовца США. Исходим из реалий. Но, простите, видели ли вы такую армию, которая три года под «Градами» противостоит агрессии? Противостоит успешно! Я хочу, чтобы украинцы поняли — нация проснулась. Дети и молодежь, которые по своей воле идут к нашим военным, чтобы просто спеть песни на праздник, — это наш самый ценный актив. Пройдет несколько лет, и я убежден, они станут бок о бок с побратимами. Мы ежедневно работаем над перевооружением, наши таланты работают над созданием новых образцов, но главное — это наши люди, которые благодарят нас в каждом селе, где держит оборону украинская армия.

— Я могу только это подтвердить, так как сам видел, как школьники в Попасной уважительно относятся к украинским военным.

— Без лирики. Украинская армия имеет боевой опыт. Этот фактор для армейского дела часто решающий. Мы на своей земле. И защищаем ее собственной кровью. Когда Кремль начал говорить, что против нас воюют «комбайнеры», то я скажу другое — украинские комбайнеры взяли в руки оружие, чтобы защитить нашу землю от России. И у этих украинских «комбайнеров» сейчас уже учатся армии ведущих стран мира. Да, мы нуждаемся в помощи, но мы полноценная сила. У нас продолжается сотрудничество с коллегами из других стран. И это не только полезно с практической точки зрения, это морально вдохновляет и поддерживает украинского солдата.

— Мы фактически находимся на европейском фронте противостояния российской агрессии.

— Конечно. Вооруженные Силы Украины имеют крайне серьезные задачи и особый вклад в европейскую безопасность. Сегодня мы уделяем внимание развитию всех видов и родов войск. В период войны это нелегко, однако у нас есть серьезные успехи по многим направлениям. Перечень задач, который стоит перед современными ВС Украины, намного шире и сложнее, чем может себе представить рядовой гражданин. Формы и способы применения войск также постоянно усложняются. Могу сказать одно — мы серьезно готовимся к разным сценариям, в частности и к полномасштабной агрессии российской стороны.

«ТАНКИ И «ГРАДЫ» БЬЮТ ТАМ, ГДЕ ПЕРЕД ЭТИМ КОЕ-КТО ОТРАБОТАЛ ИНФОРМАЦИОННЫМИ ПУШКАМИ»

— РФ использовала ССО на чужой территории. Мы предусматриваем возможность выхода, так сказать, на экспорт своих национальных и военных интересов?

— Мы рассматриваем все аспекты возможного российского наступления. Текущие риски не ограничиваются только установлением так называемого «коридора из оккупированного Донбасса в оккупированный Крым». Мы серьезно готовимся к защите каждого уголка нашей страны. Ведется работа по асимметричному ответу врагу в случае реализации его захватнических планов. Сегодня вся страна, в том числе и Вооруженные Силы, чувствует страшное информационное давление. Танки и «Грады» бьют там, где перед этим кое-кто отработал информационными пушками. Украинцы — нация мирная. Но это не значит, что мы не должны экстраполировать свой полюс виденья, на который исторически имеем полное право. Что касается вашего вопроса о возможности использования ССО на других территориях, могу сказать, что законодательство Украины предусматривает такую возможность. Опять же, Украина — это абсолютно миролюбивое государство, которое не стремится вмешиваться в дела других стран. При этом Украина делает все, чтобы обеспечить свою безопасность. И здесь существует целый комплекс способов. Скажем так по-военному — работаем на всю глубину тактического и стратегического построения.

— Министр обороны РФ Сергей Шойгу сказал недавно, что собирается создавать информационные войска. Фактически это объявление войны в информационном пространстве, которая до этого шла неофициально. Нам есть чем ответить?

— В этом плане у меня вопрос к нашим СМИ. Безусловно, мы работаем и в этом секторе. Но должна быть ответственность и самих СМИ. Не у всех медиа есть осознание того, что те или иные посылы в новостях играют на пользу врагу.

— Но и политики играют здесь свою негативную роль. Кстати, были случаи, когда политики ставили вам «подножку»? Например, я знаю, что вы занимались вопросом вывода ребят из Луганского аэропорта, в то время как разыгралась трагедия под Иловайском… И, в отличие от Иловайска, операция под Луганском была успешной.

— Могу сказать, что события вокруг Луганского аэропорта не обрели широкой медийной огласки, и это позволило нам успешно провести операцию. Что касается Иловайска, Генеральным штабом проведен детальный анализ этих событий. Эти материалы доступны каждому, кто на самом деле желает разобраться в причинах той трагедии. Время все расставит на свои места.

