«Он взял дубинку и сказал, пошли, я тебя крещу»: как «малолеток» унижали в российской колонии

Можайская воспитательная колония. Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсантъ

Только у трех подсудимых — адвокаты по соглашению. У остальных государственные адвокаты.

Эти бывшие «малолетки», по большому счету, никому не нужны: ни семье, ни обществу, ни государству.

«Сотрудники обзывают из-за нации»

В распоряжении «МБХ медиа» оказались их заявления правозащитникам, которые они написали сразу после бунта. Впоследствии под давлениям оперативников многие из написавших от этих заявлений отказались.

Отказались не только те, кто оказался на скамье подсудимых, но и те, кто проходит по делу свидетелем.

Но тексты остались.

Вот они. Свидетельства, которые заставили почти 60 «малолеток» после ужина забаррикадироваться в знак протеста  в одном из бараков, крушить мебель и уничтожать лагерное имущество.

На момент написания  заявлений их авторы были несовершеннолетними, поэтому мы не публикуем их фамилий.

(Авторская орфография сохранена)

«Когда я приехал 12.04.2015 г. в колонию,  сотрудники колонии из дежурной смены угрожали расправой и обещали окунуть головой в туалет, если я не помыл бы полы, на следующий день 13.04.2015 в карантинное отделение пришел [Чернявский А.В., сотрудник колонии] и спросил,  кем я являюсь по жизни, я сказал, что я человек, он сказал, не включай дурака и ударил кулаком в область лица и сказал, что если я открою рот, он меня сломает…»

«Когда мы прибыли на вахту, нас раздели донага и начали обыскивать и периодически Владимир Николаевич (сотрудник колонии — З.С.)  бил нас дубинками. Владимир Николаевич нашел у мальчика, с которым я приехал, бумагу, на которой был нарисован «паук» и заставил его есть листок, там он нашел фотографию, где он с другом, сзади фотографии была надпись »АУЕ: Братухе на память». Владимир Николаевич заставил есть и фотографию. Когда я сидел на карантине,  я стал очевидцем следующего действия. К нам в комнату зашел Николай Николаевич (сотрудник колонии — З.С.), фамилию не помню. У нас там были дежурные по комнате.

А был дежурный мой сосед по комнате, когда он зашел к нам, то мой сосед ошибся в докладе,  а Николай Николаевич взял со шкафа железную палку и заставил его отжиматься.

Можайская воспитательная колония. Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсантъ

Он начал отжиматься, когда он отжимался,  Николай Николаевич бил его железной палкой».

«За время пребывания в колонии я столкнулся с нарушениями со стороны сотрудников учреждения: а именно Бобков Владимир Николаевич, майор внутренней службы, за расстегнутую пуговицу или оторванную бирку бил резиновой дубинкой по жопе или когда ему становилось скучно,  он специально приходил в отряд и искал, до кого можно докопаться, находил их и вызывал в дежурную часть и бил дубинкой <…> Кравченко Василий Николаевич, когда к нему подходили за чем-нибудь, к примеру, за скотчем, он говорит: «Обмотай себе член и сдерни резко скотч, и ржет сидит…»

«Когда я приехал в Можайскую ВК, нас принимала смена, где был Дрючин Денис Николаевич. На вахту я шел гусиным шагом. После нас с осужденными стали избивать за то, что мы не успевали отвечать всем сразу, и за то, что отвалилась пуговица на рубашке. После я одевал ремень, где не было дырочек для моего обхвата талии, и ремень сваливался с меня. Я спросил: «Как его одеть?» мне порвали ремень и избили за это. Говорили, чтобы взял на себя статью (явку с повинной). Сотрудники унижают, избивают воспитанников. Обзывают родителей, обзывают из-за нации. Не дают спокойно вести переговоры телефонные с родителями. Избивают за малейшие косяки. Не дают жить спокойно. Постоянный страх и недовольство. Никто не давал нам никому это рассказать и решить это».

«Не пытался пожаловаться, Денис Сергеевич предупреждал — придет дядя, будет задавать каверзные вопросы — говорите, что все хорошо.

Был случай — я неровно сидел на стуле, и мы громко разговаривали, пришел Квадрат (Бойков), отвел в место между подвалом и коридором и начал бить по лицу и в солнечное сплетение. И Тучина вывел, повалил и пинал ногами, и сказал, что еще секунда, чтобы зайти в комнату. Иван Геннадьевич услышал по прослушкам на карантине, что ругаются матом, предупредил, что утром приду и пришел, и говорит, как девочек целуете — губки сделайте, и по губам сложенной газетой. У некоторых остались синяки. Когда-то Аляпушев показал трусы — там след от палки…»

«Заставили съесть стихи. Они были не про зону и не про тюрьму»

«Когда я приехал в колонию, меня запугали на вахте и избили за то, что я приехал сюда со спичками и стихами, стихи были не про зону и не про тюрьму. Меня заставили их съесть и сказали, что если я не съем, то меня окунут в унитаз, и я их съел. Потом меня отвели в карантинное отделение и стали опять бить. Из сотрудников, кто меня бил, я знаю: Байков Владимир Николаевич, Павел Сергеевич. Меня заставлял учить стихи Давыдов Денис Сергеевич с условием, если я не выучу, то он будет бить по паху. Когда он приходил нас кормить, то говорил: вам поесть 7 минут, потом заставлял играть с ним в шашки, если я проигрываю, то он бьет дубинкой.

