«Быдло хай сидит, а мы не будем», как «сливают» рядовых ГАИшников за АвтоМайдан

Я-злейший враг ГАИшников, если кто не знает. Я, увидев, как безосновательно и подряд останавливают машины (и тем более – их «шмонают», заставляя открыть багажник) не поленюсь остановится, подойти, представиться и вежливо спросить «что происходит?», при необходимости – жестко пояснить незаконность действий «рабов жезла» и, зафиксировав события на регистратор – написать жалобу в Департамент ГАИ, Департамент внутренней безопасности и прокуратуру на конкретных инспекторов.

Это я делаю не только по причине наличия у меня обостренного чувства справедливости, но и для самопиара. Киевские ГАИшники в своем большинстве меня знают и как бы бояться, не желая лишний раз связываться; у меня свои соображения а может я захочу провести на Майдан (или еще куда) колеса (или оружие, мало ли) – то меня никто не посмеет остановить).

А еще я делаю это из понимания простой истины – если их не остановлю я (в том числе с привлечением к процедуре воспитания начальства) – то их остановит пуля (как это мы могли наблюдать на Броварском КПП несколько дней тому назад).

Если я узнаю о случаях вымогания денег (инспекторами с водителей, начальством с инспекторов), или поборах на дорогах (любых поборах, связанных с инфраструктурой дорог – за эвакуаторы, парковки) – то тоже этот вопрос меня заинтересует.

Если идет речь о «Визирах» и прочей технике, позволяющей довести систему поборов до автоматизма – я тоже буду освещать этот вопрос.

 По идее, я должен «слепо» ненавидеть все, связанное с дорожно-патрульной службой ГАИ МВД и каждый раз радоваться, когда очередного инспектора поймают на взятке, выгонят с работы, застрелят или по-иному нехорошо воздействуют.

Но этого не происходит. Я лично писал (и буду писать, кстати, бесплатно) гражданские иски сотрудникам ДПС ГАИ, пострадавших от наезда или нападения во время несения службы, включая гражданский ГАИшнику, пострадавшему от нападения активиста «Дорожного контроля» Андрея Дзиндзи (опять же, несмотря на то, что я в целом поддерживаю методы «Дорожного контроля»).

Потому что так надо, так правильно, по закону, по справедливости.

Теперь о главном.

Все мы помним, как преступники, находящиеся у власти, «щемили» Автомайдан массовой организацией давления через составление рапортов сотрудников ДПС ГАИ о нарушении водителями Автомайдана правил дорожного движения, что влекло за собой лишение права управления транспортным средством.

Водителям «шили» невыполнение требований инспектора об остановке, при чем делалось это, безусловно, несправедливо и с нарушением. Инспектора оформляли рапорта о том, например, что 01 января 2014 года в 14-00, по Кривоколенному переулку, 10 в городе Киеве, водитель автомобиля «Москвич», номер 0001 БЮТ не выполнил требования инспектора Сидорчука об остановке и поехал себе дальше.

Рапорт дальше шел «по команде» и через недельку-две собственнику автомобиля «Москвич» приходила повестка о вызове  в суд. Судьи, нимало не смущаясь тому обстоятельству, что у собственника автомобиля «Москвич» в момент нарушения было 100% алиби (виза на загранпаспорте с отметкой, что он находился в Мозамбике, либо справка о нахождении на лечении в стационаре больницы, и пр.) послушно лишали такого водителя прав. Избежать наказания (взыскания) можно было лишь доказав, что на момент совершения правонарушения водитель (собственник) был уже не совсем жив, а посему не мог нарушать ПДР.

Безусловно, что такая активность ГАИшников имела своей целью создание у участников Автомайдана атмосферы страха, покорности и должна была понудить проявить пассивность в массовом навещении социально-интересных «точек», вроде Межигорья. Дальнейшим развитием методики подавления воли было инициирование двумя депутатами, Пилипенко Писаренко сомнительной (во всех отношениях) репутации и ориентации (сих народных избранников в близких кругах называют «сладкая парочка») закона «шестой лишний» (предусматривающего ответственность за езду в колоннах в виде лишения прав вождения).

