Как коллекторы в Украине выселяют должников из квартир

Десять часов я стою в коридоре возле лифтов, пытаясь защитить квартиру киевской семьи Лыковых. Трёхкомнатную, площадью 77,7 кв. м, на Оболони, недалеко от Днепра. Когда-то её заложили в Дельта Банке, который теперь банкрот. Рыночная стоимость жилья — 2–2,5 млн грн, долг Юрия Лыкова — 363 тыс. грн.

Мужчина пытался купить этот долг с аукциона, но коллекторские компании активно повышали ставку, так что Лыков остался в пролёте. После он ждал обращения от нового владельца его долга компании “Мегаинвест Сервис”, чтобы обсудить с ней условия возврата денег. Но та продала заложенную квартиру без его ведома. Новым собственником стал житель Днепра Виктор Душин, человек, ранее Лыковым абсолютно неизвестный.

Парни спортивной наружности во главе с бывшим жителем Донецкой области Евгением Томчаниновым, известным по аналогичным скандалам, действуют точно и слаженно. Как только кто-либо из соседей или пришедших на шум выступает в поддержку Лыковых, они набрасываются на него с криками о “беспределе и несправедливости”. Полицейским, узнающим в них фигурантов других подобных дел, парни нагло улыбаются в лицо. Ведь они ничего не нарушают, а являются доверенными лицами нового владельца жилья.

— Погоди-погоди, это не тебя ли мы возили в райотдел? — спрашивает один из полицейских у Томчанинова.

— Может, и меня, а может, и нет, — ухмыляется тот. — Я много где бываю.

— Послушай, а не пора ли тебе на пенсию? — обращается к нему другой правоохранитель.

— Да вы что, ребята! У меня пока работы хватает. А как снимут мораторий с продажи земли, тогда я ещё как минимум лет пять буду при делах!

Право собственности на квартиру Душину передала нотариус Киевского нотариального округа Инесса Тверская, сделав об этом соответствующую отметку в реестре недвижимости. По словам Юрия Лыкова и его жены Ирины, никаких уведомлений о требовании долга и о возможности перехода права собственности они не получали. Зато полторы недели назад молодые ребята, дежурившие в коридоре у лифта, дождались, когда сын Лыковых откроет дверь, и ворвались в квартиру. Придя домой несколько часов спустя, супруги увидели на дверях своей квартиры новые замки и наклейку, сообщавшую, что их жильё под охраной.

• Долги за коммуналку: главная страшилка — выселение

Люди, оказавшиеся в квартире, впускать бывших хозяев отказались, предложив сбросить им вещи с балкона. Девять дней Лыковы жили у друзей и родных, а потом Юрий, заметив, что занявшие его квартиру парни исчезли, сломал дверь и вновь вернул себе жильё, в котором прожил более 20 лет.

Томчанинов с “группой поддержки” приехал тут же и с помощью своего слесаря стал снова ломать дверь. Но этому помешала полиция. Вскоре подоспели бойцы охранной фирмы, начальство райотдела, следственно-оперативная группа и даже спецназ. В ход пошли кулаки и газовые баллончики. И хотя после десяти часов “боёв” полиция никого не задержала, Лыковы остались жить в спорной квартире. Но их оппоненты капитулировать не хотели, переведя дело в юридическую плоскость и теперь уже через суд требуя выселения бывших хозяев. Те же подавать встречные иски не могли, поскольку их жалоба “застряла” в Антирейдерской комиссии, которая не имеет права рассматривать жалобы, если дело слушается в суде.

В начале февраля комиссия Лыкову отказала, посчитав, что госрегистратор решение о переходе права собственности принял “в соответствии с законодательством”. Этот документ за подписью министра юстиции Дениса Малюськи есть в распоряжении журналистов Фокуса.

По тем же лекалам

Этот случай можно было бы считать частным, если бы не история киевлянина Владимира Прохоренко, как две капли воды схожая с историей Юрия Лыкова. По аналогичной схеме квартира Прохоренко досталась тому же Виктору Душину, переоформила её та же Инесса Тверская, а выселение бывших хозяев обеспечивал тот же Евгений Томчанинов.

