Реформа МВД – нарыв вскрыт, но профессионально не обработан

К сожалению, сегодняшний глянцево-патриотичный дискурс, навязанный руководством МВД, в формате сколько "патрульных полицейских приняли присягу", и почему "в новой полиции не будет некомпетентных и грязных ментов" — не затрагивает даже поверхностного слоя проблем правоохранительной системы, вскрытых, как нарыв, зимой 2013-го.

Нарыв вскрыт, но профессионально не обработан. Нестерильным бинтом рану наспех мотают не всегда умелые и не всегда чистые руки. И пока министр Арсен Аваков (инженер по образованию и бизнесмен по жизни) делает основную ставку своей реформы на то, что постепенно из правоохранительной системы уйдут "такие профессионалы, как я", и в полиции останутся только "новые люди", десятки тысяч следователей, оперов, участковых, криминалистов старой школы (за плечами которых не только Врадиевка, но и тысячи раскрытых преступлений и заслуженных наград), сцепив зубы, молчат. Потому как, занимая стул перед президиумом аттестационной комиссии, они точно знают, что:

— единицы новых полицейских останутся честными, попав в коррумпированную вертикаль, но подавляющему большинству и старых, и новых придется соблюдать правила игры, если верхушка системы даст четкие антикоррупционные сигналы и сама не будет красть. Иначе все происходящее — цинизм и подлость;

— выбор в пользу жесткой централизации, политизации и консервации органов внутренних дел, в то время когда парламент принимает ключевые законы, связанные с децентрализацией, разделением политических и административных должностей, а также прозрачным конкурсным отбором на посты госслужбы — не демократическая реформа, а методичное затачивание системы под уже новую политическую группировку, которая так же, как и предыдущая, спутала себя с государством;

— провал властью расследований расстрелов на Майдане, а также ее немотивированный отказ ввести деятельность спецподразделений в конституционное поле дают право любому гражданину поставить вопрос: почему до сих пор никто не наказан, но при этом никому не дают оснований обвинять и равнять под одну гребенку всех правоохранителей, способствуя тем самым разрушению важного государственного института.

Мы много часов проговорили об этом с людьми, которые имели или имеют прямое отношение к теме — это эксперты, политики, чиновники и офицеры, сторонники и участники революции, оказавшиеся способными выйти за рамки лозунгов. Кто-то из них нашел в себе силы говорить публично, кто-то — нет. Но ни один из моих собеседников, исходя из анализа шагов, предпринятых властью в контексте реформы правоохранительной системы, не дал гарантий, что Майдан не повторится. В еще более жестком варианте. Что нынешняя власть снова не использует свою "реформированную" карманную армию, а пришедшая ей на смену — символично не выбросит уже новых полицейских на очередное препарирование общественности. Попробую аргументировать. 

Закон и система

"Принят закон о полиции Украины, внесены изменения в более чем 100 подзаконных актов. Министерство превратилось в нормальный европейский офис. Министр больше не главный милиционер и не главный начальник, а лоббист и супервайзер ключевых подразделений — Национальной полиции, Нацгвардии, государственной миграционной службы, пограничной службы и службы по чрезвычайным ситуациям. Таким образом, я начинал этот год влиятельным министром, а заканчиваю, гражданским министром, делегировавшим все полномочия главе национальной полиции. Вся наша команда реформ — и Хатия Деканоидзе, и Эка Згуладзе, и еще 15-20 человек, — работали над целью, как сделать так, чтобы украинское общество поверило в новые изменения, в новую полицию". (А.Аваков, 08.12.2015 г., из отчета за год работы МВД).

На какой-то момент действительно показалось, что приглашение варягов на высокие государственные должности — панацея. Грузинам ведь удалось, пусть и нас научат. Потом, когда варягов стало несколько больше, чем ожидалось, возникло ощущение дискомфорта и стыда за своих. Реформа одного из ключевых государственных институтов была отдана в руки команде иностранцев, из процесса вытеснили отечественных экспертов и профессионалов. И пока последние размышляли о возможных рисках, пиарщики команды реформаторов двигали свое ноу-хау в социальных сетях. В результате летом ВР приняла два ключевых закона — о полиции и об органах внутренних дел. Первый закон подписан президентом и 7 ноября вступил в силу, второй — ветирован. Однако давайте по порядку.

