Расследование о самой странной российской информационной диверсии в начале войны: нарисованные кресты, наклейки и фитолампы
В первые дни большого российского вторжения 2022 года люди по всей Украине начали находить таинственные метки в форме крестов или других геометрических фигур на асфальте и крышах домов. Многие всерьез верили, что эти метки нужны, чтобы наводить ракеты. Украинские власти получили тысячи сообщений о таинственных знаках. Меточная паника вскоре спала и была официально признана результатом российской ИПСО (информационно-психологической операции).
Расследовательский проект “Система” рассказывает, как связанный с ГРУ ультраправый политтехнолог пытался с помощью меток рассорить украинское общество, но в итоге добился обратного эффекта.
Часть первая. В которой украинцы несколько дней ищут кресты, наклейки и фитолампы
Пятница, 25 февраля 2022 года. Муниципальная служащая Наталья Сегеда возвращалась домой в село Большая Чечеливка. На перекрестке трассы Кропивницкий – Кривой Рог ее взгляд зацепил ярко-красный крест, нарисованный на асфальте. Ни до, ни после этого она не встречала подобных меток, а спросить было не у кого: интернет в селе не работал. Уже в понедельник, приехав на работу, она прочитала объявление в фейсбуке совета общины: в посте была фотография очень похожего красного креста на асфальте и предупреждение, что такие метки шпионы оставляют для наведения российских ракет или высадки российских диверсионных групп. Наталья написала о своей находке в комментариях к посту, и вскоре ей сообщили, что метку уже закрасили.
Суббота, 26 февраля 2022 года. Историк Олена Оногда впервые с начала полномасштабного вторжения вышла из своей киевской квартиры. У станции метро “Арсенальная” она обнаружила подозрительное изображение на асфальте: желтый крест с обведенным центром. Олена уже прочитала многочисленные предупреждения правоохранительных органов о “диверсионных метках россиян” и постаралась присыпать крест землей. Неподалеку располагалось одно из зданий СБУ, поэтому подъехавший полицейский патруль с подозрением отнесся к необычной активности. Но после короткой беседы все разошлись. Вскоре Олена переехала в Винницу, где еще несколько раз встречала подобные метки, но уже не обращала на них внимания.
Четверг, 3 марта 2022 года. Посол Евросоюза в Украине Матти Маасикас узнал от своей службы безопасности о “подозрительных наклейках” на зданиях посольств, о чем тут же написал в твиттере: “Впереди еще дипломатические жертвы? Метки, подобные этой, нашли на нескольких зданиях дипломатических представительств в Киеве”. К твиту он приложил фотографию наклейки с узором, похожим на прицел. О дальнейшей судьбе наклеек ему неизвестно. Больше ни о каких подозрительных метках ему не сообщали.
Сразу после начала полномасштабного вторжения российской армии на территорию Украины и первых ракетных обстрелов люди стали замечать подозрительные знаки, в которых многие видели метки диверсантов или “наводчиков”, помогающих вражеским войскам. Однако часть из них оказалась безобидными элементами городского быта, существовавшими и вне военного контекста: насторожившие посла “наклейки в форме прицела” – геодезической разметкой, а “фиолетовый свет для наводчиков” – фитолампами, используемыми любителями комнатных растений.
А вот нарисованные краской кресты появились впервые – и часто в неочевидных местах. Военные просили сотрудников посольств искать специальные метки на крышах дипломатических миссий. Правоохранительные органы публиковали призывы закрашивать найденные метки – или хотя бы присыпать землей. Подозрительные метки находили на чердаках жилых домов, около поликлиник, на деревьях, асфальте, газовых трубах и электроподстанциях.
Легенда о “метках для ракет” или “тактических знаках” выглядела настолько убедительной, что в нее поверили не только паникующие жители Украины, но и даже некоторые российские пропагандисты. Так, военный репортер из “Комсомольской правды” Дмитрий Стешин 24 февраля призвал в своем телеграм-канале восстанавливать закрашенные “тактические/маршрутные метки, оставленные российской армией”.
Легенда о метках не прожила в массовом сознании и трех суток. Начавшись вечером 24 февраля, официально она умерла уже утром 27-го. Тогда советник офиса президента Алексей Арестович, выступая на ежедневном брифинге, передал людям сообщение от военных:
“Современная боевая техника не наводится по знакам на дорогах. Она наводится с помощью других современных технических средств. Эта практика [разгонять панику с метками] может быть устроена для того, чтобы породить у нас шпиономанию”.
С чего началась эта мистификация?