— Политики мешали вам?

— Скажем так, действительно была проблема с тем, что некоторые политики или близкие к ней лица пытались влиять на ход операций. Могу сказать, что, например, когда мы готовили выход из Дебальцево, то его план сразу появился на странице в «Фейсбуке» Семена Семенченко (Гришина)…

— Вы думаете, что это было сделано преднамеренно?

— Мне хочется надеяться, что политики делали это не преднамеренно. Но откуда появился план вывода войск из Дебальцево у Семенченко, мне до сих пор не известно… В отношении Дебальцево могу сказать, что регулярные части российской армии столкнулись со стойкой, хорошо организованной обороной украинских подразделений, в частности 128 отдельной горно-пехотной бригады. Да, не все смогли устоять. В то же время нам удалось в чрезвычайно сложных условиях сохранить управление войсками, которые находились не только под прямым огневым поражением, но и испытали огромное информационное влияние псевдоэкспертов, которые пытались посеять панику. Благодаря выдержке и четкому выполнению плана операции нам удалось избежать паники, ввести в заблуждение врага и организовать плановый вывод войск на уже защищенные рубежи.

— Когда Президент Порошенко, как говорят, оставлял переговоры, чтобы поговорить по телефону, он общался с вами?

— Да, мы разговаривали с Президентом. И для россиян было неожиданностью то, что украинские войска на самом деле не были окружены. Россияне пытались убедить всех в Минске, что наши войска опять в мешке. Для этого в районе Дебальцево они сосредоточили многочисленные резервы. Президент предложил мне прилететь в Минск и доложить ему обстановку, но я объяснил, что из Минска осуществлять управление войсками будет крайне сложно. В то же время у меня был телефонный разговор с генералом российского Генштаба Картаполовым. Он выходил на меня и убеждал, что наши войска в полном окружении. Я ему предложил встретиться в Дебальцево. Он отказался. На то время это кардинально меняло наши дипломатические позиции на переговорах в Минске.

Действительно, если бы мы срочно начали отступление, как того ожидали россияне, то могла бы повториться трагедия Иловайска, поскольку российская артиллерия просто накрыла бы нас огнем с обеих сторон. Однако стойкость и организованность под Дебальцево заставили врага сосредоточить артиллерию на самом городе и вокруг него. Немногие знают, что враг еще сутки из всех калибров обстреливал Дебальцево, после того как мы уже вывели большинство колонн из этого «аппендикса».

— Хочу спросить вас как луганчанин. Была ли все же возможность освободить Луганск и Донецк в 2014 году?

— В отношении Луганска должен сказать, что такая возможность была. Мы должны были укрепиться в Камброде, что было доминирующей точкой над городом. К сожалению, негативную роль сыграли в том числе и события под Иловайском. Опять же, в таком деле, как война, необходима четкая координация и профессионализм.

В 2014 году было много факторов, которые нам больше мешали, чем помогали.

— В мае прошлого года мы с вами встретились в самолете на пути в НАТО. Почему в Законе «Об основах национальной безопасности Украины» прописана окончательная цель не вступление в НАТО, а лишь соответствие стандартам Альянса? Если быть точным: «углубление сотрудничества с Организацией Североатлантического договора с целью достижения критериев, необходимых для обретения членства в этой организации». И не оказывают ли этой цели сопротивление некоторые топовые военные чиновники, для которых это головная боль?

— У нас действительно есть амбициозная цель достичь таких критериев к 2020 году. Любая реформа — это в первую очередь изменение сознания людей, которые ее реализовывают. На наших глазах растет новое поколение командиров всех уровней — от взвода до бригады и выше. Именно они являются той движущей силой, которая меняет очертания современной украинской армии. Современные украинские командиры — это практики, которые как никто другой понимают, чтобы победить, нужно постоянно учиться и приобретать новые возможности. У нас нет времени для раскачивания. Задача нам определена — мы сделаем все, чтобы ее выполнить.

Безусловно, не вся беседа с Виктором Муженко поместилась на страницах «Дня». «За скобками» осталось то, что когда-нибудь ещё будет сказано… По окончанию интервью мы подарили Начальнику Генерального штаба трилогию («Котел», «Я — свидетель», «Катастрофа и триумф») из «Библиотеки газеты «День», в которой идёт речь про новейшую историю Украины — кульминацию трагических событий, в которых Виктору Муженко довелось принимать непосредственное участие.

Автор: Валентин ТОРБА, фото Руслана КАНЮКИ, «День»