Это вам не миллионы воровать. История подростка, приговоренного к 6 годам за продажу 11 грамм марихуаны
Накануне Нового года Ратновский суд Волынской области приговорил к шести годам лишения свободы шестнадцатилетнего подростка по подозрению в сбыте 3 и 8 граммов каннабиса. Полиция считает, что предотвратила распространение наркотиков. Адвокат отмечает провокации со стороны правоохранительных органов и обжаловал решение.
Журналисты Громадского поехали на Волынь, чтобы услышать все версии и понять, является ли это дело и другие, подобные ему, примером превентивной деятельности правоохранительных органов, особенно в отношении детей? Или же наоборот, это водворение в тюрьму подростков, которые выйдут на свободу только через несколько лет — но какими?
«Он постоянно говорил: “Продай, продай”»
«Я жалею и о том, что сделал, и есть обида на полицию. Я бы сейчас не пошел на это. Поступил бы совсем по-другому», — говорит нам осужденный.
С ним они общались в Луцком следственном изоляторе, где он ожидает апелляционного заседания. В конце декабря прошлого года Ратновский районный суд Волынской области приговорил его к 6 годам лишения свободы за сбыт марихуаны. Следствие и суд согласились с тем, что подросток якобы дважды сбывал наркотики (3 и 8 граммов). И это якобы зафиксировано на видео, поскольку правоохранители следили за ним и привлекли двух девушек — для якобы оперативной закупки.
Парень немногословен, на вопросы отвечает односложно. Уверяет, что на этот поступок его спровоцировала полиция, ведь он раньше не продавал наркотики и не имел среди знакомых никого, кто бы этим занимался.
«У меня не было такой цели, чтобы наживаться на чужом горе. Меня постоянно подстрекала полиция на то, чтобы я продал. Девушки звонили постоянно. Сначала я говорил, что не могу, у меня нет. Первый раз так получилось, что продал, а второй раз звонят — и я говорю, что нет, ничего не могу поделать. Дал номер своего друга. Через несколько минут она звонит и говорит, чтобы я подъехал. Я приехал, увидел, как он это сделал. А потом через 15 минут меня “принимают”», — рассказал нам осужденный.
Также он говорит, что еще раньше познакомился с человеком по имени Денис, который якобы и подбивал его на преступление.
«Он постоянно говорил: “Продай, продай”. Потом подослал эту девушку. Мы раньше были с ним знакомы, гуляли вместе», — пояснил парень.
На вопрос о психологическом состоянии отвечает коротко: «Как в тюрьме. Но я читаю книги, смотрю телевизор».
«Увидеть своего ученика в наручниках — это был шок»
«С самого начала все это для меня было как гром среди ясного неба. Я шла с работы, когда его задерживали. Для меня это был шок — как они могли? Никто нас не предупреждал, не было никакой информации в школе, я даже не подозревала», — рассказывает нам мама осужденного подростка. Задержали его в мае прошлого года, когда он ехал на скутере по селу.
«У нас в селе и для взрослых особенно нет работы, но он ходил — то дрова порубить, арбузы выгрузить, доски сложить, на чернику ездил. Деньги я ему давала. В школу каждый день давала карманные деньги, телефон купила, одежду, обувь. Когда он шел гулять — тоже давала. Возможно, не столько, сколько хотел, но он никогда не жаловался», — рассказывает мама, подчеркивая, что у ее сына не было финансовой потребности совершать такое преступление.
В школе о задержании сразу стало известно только классной руководительнице Наталье Николаевне, поскольку подросток назвал ее среди тех, кого хотел бы видеть на допросах. Она вспоминает, что до первого судебного заседания не знала, в чем именно подозревают ее ученика.
«Увидеть своего ученика в наручниках, эти глаза — это было очень больно. Это был шок», — говорит учительница. Она уверяет, что у парня не было проблем дома или в классе, а после задержания одноклассники относились к нему с пониманием. Ога характеризует подростка только положительно и говорит, что у него большие способности к обучению, но не хотел их применять.
По мнению учительницы, в таком возрасте дети очень легко поддаются влиянию извне, что могло произойти и в этом случае.