— На наших дверях была записка, написанная от руки, и в ней сообщалось, что я, мол, новый владелец, обращайтесь по такому-то телефону, — рассказывает Владимир Прохоренко. — Я предложил полиции защитить меня, когда сломаю замки на своих дверях, но получил отказ. Зато вместо полиции приехала “бригада”: несколько молодых ребят, многие из которых были навеселе. Они оттёрли меня от двери. Я снова вызвал полицию, но она даже не поднялась на этаж. На этом всё закончилось. В квартиру до сих пор попасть не могу. Я не раз просил захватчиков позволить мне хотя бы зайти в мою квартиру, чтобы забрать деньги и вещи, но они отвечали одно: “В эту квартиру вы уже никогда не попадёте. Если хотите, сбросим ваши вещи через окно”.

Всё это произошло из-за долларовой кредитной линии, которую Прохоренко открыл в Тасбанке в 2007 году. Со временем его долг перекочевал в Сведбанк, а тот, уходя с рынка, продал свой кредитный портфель Дельта Банку. Ему Прохоренко исправно платил вплоть до обвала гривни в 2014-м. В банк он отправил два письма с просьбой реструктуризировать долг, но в ответ получил судебный иск о принудительной продаже залога. В итоге мужчина тоже отправился в суд. Все суды, включая Верховный, стали на его сторону. Но 9 сентября прошлого года, в день принятия решения Верховным судом, отказавшим Дельта Банку в удовлетворении иска, квартира Прохоренко неожиданно сменила собственника.

— Я провёл у дверей Юрия Лыкова 12 часов и увидел слаженную схему, — отмечает Анатолий Волков, адвокат семей Лыковых и Прохоренко. — Есть старший, координирующий все действия, есть силовики, есть “медвежатник”, взламывающий двери, которому тут же перебрасывают через “Приват24” несколько тысяч гривен за услугу. Этих людей сопровождает группа юристов, отстаивающих одну позицию: вот наше право собственности, а вы, бывшие жители нашей квартиры, идите отсюда, куда знаете. Но нельзя просто так захватывать квартиры, приобретая контроль над ценными вещами и деньгами. Это откровенный грабёж! Новый владелец жилья должен обратиться в суд с требованием выселить предыдущих владельцев. Кроме того, он не имеет права препятствовать попаданию в квартиру тех, кто в ней зарегистрирован.

ОДИН НА ОДИН. Киевлянин Юрий Лыков пытается вернуть контроль над своей квартирой, отобранной коллекторами и перепроданной

По словам адвоката Волкова, коллекторы должны были направить Юрию Лыкову ценное письмо с предложением выкупить заложенную квартиру, поскольку он, согласно закону, имеет первоочередное право выкупа жилья, в котором зарегистрирован. А вот Владимир Прохоренко брал кредит в долларах, а сейчас действует мораторий на взыскание квартир, являющихся предметом ипотек в иностранной валюте. При этом госрегистратору следовало установить бесспорность задолженности.

О своей ситуации Юрий Лыков писал во все инстанции, начиная с Офиса президента и заканчивая районной прокуратурой. Но его обращения перенаправляли в Оболонский райотдел полиции, а тот уголовное дело открыл лишь по факту самоуправства. Единственным, кто подержал семьи Прохоренко и Лыковых, стала общественная организация “Група Взаємодопомога”, отстоявшая за три года более 60 подобных квартир. Принцип организации таков: все жертвы “квартирного беспредела” объединяются, ходят на суды друг к другу, устраивают митинги и пикеты.

— В законодательстве нет слов “коллектор” и “рейдер”, — объясняет Виталий Белько, глава “Групи Взаємодопомога”. — Поэтому мы эти термины не принимаем. Мы говорим, что имеем дело с обыкновенными преступниками. Они взламывают двери, врываются в жильё и грабят людей. Но полиция, приезжающая на вызовы, как правило, не хочет даже принимать заявления о преступлении. Людей выбрасывают на улицу, а вещи и деньги присваивают. Государственным регистратором за взятку может стать практически любой, а по адресам, где зарегистрированы коллекторские компании, часто пустыри или собачьи будки.