Активисты Автомайдана и юристы последних довольно скоро «вычислили» некоторые нарушения в оформлении рапортов сотрудников ДПС ГАИ, в частности, обнаружив яркое и откровенно видимое несовпадение подписей документов, составленных одним и тем же человеком.

Борьба с фальсификациям шла с переменным успехом, зачастую – проигрывалась автомайдановцами, чему способствовало наличие админресурса со стороны государства (одних его слуг, рангом повыше, к другим слугам, рангом пониже) а также не всегда высокая квалификация юристов Автомайдана. Отдавая должное мужеству и попыткам борьбы последних, все же замечу, что предпринятые меры были недостаточно эффективны по целому ряду причин: бороться с системой нужно креативно, понимая, что система держится на страхе (который является как целью, так и средством), а потому этот «системный» страх необходимо эксплуатировать и использовать.

Например, я лично уверен, что после проведенной мною в течении долгих месяцев и лет воспитательно-профилактической работы с сотрудниками ДПС ГАИ – последние просто не посмели бы ничего против меня предпринимать. Я лично наработал свой маленький админресурс (имидж), внушил страх инспекторам и начальству, и теперь пришло время его использовать для своей защиты.

Второй момент: согласно собранным (подделанным) документам ГАИшников, судья собирается прописать, что водитель Иванов действительно находился такого-то числа в таком-то месте и нарушил требование инспектора об остановке. Из свидетелей – «штуки» три «случайно проходящих мимо гражданина», которые даже готовы «опознать» нарушителя прямо в зале судебного заседания. На первый взгляд – не выкрутишься, система «железная» и непробиваемая.

Однако, это иллюзия, помним, что основа системы – страх. Если судье прозрачно намекнуть (тут надо креативить, технические секреты раскрывать не буду), что водитель-нарушитель как бы даже рад, что суд установит факт нахождения его в определенном месте в определенное время (намек должен содержать тезис (допущение), что тем самим делается искусственное алиби, освобождающее водителя от подозрения о совершении преступления в другом месте в это же время – судья «стреманется» выносить решение о лишении прав.

Иными словами, судья должен подумать «это очень опасно, я сейчас в угоду каким-то ГАИшникам (непонятно, чем они думают и зачем делают это) напишу, что Сидоров 13го января в 14-00 не остановился по требованию инспектора, а Сидоров на самом деле где-то в Кривом Роге в это время «обносил» банк и там он «спрыгнет», при чем благодаря мне, моему решению… Лучше я напишу что вина не доказана, тем более, что оно так и есть, ГАИшники «намутили» и «намудрили», а то СТРАШНО…».

Это лишь некоторые примеры, как с ничтожными ресурсами можно противостоять системе, используя, как в восточном единоборстве Айкидо, принцип «борись с врагом его методами, используй его силу против него» и креативно противопоставляя страху беззакония страх закона. Ни один юрист Автомайдана подобную схему даже не пытался практиковать (а зря), что и влекло изначальный «вал» проигранных дел. Эту же схему (создание алиби путем использования механизма судебных разбирательств – предлагаю коллегам-адвокатам (я знаю, что это нехорошо, не по закону, но такая у нас работа).

Но это опять лирика, впрочем, необходимая для понимания происходящего.

Итак, подлые ГАИшные схемы успокоения и преследования активистов Автомайдана были рассчитаны на то, что Виктор Федорович будет жить вечно, непоколебимо, а те, кто «наловит побольше» – станут национальными героями.

Но история, известно, пошла иным путем: Виктор Федорович, аки бомж, скитается по Ростову-на-Дону, а у руля власти оказались ущемляемые ранее оппозиционеры, начавшие мстить за притеснения.

Месть – это в принципе хорошо, даже отлично. Месть необходима. Напомню (если кто не знает), что одна из целей уголовного наказания (административного взыскания) – возмездие (если говорить по простому – форма мести). Но при этом у наказания/взыскания существует и еще одна цель – профилактика правонарушений, создание механизма неотвратимости наказания/взыскания с тем, чтобы законы юридически были схожи с законами физики: физические законы нарушать опасно, ибо они неотвратимы. Ели сунуть пальцы в розетку – ударит током, и потому количество желающих так поступать стремится к нулю. В отличие от законов юридических – где ответственность наступает только в случае, если поймают (повезет/не повезет).

