Процеси

Легальная доза

Published 4 Грудня 2008

Чтобы получить дозу, наркоману необязательно искать притон или рисковать попасть в тюрьму за покупку тяжелых наркотиков вроде героина. Многие из них спокойно покупают дозу в обычной аптеке. Это сильнодействующие лекарства, содержащие наркотики.

По закону они должны продаваться только тяжелобольным по спецрецептам. Но многие аптеки легко нарушают эти правила, не опасаясь серьезного наказания. Корреспондент убедился в этом, за один день без особых проблем закупив в московских аптеках столько «легальных» наркотиков, что обычному наркоману их хватило бы на месяц.

С Гариком я познакомился в собственном подъезде. Он сидел на лестнице почти у двери моей квартиры. Рядом лежали приготовленный шприц и несколько ампул. У него была ломка. Его трясло так, что я не стал вышвыривать его на улицу, дав уколоться, но взамен попросил объяснить, почему он и его товарищи зачастили в наш подъезд.

Понимаете, что такое наркоман, каждый наверняка в общих чертах себе представляет — слышал или видел по телевизору. Но что такое наркоман у тебя под дверью, понять нельзя, пока он там не окажется. А ко мне в подъезд они заходят почти каждый день, чтобы уколоться. И так как на руках у них уже нет живого места, вены они ищут на ногах, в паху и в других труднодоступных местах. Зрелище, согласитесь, не из приятных, особенно если его дополняет вид трех-четырехсчастливчиков, запивающих «процедуру» энергетиком, чтобы не «отрубиться».

— Так где ты наркотик взял? — спросил я у Гарика, когда его чуть отпустило.

— Да в аптеке, через дорогу. Твой дом к ней ближе всего. А когда тебе хреново, ты не думаешь о том, что в подъезде грязно.

Я поднял пустую капсулу: буторфанол. Специалистам этот препарат хорошо известен — сильнодействующий анальгетик, по силе воздействия близкий к морфину. «Именно поэтому его используют для замещения героиновые наркоманы. Он, конечно, слабее, чем героин, но они научились смешивать его с другими препаратами — тогда эффект усиливается, — объясняет “РР” начальник Службы по контролю за легальным оборотом наркотиков Управления ФСКН по городу Москве Иван Елисаветченко. — Кроме того, покупка героина — это уголовное преступление. А если ты пошел в аптеку и купил буторфанол — это никак не наказуемо. К тому же дешевле».

Конечно, теоретически буторфанол купить не так-то просто. «Этот препарат состоит на особом учете и продается не просто по рецепту, а по спецрецепту — определенной форме допуска, которая оформляется с участием лечащего врача и должна быть заверена особым образом», — уверяет Александр Надеждин, руководитель отделения детской наркологии Национального научного центра наркологии Минздравсоцразвития.

У наркоманов эта аптека на Ленинградском шоссе пользуется большой популярностью

Но, как вы понимаете, у наркомана никогда нет и не будет официального рецепта. Однако это для него не препятствие. Ему достаточно узнать, в какой аптеке «толкают» буторфанол или похожие препараты «из-под прилавка». А таких достаточно. Буторфанол не внесен в утвержденный правительством список веществ, за нарушение правил распространения которых полагается уголовная ответственность. Поэтому максимальное наказание для них — штраф или в самом крайнем случае отзыв лицензии. По мнению специалистов Госнаркоконтроля, это главная причина, по которой многие аптеки не боятся торговатьлекарствами-наркотиками.

Действительно ли многие аптечные провизоры потеряли страх, я решил проверить сам. Адреса нескольких «точек» в Москве и Химках узнал от того же Гарика.

Контрольные закупки

Первая оказалась рядом с метро «Петровско-Разумов ская». Наркоманы околачиваются там постоянно, и продавцы наверняка знают многих в лицо. Стараюсь сойти за «своего»: сильно поношенный спортивный костюм, небритая физиономия, покрасневшие от постоянного недосыпания глаза — словом, определенный шанс, что меня примут за «торчка», был. Но когда мне безо всяких проблем продали упаковку препарата, я все-таки удивился.