— С января 2015 года у нас действительно были очень активные встречи с Экой Згуладзе и командой реформаторов МВД, — рассказывает эксперт Центра политико-правовых реформ по административно-деликтному праву и уголовной юстиции Александр БАНЧУК. — Но в какой-то момент мы разошлись в том, как видим в целом систему законов и реформу. Вдруг поняли, что наши предложения и рекомендации не слышат. К примеру, группа почти месяц обговаривала первые 20 статей закона о полиции, а потом на одно из заседаний перед нами просто положили уже готовый закон.

В чем разошлись? 

За год до создания новой полиции Арсен Аваков презентовал будущую реформу во вновь избранном парламенте, пообещав: "Будет четкое размежевание политической функции, принадлежащей министру, и административной, закрепленной за руководителями полиции, Нацгвардии, миграционной службы, службы по чрезвычайным ситуациям и пограничной службы. Назначение и профессиональная деятельность руководителей и работников служб не будет зависеть от смены политического руководства государства. На местном уровне будет создана муниципальная полиция". Министру аплодировали.

А местные эксперты, которые на первом этапе и составили те самые "15—20 человек" реформаторов, уловив столь продвинутые европейские месседжи Авакова, настроились на серьезную работу.

— Раз мы идем в Европу и проводим децентрализацию, муниципальный уровень полиции вполне логичен, — продолжает Банчук. — Такой подход позволил бы в будущем выстраивать систему по горизонтали. Несмотря на войну, этот шаг своевременен и необходим. Он должен быть заложен в систему уже сейчас. С уточнением сроков введения в действие, конечно. Однако руководство группы реформы, в силу только ему известных причин, в итоге отвергло эту норму.

В основе формирования правоохранительной системы должна лежать прозрачность. На все должности в полиции офицеры должны отбираться через конкурс. Но и эта норма была отклонена. В законе закреплена половинчатая новелла: руководитель подразделения сам решает, проводить конкурс или нет. То есть, своих могу и так назначить, остальным — конкурс?

Причем представительский баланс в полицейских комиссиях, которые будут проводить эти избирательные конкурсы — в пользу министра, как на уровне центрального аппарата, так и территориальных подразделений. Полиция хоть номинально и отделена от министерства, и ее руководитель назначается на пять лет, но опять-таки министром. Который, в свою, очередь согласовывает и все назначения главы полиции. При этом внутренние дисциплинарные вещи почти полностью выпали из закона. А оставшиеся нормы настораживают. Так, если гражданин напишет жалобу на полицейского, то она будет рассматриваться его прямым руководителем. Мало понятная для европейцев история, — заключил эксперт.

Таким образом, свое основное полномочие — кадровое — Аваков никому не передавал. Наоборот, он упрочил свое влияние на вертикаль, централизовав власть. Супервайзер же (администратор, контролирующий работу персонала), коим скромно нарек себя министр, не имеет права нанимать и увольнять сотрудников. С обещанным "четким размежеванием" политических и административных функций в МВД тоже не сложилось.

— Какой бы азиатской и дикой мы ни называли Россию, но даже там давно принят общий закон о государственной службе, — продолжает бывший следователь, директор по научному развитию Центра политико-правовых реформ Николай ХАВРОНЮК, — То есть независимо от того, служишь ты в армии, в СБУ, в полиции или работаешь в министерстве сельского хозяйства, на твое ведомство распространяются основные европейские стандарты госслужбы: деполитизация, децентрализация и прозрачность.

Модель МВД не может отличаться от других министерств. Министр и замы — политики и коллегиально согласовывают политику, которую министерство проводит через ВР. Ключевой зам — госсекретарь. Министр МВД Германии никогда не возьмет в руки уголовное дело или досье сотрудника — это функции госсекретаря. Госсекретарь — начальник штаба госслужащих, который обеспечивает гарантии кадрам, аппарату, а также сохранение институциональной памяти.

Новый министр не имеет права вычищать аппарат, увольнять и отсеивать людей, исходя из личных или политических интересов. Корректировать приоритеты, стратегию развития? Да. В соответствии с новыми задачами и ситуацией в стране. Вот тогда можно говорить о службе правоохранителей государству, а не власти. Тогда министерство перестанет быть службой безопасности какой-то партии при власти и станет разработчиком исключительно государственной политики. Однако мы ни на шаг не продвинулись в этом направлении, — убежден эксперт.