«Им в таком возрасте всегда очень хочется стать взрослыми. И мы всегда говорим, чтобы они не спешили во взрослую жизнь, побыли еще детьми. И мы всегда мы говорим о взаимоотношениях со взрослыми людьми — не входить в доверие. Поскольку вас используют в своих целях, и вы этого даже не поймете», — говорит Наталья Николаевна.
Друг и сосед осужденного Александр также не исключает, что подросток в свое время попал в плохую компанию.
«Не было никаких предчувствий, что он споткнется, пойдет не той дорогой. А потом у меня то одно произошло, то другое, я начал пропадать из дома. И заметил, что немного не такой сосед уже. И уже после задержания я у него спрашивал, научила ли его жизнь. Он сказал, что да, понял, что это плохое дело и не стоит такого больше делать. Что именно привело к таким действиям, почему начал этим заниматься — не говорил. Но говорил, что признает», — говорит Александр.
Он убежден, что приговор просто сломал планы и жизнь парня.
«С одной стороны, эта статья необходима. А с другой — для ребенка чрезмерна. Поломать ему всю жизнь. Он уже и никуда не поступит, и там будет только одна дорога», — говорит друг осужденного.
«Жаль ребенка. Да, мы понимаем, что преступление, что нарушение закона. Но каким он оттуда выйдет? Не сломается ли жизнь ребенка? Но я не юрист, не могу давать всему этому оценку», — говорит Игорь Рудчик, директор школы, где учится осужденный.
Тетя подростка рассказала нам, как после оглашения приговора он просил прощения у мамы:
«Когда в зале суда объявили приговор, а потом мама еще передавала документы, то он со слезами на глазах сказал: “Извини, мама”. Потому что понимает, как она все это переживает, понимает, что будет шесть лет сломанной жизни. Понимает же парень, что не в санаторий поехал».
«Через два года он пойдет в обычную колонию — и каким выйдет?»
Адвокат осужденного Виталий Жуковский рассказывает, что когда его подзащитному было еще 15 лет, с ним якобы начал общаться парень по имени Денис, который работал на полицию.
«Человек по имени Денис угостил его наркотиками и оставил их ему на хранение. Потом он позвонил моему подзащитному и попросил передать их девушке, которая ему позвонит. А она за это оставит деньги. Второй раз уже он ничего не брал, не оставлял и, соответственно, не мог сбыть это вещество», — рассказал адвокат.
Именно этот первый эпизод признал парень, хотя адвокат просил у суда его оправдать. Второй эпизод, который инкриминировали подростку, он отрицает, уверяя, что парень просто находился рядом.
«Он признавал, что в первый раз был (передавал наркотики, —ред.). Просил не лишать его свободы за первый эпизод. Что касается второго эпизода — на видео четко видно, что он не брал деньги, не сбывал и не передавал наркотики», — рассказал нам Жуковский.
В апелляционной жалобе, которую адвокат направил в суд, он подчеркивает два нарушения: незаконное задержание и провокацию преступления.
По словам Жуковского, девушки, которые якобы договаривались с подростком о покупке каннабиса, сотрудничали с полицией. Это подтвердил и следователь Ратновской полиции Иван Костючик в комментарии журналистам.
По мнению адвоката, о том, что это была именно провокация, а не оперативная закупка, свидетельствует то, что девушки своими звонками и просьбами побудили его совершить преступление. Тогда как оперативная закупка должна его только фиксировать. Адвокат уверен, что действия полиции были незаконными, поскольку правоохранители не имеют права провоцировать людей на преступления. Это, в частности, нарушает позицию Европейского суда по правам человека.
Он также отметил, что дело на подростка завели еще тогда, когда ему было 15 лет, а уголовная ответственность за сбыт наркотиков наступает только с 16 лет.
Следователь Иван Костючик предположил, что суд приговорил парня, потому что тот отказался сотрудничать со следствием. Однако, по версии Жуковского, парень реализовал свое законное право не давать показания, а полиция восприняла это как отказ сотрудничать.
