Глава департамента ОГП по расследованию военных преступлений россиян: «Возраст жертв от 4-х лет до 80… Увечья половых органов, отрезания конечностей»

С начала полномасштабного вторжения России в Украине зафиксировано более 44 тысяч преступлений агрессии и военных преступлений, сообщил офис генпрокурора Украины. Из них более 43 тысяч – нарушения законов и обычаев войны, куда входит в том числе жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением.

На данный момент Генпрокуратура Украины установила личности более 200 российских военных, которым заочно предъявлены обвинения в сексуализированном насилии в отношении граждан Украины. Об этом изданию “Настоящее Время” рассказал Юрий Белоусов, глава департамента офиса генпрокурора Украины по расследованию военных преступлений. Он подтвердил, что жертвами насилия на оккупированных территориях становились и дети, и пожилые люди, сексуализированное насилие применялось также к пленным украинским военнослужащим.

По словам Юрия Белоусова, только официально в Украине подтверждена гибель более восьми тысяч гражданских лиц.

– Возможных военных преступлений, совершенных российской армией, сейчас зарегистрировано в Украине почти 40 тысяч. Если говорить о географии преступлений, в каком регионе их совершено больше всего, чем это объясняется?

– По состоянию на сегодня мы уже имеем почти 44 тысячи военных преступлений. Это всегда как снежный ком, который нарастает ежедневно. Наибольшее количество, разумеется, в тех областях, которые приближены к зоне конфликта, то есть Киевская область – первая область, где было зарегистрировано огромное количество военных преступлений. Но сейчас лидируют те области, которые непосредственно граничат с линией столкновения – это Харьковская область, Херсонская область, разумеется, Луганская область, Николаев, Одесса, – это те области, где наибольшее количество сейчас совершается россиянами военных преступлений.

– Правильно ли я понимаю, что наибольшее количество военных преступлений было совершено армией РФ во время оккупации тех или иных областей Украины?

– Конечно, совершенно верно.

– Какое количество, если выделять их из 44 тысяч, сколько во время оккупации было?

– Мы отдельно не выделяем, но если говорить о видах военных преступлений, я могу дать некоторую классификацию. Наибольшее количество военных преступлений связано с обстрелами гражданских объектов – это жилые дома, больницы, школы, это те объекты, которые не имеют никакого отношения к боевым действиям и не дают никакого преимущества боевым силам Украины. Это наибольшее количество военных преступлений.

После этого идут пытки, жестокое обращение, незаконное лишение свободы, случаи депортации (депортации детей, взрослых), убийства гражданских лиц – все вы видели массовые захоронения, которые обнаруживаются постоянно на деоккупированных территориях. Это те преступления, которые наиболее распространены.

– Отдельно хотела бы с вами поговорить о пытках: сколько сейчас таких дел (такими делами занимается офис генпрокурора)? И хотелось бы уточнить, какое количество гражданских, есть ли вообще такие данные, подверглись пыткам, сколько из них (возможно, у вас есть такие данные) скончались в результате пыток?

– Последняя цифра, с ней намного сложнее, потому как причину смерти может установить только эксперт судебно-медицинский. И сейчас значительное количество экспертиз по погибшим, по тем захоронениям, которые были обнаружены в Харькове, проводятся. Но есть, например, очевидные признаки пыток, когда при эксгумации тела обнаруживаешь, что тело, например, с завязанными сзади руками, либо мы видим [на теле] следы повреждений, которые характерны именно для пыток. Я могу грубо сказать, что, может, от 30% погибших и тех тел, которые мы эксгумировали, имели на себе следы насильственной смерти, связанной с применением возможных пыток и жестокого обращения. Это достаточно большое количество.

– Сколько найдено [тел], чтобы понимать, от какого вы числа говорите 30%?

– Нет, я говорю о количестве вообще тел, которые были эксгумированы нами, гражданских тел, в Киевской области, в Харьковской области, Луганской области, в Херсонской области. Около 30% в среднем, если так можно говорить, из них имеют следы жестокого обращения.

– Сколько сейчас эксгумировано тел?