Часть вторая. В которой кресты на асфальте оказываются настоящими
Вопрос происхождения разноцветных меток упирается в вечную дилемму: что первично – “курица или яйцо”. Появились ли сначала метки на асфальте – и это вызвало панику в сети? Или, наоборот, паника в интернете подтолкнула подражателей, городских сумасшедших и реальных диверсантов к рисованию меток?
“Система” нашла самое раннее сообщение о метках, опубликованное в социальных сетях. Оно появилось около шести вечера 24 февраля в официальной фейсбук-группе Новгородковской общины Кировоградской области. Уже после этого поста фотографии с метками и сообщения о “вражеских знаках” стали стремительно распространяться по телеграм-каналам и СМИ – с этими и другими фотографиями.
Новгородковская община расположена в самом центре Украины, между Кропивницким и Кривым Рогом. Это сложно назвать очевидным местом для высадки российского десанта. И уж тем более странно было бы использовать здесь какие-либо метки для сухопутных российских войск в первый день полномасштабного вторжения, ведь чтобы добраться до Кировоградской области, им пришлось бы преодолеть Николаев и Кривой Рог с одной стороны или же Харьков и Полтаву – с другой.
В оригинальном посте две фотографии, но, вероятно, лишь одна из них была сделана на трассе под Кропивницким – та, что с красным крестом. Место на снимке можно точно геолоцировать.
Секретарь Новгородковской администрации говорит “Системе”, что получил первые снимки отметок из интернета, от пользователей соцсетей. После этого секретарь лично проехал по трассе и действительно обнаружил там кресты.
“Меточников” в Новгородке так и не нашли. “В селе ходили слухи о каких-то людях на “тойотах”, которые якобы останавливались на дорогах, но в итоге вообще никого не поймали”, – рассказывает собеседник “Системы”.
Меточная паника родилась не из интернета, а с земли: еще до того, как СМИ и телеграм-каналы подхватили эту тему, на асфальте в разных частях страны уже были обнаружены странные отметки.
Реальными оказались и люди, которые назвали себя авторами концепции “красных меток”.
Часть третья. В которой появляются российские “диванные войска”
Российский политтехнолог, боевик и ультраправый активист Игорь Мангушев встретил 24 февраля 2022 года в Бейруте, где жил последние несколько лет. Наступление российских войск на Киев Мангушев не просто прогнозировал, но и ждал с воодушевлением.
“Лучшее утро 24 февраля в моей жизни!!”
– написал он в фейсбуке через несколько часов после объявления Путиным “специальной военной операции”.
Чем известен Игорь Мангушев
Мангушев называл себя “политтехнологом и авантюристом”, но все его известные авантюры удивительным образом были связаны с российскими властями.
Сначала Мангушев стал известен как основатель “Светлой Руси” – ультраправой организации, в 2010-х годах занимавшейся антимигрантскими рейдами в Москве (в том числе с применением силы) и добивавшейся депортации мигрантов из стран Средней Азии. Фамилию Мангушев правый активист взял себе незадолго до начала работы в русском националистическом поле, до этого он носил фамилию Реймер.
“Светлая Русь” открыто работала в связке с властями, а Мангушев никогда не скрывал, что обменивается информацией с полицией и миграционными службами, привлекая их к своим “рейдам”. Офис “Руси” располагался в одном помещении с “Союзом ветеранов Афганистана” – организацией, связанной с ГРУ.
На странице Мангушева в фейсбуке указано, что он закончил “ВВМУ им. Фрунзе” – с 1998 года этот вуз называется Санкт-Петербургский военно-морской институт. А в сети можно найти его юношеские фотографии в форме.
С 2014 года он несколько лет провел в боях на стороне сепаратистов на востоке Украины и участвовал в создании боевой группы “Е.Н.О.Т” (иногда ее даже называли “ЧВК”). В ряду фотографий Мангушева того периода встречается, например, его совместный снимок с депутатом Госдумы и бывшим премьером так называемой “ДНР” Александром Бородаем, а также неонацистом Алексеем Мильчаковым.
После Донбасса около года Мангушев провел в ЦАР, где занимался “продвижением российских интересов”.
Как “политтехнолог” он стал широко известен в 2019 году, когда “Новая газета” рассказала о связанных с основателем “Вагнера” Евгением Пригожиным провокаторах, которые внедрились в штаб оппозиционного политика Любови Соболь на выборах в Мосгордуму. До этого Мангушев уже успел засветиться и как один из сотрудников пригожинской “фабрики троллей”.
С войной в Украине его связывала личная история: еще в 2014 году 28-летний Мангушев отправился в оккупированный российскими военными Луганск и около трех лет воевал там на стороне сепаратистов. В Москву он вернулся с котом, парой камуфляжных комплектов, без денег, но со званием “капитана народной милиции ЛНР”.
