Когда у разведчика «едет крыша»: отчего разведчики кончают жизнь самоубийством

Отчего разведчик кончает жизнь самоубийством? Обычно это бывает в безвыходных ситуациях, когда отступать некуда. В жизни такое случается, но редко. Ведь шпион как никто умеет сохранять свою жизнь. Он будет искать выход из любого положения. Наш рассказ о том, что принуждает разведчика, знающего, что суицид лишь помогает врагу, проститься с жизнью. В списке безвозвратных потерь разведки суицид стоит на последнем месте. А было и по-другому. Можно вспомнить 37-й год прошлого века, когда в массовом порядке разведчики предпочитали застрелиться, лишь бы не попасть в руки следователей НКВД. А потом была война, и разведчики взрывали себя, чтобы не угодить в лапы гестапо. Предпочитали геройскую смерть перспективе стать предателями. Еще была «борьба за мир во всем мире» с участием разведки. И все эти годы суицид, по сути, являлся смертью на поле боя. На войне как на войне…

Мертвая петля разведчика

В разведку автор статьи пришел в начале 60-х годов. Попал на скандинавскую линию внешней контрразведки. Первым моим наставником был начальник этой линии полковник «А.С.». Внешне и внутренне он напоминал киноактера Депардье. Рубленный топором грозного вида человек с добродушным характером. В 40-е гг. окончил юрфак МГУ и работал следователем в НКВД. В 50-е началась «хрущевская чистка» органов от нарушителей соцзаконности. В ходе проверок «А.С.» оказался чуть ли не единственным уцелевшим следователем НКВД. Подняли дела, которые он вел. На обороте документов с незаконными приговорами жертвам «бериевского террора» обнаружили собственноручные записи следователя «А.С.» о его особом мнении («не согласен»). Экспертиза установила, что подпись подлинная, а записи сделаны в те самые годы. Смелого и принципиального человека оставили в органах, направили в разведку. Он знал немецкий язык, выучил датский. Работал резидентом в ряде скандинавских стран.

Знание международного законодательства делало его незаменимым. Сказывалась еще довоенная учеба в МГУ. Это все равно, что в МИ-6 быть выпускником Кембриджа. Рассказывал, что почти все студенты его группы стали профессорами, а многие – членами коллегии Минюста. Как все оперативники, «А.С.» был заядлым шахматистом и хорошим психологом. Под обстоятельствами не прогибался. Никогда не жаловался на свое состояние. Радикулит, как у каждого заядлого рыбака, был не в счет. Любил датское пиво, остроумно сыпал крылатыми выражениями и быстро находил общий язык с любым «контактом». Вербовал западных коллег.

И вдруг в конце 80-х гг. меня сразило сообщение о том, что «А.С.», произведенный к этому времени в генералы, покончил жизнь самоубийством. Обстоятельства остались невыясненными. Не принято в разведке лезть в тайны ведомства. Генерал в те годы – слишком высокий пост в разведке. Поэтому тот поразивший всех случай особо и не комментировали. Терялись в догадках. А там, где начинаются домыслы, рождаются легенды.

В мире шпионажа отличить самоубийство от сердечного приступа или от ликвидации своими либо чужими нежелательного свидетеля порой бывает весьма трудно. Все понимали, что это не был шаг человека, сломленного тяжелой болезнью. Здоровья у него хватило бы на троих. «А.С.» относился к воинам, которые способны стоять до конца и достойно встретить смерть, когда она придет. Скорее он был способен уйти из жизни с размахом – прийти к обидчикам, дернуть кольцо… пусть полетают.

Как шахматист, он умел предусматривать действия противника не на шаг и не на два вперед, а намного больше. И тем не менее самоустранился, выбрав мертвую петлю.

Разведчик в переплете

Бывае, обстоятельства складываются таким образом, что иначе как через самоустранение их разрешить невозможно. Ослабевает воля, теряются сопротивляемость и смысл жизни. Загнанный в угол человек доходит до крайней точки.

В начале 90-х гг. в Москве, перед тем как уйти в отставку, полковник разведки открыл свой бизнес в сфере посреднической деятельности. «Теневики» его «кинули» на сумму в несколько миллионов рублей. Стали угрожать, требуя вернуть долг. Включили «счетчик». Полковника нашли повешенным в загородном доме. Бежать было некуда.

При суициде гарантии не предусматриваются

О суицидах в кулуарах разведки травят разные байки. В Нью-Йорке один иностранный разведчик в 60-е гг. прыгнул с 84-го этажа небоскреба. Так его потоком воздуха прибило к стеклу на 83-м этаже. Выжил. Больше не пробовал. Меньше повезло разведчику из одной «постсоветской» спецслужбы. Он, отмечая свое назначение на новую должность, устроил «прописку». Принял лишнего и стал «травить» из окна квартиры на 16-м этаже. Упал и разбился. Говорят, подтолкнули «коллеги-собутыльники», претендовавшие на его должность. Свидетелей, ясное дело, не оказалось. А иначе какие из них разведчики?