В итоге альтернативный вариант закона о полиции, где были заложены все перечисленные европейские нормы, параллельно с проектом министерства лоббировала в парламенте "Самопомич". Но в какой-то момент депутаты фракции отозвали свои голоса и поддержали проект Авакова. "В результате какие-то показательные шаги в сторону реформирования системы, безусловно, командой министерства сделаны, — добавляет Банчук. — Но они настолько нечеткие и компромиссные, что позволяют выстроить жесткую, непрозрачную, централизованную вертикаль, которую единолично замыкает политик-министр".

— По сути, старую начинку системы обернули в новую обертку, сделав ее еще более зависимой от органов политического влияния, — более категоричен в оценках генерал-лейтенант милиции, народный депутат, замглавы профильного комитета ВР Николай ПАЛАМАРЧУК. — Изначально должны были быть приняты несколько законов. О полиции, органах внутренних дел, сервисных центрах, о фото- и видеофиксации правонарушений. На сегодня имеем один единственный и достаточно проблемный закон о полиции. 

Надо отдать должное Арсену Авакову и его помощнику народному депутату Антону Геращенко, которые в какой-то момент уловили, что реформу надо продвигать в массах. Парламент же оказался неспособным вникнуть в суть происходящего и отстоять более профессиональный и демократичный закон. Хотя альтернативы были. Комитет был оттеснен от реформы. Решения под напором умело смоделированного общественного мнения принимались с голоса и на ура. В итоге выпало много профессиональных моментов. Уголовный розыск и следствие пострадали от непрописанных норм. Широко разрекламированные патрульные полицейские сегодня выполняют некие посреднические функции, приезжая по вызову и охраняя место происшествия в ожидании опергруппы. Информация о том, сколько патрульные разбили машин и утеряли оружия, утаивается. Статистика роста правонарушений замалчивается. Некомпетентность и отсутствие реальных полномочий на уровне, где они нужнее, — результат реформы, — утверждает Паламарчук.

В составе полиции, согласно закону, функционируют: 1) криминальная полиция (включает все службы, связанные с оперативно-розыскной деятельностью), 2) патрульная полиция (объединившая ППС и ГАИ), 3) органы досудебного расследования; 4) полиция охраны (бывшая ГСО), 5) специальная полиция и 6) полиция особого назначения (в одну из которых, по-видимому, войдет спецподразделение КОРД). В системе полиции могут также создаваться научно-исследовательские учреждения и учреждения обеспечения.

Под которые, вероятно, подпали Сервисные центры, уже вместившие в себя бывшие МРЭО. (Где, кстати, несмотря на правильную отмену справки-счета, процедуры увеличились и во времени, и в неофициальной оплате через "решал". В Киевской области, к примеру, за сдачу экзаменов и получение водительского удостоверения установлена такса 1—1,5 тыс. грн с души — наверх. Сколько, в итоге, накидывают себе руководители территориальных отделений — вопрос к НАБУ. Более того, начальники области вводят в оборот абсолютно незаконные документы. Некие "висновки", касающиеся автомобильных средств и их хозяев, незарегистрированных в базе НАИС за два последних года. А это десятки тысяч авто и людей. В результате работники местных отделений Сервисного центра вынуждены делать ксерокопии из книг учета, которые они сами же заполняли, и везти эти данные в Киев, вместо того чтобы самостоятельно за две минуты внести в базу данные, опираясь на свои же оригинальные записи. "Строгие" начальники Сервисного центра эти "висновки" рассматривают и дают команду внести данные в базу. Дня за три-четыре справляются. Тогда как в той же Грузии Сервисные центры выполняют любую операцию за 15—20 минут. Почему же у нас на то, чтобы организовать подобный сервис и дать по рукам зарвавшимся изобретателям препон, по словам министра, нужно еще не менее шести месяцев? Загадка.)