Итак, власть сейчас (она же оппозиция ранее) начала мстить. Объектом мести за составление «фуфловых» рапортов стали рядовые инспектора ДПС ГАИ (некоторые из которых даже не подписывали рапорта). Таковых насобиралось, насколько мне успели доложить, около сорока человек.

Инспекторов с превеликим удовольствием начало «сливать» ихнее начальство, договорившись со следователями (теми самыми, которые, кстати, до недавнего времени «прессовали» майдановцев, закрывая за канистру бензина или несколько шин в багажнике) «мы вам сдаем «бандитов», убеждаем их раскаяться, а вы не трогаете нас». Все довольны – «высшие» чины не страдают, следователи имеют расследованными сразу несколько десятков уголовных дел, справедливость типа торжествует. Недовольны могут быть инспектора, зарабатывающие судимость, но кого интересует позиция «быдла»?

А это, господа, гнусность и подлость высшего порядка. И вот почему.

В чем состояла процедура «нагибания» Автомайдана?

Инспектор составляет рапорт (примеры приведены выше), на основании рапорта отдел дознания (отдел админпрактики) «вычисляет» нарушителя – составляется протокол, после чего все материалы передаются в суд для привлечения автомайдановцев к ответственности, суд выносит постановление о лишении прав.

Но и адвокаты Автомайдана (в свое время) и «принципиальные» следователи сейчас (а также адвокаты «брошенных под паровоз правосудия» рядовых инспекторов) должны работать системно и последовательно.

Посмотрим еще раз на рапорта инспекторов. Инспектор составил рапорт об отказе водителя остановиться. Перед этим он немедленно (!) после выявления правонарушения – обязан был (и судя по рапорту, так и делал) по рации передать о факте нарушения ПДР информацию начальству.

Записи переговоров инспекторов ведутся и записываются. Каждый сигнал о нарушении ПДР фиксируется в журнале (дополнительно), кроме того, начальство (диспетчера, дежурные) сразу же, исходя из дислокации постов и понимания обстановки – дают (обязаны дать) команду иным постам по ходу действия правонарушителя «Восьмой», к вам в Дубровку двигается Москвич зеленого цвета, на требование «седьмого» не остановился, принять меры к задержанию!».

«Восьмой» должен ответить о приеме команды и потом доложить об обстановке (проезжал, не проезжал, задержал-не задержал и так далее). Еще раз повторяю, что все эти действия и переговоры записываются огромное количество раз на пленку, фиксируются в журналах, проверяются. Так устроена система перехвата. А вдруг водитель, отказавшийся выполнить сигнал об остановке – террорист и хотел похитить и надругаться над Мыколой Яновичем, которого везут в багажнике?.. А может за рулем был бежавший от правосудия Петр Мельник? Как так, его упустили? Кто виноват, почему? Прослушать переговоры, проверить записи…

Инспектор должен был в рапорте указать, по каким причинам он хотел остановить транспортное средство (напоминаю, что «просто так» автомобиль останавливать нельзя, даже (и особенно) «поздравить водителя-женщину с 8 марта»). Причин остановки несколько и все они четко прописаны. В рапортах этого нету. А при проверке рапортов начальство должно было поставить эти вопросы.

Инспектора админгруппы (под контролем опять же начальства) обязаны были выйти (выехать) на место жительства хозяина автомобиля и установить его алиби, кто находился за рулем и так далее… Если чего-то не совпадает или сомнительно – материалы никуда не передаются и расследуются дальше, до полного установления истины.

В конце концов все эти вопросы должен был поставить суд, рассматривая дело и по принципу «наименьшее сомнение – в пользу привлекаемого к ответственности» (оно же «пусть все преступники и нарушители остаются безнаказанными, чем хотя бы один невиновный будет привлечен к ответственности» – отказать в лишении прав.