В Службе по делам детей отмечают, что в их практике не было такого сурового приговора.
«В моей практике был аналогичный случай, не из Ратнова. Но ему тогда дали несколько лет условного срока. Поэтому и в этом случае мы надеялись хотя бы на условный и, конечно, в суде поддерживали его. Это сейчас ему 16, а через два года он пойдет в обычную колонию — и каким он выйдет?», — говорят в Службе по делам детей. Ее представители присутствовали на судебном процессе.
Родственники подростка возмущены расследованием — они считают, что искать должны тех, кто изготавливал и передавал наркотики осужденному.
«Почему не ищут тех, кто эти наркотики продает? Вот этот ребенок где-то их взял. Дома нет — был обыск. Был также анализ при задержании — ничего в крови не обнаружили. То есть он где-то их взял. Он однозначно не брал за деньги. Потому что если бы исчезали такие деньги, дома бы заметили, а у него однозначно нет 600-700 гривен карманных. Это обычная семья», — отметила тетя осужденного Елена.
В то же время она уверяет, что не оправдывает племянника.
«Он виноват в том, что поддался такому плохому влиянию. Ведь парень в его возрасте должен понимать, что плохо, а что хорошо. Он поступил плохо, потому что пошел на такое. Хотя у полиции есть записи того, что его уговаривали это сделать. Это не за один раз. Было несколько звонков, сначала он постоянно отказывался. Как он говорит, его “уломали”, подтолкнули на такой поступок», — говорит тетя. Впрочем, добавляет, что считает приговор слишком суровым.
«Сторона защиты искажает»
В Ратновском отделении полиции больше не работает следователь, который вел это дело — перевелся в другое отделение. Руководитель отделения комментировать его отказался.
В полиции Волынской области нам коротко сообщили, что они «должным образом задокументировали преступление, собрали надлежащую доказательную базу и осуществили всестороннее расследование. Материалы были переданы в суд, прокуратура осуществляла процессуальное руководство и поддержала обвинение в суде. А уже такое решение — о лишении свободы — вынес суд».
«Исследовали в суде первой инстанции все доказательства. И видео [изучали], и свидетелей допрашивали. И все указывало на виновность осужденного в этом производстве», — отметила прокурор по делу Ирина Дикун.
«Сторона защиты искажает. Перед второй закупкой был разговор-договоренность осужденного с мнимым лицом “Панасюк” о сбыте наркотических веществ, была передача части денег», — говорит она.
В то же время в отношении «Панасюка» не было согласовано подозрение, и следственных действий в отношении его не проводят.
Суд первой инстанции, согласно приговору, не увидел в действиях полицейских подстрекательства или провокации преступления, а также отметил отказ обвиняемого сотрудничать со следствием, что, по мнению суда, может свидетельствовать об отсутствии искреннего раскаяния.
«Одно из худших мест»
«Детские колонии — одно из худших мест. Там находятся дети со сломанной психикой, процветает буллинг, жестокое обращение, избиения, унижения. Но узнают они об этом уже когда туда попадают. Заставить ребенка вместо мультфильмов смотреть фильм об исправительных колониях? Родители этого не делают. А сотрудники полиции часто пренебрегают воспитательной работой», — говорит адвокат осужденного и уверяет, что, по его мнению, дело против его подзащитного — борьба за высокие показатели в работе.
Этого не исключают и родные подростка.
«Очень возмущает, что все так происходит. Вот полиция знала с самого начала, что ребенок оказался в какой-то плохой компании. И почему не сообщить в школу или в определенные инстанции, где с ним будут общаться, почему не сообщить маме? Сразу задержали — и все. Это стресс, шок», — говорит нам тетя подростка Елена.
Во время досудебного расследования в отношении несовершеннолетних Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает дополнительные гарантии, говорит нам юрист Дмитрий Мазурок, который специализируется по таким делам:
«Обязательно участие адвоката, привлечение законного представителя (родителя), психолога, педагога. Следователь и судья должны пройти специальную подготовку, чтобы работать с несовершеннолетним. Однако в реальности это — просто формальность. Никакой основательной подготовки следователей и судей к работе с несовершеннолетними нет. Участие педагога и психолога формальное. Люди теряются, уходят по требованиям правоохранителей и не знают, для чего они в процессе, как возразить, если какие-то действия вредят несовершеннолетнему».