Параллельно Аваков презентовал в сети создание трех отдельных департаментов — Бюро противодействия наркопреступности (бывшая УПНОН), Экспертной службы и Киберполиции. Основная фишка — отделение от структуры полиции и прямое подчинение Киеву. Здесь большинство моих собеседников отметили, что такой подход мало соответствует задекларированной чисто политической функции министра и может быть использован разве что в качестве эксперимента. Напомнив, что однажды он уже был провален в отношении службы борьбы с экономическими преступлениями, Паламарчук достаточно категоричен в своей позиции:

— Стремлением реформаторов к жесткой вертикали нанесен серьезный удар по ключевому уровню правоохранительной системы — районным и городским управлениям полиции. Руководитель этого уровня находится, что называется, на земле и является старшим оперативным начальником на вверенной ему территории. Он за все отвечает. Видит приоритеты и ситуацию. Чтобы оперативно реагировать, он должен обладать силами, средствами и инструментами. Раньше у начальника УВД этого уровня в распоряжении было 42 службы. Сейчас при значительном укрупнении райотделов — только розыск и участковые. По остальным вопросам — звони в Киев! Но именно от него будут требовать результат и в Киеве, и в громаде, которая теперь может прямо влиять на его назначение и отставку, — говорит заместитель главы профильного комитета.

В этой связи адепты реформы справедливо заявляют о необходимости независимости специалистов вышеназванных служб от местных начальников, которые ранее могли не только избирательно влиять на результаты их деятельности в коррупционных интересах, но и использовать не по назначению. Однако оппоненты уточняют, что такая же независимость нужна и розыску, и следствию, и всем остальным службам. Почему их не централизовать в таком случае? Или не ликвидировать местных начальников вообще? Более того, такой подход сильно диссонирует с заложенными в реформу критериями оценки деятельности полиции. Напомним: министр абсолютно по-европейски отменил почти сотню еще советских бюрократических показателей. Теперь их всего четыре: 1) результаты внешнего опроса, 2) оценка бизнес-средой эффективности полицейской деятельности, 3) результаты внутреннего опроса, 4) результаты выполнения приоритетных задач. Два из них, как видим, напрямую связаны с мнением местной общественности. Где логика-то? 

Возможно, в том, что, лишив районного и городского руководителей полиции оперативных инструментов реагирования на ситуацию и, по сути, сосредоточив эти инструменты в своих руках, министр получил возможность напрямую влиять как на результаты работы местного начальника, так и на мнение общественности по отношению к нему, а значит, и на срок его пребывания в должности. Деполитизация, говорите?

— К сожалению, Арсен Борисович не привел в команду реформаторов профессионалов. Эка Згуладзе действительно знает, как привлечь американские деньги. Спасибо ей большое за это. Но как могут непрофессионалы из страны с населением с Киев делать реформу и возглавлять полицию в 45-миллионной Украине? Не зная ни менталитета, ни оперативной работы. Наверное, у них самые искренние намерения, и они просто не оценили масштаб проблемы. Но мы же обязаны были думать и соотносить, — заключил Паламарчук.

Я не знаю, с какими намерениями и насколько скоординированно команда реформаторов параллельно с законом о полиции разрабатывала Закон об органах внутренних дел. Но он, как мы уже отмечали, ветирован президентом. При этом экспертная служба АП отметила в документе два несвойственных демократическим системам нюанса. Во-первых, об утверждении Кабмином напрямую через министра МВД (а не коллегиальным решением после открытого обсуждения и дискуссии, как то было до Авакова и как определено Конституцией в части полномочий Кабмина) перечня и координации деятельности органов исполнительной власти, входящих в систему внутренних дел (полиция, пограничная и миграционная службы, служба по чрезвычайным ситуациям и Нацгвардия).

Во-вторых, о существовании в составе аппарата МВД подразделения внутренней безопасности, контролируемого опять таки лично министром, что, говоря официальным языком, "противоречит демократическим принципам осуществления контроля за деятельностью правоохранительных органов". С такими доводами согласились не только научно-экспертное и юридическое управление парламента, профильный комитет, но и эксперты Венецианской комиссии. 

Переаттестация и чистки

"Что делать со старыми кадрами? Одни говорят — уволить всех поголовно. Другие — найти дифференцированный подход. Третьи — что мы слишком резки в своих движениях. Мы действительно начали переаттестацию. Она не является формальной. Двухуровневые тесты на профессионализм и моральность, пока, мягко говоря, с не очень высокими результатами, плюс — собеседование. В комиссии, которые мы учредили в каждом районе Киева и в Киевской области, кроме центральной, куда вошли представители американской миссии ICITAP, канадцы, правозащитники, известные народные депутаты, специалисты МВД, мы еще пригласили общественников. Людей, которые хорошо знают ситуацию в своем районе. Понимают роль и место каждого офицера, работавшего до этого в правоохранительной системе. Если взяточник, то этот аргумент кладется на стол и обсуждается комиссией. Не пустым наговором, но фактом, с учетом позиции управления внутренней безопасности, вместе со взглядом в глаза и детектором лжи. Думаю, что до Нового года в Киеве и области мы закончим". (А. Аваков, 8.12.2015 г., из отчета за год работы МВД).