Несмотря на нескрываемый восторг от вторжения в феврале 2022 года, на фронт Мангушев отправился только в середине апреля. Дело в том, что в Бейруте он еще и скрывался от возможного уголовного преследования в России, связанного с многочисленными делами на участников основанной им группировки “Е.Н.О.Т. корп”. Сначала эта группировка помогала сепаратистам из так называемых “ЛДНР”, но позже была признана в России преступным сообществом.
“Когда мы узнали, что готовится война, Игорь говорил, что поддержит [вторжение] дистанционно. <…> А в Россию – нет, он только-только отмылся от этого и забыл, а мы, такие негодяи, напомнили за этот Донбасс, и он нас всех ненавидит и хочет просто жить в Ливане и пить ливанский виски”, – вспоминал в подкасте “Обыкновенный царизм” его соратник Владислав Угольный вскоре после гибели Мангушева. “Он скучал по работе пиарщика и хотел вернуться в Россию. Но в [возвращении в] ЛДНР до начала СВО не видел смысла”, – говорит “Системе” его вдова Татьяна Азаревич.
Пока знакомые Мангушева “пробивали” ему разрешение на въезд в Россию, сам Мангушев открыл свой, бейрутский, фронт против Украины. Сначала он сходил на митинг украинцев и покричал им, что “убивал украинских солдат”. Потом при помощи посольства организовал в столице Ливана митинг в поддержку России.
Параллельно с этим он буквально заваливал свой телеграм-канал предложениями, как посеять панику среди украинцев и “максимально дестабилизировать обстановку противника”. Звонки на линии киевской теробороны с ложными сообщениями о диверсантах, публикация фото бездомных, выдаваемых за корректировщиков огня, наконец, те самые кресты на асфальте – все это песчинки в россыпи его деструктивных идей.
“Кресты, загрузка телефонов скорой помощи ложными вызовами, атаки ботов, использование символа Z – все это его рук дело, – рассказывает вдова Мангушева Татьяна Азаревич. – Он пытался устроить максимальный хаос: чтобы “скорая” приезжала по фальшивым данным, а не туда, где она действительно нужна; чтобы служба спасения тоже не могла выполнять свои функции”.
Угольный рассказывает “Системе”, что Мангушев и его соратники руководствовались “доктриной хаоса”, отсылая к докладу главы Генштаба ВС РФ Валерия Герасимова, опубликованному в 2013 году. Тогда Герасимов описывал “войну нового поколения”, одним из первых этапов которой он называл как раз поиски внутренних противоречий у врага.
Саму идею с “красными метками” Мангушев взял тоже не из воздуха: по словам Угольного, еще с 2014 года на оккупированных российскими войсками территориях на Донбассе ходили легенды о “красных куртках” и “маячках”, по которым якобы можно было опознать человека, помогающего украинской армии: “Мы проецировали опыт Луганска на Киев”.
Спустя месяцы воспоминания о том, как именно была организована работа по рисованию “красных меток” (и была ли она организована в принципе), расходятся.
Еще в марте 2022 года Мангушев писал, что акцию придумали “несколько бухих медийщиков”, которые для рисования первых меток наняли “детей-наркоманов”. Уже в июне он утверждал, что первую метку нарисовали его “друзья” на крыше дома в московском районе Алтуфьево, чтобы затем распространить ее фото по украинским соцсетям под видом местной находки.
Сергей Загатин, в прошлом член ДПНИ и экс-менеджер медиасети Евгения Пригожина, в 2022 году вместе с Мангушевым вел информационную войну против Украины. Уже в 2024 году, описывая события двухлетней давности, Загатин утверждал, что 24 февраля он скинул Мангушеву ссылку на видео с “меткой” из Днепра, уже гулявшее в сети, и именно тогда им в голову пришла идея превратить это в информационную акцию.
“Наши волонтеры врывались в украинские чаты, распространяли информацию о рисующих метки диверсантах”, – рассказывал Мангушев в июне 2022 года в интервью сайту “Украина.ру”.
Сколько людей тогда откликнулись на призывы Мангушева и стали “волонтерами” – неизвестно. Его телеграм-канал, на момент 24 февраля 2022 года имевший менее 6000 подписчиков, сложно назвать невероятно популярным. По общей легенде, в этой работе участвовала еще и группа российских блогеров, которые называли себя ОПСБ. Впрочем, даже член ОПСБ Владислав Угольный признает, что к 2022 году у самого популярного автора из этой группы было меньше десяти тысяч подписчиков в телеграме.
Угольный уверяет, что работа по “меткам” велась через неких агентов в Киеве: “Это были наши сторонники в Киеве, там не было ничего очень сложного – просто поставить ряд меток”. Сам он, правда, в организации этой работы не участвовал.
