Записки районного опера: прощу ли убийцу?

Распространённый оперский приём: «прощать» совершившего мелкое преступление за помощь в расследовании преступления крупного. Ну а могу ли я таким вот образом «простить» убийцу? Вопрос – непростой… «ПРОЩЁННЫЙ»…

Чисто технически помочь убийце избежать наказания мне, рядовому районному оперу, очень трудно, почти невозможно даже. Убийство ведь обычно расследуют большой группой сотрудников, где я – лишь один из многих в общем строю. Если против такого-то есть уличающие его показания или вещдоки, то мне их не спрятать и не утаить, – я всё время как бы «на прицеле» коллег и начальства. И если сознательно «не замечу» что-либо важное – так другие сразу же заметят. В итоге мои усилия убийце реально не помогут, и никакой сделки с ним не получится – мне нечем будет его отблагодарить за информацию…

Но бывает всякое. Вот конкретный пример.

Однажды во дворе жилого дома, за гаражами, нашли тело одного из жильцов – с разбитою головою, а рядом на земле валялся окровавленный булыжник. В акте судмедэкспертизы значилось: «Смерть наступила в результате удара данным камнем в голову пострадавшего, или же – ударом головы об этот камень…» Попросту говоря, либо убили человека (и надо искать убийцу, потратив на этом кучу времени и сил, ещё и с перспективой иметь «висяк» на показателях), либо сам случайно споткнулся, упал и убился, угодив головой на булыжник…

Нет, мы не сразу «схимичили»… Сперва – честно искали мокрушника (найдём – будет «палочка» в показателях, и начальство в благодарность пару недель будет не так шпынять), но прошло несколько дней… неделя… две недели… Ну не вырисовывается фигурант, и всё тут! Тогда – с чистой душою и ясной совестью оформили отказной материал, типа: «типичная смерть от несчастного случая». И отправили в архив «в связи с закрытием дела»… Прошел почти год.

И вот, совсем по другому делу, случайно вышел я на мелкого воришку-наркоманчика, и в процессе его отработки неожиданно всплыло, что того жмура у гаражей год назад сработал именно он! Какая-то у них ссора тогда приключилась – на почве личной неприязни, вот он его ненароком и…

Что должен делать я в такой ситуации? Преступление – не из явных, зафиксированных таковым в отчётности и проходящих по графе «нераскрытое». А – скрытое, давно похороненное в архивных недрах, никому не нужное и неинтересное…

Пойти, что ли, к своему непосредственному начальнику, сказать ему: «Помните тот давний случай, когда вы завизировали «смерть в результате падения с высоты человеческого роста на камень» гражданина Абраменкова? Так вот, вчера мною выяснено, что вы тогда лопухнулись, квалифицировав убийство как несчастный случай… В результате вашей грубой промашки убийца остался на воле. Это вор и наркоман Бодров! Теперь же я его отловил, помимо прочего – имею обоснованные подозрения и в том, что именно он совершил ту давнюю мокруху, на что уже получил его «сознанку»… Осталось только собрать побольше уличающих Бодрова показаний и вещдоков…»

Нет! Не пойду я к начальнику угрозыска с подобной фигнёй!

То дело давно уж спущено на тормозах и забыто. А я что же – предложу вернуться к давно уже выплюнутой блевотине и по новой жевать её? Попутно признав, что год назад угрозыск в этом деле капитально лажанулся? А ведь за такие проколы кто-то должен нести и персональную ответственность!

Итак, начальника райугро – турнут в шею. Попутно могут и мне навесить звездюлей и за то, что ранее ошибся вместе с начальством, и за то, что сейчас обнародовал это… Бодров же на суде, очень может быть, по подсказке адвоката неожиданно заявит, что никого год назад не убивал, а нынешние признательные показания – дал под воздействием, вестимо, жесточайших пыток, которым его подверг гражданин опер, старший лейтенант такой-то – и на меня укажет. Так и посадить меня могут, ей Богу!

Что же делать?.. А ничего.

Сделать вид, что никакой «сознанки» Бодров – не давал. «Но ведь убийца останется на свободе!» – ахнут наивные. Ну и что? По свету шатаются миллионы убийц, многие из которых носят генеральскую форму, заседают в парламентах и министерствах… А разве правители тех стран, народы которых сегодня потихонечку вымирают из-за невыносимой тяжести бытия, – разве они – не те же убийцы? Но на свободе же, и даже – руководят нами. Так если с ними так можно, то почему с Бодровым так – нельзя? И с ним – тоже можно!.. Не вижу в том никакой беды, и не стану бессонно метаться в постели с мыслью: «Убийца Бодров – всё ещё на свободе!» На свободе – так на свободе…

Но сам Бодров, понятно, подлинные причины его безнаказанности за совершённое им год назад и добровольно признанное им тяжкое преступление знать не обязан. Наоборот, ему я скажу, что в любой момент могу схватить его за шкирку и бросить за решётку, но – щажу пока что: цени моё хорошее к тебе отношение! И, кстати – сливай информацию на свое наркоманско-воровское окружение. А не будешь «стучать» – возбужу то дело по новой, и впаяем тебе 12 лет строгой изоляции аж бегом!