Следующий пункт — небольшой аптечный киоск на пересечении улиц Большая Академическая и Клары Цеткин. Около него мне широко улыбнулся подросток в грязных кроссовках и серой куртке. Отвечая на его пристальный оценивающий взгляд, я постарался изобразить на лице страдание и прохрипел:

— Хреново мне.

— Я понял. Новичок здесь? Пошли, со мной продадут, — улыбнулся мне парень слюнявым ртом с гнилыми зубами.

— Я его первый раз вижу! — настораживается при виде меня продавщица, но, видимо, авторитет моего спутника здесь достаточно высок: после секундного замешательства мне все же продают упаковку буторфанола, или «бутерброда», как называют его наркоманы.

— «Бутерброд» купил? Правильно. Он дешевый и «дает» нормально, — одобряет мой выбор новый знакомый. Через пару минут разговора я понял, что ему вовсе не 13–14 лет, как мне показалось сначала.

— Никто не верит, а мне, между прочим, уже восемнадцать, — пробормотал человечек ростом не более полутора метров с детским лицом и опухшими от постоянной «эксплуатации» руками.

Конечно, проблема продажи наркотиков в аптеках актуальна не только в Москве.

— У нас город маленький, многие знают, где живет наркоман, где «нехорошая» квартира или аптека, — поделился со мной сотрудник уголовного розыска в Химках. — В аптеках часто закупаются.

— Что ж не прикроете? — удивился я.

— Не моя компетенция. Меня к этим аптекам никто не подпустит, пока там кого-нибудьне убьют.

Тем не менее в тех же Химках в нескольких аптеках препарат мне не продали. Может, потому что я не нашел нужного провожатого…

Корреспондент заходит в аптеку…

К последней точке, которую я решил проверить, я отправился уже вместе с нашим фотографом. Ленинградское шоссе, дом 9 (1), рядом с метро «Войковская». Подходя к прилавку, я заметил молодого парня с характерным мутным взглядом, из его карманов слышался легкий перезвон ампул. Быстро и без проблем купив буторфанол (естественно, без всяких чеков), я решил последить за затоварившимся передо мной наркоманом. На улице его ждали три девчонки. Все вместе они направились в подъезд ближайшего дома. Оказалось, что его жильцам «повезло» не меньше чем мне.

— На «Войковскую» народ приезжает из самых разных районов Москвы. Здесь буторфанол отпускают всем, он дешевый, и за его покупку ничего не будет, — рассказывала мне Света, спокойно вскрывая ампулу. Ее подружка Катя, увидев фотоаппарат, хотела убежать, но другие девчонки ее успокоили. Им все равно.

— Часто для большего эффекта «бутор» мешают с димедролом, но тогда ранки от иглы начинают гнить, — спокойно продолжала просвещать меня Света. — У одного моего знакомогоиз-за этого была гангрена, так руку по локоть отнимать пришлось.

Неожиданно наш разговор прервали.

— Ребята, выходите из подъезда. Прошу вас пока по-хоро шему, — по лестнице спускался невысокий плотный мужчина в кепке-«лужковке».

— Мы сейчас уйдем, нам пять минут надо — и все, — взмолились мои собеседницы.

— Вы что, не понимаете? Не уйдете сейчас же — хуже

будет, — из-под полы куртки мужчина достал небольшую бейсбольную биту.

Даже наши журналистские корочки не помогли — наркоманов из подъезда он выгнал, а нам рассказал:

— Я их уже несколько лет гоняю. Первый раз говорю всегда вежливо. Но нормальных слов, как правило, они не понимают. Тогда бью. И бью нещадно.

— А не пробовали в милицию обращаться с заявлением?

…и через минуту, не предъявив никаких документов, выходит с упаковкой строго рецептурного буторфанола

— Пробовал. Пришел к участковому, а тот говорит: «Я ничего сделать не могу». И ведь все знают, где эта проклятая аптека. И что там можно без рецепта наркотики купить. Но никто ничего не делает. Почему мои дети должны смотреть на эти шприцы и кровь на полу?!