Вдова Мангушева Татьяна Азаревич, которая была с ним весь февраль и март 2022 года, вспоминает, что все “подобные работы” Мангушев организовывал исключительно по телефону.
Мангушев, “харьковские диверсанты” и ГРУ
Еще сидя в Бейруте, Мангушев поддерживал связь не только с коллегами-блогерами. Его знакомый Угольный в разговоре с “Системой” упоминал знакомых военных “с харьковского направления”. А вдова Мангушева Татьяна Азаревич в переписке с “Системой” рассказала, будто бы Мангушев “организовывал работы диверсантов в Харькове”.
“Помню, что почти всех диверсантов Игоря убили 8 марта 2022 года”, – написала Азаревич, уточнив, что речь идет о штабе численностью “более 20 человек”.
Восьмого марта или в ближайших числах в Харькове не было зафиксировано случаев задержания или убийства “российских агентов” – обнаружение группы в несколько десятков российских военных не прошло бы незамеченным.
Но одну большую группу россиян в Харькове в ту пору действительно захватили. В первые дни большого вторжения в город прорвалась группа российских спецназовцев. Они закрепились в школе №134 на северо-востоке города, попали в окружение и были разгромлены 27 февраля 2022 года.
Из группы в несколько десятков человек в плен попали двое. Один из них рассказал, что служил в спецназе ГРУ (Главное управдение Генерального штаба ВС РФ). Украинская прокуратура открыла дело против четырех из них: судя по номерам военных частей и подразделений, в которых служили эти люди, все они также принадлежали к подразделениям спецназа ГРУ.
Украинские военные, бравшие в плен российских спецназовцев, рассказывали, что плененные описали свои задачи в Харькове как “посеять хаос”: “Разведчики рассказывали, что у каждой группы была своя задача. Например, у тех, кого мы пленили, была цель взорвать теле- и радиобашню, чтобы в городе исчезли связь и телевидение и чтобы был хаос. У других групп также были задачи, конечная цель которых – хаос в городе, чтобы потом другие колонны заходили в Харьков”.
За два года полномасштабного вторжения Харьков ни разу не был захвачен российскими войсками.
Когда украинские власти уже официально объявили, что “метки” – это никакая не наводка для ракет, а российская информационно-психологическая операция, Мангушев даже обрадовался.
“Да, сукины дети, именно так мы наводим хаос у вас в тылу… Мы придумали красные метки, мы парализовали ментов на Оболони, мы ломаем ваши боты [для сбора оперативной информации] и “минируем” все в Киеве. Каждый отвлеченный мент – это минус один ствол. Каждый СБУшник – ловящий “диверсантов” – это минус один ствол. Вешайтесь мрази. Это за Луганск!” – писал он 27 февраля.
А когда меточная паника утихла, Мангушев и его соратники продолжили работу по сбору данных и агентурной вербовке в Украине. Владислав Угольный рассказывает: “Человек, который участвовал в боях за Харьков с первого дня, сказал, что не хватает данных о том, куда стрелять. Не планировалось, что украинцы будут оказывать такое сопротивление и что в таком скором времени понадобятся агентурные данные. И тогда мы сделали телеграм-бот, чтобы люди, которые проживают на Украине и сочувствуют нам, могли сдать нам всевозможные данные о местах расположения техники”.
Соратники Мангушева и сам он описывают всю эту работу как чистый душевный порыв, однако, возможно, вся эта работа была не безвозмездной.
Часть четвертая. В которой Мангушев оказывается связан с агентами ГРУ
Сложно с уверенностью сказать, был ли Мангушев оригинальным автором операции “красные метки” и действовал ли он самостоятельно или по заданию кого-то из российских военных. Сам Мангушев летом 2022 года отрицал свою связь с ГРУ и “российским ЦИПСО” и утверждал, что операция была реализована “авторами нескольких телеграм-каналов и их подписчиками”.
Однако точно можно сказать, что политтехнолог отчитывался о проделанной работе агенту ГРУ и даже претендовал на некоторое денежное вознаграждение за нее. В декабре 2023 года центр “Досье” опубликовал переписку из почты полковника ГРУ Дениса Смолянинова. Расследователи обнаружили, что по заданию Смолянинова в Украине еще до полномасштабного вторжения несколько недель работал агент российской разведки Виктор Луковенко (он приехал по документам с фамилией Васильев). Для прикрытия своей работы по вербовке агентуры в Украине он разрабатывал проект “Русско-украинская националистическая инициатива”.
