Что делают руки, которые крали

«У нас в колонии делают насосы для котелен, ручные колонки. Когда-то мы даже были монополистами в производстве насосов 4к-6пм. Их и сейчас покупают. Только на рынке появилась продукция подешевле, к примеру, из Китая, так что спрос невелик. Но мы делаем еще малые архитектурные формы — лавочки, урны, фонари…» Что и как производят в местах лишения свободы.

«…Это для города. Их покупают местные власти. Жаль, госзаказа нет», — на этом начальница отдела сбыта Ковельской исправительной колонии Лариса Алексеевна поспешила окончить разговор — начальник учреждения посоветовал ей не раскрывать все тайны местного производства.

Ассортимент продукции исправительных колоний поражает воображение — от нард и мягких игрушек до оборудования для тяжелой промышленности. Осужденные Макеевской ИК выпускали подвижной упор для прокатного оборудования по заказу метзавода «Истил». Харьковская ИК поставляла металлоконструкции для стадиона «Металлист». Она же сотрудничает с Харьковским тракторным заводом. Женская Черниговская колония шила матрасы для «Укрзалізниці». В Суходольской колонии работает 11 цехов. Предмет особой гордости — изделия художественной резьбы и ковки.

Производство есть практически во всех колониях, за исключением следственных изоляторов, а также детских исправительных учреждений, где сейчас проходит процедура ликвидации предприятий (остаются лишь мастерские, в которых осужденные могут совершенствовать свои навыки после училища). До кризиса предприятия исправительных учреждений наращивали производство на 15% ежегодно, в 2008 году их официальные обороты превысили 500 млн грн. Но уже в 2009-м колониям, как и всем, пришлось нелегко — их доходы упали на четверть. Хотя сейчас обороты восстанавливаются — ежемесячный прирост составляет 8–12%.

Традиционный набор производств в мужской колонии — деревообработка (ящики, поддоны, лопаты, брусы, оконные блоки и т. д.), металлообработка (в первую очередь сварка) и изготовление стройматериалов, в женской — швейные цеха. В целом половина продаж продукции пенитенциарной системы приходится именно на металлообработку, в частности производство сельхозтехники и запчастей к ней.

Еще около 15% — швейное производство, 10% — добыча и переработка гранитного сырья, 8% — деревообработка. «Специализация колоний осталась еще со времен Советского Союза, перепрофилирование происходит нечасто. В то же время предприятия ориентируются на нужды рынка», — говорит Александр Галущенко, начальник управления организации производственной деятельности и экономики Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний.

История вопроса

Но масштабы работ современной пенитенциарной системы не идут ни в какое сравнение с «тюремной экономикой» 1930-х годов. Тогда ее подпитывали два фактора — большие объемы малоквалифицированных работ и наличие дешевой рабочей силы. Во многом за счет труда заключенных происходило наращивание промпроизводства, особенно в сфере лесозаготовки, добычи золота и цветных металлов, строительстве на Севере и Дальнем Востоке.

Привлечение осужденных к работам компенсировало растущие расходы на содержание лагерной системы ГУЛАГа. Спрос на крупные исправительно-трудовые учреждения при производствах и стройках иссяк лишь в начале 1950-х годов, а уже к середине 1950-х появилась необходимость создания собственной производственной базы в исправительных учреждениях.

В следующие 15 лет колонии наладили производственные связи с 1,5 тыс. заводов, а 60% товаров производилось по системе кооперации. Министерство внутренних дел СССР вошло в пятерку крупнейших министерств, выпускавших промышленную продукцию. Удельный вес машиностроения и металло­обработки в общем объеме производства составлял 55%.

«МВД монополизировало выпуск целого ряда изделий — сельхозмашиностроения, промышленных вентиляционных систем, запорной арматуры, вагонов-домов, специальной мебели, пошива спецодежды, одежды военного пошива», — пишет Надежда Матвеева в исследовании «Экономическая история развития производственного сектора пенитенциарной системы России».