01.02.2016 г. я выводился в промышленную зону и не заметил, что у меня оторвана пуговица на телогрейке, а Байков Владимир Николаевич заметил и сказал, чтобы я встал у КП. После чего он меня позвал войти вовнутрь и сказал, чтобы я пришел после школы опять к нему. После школы я пришел, он сказал, чтобы я пришил пуговицу. Я сказал, что я понял, и пошел зашивать. Я пришил пуговицу и пошел на ужин. После ужина я пошел в храм молиться. Я помолился, только вышел из храма, и меня опять позвали на КП. Я пришел на КП и Владимир Николаевич сказал мне, почему я не пришел к нему и не показал пуговицу. Я ему ответил, что «вы мне не говорили приходить» и сказал, что я был в храме. После чего он взял дубинку и сказал, пошли, я тебя крещу, и ударил меня по телу 5 раз».

«За время моего пребывания в Можайской воспитательной колонии я столкнулся с нарушениями со стороны сотрудников учреждения: а именно, Байков Владимир Николаевич, майор внутренней службы режимного отдела в феврале месяце, точной даты я уточнить не могу, на построении я был без перчаток, как и все воспитанники. Вечером ДПНК (дежурный помощник начальника колонии — З.С.) меня вызвал в дежурную часть и начал бить по телу дубинкой за то, что я был без перчаток».

«Проигравшего бил по голове дубинкой»

«За время пребывания в Можайской воспитательной колонии я столкнулся с нарушениями со стороны сотрудников учреждения. С самого начала, как я приехал, меня сразу же запугали и дали знать, «где мое место!» Поселившись в карантинном отделении, я, Нарышев, Исмаилов и Крюков, были в одной комнате. Я сидел и читал книжку, а ребята играли в «камень, ножницы, бумага» на щелбаны. По камерам увидели, и пришел Денис Сергеевич. Он заставил их играть дальше, а проигравшему бил по голове дубинкой. Так как я не играл, я получал по голове, пока они играли.

Также он заставлял учить стих всех, и если не выучишь, то побьет. В этой же комнате Нарышев прилег на стул. По камерам это увидел Николай Николаевич. Прийдя, он вырвал из шкафа железную палку, на которую вешают вешалки, и вытащил Нарышева в коридор. Он ударил его ногой в область груди и начал бить этой палкой. Потом он приказал остальным выйти и тоже избил. Заставил мыть коридор на корточках, а также на корточках заставлял идти вокруг карантинного отделения и рвать траву голыми руками. Потом копать. И на корточках мы шли обратно до комнаты. Уже когда меня распределили в отряд, наш воспитатель Василий Николаевич Кравченко кричал и обзывал меня, тем самым задевая мое личное достоинство».

«1 февраля 2016 года ДПНК Байков Владимир Николаевич бил меня дубинкой по телу за то, что я вывелся в промзону в зеленой одежде. Неделю-две спустя он же опять избил меня и еще несколько человек за то, что мы не одели перчатки. Сотрудник Андрей Сергеевич заставлял Наторова Артема ходить на корточках и смеялся над ним.

Все то, что тут происходит, приносит мне душевную и физическую боль. Доводит до стресса и плохих мыслей. Прошу Вас помочь и принять меры!»

«Заставили учить стих Пушкина»

«Когда я приехал в Можайскую ВК в июле 2014 г., сотрудники колонии, а именно Дрючин Денис Николаевич, Бойков Владимир Николаевич, Сазонов Николай Николаевич били меня дубинками, заставляли убираться в дежурной части колонии (хотя есть специальный уборщик служ. помещений), а когда я отказался, меня били, пока я не согласился убраться. На карантине сотрудник Давыдов Денис Сергеевич заставлял меня учить стих Пушкина и давал на это время, а если его не выучишь, он выводит, где нету коллег, нецензурно оскорбляет и избивает, и так продолжается, пока не выучишь».