В отчете об этом проекте, который агент Луковенко-Васильев присылал своему куратору из ГРУ вместе со сметой расходов, значительное внимание уделялось идеям Мангушева.
Так, Мангушев упоминается в отчете Луковенко за период с декабря 2021 года (то есть еще до начала большого вторжения) по август 2022 года. В голосовой конференции в телеграме, посвященной годовщине гибели Мангушева, Луковенко говорит, что они лично познакомились еще в апреле 2021 года.
В отчете Луковенко-Васильева также сказано, что для информационной войны против Украины была создана группа из пяти человек. “По итогам нескольких месяцев работы… было “заминировано” более сотни объектов и отправлено более 10000 сообщений о “диверсантах”, “корректировщиках” и т.д.” Там же упоминается, что вся эта работа была проведена “по собственной инициативе” и “поспособствовала продвижению российских войск вперед”.
Мангушев как наиболее медийная фигура команды в перспективе должен был стать политическим лидером “Русско-украинской националистической инициативы”. За это ему полагалось бы вознаграждение в размере 4000 условных единиц (долларов) в месяц, следует из переписки полковника ГРУ и его агента Луковенко-Васильева, опубликованной центром “Досье”.
Получил ли эти деньги в итоге Мангушев, сказать сложно. В середине апреля 2022 года, отметив день рождения жены и получив сигнал, что он может въехать в Россию без риска быть арестованным, Мангушев собрал вещи и поехал на Донбасс. Там он подписал контракт с подразделением “Каскад”, состоявшим из бывших милиционеров так называемой “ДНР”, и даже возглавил группу “Сурикаты”, занимающуюся атаками малых беспилотников.
Но большинству людей Мангушев запомнился даже не этим. В августе 2022 года во время выступления в Донецке Мангушев вынес на сцену человеческий череп, принадлежавший, по его словам, украинскому военному. Размахивая черепом, он провозгласил “войну с идеей Украины как антирусского государства” и подчеркнул, что “все носители этой идеи должны быть уничтожены”.
Спустя полгода Мангушев был убит на выезде из оккупированного Стаханова. Расследование его смерти идет до сих пор. Соратники полагают, что Мангушева расстреляли в упор, предположительно, завербованные ЧВК “Вагнер” заключенные, оказавшиеся в прифронтовом городе – вероятнее всего, из-за денег.
Куда делись все те многочисленные “агенты” Мангушева, которые якобы рисовали метки в Киеве, его коллега и соратник Угольный сейчас рассказать затрудняется: по его версии, они все выехали в первые дни полномасштабного вторжения. Угольный уверен, что ни один из их “агентов” не был убит или задержан правоохранительными органами Украины.
Однако если “агенты Мангушева” и могли бы быть мифическими, то люди, которым в Украине грозит тюрьма за рисование “красных отметок”, вполне реальны.
Часть пятая. В которой появляется первый суд за рисование меток
“Пять меток. Такие как на девятой школе. Метка в виде крестика. Креста. Красный. Возле “Правого сектора” под мостом, возле отделения полиции, на второй шахте две метки. И после этого я все фоткала и передавала эти фотографии”.
Ссутулившись на офисном стуле, 25-летняя Катерина Базыкина рассказывает на камеру, как получала от военнослужащего “ДНР” по две тысячи гривен (по курсу на начало 2022 года – около 70 долларов) за каждую нарисованную метку в ее родной Новогродовке, и приносит извинения украинским военным. Описывая метки, она рисует пальцами крест в воздухе, поправляет натянутую на лоб шапку и поднимает глаза на человека за камерой, который задает ей уточняющие вопросы.
Это видео, снятое правоохранительными органами, появилось на странице телеканала “Донеччина TV” в мае 2022 года, через три месяца после того, как Базыкину задержали по подозрению в передаче данных российским войскам. По версии прокуратуры, 24 февраля Базыкина получила задание ставить метки, а 25-го числа она нарисовала пять красных крестов и отправила фотографии своему контактному лицу в инстаграме.
Новогродовка, в которой жила и рисовала красные кресты Базыкина, – прифронтовой шахтерский город, расположенный в 50 километрах к северо-западу от Донецка. В 2014 году сепаратисты проводили там “референдум”, но город остался под контролем Украины.
Линия фронта сейчас проходит в двадцати километрах от Новогродовки. Город постоянно подвергается обстрелам российской армии. В ночь на 30 ноября 2023 года российская ракета попала в центр города, разрушив жилой дом, расположенный в двух кварталах от дома Базыкиной. Погибли пять человек, среди которых была восьмилетняя девочка и ее родители.