– Сейчас я цифру вам не дам, потому что они эксгумируются постоянно, но речь идет о тысячах человек, данные ежедневно обновляются.

В целом официально у нас подтверждено более восьми тысяч погибших гражданских лиц. Мы понимаем, что на самом деле их на порядок больше, но это те, где мы имеем доступ к телам: 8180 человек, из них 430 детей. Грубо говоря, очень грубо говоря, – треть: от двух до двух с половиной тысяч из них имели признаки жестокого обращения.

Раненых у нас более 11 тысяч, тоже гражданских лиц. Из них тоже значительное число имеет повреждения, которые могут быть характерны для пыток. Но это требует доказательств, в отличие от убийства, где мы уже видим убитого человека, оттуда очевидна смерть. Для того, чтобы показать, что он умер вследствие пыток или были следы пыток, требуется чуть больше времени.

С чем это еще связано: тела, к которым мы получаем доступ, часто находятся в таком тяжелом, плохом состоянии, они длительное время, месяц-два, могли на улице пролежать либо уже пребывали в земле, и поэтому такие экспертизы занимают не один месяц. Поэтому точное число по деоккупированным территориям мы сможем сказать где-то в течение месяца.

– Можете ли вы привести особо жестокие случаи, что касается пыток, я знаю, что есть тела, которые были найдены с отсутствием, например, гениталий. Если мы не говорим о погибших, а только о тех, которых пытали: против них, они рассказывают, использовали электрический шок, разного рода пытки. Какие случаи, какие примеры вы можете привести?

– Вы знаете, тут я просто имел опыт расследования пыток до начала открытого вторжения, до 24 февраля, мы занимались как раз пытками. Я вот сейчас понимаю, что те случаи, которыми мы занимались, и случаи, с которыми мы сталкиваемся сейчас, – это две абсолютно разных реальности. Мы сейчас сталкиваемся с таким средневековым проявлением пыток, с пытками, которые граничат с видами сексуального насилия, повреждением гениталий – это очень распространено со стороны российских военнослужащих. Это и применение, как вы уже упомянули, электрошока – это когда электротоком бьют человека по разным частям тела, включая половые органы, что причиняет особо жестокую боль. Это увечье половых органов, вплоть до отрезания, переломы конечностей, отрезания конечностей – это то, что, с нашей точки зрения, является, наверное, наиболее жестокими видами пыток.

– Вы упомянули, что более восьми тысяч гражданских погибли по всей Украине. Имеется в виду те, тела которых вы нашли с начала российского вторжения, правильно ли я вас понимаю?

– Да, совершенно верно. Статистика, которую я вам говорю, это статистика, которую мы берем с 24 февраля. Это те тела, которые уже подтверждены. Мы прекрасно понимаем, что на тех территориях, к которым мы не имеем доступа – один Мариуполь только, – я боюсь, что там будет речь идти о десятках тысяч погибших, но пока мы не имеем туда доступа, мы официально не можем эти цифры подтвердить.

– По поводу сексуализированного насилия, которое вы уже упомянули, со стороны военных: можете ли вы составить портрет их жертвы, сколько им лет, есть ли среди изнасилованных дети, к примеру, и в каком количестве, если вы знаете такие цифры?

– Я вам дам общие цифры. Возможно, мы уже об этом говорили: по решению генерального прокурора, у нас внутри департамента было создано отдельное подразделение, которое занимается преступлениями, связанными с сексуальным насилием, они только на этом специализируются. С момента создания этого управления чуть более месяца прошло – и количество выявленных фактов выросло фактически в три раза. Если на август у нас было около 40 случаев подтвержденных сексуального насилия, то сейчас мы говорим о более чем 110 случаях сексуального насилия со стороны военнослужащих российской армии в отношении гражданских лиц.

Очень сложно дать какой-то типичный портрет, потому как диапазон жертв сумасшедший – начиная от четырехлетних детей и заканчивая лицами пожилого возраста, старше 80 лет, как женщин, так и мужчин.

Отдельно стоит сказать о наших бойцах, которые находятся в плену. К сожалению, тоже имеет место и есть подтвержденные случаи сексуального насилия в отношении военнослужащих.