В Париже в 80-е гг. была разведчица, которая решила из-за «расшифровки» своего сотрудничества с иностранной разведкой устроить себе красивую смерть. Налила воды в ванну, зажгла свечи, накидала лепестки роз, оделась в вечернее платье. Наглоталась отравы. От передоза ее стало рвать. Бедняжка долбанулась головой об унитаз и умерла. Правда, совсем не так, как собиралась.

Когда у разведчика едет крыша

Не все способны выдержать перегрузки разведывательной деятельности в чужой стране. Вот что произошло летом 1961 года в Нью-Йорке. Сотрудник резидентуры чехословацкой разведки Жижка работал в ООН. В ходе нервного срыва заподозрил в работе на американцев собственную жену. Ликвидировал ее. Пытаясь бежать, вступил в перестрелку с полицией. Копы в сложившейся ситуации застрелили дипломата. Их оправдали.

В британской разведке существует Шкала нервно-психической стойкости. Она отображает стойкость будущего разведчика к стрессам и его умение адаптироваться в экстремальных условиях. В результате на работу в качестве оперативников берут лишь 2% кандидатов. Только они относятся к группе с высокой нервно-психической стойкостью. 30% проверяемых обладают достаточной защитой от стресс-факторов. Таких используют на участках обеспечения оперативников. У 50% проверяемых уровень адаптации «удовлетворителен», а 18% имеют высокий уровень наличия депрессивного синдрома и для несения боевой службы непригодны. Все очень просто.

Инсценировка суицида

Следуе признать, что в целях ликвидации нежелательных лиц спецслужбы довольно часто инсценируют самоубийства своих жертв. Это относится к предателям, нежелательным свидетелям, а также к тем, кто слишком близко подошел к секретам особой важности.

В 80-е гг. в Лондоне три сотрудника советского торгпредства якобы покончили жизнь самоубийством. Все тела «самоубийц» были отправлены в Москву, где эксперты-патологоанатомы сделали заключение о том, что в телах погибших имелись следы психотропных средств. В ходе дознания были получены данные, что все трое регулярно общались с сотрудниками британских спецслужб. В этот же период скоропостижно скончался майор КГБ, посетивший в Лондоне местного дантиста.

Аналитики КГБ полагали, что вербовка советских граждан британской разведкой на своей территории считается самой надежной и безопасной. При этом в МИ-6 в случае необходимости идут на инсценировку суицидов неподатливых кандидатов. Если вербовка иностранного дипломата-разведчика срывается, то это чаще всего пахнет нежелательным международным скандалом. Тогда приходится прятать «концы в воду». Правило для всех разведок одно.

Когда самоубийство разведчика выгоднее его ареста

В начале 80-х гг., получив данные о том, что генерал ГРУ Д. Поляков является агентом ЦРУ, начальник 1-го отдела (американская линия) ПГУ КГБ генерал Дмитрий Якушкин был весьма встревожен. В беседе поделился: «Ведь генерал разведки! Кому же тогда можно доверять? Какой пример молодым?!» Настаивал, чтобы руководство разведки поставило перед ЦК партии вопрос о сокрытии факта предательства генерала, прикрыв дело его самоубийством. Но контрразведка КГБ в лице начальника 1-го отдела ВГУ генерала Рэма Красильникова не позволила отнять у себя «оперативный хлеб» и реализовала дело по полной.

Грешен ли разведчик, погибающий от своей руки?

Не каждое самоубийство несет на себе печать смертного греха. Разведчик, пойманный в стане врага, глотает пилюлю с цианидом и при этом не подлежит порицанию. Он бесстрашно погиб от своей руки во имя общего блага, идеи, долга; ради победы своей страны.

Слышу желчное возражение: «героическая смерть» разведчика подразумевает слабость его подготовки. Он не сумел предусмотреть вероятность поимки, захвата, предательства. Господа, слабость подготовки никак не связана со слабостью духа разведчика, решившегося на такой поступок. Бывают случаи, когда для сохранения информации иного варианта, кроме ликвидации ее носителя, нет. Даже если это сам разведчик. К суициду подобное не имеет никакого отношения. Это часть работы – такая же, как отформатировать диск. За это разведчикам страна ордена отливает.

Кстати

Как бороться с суицидом

В Англии, когда среди молодежи в один период резко возросло число самоубийц, пресса стала печатать в газетах красочные фото тех, кто попал под машину и кого зарезали. В результате количество самоубийц уменьшилось почти вдвое.

P.S. Что касается тайны «мертвой петли А.С.», о которой шла речь в начале статьи, то она так и осталась нераскрытой. Из тех, кто мог бы разгадать версии причин самоубийства, многих и в живых-то не осталось. Истину, пожалуй, знает только бывший начальник внешней контрразведки генерал Олег Калугин. Но он живет в США. Его подчиненный в аппарате внешней контрразведки на скандинавской линии Владимир Меднис как-то пожаловался, что в гневе генерал в те годы якобы угрожал ему физической расправой за неподчинение.

Станислав Лекарев, Аргументы недели