Новость о поимке очередной “наводчицы” из Новогродовки затерялась среди множества сообщений о задержании людей, которые могли передавать данные о расположении украинских войск, провоцируя все больше ударов со стороны российской армии. Тем не менее история Базыкиной остается по-своему уникальной: это одно из немногих дел в Украине, в котором упоминаются те самые красные метки.
В августе 2023 года суд первой инстанции приговорил Базыкину к 12 годам лишения свободы.
Столь суровый приговор объясняется тем, что ей вменили не просто госизмену, но и “предварительный сговор”: по версии обвинения, еще в 2018 году Базыкина поехала в Донецк, где ее завербовал некий российский военнослужащий, а в дальнейшем она поддерживала с ним контакт через своего знакомого, воевавшего в рядах сепаратистов так называемой “ДНР”.
В том самом видео, где Базыкина упоминает красные кресты, она называет имя этого знакомого: Владислав Хмелевой. Посмотрев на человека за камерой, уточняет: Александрович.
Владислав Хмелевой действительно существует и был знаком с Базыкиной. Он жил в соседней с девушкой пятиэтажке в Новогродовке и в 2014 году ушел воевать на сторону сепаратистов. Он был не единственным из соседей Базыкиной, кто пошел воевать против Украины: например, живший в соседнем подъезде Владимир Олесюк присоединился к батальону сепаратистов “Пятнашка”.
За восемь лет войны Хмелевой, по всей видимости, сделал почетную карьеру: на его странице во “ВКонтакте” можно найти фотографии с парада на Красной площади. Несколько лет назад Хмелевой уволился с военной службы и переехал жить в Москву. Но продолжает следить за делами родной Новогродовки и, когда прочитал вопросы “Системы” о деле Базыкиной, сразу понял, о чем речь.
По словам Хмелевого, в 2017 году (тогда Базыкиной едва исполнилось 18) она один раз написала во “ВКонтакте” с “левого” аккаунта: сообщила о смерти своего брата и о том, что собирается “поступать в Донецк”.
“Я долго не мог понять, кто это, – утверждает Хмелевой в переписке с “Системой”. – Гляньте, сколько ей лет было, когда я ушел в ополчение. Я с братом ее вместе работал, ну а с ней вообще никакой связи и общения не вел. Когда-то она написала хрень, я ответил, ну это было давно”.
Хмелевой утверждает, что тогда коротко ответил ей, а затем, поняв, кто это, перестал отвечать: “С некрасивыми девушками я в Новогродовке диалоги не заводил”.
Никакие метки он с Базыкиной не обсуждал, втолковывает Хмелевой корреспонденту “Системы”: “Для меня она была отсталым ребенком со двора, Катя, которая пускала сопли и имела проблему с глазами. Вот и вся моя ассоциация с ней”.
Обвинение украинской прокуратуры Хмелевой называет “полным бредом”. Он уверяет, что если бы занимался сбором данных о военных объектах ВСУ, помощь Базыкиной и красные кресты ему бы точно не понадобились: “Сейчас мир цифровых технологий. Сейчас для того, чтобы навести удар, хватит просто адреса без крестиков или просто фото с координатами… Идентифицировать любой военный объект я мог и без помощи вербовки”.
Главное доказательство версии, что именно Хмелевой давал Базыкиной задание ставить метки, – это якобы их общение в инстаграме. Но защита обратила внимание: в материалах дела нет доказательств того, что фигуранты вообще вели там переписку. В апелляционной жалобе адвокаты указали, что у Базыкиной были изъяты два телефона марок Fly и Sigma, с которых нельзя выйти в соцсети (большинство телефонов этих марок, продающиеся в Украине, действительно кнопочные). Апелляционный суд согласился с этим доводом.
Хмелевой в переписке с “Системой” утверждает, что у него вообще нет аккаунта в инстаграме. Потом уточняет: есть аккаунт, который он создал лишь в 2023 году, чтобы общаться “с друзьями в Москве”. Еще один аккаунт, по его словам, он вел “хрен знает когда”, а потом его взломали и удалили “спецслужбы”.
Версия обвинения подтверждена следственным экспериментом, данными с телефонов и показаниями пяти свидетелей. Но защита указывала на нестыковки в их показаниях: так, в апелляционной жалобе сказано, что обвинение не доказало, что Базыкина действительно ездила в Донецк в 2018 году, где, предположительно, была завербована, что суд не принял во внимание рассказ одного из свидетелей о том, что к обвиняемой применяли электрошок, и, наконец, свидетель, утверждавший, что видел, как Базыкина рисовала метки, не смог уточнить, во что она была одета.
Апелляционный суд не усомнился в самой госизмене и никак не отреагировал на сомнения в показаниях свидетелей. Но согласился с доводом, что доказательств предварительного сговора в деле недостаточно. В связи с этим дело Базыкиной было отправлено на пересмотр. Сама она остается под арестом.