Я внимательно посмотрел на нашего собеседника. Обычный человек лет сорока пяти. Очки, недорогая одежда, манера говорить спокойная, даже вежливая. Как же надо «достать» такого человека, чтобы он вышел на наркоманов с битой?

А в том, что в милиции тему аптечных наркоманов, мягко говоря, не любят, я убедился и сам, когда сходил в родное ОВД. Меня пригласили в кабинет, где опер очень внимательно выслушал мой рассказ и пообещал принять все необходимые меры, чтобы «покончить с беспределом». Правда, моего имени он при этом не спросил, да и сам не представился. Я специально ждал, попросит ли он меня написать заявление (без него мой приход в милицию никакого юридического значения не имеет). Он не попросил. Тепло, но торопливо попрощался — видимо, чтобы не тратить ни одной лишней минуты рабочего времени, посвященного борьбе с беспределом.

Естественно, после этого визита пустых ампул и шприцев у меня в подъезде меньше не стало.

Что особо беспокоит специалистов — на полулегальные заменители героина «подсаживаются» прежде всего школьники. «Мы недавно читали лекцию в одной московской школе, делали опрос. Выяснилось, что количество школьников, сидящих на героине, уменьшилось, — рассказал президент общественной организации “Россия без наркотиков” Владимир Иванов. — Мы уже обрадовались, но после лекции к нам подошла завуч и озадачила нас. Она сказала, что ученики нашли заменитель, теперь они употребляют медицинские препараты, в которых содержится кодеин. Педагог высчитала, что эти препараты употребляют 10% учеников школы, то есть 150 человек только в одном учебном заведении. И как с этим бороться, когда продажа законна?»

Бананы не запретишь

Конечно, открыто и бесконтрольно торгуют наркотиками не во всех аптеках. В сетевых аптеках, например, этого никогда не происходит. Им идти на риск нет никакого резона. «Аптечные сети трепетно относятся к тому, как они работают, с каким ассортиментом, — объясняет директор по маркетинговым исследованиям центра “Фармэксперт” Давид Малик-Гусейнов. — Если хоть одна аптека, входящая в сеть, попадется на таком нарушении, закроют всю сеть.

Это несколько расходится с изначальным желанием собственника построить нормально функционирующий бизнес. А аптечные сети сегодня контролируют 60% рынка. Среди остальных аптек нарушителей закона тоже немного, потому что если человек решает заниматься бизнесом всерьез и надолго, он не станет продавать буторфанол из-под полы. Возможно, такая проблема есть в аптеках, у которых так и так лицензия заканчивается, или где провизоры, которые отпускают такие препараты, по каким-то причинам незнакомы с системой их отпуска либо лично заинтересованы в прибыли от продаж».

Купив буторфанол, наркоман, чтобы уколоться, чаще всего идет в ближайший подъезд

Другой аспект проблемы состоит в том, что все эти препараты долгое время были в открытой продаже. «Тот же буторфанол лет двадцать назад входил в стандартную аптечку водителя, — объясняет мне Валерий Долотин, врач-нарколог одного из московских наркодиспансеров.

— Или трамал, тоже сильнодействующее обезболивающее. Все они были запрещены к безрецептурной продаже под нажимом именно практикующих наркологов. Но как только препарат переходит в так называемый список “А” Минздравсоцразвития (именно в нем перечислены препараты, подлежащие продаже по спецрецепту), большинство аптек перестает его закупать и находят новое, пока еще не поставленное на учет лекарство.

Например, коделак. Вроде бы самый обычный препарат от кашля, который находится в свободной продаже. Но наши пациенты научились выделять из него наркотическое вещество кодеин. Там оно содержится в микродозах, так они покупают пачек двадцать этого лекарства. Кстати, если определенным способом сварить банановую кожуру, то и из нее можно наркотик приготовить. Но ведь бананы не запретишь».

Интересные факты приводит и начальник эпидемиологического отделения Национального научного центра наркологии Росздрава Елена Борисова: «Недавно я нашла у себя справочник по препаратам для детей 1911 года издания. Так там в качестве обезболивающего во многих случаях рекомендуют опиум — по одной-две капли.