Не успели. Зато процессу переаттестации действительно удалось избежать формальности и отметиться, с одной стороны, яркими заявлениями общественников (в частности назначенного, а потом оперативно исключенного из комиссии Сергея Хаджинова, готового принимать заявки на "отстрел как плохих, так и хороших ментов"), с другой — многотысячным митингом правоохранителей, по-видимому, не согласившихся с подобным подходом. И несмотря на то, что сие массовое мероприятие под стенами министерства было оперативно квалифицировано Арсеном Аваковым как "бунт отсеянных ментов", в профессиональной среде присутствуют мнения, выходящие за рамки нынешних трендов Фейсбука.

— Сегодня мы наблюдаем ни что иное, как намеренное уничтожение профессионального кадрового состава МВД, — считает Николай ПАЛАМАРЧУК. — Нормой стало: все милиционеры плохие, а полиция крутая. Вот, мол, сейчас Юрий Деточкин достанет свою записную книжку и… Но это непрофессионально и недопустимо. Нельзя создавать правоохранительную систему многомиллионного государства с чистого листа. Модернизировать, ставить в рамки, утверждать другие правила игры? Да. Не забывая при этом главное: систему меняет верхушка, а не политическая зачистка низов. Сейчас же происходит именно зачистка, — заключил замглавы профильного комитета ВР.

— Ситуация, сложившаяся в среде правоохранителей, критическая, и требует честного открытого диалога, а не замыливания проблемы красивыми картинками и пафосом, — говорит глава Профсоюза аттестованных работников органов внутренних дел УкраиныАлександр КОЗЛЕНКО.— О чем мы написали в открытом письме президенту Украины, главе парламента и Уполномоченному ВР по правам человека. Министру также лично было вручено обращение. Ответа нет. А ведь речь о ключевых для государственного института вещах. 

Во-первых, подготовка ко вступлению в силу закона о полиции, на которую у министерства было три месяца, провалена, — убежден Козленко. — Начальник полиции назначен 4 ноября — за три дня до вступления закона в силу. За это время прошли сумбурные переаттестации личного состава, в результате которых, по словам министра, было уволено 47 тысяч правоохранителей. Надо полагать, недостойных милиционеров, раз отсев шел с привлечением службы внутренней безопасности. К сожалению, в силу причин, известных только министру, на тот момент общественность и эксперты не были привлечены к процессу переаттестации. Но все прошедшие ее правоохранители были автоматически зачислены в ряды полицейских. И это ключевое: все правоохранители, вышедшие 13 декабря на митинг под стены МВД, — аттестованные работники новой полиции, а не "старые менты, выступившие против реформы". С понедельника все они снова пошли на работу. И сегодня получают оружие. Охраняют общественный порядок. Задерживают преступников. 

(Надо отметить, что ситуация с четырьмя "беркутовцами", подозреваемыми в избиении участников Автомайдана, подтверждает версию главы профсоюза. По заявлению начальника Управления специальных расследований Генпрокуратуры Сергея Горбатюка, все "беркутовцы" — аттестованные работники полиции. Что попыталась опровергнуть начальник полиции Хатия Деканоидзе, обвинившая прокуратуру в распространении неправдивой информации

. "Они действительно проходили службу в рядах милиции, сейчас после ликвидации милиции продолжают числиться в рядах полиции, но очередь переаттестации до них еще не дошла, и они не могут быть переназначены на какие-либо должности вообще", — заявила Деканоидзе. На что Горбатюк предъявил копию приказа, свидетельствующего о том, что в день вступления в силу закона о полиции они в порядке переаттестации были переназначены из милиции в полицию.)

Во-вторых, закон о полиции предусматривает аттестацию полицейских только в трех случаях, — продолжает Козленко. — При переводе на высшую должность, при понижении, а также в силу совершенного дисциплинарного проступка. Точка. Однако заявленное министром предстоящее сокращение еще 100 тыс. правоохранителей в результате переаттестации не предусматривает ни повышений, ни понижений. Только увольнение. Значит, все эти люди за полтора месяца пребывания в полиции совершили какой-то проступок? Или есть какой-то план сокращения, чтобы высвободить часть средств фонда оплаты труда и за счет уволенных поднять зарплату оставшимся?