Жители Новогродовки в комментариях под видео с Базыкиной сыпят в ее адрес проклятиями: “Чтоб ты сдохла с меткой на лбу!”, “Где ставили метки везде прилеты были”, “Привязать там где метки ставила и пусть ждет прилета”.
Хмелевой написал корреспонденту “Системы”: “Пусть живет себе с богом девчушка эта, ее жизнь и так умом обидела”.
На вопрос, был ли он когда-либо знаком с Игорем Мангушевым, называвшим себя автором идеи с метками, Хмелевой отвечать отказался.
Часть шестая. В которой “меточники” оказываются довольно безобидными
Из тысяч уголовных дел, возбужденных в Украине за коллаборационизм, помощь государству-агрессору или госизмену, дело Базыкиной – чуть не единственное, где фигурируют “метки” и которое при этом дошло до судебного рассмотрения, приговора и даже апелляции. Абсолютное большинство людей, которых обвиняют в передаче данных о военных объектах россиянам, пользовались привычными современными средствами связи: мессенджерами, соцсетями, электронными картами.
В реестре судебных решений Украины можно найти считаные единицы дел, где фигурируют “красные кресты”. В ряде случаев речь идет об оставленных без присмотра детях: они звонили с родительских телефонов на незнакомые номера и в шутку предлагали людям деньги за метки. Еще в паре случаев нетрезвые граждане звонили в полицию, утверждая, что видели на улице человека, рисующего наводку для ракет.
Есть упоминания и о более серьезных расследованиях. В Николаеве рассматривается дело безработного, пойманного за рисованием “метки-ориентира” 27 февраля. У него дома нашли футболку “с символикой РФ”, георгиевскую ленточку, пять мобильных телефонов и две шашки РДГ-2. Дело о десятках крестов, нарисованных люминесцентной краской, расследуется и в Херсоне. Там пока нет обвиняемых.
Малое количество судебных дел вовсе не означает, что “меточники” не существовали или их не удалось поймать. В феврале – марте 2022 года украинские СМИ десятки раз сообщали о задержаниях людей, рисовавших кресты на асфальте или метки на газопроводах.
Просто чаще всего задержанными оказывались безобидные маргиналы. “Система” поговорила с несколькими источниками в правоохранительных органах Украины разного уровня, и все они описывают события тех дней примерно одинаково: была большая неразбериха, приводили каких-то людей, часто бездомных или безработных, после профилактических бесед их отпускали и больше про них не вспоминали.
Иногда под руку попадались и явно случайные люди.
Часть седьмая. В которой мы ищем “меточника из телеграма”
Сложно представить себе место менее очевидное для жизни затаившегося российского агента, чем село Торговица в Ивано-Франковской области. Украиноговорящее село на полторы тысячи человек на самом западе Украины, вдали от больших городов и военных объектов, посередине между Коломыей и Черновцами. Чистые ухоженные дома, огромный тризуб перед большой школой в центре города и традиционное приветствие “Слава Иисусу Христу!”. Как и в любом небольшом населенном пункте, люди тут моментально замечают все необычное и подозрительное: болтающиеся по улице школьники бдительно интересуются у корреспондента “Системы”, кто и зачем к ним приехал аж из самого Киева.
Именно в Торговице, согласно данным, с которыми удалось ознакомиться “Системе”, зарегистрирован автомобиль, снимок которого распространялся по украинским телеграм-каналам в конце февраля 2022 года.
“Внимание!!!! Автомобили которые ставили метки в Киевской области”, – гласил один из таких постов.
“Системе” удалось найти дом, в котором зарегистрирован владелец автомобиля из такого поста. Во дворе дома около полудня никого нет и царит такой идеальный порядок, что сложно сказать, живет ли там кто-то вообще. Сосед, заметивший журналистов, рассказывает, что в доме сейчас живет только парень “лет двадцати”. У дома часто припаркован серый “ниссан” (именно такой автомобиль был на снимке), а его владелец учится на заочном отделении в институте во Львове и работает в местной пекарне.
По словам соседей, у Глеба (имя изменено по просьбе семьи) несколько лет назад умерли дед и отец, а мать большую часть времени проводит на заработках в Италии. Пожилая соседка Анастасия на вопрос, мог ли Глеб оказаться в конце февраля 2022 года в Киевской области и ставить какие-либо метки, отвечает довольно уверенно: “В такую даль, как Киевская область, ребенка бы никто не отпустил”. “Ребенок” давно живет один, лишь иногда приглашая в гости друзей, и отпрашиваться ему не у кого, но Анастасия звучала очень уверенно.