И суетится он потом долго, стараясь ради меня и угрозыска, искупая свою вину перед правосудием… В этом и заключается единственно возможная в наших конкретных условиях справедливость.

ИЗ ТЕКУЩЕГО…

Вот лишь последние из мокрух на моей «земле».

Нашли труп в частном секторе – лежал в отдыхающей позе за кустиками. Версий выдвигалось немало, в том числе оригинальные (скажем, покойный в прошлом служил лётчиком во время войны в Афганистане, – в шутку предположили, что моджахеды спустя годы нашли его и отомстили!)… Но в итоге оказалась полная чухня. Короче, пошёл он к соседу через улицу, занять на бутылку, а тот – отказал. Рассердившись, врезал жлобу в глаз, чтоб не грубил ветерану военно-воздушных сил. Но сосед тоже не лыком шит, из отставных капитанов третьего ранга… Сбегал домой за «ТТ» (с флота привёз, некогда – уворован с оружейного склада и, понятно, нигде не зарегистрирован), мчится обратно, и на бегу предупреждает: «С-час застрелю!» «Сам козёл!» – видать, не расслышав, ответил бывший авиатор. В следующую же секунду свинцовая примочка угодила ему в лобешник. Ухлопал его соседушка, оттащил подальше на пустырь, чтобы у честного люда под ногами не валялся, а сам вернулся на огород – огурцы окучивать… Разве ж это – серьёзное убийство? Да и другие – тоже…

…Бабка зарубила топором родного сына, когда он спал. Плотно квасил сынок, издевался над старушкой по-всякому, пропивал её нищенскую пенсию. Вот однажды её терпение и лопнуло! Наши сочувствуют старушке, даже в СИЗО её не посадили; ждёт суда дома. Наверняка приговор будет «условным»… Но как жить дальше – с такою ношей на душе?

…На песчаной косе у водоёма, излюбленном месте отдыха жителей микрорайона, в вырытой ребятишками яме обнаружили туловище, без головы, рук и ног, уже известковавшееся. По мнению экспертов, пролежало оно в песке не менее полутора лет, фактически – уже гипс. Не опознать уж, и причины смерти – не установить… Дохлый номер. На этой косе вечно либо найдут дохляка, либо что-то такое-этакое случится… Удобное место для разборок, тёрок, изнасилований с последующей расчленёнкой,и прочих ужастиков…

…Около бывшего кинотеатра «Пламенный» (ныне здесь – мебельный салон «Французкая кухня»; одна табуретка стоит дороже моего годового заработка) цыгана зарезали. Не повезло хитровану. Обычно цыгане из любой передряги выкарабкиваются, но этот – наткнулся на ещё более прыткого… Уже знаем, с кем бухал он перед смертью; поставили на адресе подозреваемого засаду, отлавливаем. Как отловим – будем разбираться…

…Задушили девку-бомжиху. Нашли её в сарае, в частном секторе; кто постарался – неизвестно. Если такой же бомжатник, как и она – ищи ветра в поле. Но, возможно, что и кто-то из живущих по соседству малолеток – тогда есть шанс…

…В лесопосадке найден мужик. Горло перерезано, рядом – нож со множеством отпечатков пальцев на рукоятке. Явно не киллер на заказ сработал… Отработали связи покойного, вышли на его последнюю полюбовницу, Машку Тушкову, санитарку райбольницы. Проверили отпечатки пальцев – её ручонка за ножик держалась! Долго не запиралась, сразу выложила: «Пил, бил, брал деньги взаймы и не возвращал, ревновал по-чёрному, а сам – с каждой встречной…» М-да… С таким набором недостатков с любимой в лесопосадке без свидетелей – не гуляй!