Можайская воспитательная колония. Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсантъ

Когда нас с карантина выводили на просмотр фильма в спортзал, мы там сидели и негромко шепотом обсуждали условия отрядов, где мы были на тот момент впервые (нам никто не делал замечаний), а также после просмотра повели обратно в карантин. По пути встретили Чернавского Александра Викторовича, и ДПНК сказал ему, что нас надо проучить. Он по одному вывел нас на КП и начал избивать. Инспектора Сергей Николаевич и Андрей Сергеевич нецензурно нас оскорбляли, задевали за семью, за веру, ребят, которые находились под их присмотром, не отпускали периодически в храм, а если отпускали, то давали время 10-15 минут, чтобы помолиться, и говорили, что если вы будете дольше, то получите дубинками. Издевались над нами (пинали как собак, ставили на колени, давали блин (для штанги — 10 кг или 20 кг) и заставляли с блином в руках стоять или ходить за ними.

21.02.16 г. Сергей Николаевич на моих глазах ни за что ударил 15-летнего мальчика ногой в плечо, а когда я ему это пресек, он сказал, что он сам решит, и что ему все равно, ведь ему больше поверят, чем нам.

Воспитатели 2-го отряда Василий Николаевич Кравченко и Шумилин Михаил Николаевич нецензурно нас оскорбляли <нераз.> за веру, выкидывали из выдвижной дверцы тумбочки иконки, молитвословы (мол, они там не должны лежать), фотографии и письма в том числе. Били нас за то, что мы что-то медленно, на их взгляд, делали (шли, выносили мусор, брились и т.д.) И когда ребята приезжают в колонию, их всех бьют, и некоторых грозят окунуть в туалет, и даже были такие случаи — дотронуться половым органом до лица».

«Жаловаться нет смысла — и страшно, и дальше не уйдет».

За что били?

«Били по телу дубинкой за то, что я был без перчаток».

«Бил меня дубинкой по телу за то, что вывелся в промзону в зеленой одежде».

«Иван Геннадьевич начал бить меня своими ладошками по щекам с вопросом: «Угадай за что». Я отвечал, что не знаю. И так продолжалось минут четыре-пять, после чего он сказал: «Еще раз услышу, что ругаешься матом, я тебе проломлю голову монтировкой».

«Майор внутренней службы за расстегнутую пуговицу или оторванную бирку бил резиновой дубинкой по жопе или когда ему становилось скучно, он специально приходил в отряд и искал,  до кого можно докопаться, находил их и вызывал в дежурную часть и бил дубинкой».

Из восьми обвиняемых — двое сирот. У остальных: или родители развелись, мама снова вышла замуж, или изначально ребенок воспитывался в неполной семье. У матери не было времени следить за сыном. В результате: приводы в ОВД, комиссия по делам несовершеннолетних, новое преступление, СИЗО —приговор, срок, колония.

Если бы не бунт

Те, кто отказывались от своих заявлений после разговоров с оперативниками, писали в объяснительных, что первоначальные жалобы «написали под давлением других осужденных», «находились в шоке», «все начали писать, решил поддержать, так как думал, что из-за большей численности обратят больше внимания».

Внимания на жалобы не обратили. То есть обратили, но постарались их дезавуировать. Руководство Можайской колонии, УФСИН по Московской области, не желая разбираться в истинных причинах бунта, решило выявить так называемых зачинщиков и показательно наказать их. В поведении сотрудников решили не разбираться.

«Малолеток» запугали. Выбрали восьмерых, «повесили» на них вину за бунт и успокоились. Теперь бывшим воспитанникам «Можайки» грозят новые сроки. И им придется почти в одиночестве, без родных (на первое заседание суда, которое закончилось, так и не начавшись, никто из родственников обвиняемых не пришел) предстать перед тройкой судей.

А если бы не бунт, все они в 2017-2018 году уже вышли бы на свободу.

1. Ершов Максим. Осужден за нанесение тяжких телесных повреждений. Должен был выйти на свободу 5 мая 2018 года.
2. Далевич Владимир. Осужден  за угон автомашины. Должен был выйти на свободу в ноябре 2017 года.
3. Квартальнов Игорь. Осужден за угон автомашины. Должен был выйти на свободу 25 марта 2018 года.
4. Беляндрясов Олег. Осужден  за кражу и разбой. Должен был выйти на свободу 15 апреля 2018 года.
5. Румянцев Максим. Осужден за нанесение тяжких телесных повреждений. Должен был выйти на свободу 26 ноября 2018 года.
6. Сизоненко Дмитрий. Осужден за кражу. Должен был выйти на свободу 10 июля 2018 года.
7. Дорожкин Александр. Осужден за разбой.
8. Должен был выйти на свободу 13 апреля 2017 года.
9. Вишняков Михаил. Осужден  за кражу и разбой. Должен был выйти на свободу в октябре 2018 года.

Тюрьма их ничему не научила. Искалечила.

Теперь все они будут сидеть дальше.

Автор: Зоя Светова; «МБХ медиа»