Глеба нет ни дома, ни на работе в пекарне, и на телефонный звонок он не отвечает. Спустя несколько часов корреспонденту “Системы” перезванивает его мать – та, что на заработках в Италии.
“Так и думала, что из-за той фотографии пришли”, – вздыхает Светлана, выслушав вопрос. По ее словам, в феврале 2022 года она и ее сын увидели фотографию своей машины в телеграм-каналах, Глеб очень испугался и сам отправился в полицию. Там его отправили в черновицкое отделение СБУ (именно в этой области машина стоит на учете), где после нескольких часов беседы отпустили и пообещали снять машину с розыска. Машина, судя по официальным данным, и правда давно не в розыске, но Глеб до сих пор рассказывать про это не хочет: по словам его матери, он слишком травмирован визитом в спецслужбы и не хочет привлекать к себе внимания.
В черновицком отделении СБУ на запрос “Системы” об этом автомобиле ответили, что “информации о причастности владельца указанного автомобиля к диверсионно-разведывательной деятельности не установлено”.
Все произошедшее мать Глеба теперь называет “дурной шуткой” и говорит, что больше всего беспокоится о том, что эти фотографии до сих пор в интернете.
Вряд ли целью авторов “меточной паники” был 20-летний пекарь из Торговицы: Мангушев и его сторонники были уверены, что они парализуют работу всех правоохранительных органов Украины и нагнетают недоверие украинцев друг к другу. Удалось ли им это?
Часть восьмая. В которой мы пытаемся понять, зачем все это было
“Красные метки” были далеко не единственной информационной атакой, которой занимались и продолжают заниматься россияне с начала полномасштабного вторжения. В арсенале российских информационных войск – самый широкий спектр инструментов, начиная от пропаганды в интернете и забивания радиочастот на приграничных территориях – заканчивая кибератаками. Кроме того, первые дни большого вторжения в Украине были и без меток полны паники и подозрительности. Поэтому утверждать, что именно эта кампания существенно повлияла на ход вторжения и настроения украинцев, было бы как минимум преувеличением.
Результатом распространения сообщений о подозрительных метках стал “поток ложных сигналов, который подорвал возможности украинских правоохранительных органов”, сказано в докладе “Предварительные уроки нетрадиционных операций России во время русско-украинской войны, февраль 2022 – февраль 2023 годов” Королевского института оборонных исследований (RUSI). По информации авторов доклада, следствием усиления паранойи стал страх в рядах территориальной обороны, случаи дружественного огня, а также замедление продвижения украинских войск и чиновников через блокпосты.
Усиление паранойи – это еще и повышение бдительности и полиции, и самих граждан, возражает собеседник “Системы” в правоохранительных органах Украины: “Например, в Киеве и области в те дни был создан такой контрразведывательный режим, что предполагал повышенную бдительность всех сознательных граждан и осведомленность СБУ практически обо всем, что происходило “на районах”. Обмен информацией между СБУ, нацполицией, теробороной и органами власти был почти мгновенный. К примеру, если кто-то покупал сразу 500 баллончиков краски в строительном магазине, продавцы сразу же сообщали о подозрительной покупке”.
За первый год войны киберполиция Украины получила почти 50 тысяч сообщений в специальном чат-боте о действиях врага. Из них 25 тысяч сообщений содержали информацию о найденных метках, сообщили “Системе” в киберполиции Украины.
Сам Мангушев, хоть и любил забирать себе лавры за “красные метки”, больше подобными операциями не занимался. Его знакомый Угольный говорит, что, несмотря на то, что они “напугали Украину”, к итогам акции скептичен. “В итоге украинская пропаганда все использовала против нас. Закрашивание меток превратили во всенародный украинский флешмоб. Мои друзья в Киеве рассказывают, что в итоге все еще больше сплотились против врага”, – рефлексирует Угольный.
Легенда о “красных метках” пожила еще немного после первой паники, но за пределами февраля – марта 2022 года большого эффекта уже не имела.
За два года большой войны России против Украины сложно вспомнить хоть одну столь же странную и одновременно массовую российскую информационно-психологическую атаку.
Приблизительно в декабре 2022 года один из местных политиков в Киевской области написал пост о том, что якобы нашел новые “отметки диверсантов” на деревьях. Другой реакции украинских СМИ и общества, кроме юмористических скетчей, эта информация не вызвала.
В мае 2023 года шутка вернулась в Россию. Накануне отмечания Дня Победы в интернете появились фотографии “отметок с крестами”, якобы проставленных на улицах Москвы.
Автор: Елизавета Сурначева
Источник: Настоящее время
Tweet