В-третьих, несбалансированный состав комиссий в пользу представителей общественных организаций исключил профессиональный фактор отбора. А также соблюдение закона, — уточняет глава профсоюза. — Следователь — кандидат юридических наук, в декрете — уволена. Следователь с проблемами щитовидной железы, принимающая гормоны, уволена на входе в кабинет — "слишком тучная". "Назовите фамилии погибших Небесной сотни. Не подходите". "Встаньте на колени, извинитесь перед погибшими. Не подходите"…

В-четвертых, закон о полиции стал правопреемником закона о милиции только после того, как правоохранители на митинге поставили об этом вопрос. ВР, перед тем отклонившая все предложения профильного комитета на этот счет, 23 декабря таки проголосовала соответствующие законы. Социальные льготы за правоохранителями и их семьями сохранены. Упущен, однако, еще один ключевой момент. Выбрасывание десятков тысяч полицейских на улицу без предложения им каких-либо программ переквалификации — вряд ли можно назвать государственным подходом, — заключил Александр Козленко.

Безусловно, пережив Врадиевку, Майданы и все 23 года украинской независимости, когда в верхнем ящике стола каждого n-го следователя лежало орудие для пыток, можно по-всякому относиться к правоохранителям. Но не до такой же степени! Передо мной лежат списки четырех из семи аттестационных комиссий Киева. (Подход уловить несложно). А также утвержденная приказом министра инструкция о порядке проведения аттестации полицейских.

Где в состав, к примеру, территориальных аттестационных комиссий, помимо главы и секретаря, определенных начальником территориального органа по согласованию с главой полиции, могут входить руководители кадровых подразделений, департамента внутренней безопасности, работники аппарата Национальной полиции, а также по согласованию — работники МВД, народные депутаты, представители правозащитных и общественных организаций. То есть найти баланс профессионального и общественного фактора, при желании, было несложно. 

Но это при желании делать реформу, а не прикрываться некомпетентностью общественности. Из восьми членов каждой из этих комиссий трое — представители патрульной полиции, прошедшие, как известно, трехмесячные (!) подготовительные курсы. А где, позвольте спросить, упомянутые министром специалисты МВД, прошедшие многолетнюю школу? Остальные пять — представители медийных, общественных и правозащитных организаций. Равнять всех под одну гребенку не имеют права. Наверняка и среди них есть серьезные и ответственные люди. Но и не вспомнить телемонолог одной из общественниц, сумевшей всего за десять минут по лицам сержанта, майора, полковника at cetera определить, что "людина якась не така", тоже не могу. 

Благими намерениями, как говорится… Что же касается дороги тех, кто получит на руки приказ об увольнении после такого рода отбора, то она у них прямая — в суд. 

— Хотяпосле нашего митинга никакой официальной реакции на позицию правоохранителей не последовало, принципы проведения переаттестаций все-таки изменились, — говорит глава Киевской организации профсоюза аттестованных работников органов внутренних дел Петр ВАСЮК. — Если до митинга отсеивали 80 человек из ста, то после — с точностью до наоборот. На конец декабря 83% работников прошли переаттестацию. На очереди полки, где работают бывшие сотрудники "Беркута", "Кобры", ГАИ. Более того, был частично изменен состав аттестационных комиссий. Не подход к представительству, а конкретные люди. Атмосфера стала более толерантной и спокойной. Надуманные и провокационные вопросы исчезли. Такое впечатление, что была дана определенная команда.

Параллельно Кабмин внес некоторые изменения в положение об аттестации. Появилась норма о возможности апелляции на решение аттестационной комиссии. Похоже, министерство захотело сохранить лицо. В результате многие из подававших апелляцию тоже прошли аттестацию, — заключил П.Васюк.

Но вряд ли и этому факту стоит аплодировать. Сначала унижение, а потом глубокая толерантность к правоохранителям говорят об одном: отсутствие четкой стратегии и понимания проблем, нежелание публично и честно проговаривать и анализировать происходящее всегда будут толкать верхушку МВД из крайности в крайность. Заставлять идти на поводу то у одних, то у других общественных или профессиональных групп, пытаясь не столько реформировать систему, сколько корыстно удержаться у ее руля. 