Сейчас от кооперации и государственного заказа, которыми были обеспечены предприятия исправительных учреждений, почти ничего не осталось. Начальникам колоний пришлось взять на себя функции руководителей предприятий, набрать персонал в отделы маркетинга, сбыта, бухгалтерию. «Теперь это такие же предприятия, как и на гражданке, только работают за забором. Да и дисциплины, наверное, больше, чем на других предприятиях», — говорит Александр Галущенко. И за покупателя им приходится бороться наравне с остальными.

Купи слона

«У нас неплохо развито производство. Самый востребованный продукт — барабаны для кабеля, которые закупают Азовская кабельная компания и Бердянский кабельный завод. Под заказ делаем спецодежду и рабочие рукавицы, а также кованые изделия — урны, камины, скамейки», — рассказывает Светлана Вержиковская, начальник отдела маркетинга и сбыта Бердянской ИК.

Продукция, выпускаемая предприятиями, в основном рассчитана на сбыт в регионе. Но некоторым удалось заключить и международные договоры, в частности с Россией и странами Прибалтики, на поставку гранитных изделий, древесного угля, зернометателей, шпал. Продукция исправительных колоний, конечно, имеет особый имидж. «Новых клиентов привлекать не так уж и легко, учитывая специфику происхождения продукции», — признает Светлана Вержиковская.

Основные каналы продвижения — местная пресса и выставки. Контакты предприятий можно найти практически в любых промышленных справочниках. Это то, на что хватает средств. «Больших рекламных бюджетов здесь нет. Даже на выставках мы не можем конкурировать с павильонами других производителей», — говорит сотрудник УГДИН Днепропетровской области.

По-настоящему успешных производств не так уж много. Ежемесячные обороты крупнейших колоний достигают 1 млн грн, но, по официальным данным, таких в системе всего шесть учреждений. Средний же показатель по колониям — 350–400 тыс. грн в месяц. При этом из 128 учреждений 28 убыточны. «На своем устаревшем оборудовании мы можем делать только самую простую продукцию, например, тротуарную плитку или рабицу. Учитывая изношенность производственной базы, нам приходится искать заказчиков, которые бы поставляли свое оборудование хотя бы на время выполнения заказа», — объясняет сотрудник УГДИН. Такие клиенты находятся.

Им гораздо выгоднее обратиться к услугам осужденных с минимальными зарплатами, а не нанимать целый цех и платить рабочим 3–5 тыс. гривен. Но это единичные заказы, и они не могут обеспечить бесперебойный производственный процесс и дать работу всем трудоспособным. На финансовом состоянии сказываются в том числе и долги по налогам, сформировавшиеся еще в 1990-х годах.

Производительность труда в колониях в четыре раза ниже, чем на обычных предприятиях. Сейчас производства исправительных учреждений сталкиваются с теми же проблемами, что были в системе 30–50 лет назад. Это не только дефицит оборудования и его износ, но и нехватка оборотного капитала, профессионально подготовленных квалифицированных специалистов как из числа администрации, так и осужденных (больше половины заключенных — люди до 30 лет без какого-либо опыта работы и специальности).

Дополнительный негативный фактор — отсутствие достаточных стимулов к труду. «В колонию попадают не по доброй воле, а значит, и работают не с таким энтузиазмом. Хотя все зависит от человека. Некоторые зарабатывают и 2–3 тыс. гривен», — говорит Александр Галущенко. Но такие высокие зарплаты — скорее исключение.

В среднем осужденные получают 260–290 грн в месяц (база для расчета суммы — минимальная зарплата и процент выполнения сменного задания). А после вычета затрат на содержание заключенного, алиментов, выплат по искам, остается и того меньше. Отпусков у осужденных нет, а стаж им насчитывается только в том случае, если они после освобождения заплатят минимальный страховой взнос.

Рентабельность прибыльных предприятий исправительных колоний не превышает 5–8%. Заработанные средства после выплаты зарплат и налогов направляются на нужды самой колонии. Последние годы за счет бюджета исправительные учреждения финансируются на 40–45%, остальные 55–60% — за счет собственного производства, гуманитарной помощи и подсобных хозяйств.

Автор: Елена Струк, Контракты