…Ещё из семейного… Муж бухал с женой, оба нажрались как тузики. Из-за чего заспорили – выяснить так и не удалось, но только она набросилась на мужа с кухонным ножом, а он, отняв нож, надавал ей по шеям. Тогда она, выбежав на балкон, развопилась: «Помогите! Убивают! Насилуют!..» Бред… Мужика обидело, что женуля так грубо искажает факты. Он тоже выскочил на балкон и, ухватив вопящую за ноги, сбросил её вниз, с 9-го этажа. Можете смеяться, но крыльев у неё не оказалось! Естественно – в лепёшку…

Ехал мужик в «Москвиче», на обочине «голосовало» худющее чмо, как позднее оказалось – наркоман со стажем. Мужику вздумалось взять попутчика. В дороге со скуки пытался его разговорить, анекдотиками смешил, потом о семье своей рассказывал, жаловался на погоду, политиков и дороговизну запчастей… Но нарик лишь отмалчивался, не до базаров было – к у м а р и л о . И тут водила ляпнул невпопад. Типа: «Да ты совсем плох, пацан… Не болен, случайно? Сейчас, слыхал, СПИД бушует вовсю?» Хотел пошутить, а получилось – оскорбил! Наркоманы редко убивают, эти твари –трусоваты, но бывают и исключения. Нарик шутку не понял, а потому – обиделся. Выхватил из кармана нож и воткнул мужику в грудь. Остановил машину, выбросил труп из кабины, пересел на водительское место и поехал дальше. Но через два километра его тормознули гаишники. Прав и документов на машину у него, естественно не оказалось, и его задержали до выяснения личности. А тут и ориентировка поступила, насчёт найденного на автостраде трупа… Хорошо, когда – убил, и сразу же попался. Тогда искать никого не надо, угрозыск это любит. Красота!..

…Две сестры, жили в малосемейке; обе – старые девы, ни к чему в этой жизни не приспособленные. Но одна – характером поживей, мордой – чуток понетошнотворней… И с какого-то момента той, что мымрастей, начало казаться, что другая, которая краше, активно отбивает у неё всех мужиков, потому только она до сих пор и не замужем. Пошли меж милыми дамами контры, ссоры-раздоры, крики-вздраи; доходило до битья посуды. Разменяться и разъехаться бы, так – всего одна комната. На почве безвыходности ситуации зрело что-то жуткое…

И вот как-то вечером вызывают в их квартиру «скорую» и ментов. Приезжаем, видим: женщина, вся в крови, с ножевым ранением в грудь, в беспамятстве лежит на полу у окна. А вторая, её сестра (та, что некрасивше будет) – бьётся в истерике, что-то бормочет, показывает рукой, гляделки таращит… Практически невменяема, одним словом.

Свезли раненую в больницу, назавтра беседуем с её сестрой, немного успокоившейся. Версию она выдала такую: была на кухне, вдруг услышала непонятные крики из комнаты, где оставалась её сестра. Бросилась туда, увидела рядом с окровавленной сестрой незнакомого мужчину с большущим ножом, завопила от ужаса. Незнакомец тоже испугался и выпрыгнул в окно… Хороша история, но уж слишком телесериальная. Смущало и то, что под окном (первый этаж!) на земле не оказалось никаких следов выпрыгнувшего незнакомца. А саму оконную раму полностью закрывала марля от мух, правда – слегка отодранная с края, но незначительно. Представить протискивающимся сквозь эту щелочку между марлей и рамой мужчину было куда труднее, чем предположить, что дама врёт, и либо выгораживает кого-то, либо сама же сестричку и подколола! Начали задавать уточняющие вопросы, но рассказчица, почуяв недоверие, закатила жуткую истерику. Пришлось отпаивать её валерьянкой и отпускать домой, не допросив по полной программе.

Решили добиться истины с другого конца. Меня послали в больницу к сестричке. Она уж пришла в сознание, но от показаний всячески уклонялась. Дескать, не помню ничего, полная амнезия, и всё такое… Тогда стал я её напрягать, сперва – морально, потом, видя бесплодность уговоров, перекрыл бедолаге капельницу. И зверским голосом пообещал, что после прекращения поступления лекарств она загнётся через считанные минуты, если немедля не назовёт имя того, кто её подрезал. Слабонервная дамочка – умирать не захотела… Простонала со слезами на глазах: «Сестра!.. Она меня ножом!» Вот так-то! В тот же день сестру арестовали…

В расследовании убийств (и вообще – особо тяжких преступлений) любая версия – учитывается. Даже самой второстепенной из них кто-либо из оперов обязательно занимается. И было множество случаев, когда кажущаяся основной версия в процессе отработки рушилась с грохотом. Тогда как якобы малоперспективный след впоследствии и приводил к преступнику.

Наблюдающим за следствием со стороны обывателям поведение розыскников часто кажется непонятным и даже абсурдным . Нередки поучения и со стороны прессы: «Не так надо было расследовать данное дело, а этак!..» Обычно за этим стоит лишь недостаточная информированность, а также непонимание специфики нашей работы.