По словам Белько, группировок, отжимающих жилую недвижимость, в Украине около 500, в результате их деятельности за последние три года более 300 человек покончили жизнь самоубийством. Но теперь коллекторы поумнели: никого не выселяют, а заявляют, что будут жить “в своей квартире вместе с бывшими хозяевами”, которые там зарегистрированы.

Как возникла схема

Принятые после Революции достоинства новые редакции законов “О государственной регистрации прав на недвижимое имущество” и “О государственной регистрации юридических лиц, физических лиц-предпринимателей и общественных формирований” ликвидировали монополию государства на регистрационные действия, в разы упростив их проведение. По новым правилам, стать госрегистратором теперь может любой, кто три года работал в сфере права. Этот человек не обязан проверять подлинность документов, которые ему предоставляют, так что вполне может передать право собственности на недвижимость по поддельным документам. При этом никто ничего не нарушает, а наказание госрегистратора за участие в рисковой схеме, результатом которой стала смена собственника объекта недвижимости, — отстранение от работы на 1–3 месяца.

В таких условиях коллекторские компании часто превращаются в узаконенные преступные группировки, привлекающие к работе людей с криминальным прошлым. Их интересуют исключительно объекты залога, а не возврат долгов, ведь прибыль в случае продажи домов или квартир по рыночной цене подчас достигает 1000%.

Чаще всего коллекторы действуют по следующей схеме. Кредитные портфели ликвидированных банков (а таких в течение последних пяти лет оказалось более 80) передаются Фонду гарантирования вкладов, который, часто без ведома должников, перепродаёт их с аукциона коллекторским компаниям. По закону коллекторские компании имеют право продать объект залога, что они и делают. О таких продажах владельцы квартир узнают, лишь когда оказываются на улице.

В то же время защищать жертв сомнительных сделок полиция отказывается, предлагая им обращаться в суд. Недвижимость тем временем несколько раз перепродаётся или перезакладывается, и распутывать этот клубок приходится несколько лет, нередко возмещая убытки другим покупателям, которые приобретают квартиры уже законно.

Плати по счетам

В 2014-м тысячи заёмщиков валюты, оказавшиеся в трудной ситуации из-за скачка курса доллара, добились моратория, запрещающего отбирать у должников их единственное жильё. Но в мае прошлого года Верховная Рада приняла Закон №2478-VIII, разрешивший отбирать имущество у тех, кто взял кредиты в 2019 году. Его заключительные положения с небольшими ограничениями касаются и тех, кто взял кредит до вступления в силу этого закона. Также Верховная Рада приняла Кодекс по процедуре банкротства, который в октябре 2020-го, по словам Виталия Белько, прямо не прекращает действие моратория, но позволяет отбирать недвижимость у заёмщиков. Это усилит позиции коллекторов.

Противостоять этому пытается общественность. Так, Михаил Стрельников, председатель правления общественной организации “Финансовая грамотность Украины”, разработал законопроект №2133 о защите потребителей от злоупотреблений со стороны коллекторов. Но уже на заседание рабочей группы под руководством профильного комитета Верховной Рады — по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики, документ попал в настолько изменённом виде, что, по словам Стрельникова, теперь фактически “легитимизирует коллекторский беспредел”, устранив практически все штрафные санкции в отношении коллекторов. Автор законопроекта обратился с протестным письмом к главе парламента Дмитрию Разумкову, однако безрезультатно: в декабре Рада всё же проголосовала законопроект в первом чтении.

За месяц до этого председатель Нацбанка Яков Смолий во время совещания с президентом Владимиром Зеленским сообщил, что объём проблемных кредитов в украинских банках составляет около 50%, или 566 млрд грн. По этому показателю Украина первая в мире.

Премьер-министр Алексей Гончарук ответил на это так: “Чтобы вернуть средства налогоплательщиков, сохранить финансовую стабильность и возобновить активное кредитование, государство должно активно работать над взысканием долгов с заёмщиков и экс-владельцев”.

Осталось придумать, как это сделать с учётом интересов большинства украинцев. Ведь в наших реалиях активное взыскание долгов нередко означает забрать за копейки дорогостоящие залоги, не делая ничего для того, чтобы должники могли возвращать кредиты. Коллекторы, получающие на такой работе сверхприбыль, этому только рады.

Автор: Анатолий Дмытрив; ФОКУС