— Да возьмите тот же 1917 год. Если бы на сторону революции не пришли 150 тыс. белых офицеров, никто бы не выиграл войну, — говорит генерал-полковник, экс-руководитель СБУ в 2003—2005 гг. Игорь СМЕШКО. — Почитайте мемуары графа Игнатьева, которого Сталин в 30-х гг. восставил в звании, и тот до конца своей жизни готовил разведчиков. То есть не надо брать людей с Луны. Нужно брать профессионалов. Но сейчас мы присутствуем при шоу. Делаем реформы руками схемотехников, а не системотехников. Сегодняшние реформаторы никогда не работали в подобных структурах и не знают, как в целом должна работать правоохранительная система. Особенно в контексте взаимодействия ее частей — МВД, СБУ, прокуратуры и разведки.

Это очень хорошо, что пришли новые лица. Хорошо, что они не боятся называть вещи своими именами. Но есть огромная опасность, связанная с отсутствием у них опыта. В каждой профессии есть технология. Если в нее не погружаться, если не тратить на это время, считать, что ты и так все знаешь, то тобой достаточно легко манипулировать. Молодые депутаты и общественники должны об этом помнить. Иначе они рискуют остаться на поверхностном дилетантском уровне лозунгов и популизма. И ими периодически будут пользоваться более искушенные и опытные политики. Без профессионалов революционным способом построить ничего нельзя. Качественно учите и набирайте новых, ставьте в рамки старых. В какие? А это уже напрямую зависит от властного триумвирата. От того, сигналы какого качества они посылают и системе, и обществу, — заключил Смешко. 

Преступники и заложники

"…Телесные повреждения разной степени тяжести получили 1127 работников милиции. Из общего количества пострадавших 196 человек получили огнестрельные ранения, из них убиты 7 военнослужащих Внутренних войск и 10 работников органов внутренних дел. Все огнестрельные ранения и убийства сотрудников МВД произошли в Киеве в период с 18 по 21 февраля этого года. При этом сотрудники милиции и военнослужащие Внутренних войск на момент получения огнестрельных ранений были без табельного оружия. Кто именно стрелял в сотрудников правоохранительных органов, пока неизвестно". (Г.Москаль, апрель 2014 г., на тот момент глава ВСК ВР, расследовавшей гибель правоохранителей).

Однако, ни одного приговора суда, связанного с убийствами как граждан, так и правоохранителей на Майдане, до сих пор не вынесено. Мы не знаем фамилий снайперов, расстрелявших людей. Не знаем имен не только представителей старой власти, которые давали команды уничтожать вещественные доказательства, вывозить использовавшееся при расстрелах мирных граждан оружие, но и сыгравших циничную роль руководителей уже новой власти. Тех, кто распорядился спилить деревья и демонтировать щиты на Институтской. Кто допустил похороны милиционеров с пулями в телах, тем самым исключив возможность каких бы то ни было экспертиз.

В результате, создан миф о плохой и во всем виноватой милиции, которая брала взятки, защищала режим, выполняла преступные приказы, пытала и убивала… Без конкретных фамилий и доказательств. На таком фоне действительно удобно демонстративно хоронить старый милицейский мундир-символ, при этом почему-то думая, что никто не замечает, что ты панически натягиваешь новую форму на старое содержание.

А ведь попытка поломать этот миф и расставить адекватные акценты в произошедшем с ключевым государственным институтом, обеспечивающим правопорядок и подвергнувшимся после Майдана жесткому общественному остракизму, у нынешнего министра внутренних дел Авакова была. И если сегодня на вопросы о расследованиях на Майдане он жестко отсылает к Генпрокуратуре, и та особо не сопротивляется, то еще весной 2014 года ситуация была иной. Тогда милиция и прокуратура рука об руку работали над сохранением доказательной базы и расследованием преступлений. В какой-то момент Аваков был обвинен замгенерального прокурора Баганцом в саботаже, халатности и покрывании своих сотрудников. 

Аваков, в свою очередь, в письме на имя тогдашнего генпрокурора Махницкого потребовал ослабить давление на правоохранителей и, как писал в своей статье журналист Валерий Калныш, "предложил "инициировать вопрос" относительно принятия законодательной инициативы, которая позволила бы освободить от уголовной ответственности сотрудников МВД, выполнявших свои обязанности во время массовых акций протеста в период с ноября 2013 по февраль 2014, но в отношении которых нет весомых доказательств относительно причастности к тяжким или особо тяжким преступлениям". 