Скажем, в своём подъезде зарезали некоего бизнесмена средней руки. Милиции бы, по мнению зевак, отрабатывать деловые контакты покойного в поисках «заказчика». Она же вдруг зацепились за брата жены убитого: затаскали на допросы, замучили расспросами и чуть ли не угрозами. Драгоценное время уходит, а в угро, мол, парятся ерундой!

Но это только со стороны так кажется. На самом деле, во-первых, проводится кропотливая работа и по всем прочим версиям, а во-вторых – за шурина взялись не случайно. Были в отношении его настораживающие оперативные данные, проще говоря – донесения агентуры, свидетельствующие: он это сделал. Но не можем же мы прямо разъяснить населению: «На такого-то показывают агенты «Перо», «Монах» и «Тётя», поэтому за него и принялись!»

Вовсе не исключено, что подобные подозрения в итоге и не подтвердятся – мало ли что сексоты нашепчут. Но проверить их самым внимательным образом мы при любом раскладе – обязаны. В этот раз окажется н е п р у х а – так в следующий раз повезёт. В любом случае верен лишь такой подход к делу, когда каждая зацепка замечается, учитывается и досконально перепроверяется.

Все мотивы убийств условно можно разделить на три большие группы: выгода, глупость и злоба.

Вот несколько примеров «корыстных» мокрух.

АЛКАШ, СТАРУХА И БУРСИСТ

Жил-был старый алкаш, калека на костылях, имел соседкой свою ровесницу, тоже – из буховых. Было ль что-то интимное меж ними – не знаю, но совместные пьянки крепили их дружественный союз крепче цемента.

Однажды дедуган тот оказался в отъезде (поехал к племяшу в деревню – за свежей свининой, к своим скорым именинам). Соседка же, имея ключ от его холостяцкой берлоги, заглянула туда – подмести, проветрить комнату, а заодно и оприходовать по-свойски хранившуюся в холодильнике четвертинку с самогонкой. Неожиданно её застал здесь молоденький и прыщавый учащийся бурсы, живший этажом ниже, надумавший заглянуть к алкашу с целью занять пяток долларов до стипендии.

Что произошло дальше – мы знаем лишь с его слов. Якобы «эта старая крага» (58 лет!) предложила находившемуся в гипер-сексуальном возрасте вьюноше вступить с нею в, культурно выражаясь, «неоднократно-разнообразные половые отношения». Причём не «за так», а руководствуясь духом нашей прагматичной эпохи – за энную сумму дензнаками. . «Она сказала, что утром получила пенсию сразу за два месяца, плюс к этому ещё и небольшое пособие, так что деньжата у неё имеются!»

Юноша мог: а) согласиться, б) отказаться. Оба эти варианта имели свои плюсы и минусы. Но он предпочёл третий вариант: схватив с кухонного стола чугунную сковородку, навернул пожилой распутнице по кумполу и убил её наповал. В его трактовке сцена эта выглядело так: «Она оскорбляла меня всячески, хотела ударить кулаком в лицо, потом схватила сковородку… Обороняясь, я выхватил сковородку из её рук и, отмахиваясь, случайно угодил ей в висок…»

Ладно, допустим: отбиваясь от сексуальной маньячки, слегка погорячился и, превысив пределы самообороны, убил… Тут бы и опомниться, раскаяться в содеянном, горько разрыдаться на теле убиенной, а затем вызвать «скорую», милицию, прессу, адвоката… Но прыщавый поступил интересней: вынул из кармашка убитой ключи от её собственной квартиры, двинул туда и занялся поисками по ящичкам и закромам той самой не очень крупной, но вовсе не лишней для него сейчас суммы, про которую она только что упоминала. Нашёл он только половину ожидаемых денег – в шкафу, в старом валенке, завернутую в шерстяной носок. Посчитал, пересчитал, ругнулся в адрес засунувшей куда-то слишком уж далеко остальное покойницы. А затем, насвистывая модный шлягер, отправился к знакомой тёлке – классно оттянуться и отдохнуть душою после неприятного инцидента. Ключи за ненадобностью он кинул на пол в прихожей и двери не запер, а просто прикрыл. Даже не побеспокоясь о том, чтобы стереть свои отпечатки пальцев.

На следующее утро из деревни с двумя полными мяса сумками (их донёс до дверей квартиры водитель попутки) вернулся наш калека. Расплатившись с водителем, отпустил его, толкнул случайно рукою двери – и они распахнулись. Удивившись, вошёл… И – увидел на полу труп приятельницы с разбитым черепком. Хорош подарочек к именинам!