Эти процедуры я описываю не только потому, чтобы показать тактическое неумение адвокатов Автомайдана обеспечивать доказательную базу невиновности клиентов (точнее, «ломать» доказательную базу ГАИшников). Ведь достаточно было поставить вопрос «а давайте послушаем запись переговоров ГАИшника Петрова с «центром» и посмотрим, была ли фиксация записи о неостановке в журнале…» – как уже этот один вопрос все «развалил» бы.

Эти процедуры я описываю еще и потому, что инспектора ГАИ (повторяю, большинство из которых даже не оформляло рапорта, за них расписался кто-то) – восьмая спица в колесе схемы привлечения к ответственности. Все дальнейшие движения по админматериалам должны были контролироваться табуном начальников в теплых кабинетах и судьями, рассматривающими дела (а также адвокатами Автомайдана).

Без привлечения к ответственности всей этой шайки – бросать рядового инспектора под карающий меч правосудия – мерзость и подлость! Ах, он негодяй, оформил рапорт не так? А какого вы, такие умные и честные, не проверили досконально каждое слово рапорта, не удосужились даже проверить и сравнить подпись, не поговорили с инспектором, не затребовали все остальные документы и записи, а просто «подмахнули» принесенные документы? Отцы-командиры, типа четные и правильные, «не при делах»…

Потому, в процедуре люстрации-мести нужно понимать – «сядут усе» или никто. «Небо и земля» – когда командир взвода (батальона, подразделения) и судья «чистые и красивые, герои, любители «присяги» и «честь офицера» – остаются в стороне, а инспектор садится за подделку документов на пару лет – не должно быть. Это явно не те идеалы, за которые боролся Майдан. Ответственность нужно делить и ею нужно делится.

Можно, конечно, по-подлому «слить» полсотни инспекторов «честнейшим и правильнейшим» следователям (которые допустили возле главка убийства людей, не пошевелив пальцем) – но можно ли потом будет смотреть в глаза их женам, детям и оставшимся на свободе коллегам? Чего будут думать остальные инспектора об «отцах-командирах» и «старших товарищах»? «Васе не повезло, его капитан Петров посадил в тюрьму (выгнал с работы, отправил побираться), а сам, давая приказы – теперь типа герой.

С нами так же будет. А наших ребят под Броварами положили за что…»? Естественно, что такие настроения обязательно перерастут «да пошли вы все!». Сформируется «пятая» колонна, и не удивлюсь, если многие сбегут с оружием в леса, от несправедливого наказания подальше. Какое может быть доверие к государству в таких условиях? За что боролись?

Люстрация-месть должна быть и будет (деваться уже некуда), но без «жертв» подобного рода, по социальному признаку «быдло хай сидит, а мы не будем». Никто не призывает к крови и не требует «положить головы». Мы уже упомянули, что главный принцип – неотвратимость. За фокусы по Автомайдану (и иным моментам) должны ответить не только стрелочники-рядовые, но и все, кто прямо или косвенно причастен своими действиями (бездеятельностью) и оформлением волевых решений (подписанием (точнее «подмахиванием») документов, отсутствием контроля, попустительством) к процедуре нарушения прав водителей Автомайдана.

Должна быть создана именно система неотвратимого наказания, с тем, чтобы на будущее, как говорится, «до крови, до печени» все – от инспектора до командира подразделения, следователя и «незалежных» судей все поняли – «на шару» проскочить не удастся и откупится, положив жертву из числа «быдла» – не получится. Надо думать всем и отвечать всем. На будущее. На долгие годы. Историческая память на события должна выработаться у всех.

Будут «сливать» инспекторов – получат еще один Майдан. Не забываем, что на Майдане стояли не против Януковича (как такового). Большинство его не видели и знать не хотели. А с хамством инспекторов, бездеятельностью и бездушностью начальства, наглостью и самовольностью судей, подлостью следователей (этаких Януковичей в миниатюре, на местах) – сталкивались все. И выступили именно против этого.

И звания-должности и наказания-порицания должны получать все на равных. При всей моей личной антипатии к тем или иным рядовым инспекторам – я за каждого из них буду стоять (и это же призываю делать защитников (адвокатов) в каждом индивидуальном случае). По крайней мере, «валить» уголовные дела именно такой постановкой вопросов и не допускать «одностороннего правосудия».

Алексей Святогор, адвокат.