Таким образом, был сделан четкий посыл о необходимости разделить правоохранителей на тех, кто выполнял свои обязанности согласно закону, и тех, кто закон преступал и убивал. Собрав для этого необходимую доказательную базу. С этого момента могла начаться логичная дискуссия о грани между служением государству и защитой режима. Могла, но не началась. 

Знающие эксперты сочли мой аргумент отчасти наивным, напомнив, что то была весна 2014-го — потеря Крыма и начало военных действий на Донбассе. "На тот момент ни сильной армии, ни добровольческих батальонов сформировано еще не было, — поясняет один из них.

— Скорее, была всего лишь попытка министра опереться на силовиков. Потому что защищать страну было некому. Отсюда "Беркут" в АТО. Отсюда обвинения в адрес Авакова в том, что он прикрывал своих людей и мешал расследованиям. Сегодня ситуация изменилась. Впрочем, как и отношение министра к своим работникам. Опять-таки, отсутствие четкого понимания проблем и способности отстаивать государственный интерес делают министра зависимым от колебаний общественного мнения. А полицию — незащищенной. Что крайне опасно в нестабильной политической ситуации, которую переживает страна, стоя на пороге третьего Майдана".

В списке недоделанного в правоохранительной системе есть еще один важный вопрос.

— Терпению людей есть предел, возможен мощный протест. В такой ситуации правоохранительные органы могут повести себя по-разному, — говорит полковник запаса, министр обороны в 2005— 007 гг., глава комитета ВР по вопросам национальной безопасности и обороны в 2007—2012 гг.Анатолий ГРИЦЕНКО. — Еще во время Майдана я подал судебный иск по поводу незаконного применения "Беркута" в Киеве. В марте 2014-го суд вынес решение. Во-первых, суд признал, что власть не имела права стягивать в Киев спецподразделения из регионов.

Во-вторых, не имела права применять оружие против мирных граждан. В-третьих, что "Беркут" создан незаконно. Потому что определять структуру и функции силовых ведомств должен парламент законом (так записано в Конституции), и никто из министров-силовиков не вправе своим приказом создавать собственные мини-армии (спецподразделения), которым предоставляется право применять оружие против граждан. К сожалению, несмотря на то судебное решение, за два года после Майдана изменений не произошло: в МВД, СБУ, Управлении госохраны по-прежнему продолжается практика создания не законом, а ведомственным приказом спецподразделений типа "беркутов", "альф", "омег", "оплотов". Все это за пределами правового поля".

Каковы функции спецподразделений? Что допустимо при массовых беспорядках и провокациях? Каков порядок применения оружия? Ответы на эти вопросы должны лечь в основу законов. Этого не сделано ни одним силовиком после Майдана. От того, что "Беркут" переименован в КОРД, суть не меняется. Спецподразделения созданы незаконно. Системная проблема не решена. Что ставит под угрозу и граждан, и бойцов спецподразделений.

Как вести себя полицейским в случае критической ситуации? Думать. Внимательно изучать приказ о порядке применение оружия. И еще — всегда есть право не выполнять заведомо преступный приказ, закрепленное в Конституции и воинских уставах. 

Вопрос о том, где находится линия разграничения между правом граждан на протест и применением оружия — ключевой. Именно поэтому важно дать на него ответ не в ведомственных приказах министров — в законе! Широкое обсуждение законопроекта, экспертные заключения и рекомендации Венецианской комиссии помогут ввести в четкие законные рамки всех — граждан, власть и правоохранителей, — заключил Гриценко. 

…Апеллируя к опыту западных государств, стоит сказать, что там власть, пресекая массовые беспорядки, ведет себя довольно жестко. Но там есть доверие к полиции и суду, поскольку они защищают не власть, а правопорядок и закон. Поскольку правоохранительная система там деполитизирована и децентрализована.

Дискуссия на поднятые темы в Украине давно назрела. Нам точно не нужна косметика — нужны глубинные реформы, в результате которых доверие к правоохранителям возрастет. Когда станет непозволительным для нынешней, следующей и любой другой власти использовать силовые структуры, чтобы заниматься коррупцией и защищать себя.