Поэтому здесь такое ощущение, знаете, что для этих людей, я имею в виду для военнослужащих российской армии, нет какого-то конкретного объекта: любой украинец в любом возрасте, любого пола, любого вероисповедания, любой профессии может стать объектом сексуального насилия со стороны военнослужащих российской армии.

– Что касается людей, которых Генпрокуратура Украины подозревает в совершении этих преступлений. Есть список и количество тех, кому уже предъявлены обвинения, то есть огласить подозрения (насколько я понимаю, с юридической точки зрения это называется в Украине)? И, возможно, вы мне скажете (может быть, вы не считаете таким образом статистику, но тем не менее), в каком звании эти люди, условно говоря, есть ли среди них генералы, к примеру?

– Здесь тогда давайте разграничим два вида преступлений: отдельно о военных преступлениях (я скажу о цифрах) и отдельно о преступлении агрессии. Преступление агрессии – это такое так называемое элитарное преступление, ответственность за которое несут высшее политическое, военное и политическое руководство РФ. Это те люди, которые подготовили агрессию против Украины, то есть вложили ресурсы, организовали этот процесс.

– Но на кнопку сами не нажимали, если я правильно понимаю вашу мысль, они отдавали приказы.

– Что понимать под кнопкой. Если говорить, что кнопка – это та кнопка, которая запустила вторжение в Украину, то они как раз на нее и нажали дружно. Здесь мы имеем по состоянию на сейчас 627 подозрений. То есть 627 представителей высшего политического руководства, и военного руководства, и экономического в том числе – это те люди, которые уже получили подозрения. И список их вместе с их фотографиями, детальными подозрениями у нас есть на сайте генерального прокурора, где можно ознакомиться со всем этим перечнем. Преступление агрессии – так называемая мать всех преступлений военных, потому что если бы не было агрессии, не совершались бы убийства, изнасилования, если бы здесь не было российских солдат, которых высшее политическое руководство толкнуло сюда в Украину. 627 – в отношении высшего политического руководства.

Плюс если мы говорим о военных преступлениях, то по состоянию на сегодня мы 201 лицу тоже огласили подозрения, и тоже большинство из этих подозрений – особенно когда мы не имеем физического доступа к подозреваемому: мы установили, кто это, но этот человек находится в России либо на неподконтрольной Украине территории – мы имеем право проводить расследование заочно вплоть до приговора этому человеку.

Все, по кому мы проводим расследование заочно (более 90% лиц, в отношении которых мы расследуем), все эти подозрения публичны, они на сайте, там есть фамилии, можно посмотреть. Абсолютно разных рангов.

Если мы говорим о военных преступлениях, тот, кто непосредственно насиловал, убивал, грабил, то, разумеется, это не генерал – это лица начиная от рядового состава и заканчивая офицерским составом, включая подполковников, скажем. Если мы говорим о преступлении агрессии, то для нас такая планка – генерал+, то есть по агрессиям мы подозреваем тех лиц, которые занимают высокую должность. И в отношении уже двух, к примеру, генералов мы уже отправили дела в суд, они уже в суде в Украине рассматриваются. Ну и далее вплоть до министра обороны – это те люди, которые поручили агрессию: Совет безопасности РФ, например, министр транспорта РФ, который недавно получил подозрения, потому как именно он обеспечил доставку войск к границе Украины.

Все эти люди нам известны, и по всем мы работаем и надеемся, что часть из них со временем будет передана в трибунал по агрессии, который, я уверен, будет создан уже в следующем году. Часть этих людей мы будем осуждать в Украине, но при этом это уже дает нам право искать их активы за рубежом, накладывать арест на эти активы, но и создать им проблемы в их жизни, когда они не будут иметь возможность покинуть Россию. Ну а когда [покинут], их тут же задержат, арестуют и передадут Украине. А когда, разумеется, режим поменяется, то, я думаю, значительная часть из них окажется на скамье подсудимых либо в Украине, либо в международных институтах.

Автор: Евгения Таганович; НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