Тут и у любого профессора мозги бы вспухли от тревожных вопросов, что ж говорить о давно пропившем свои извилины стариканыче?! Но был он хоть и вполне заурядным пьянчужкой, однако имелось у него некое криминальное прошлое – в далекой молодости был дважды судим (за хулиганку и кражи); во время второго из сроков где-то и ногу свою потерял… Увидев тело, сразу же ахнул про себя: «Менты навесят мокруху на меня, и побоями заставят сознаться!»

Дальше – самое интересное. Глянув на лестничную площадку и убедившись, что там – никого, опирающийся на костыли одноногий ухитрился выволочь грузную даму из своей квартиры. И за ноги перетащить на место её постоянной дисклокации (на его счастье, двери её квартиры тоже оказались незапертыми). Вернувшись к себе, стер всюду следы крови, а в завершении – прошелся от своей двери до её, ликвидируя кровавые полосы на полу.

Потом случился полный отпад.

Зная, что убиенная накануне получила немалые деньги, он решил… найти их. «Не пропадать же добру, а у меня – именины… Это будет её последним подарком мне!» – И – битый час тщательно осматривал осиротевшую квартиру. (Слегка мешал валяющийся под ногами труп «дарительницы», но к его молчаливому присутствию он быстро привык, и перешагивал через мёртвую собутыльницу столь же привычно, как и через половик). И – о, радость! – в одной из известных только ему одному нычек (в банке с крупой в шкафчике на кухне) нашлась вторая половина полученной суммы! Инвалид поискал было и первую половину, но потом до него допёрло, что остальное забрал бессовестный убийца. Тогда он плотно захлопнул за собою двери (тоже не закрывая на ключ). И отправился домой – готовить праздничный ужин и ждать к вечеру в гости немногих своих родичей и дружков.

Тело же соседки вскоре нашла пришедшая навестить её внучка, крутобёдрая работница одной из местных фабрик. Она же и стала основной подозреваемой в первый день следствия, поскольку хоть и жила отдельно, однако была прописана на этой жилплощади. Следовательно – получала её в наследство после смерти бабушки, то есть – была материально заинтересованной в её ускоренной кончине. Но не успели мы даже её допросить по серьёзному (с криками и парой оплеух в качестве аванса на будущее), как всплыл такой важнейший след – отпечатки пальцев на обнаруженных на полу прихожей ключах от входной двери. К этому моменту мы уже опросили всех жильцов подъезда: кто что слышал, и где сам находился в момент произошедшего Учащийся бурсы оказался одним из полутора десятков человек, кто не смог представить железное алиби. Мы взяли отпечатки пальцев у них у всех. Кое-кто развопился насчёт «нарушение прав человека!» и – «я не обязан!», но в случае с убийствами ничьих разрешений мы и не спрашиваем!

Так удалось выйти на бурсака. Допросили его крепко, сделали ему немножечко больно, пообещали совсем прибить, он и потёк, развалился на атомы. В считанные часы превратившись из самоуверенного хама, цедящего сквозь зубы: «Да у меня троюродный брат в прокуратуре работает, да я скажу ему – и вас всех уволят!» – в съежившееся на табуретке испуганное дитятко, потерянно бормочущее: «Дяденьки, опустите меня, пожалуйста, я больше не буду!»

Но тут возникла неувязка: если убивали на квартире инвалида, то кто переместил тело на квартиру убитой?

Взялись за калеку. Его и бить не пришлось. Учёный – крученый, – сразу просёк, что дело пахнет керосином. Ещё и первого уточняющего вопроса не успели ему задать, как он сразу же раскололся, всё рассказал и даже ещё нетронутый остаток уворованных им пенсионных денег вернул. Не хотелось связываться с ветхой падалью, поэтому не стали вешать на него ни сокрытие следов преступления, ни кражу. Но набегаться по нашим кабинетам ему довелось вполне. Из уголовного розыска его все время отсылали в следственный отдел, из следственного отдела – в уголовный розыск, то есть с 4-го этажа – на 2-й, и тут же со 2-го – опять на 4-й… Он то и дело стучал костылями по ступенькам заплёванной лестницы снизу вверх… сверху вниз… и опять… и снова… Пусть в следующий раз знает, как трупы туда-сюда таскать, и по чужим нычкам в поисках чужих же денежек шарить.

Ну а учащемуся бурсы суд, не удовлетворившийся его объяснениями («оскорбляла меня, потом начала бить, а я – лишь оборонялся…»), влепил 10 лет. По мне – так ещё и мало…

Владимир Куземко, специально для «УК»