В производстве с участием несовершеннолетнего обязательно должны быть установлены условия его жизни, общения с родителями, окружением, присутствие взрослого подстрекателя, объясняет Мазурок:
«Для нашей полиции это — слишком сложно. Ни в одном процессе я не видел реальной защиты интересов несовершеннолетних. Угроза, что несовершеннолетний, пройдя сквозь жернова правоохранительной и судебной систем, уже не станет нормальным, здоровым человеком, более чем реальна».
Начальница Департамента защиты интересов детей и противодействия насилию Офиса генпрокурора Юлия Усенко говорит, что в последние годы в Украине снижается детская преступность. Также изменен подход в работе правоохранительных органов и органов правосудия в направлении гуманизации уголовного судопроизводства.
«Об этом свидетельствует уменьшение в десять раз, начиная с 2013 года, количества осужденных в воспитательных колониях (с 890 до 90 человек). В 2018 году правительство утвердило Национальную стратегию реформирования системы юстиции в отношении детей, одним из приоритетов которой стали новые подходы к профилактической, социально-воспитательной работе и работе, направленной на ресоциализацию несовершеннолетних, склонных к противоправному поведению и совершивших правонарушения», — отметила Усенко.
В частности, речь идет о введении стандартов работы с осужденными, их адаптации к жизни после освобождения из мест несвободы, развитие центров социальной адаптации, оказании социальных услуг и интеграции в общество.
«Вопрос даже не в условиях содержания в воспитательной колонии, которая за последние годы сделала шаги в направлении положительных изменений. А в местах предварительного заключения, где детей могут содержать до вступления приговора в законную силу до 3 лет, поскольку рассмотрение дел длительное», — говорит Юлия Усенко.
По ее словам, в СИЗО нет особых условий содержания несовершеннолетних, кроме раздельного содержания и обеспечения учебного процесса. Не хватает специалистов по учебно-воспитательной и психологической работе, а просветительская работа сводится только к богослужениям.
«С первых дней в местах несвободы дети получают “криминальный опыт” — к сожалению, другой альтернативы там нет», — добавила Юлия Усенко.
По ее словам, именно поэтому прокуратура поддерживает инициативу так называемого восстановительного правосудия для несовершеннолетних. Оно по сути является вторым шансом для тех детей, которые оступились, и такой проект работает с 2020 года по всей территории Украины.
Восстановительное правосудие сейчас пилотируется Министерством юстиции и ставит целью освободить от наказания тех, кто признал вину и совершил нетяжкое преступление впервые.
«Мы исследуем внедрение альтернативных мер воздействия на несовершеннолетних, совершивших уголовные преступления. Такой опыт есть в других странах, но для его внедрения необходимы изменения в законодательство», — сказала Усенко.
«Если бы не было судимости, пошел бы в пожарные»
Сам парень, общаясь с нами в СИЗО, выразил надежду, что приговор отменят. Прежде всего он хочет завершить школьное обучение.
В школе тоже надеются, что он все-таки сможет завершить с ними 11 класс.
«Мы хотим, чтобы он сдал ВНО, закончил 11 классов, мы же ему заказали аттестат», — говорит Наталья Гурская.
«Если бы не было судимости, я бы пошел учиться на пожарного. Потому что это нравилось мне еще с детства», — говорит осужденный подросток.
25 марта Ровенский апелляционный суд отменил приговор суда первой инстанции и направил дело на повторное рассмотрение. Парня освободили из-под стражи под личное обязательство.
Но история школьника с Волыни не единичная. В прошлом году в Украине было около 100 осужденных несовершеннолетних. Как сложится их судьба после отбытия наказания? Нацелена ли наша пенитенциарная система на перевоспитание подростков? О чем думают правоохранители, когда отправляют детей за решетку, — о показателях своей работы или об уменьшении преступности?
Автор: Виктория Рощина; hromadske