Но времена меняются, и то, что вчера считалось лекарством, сегодня стало наркотиком. В экономике действует закон “спрос рождает предложение”. Но только если речь не идет о наркотиках. Здесь все наоборот. Существует огромное количество различного рода наркотиков — значит, надо найти их потребителя. И если есть возможность распространять наркотики через аптеки, таким простым способом грех не воспользоваться».

Специалисты Госнаркоконтроля тоже говорят, что в нелегальной продаже через аптеки лекарств, содержащих наркотики, могут быть заинтересованы именно производители. Ведь официальные продажи того же буторфанола постоянно падают. По данным ЦМИ «Фармэксперт», в 2006 году его продали более чем на $1 млн, в 2007−м — всего на $500 тыс., а за 9 месяцев этого года — на $300 тыс. Причина: такие анальгетики пользуются все меньшей популярностью у врачей — из-за того что вызывают привыкание и еще массу побочных эффектов. Поэтому и по рецептам их выписывают все реже. Нелегальные продажи наркоманам в этой ситуации — способ хоть как-то поддержать объемы производства.

Чтобы гонять таких наркоманов из своих подъездов, жители многих домов покупают биты

— Практика показывает, что в большинстве случаев продажи того же буторфанола не проводят через кассу, — рассказывает Иван Елисаветченко. — Мы одну аптеку отслеживали: она в течение двух лет официально получала со склада дистрибьютора буторфанол. В 2008 году по документам поставки прекратились, но торговля шла в тех же объемах, что и раньше. Мы предполагаем, что для того чтобы получать подобные препараты, аптеки начали выходить прямо на заводы.

В ФСКН не зря обратили внимание на то, что при незаконной торговле наркотическими препаратами из цепочки зачастую выпадают дистрибьюторы. В таких случаях схема заметно упрощается. «Дистрибьюторы должны отчитаться за тот препарат, который они поставили в аптеку. Поэтому если в каких-то случаях есть сговор, то он возможен только при участии всей цепочки “производитель-дистрибьютор-продавец”», — отмечает Давид Мелик-Гусейнов.Исключение одного звена сокращает цепочку на треть.

Но очевидно, что контроль за деятельностью фармацевтических заводов — очень сложный процесс. Самое слабое звено здесь (когда предприятие работает в три смены) — ночь.

Ночью контроль за производством всегда снижается. А между тем трехсменка существует на многих производствах. В три смены, а также в выходные и праздники работают цеха ОАО «Синтез» в городе Кургане — завода, где производят буторфанол. Это подтвердили нам представители предприятия. «Бывает, что мы идем на такой шаг — работать сверхурочно. Но наше предприятие никогда не поставляет препараты напрямую в аптеки — только дистрибьюторам», — уверили на московском фармзаводе им.

Семашко — там тоже делают буторфанол. Но как проверить правдивость этих слов? «Заводы контролировать очень сложно, — признался в частном разговоре с корреспондентом “РР” один из руководителей ФСКН. — Возьмите, например, тот же завод имени Семашко. Режимное предприятие, охраняется ФСБ. Туда без предварительных согласований, оформлений спецпропусков, просто так не придешь, даже с проверкой. Попробуйте найти на них управу. Может, у вас получится. У нас — нет».

Борьба предписаниями

Нельзя сказать, что работу аптек государство вообще не контролирует. В сентябре этого года Росздравнадзор как раз закончил очередную проверку, и самым распространенным нарушением оказалась продажа лекарств без рецепта. Было выписано 39 протоколов об административных правонарушениях и 300 предписаний об устранении этих правонарушений. Тем не менее до лишения торговой точки лицензии дело, как правило, не доходит: отобрать лицензию можно только по решению суда, а его, по словам работников федеральной службы, добиться нелегко.

…Недавно я снова встретил Гарика. Его ломало и знобило, он кричал, что чувствует себя так, будто кто-то из него внут ренности вынимает. Для снятия ломок он «пересел» на коаксил — мощный антидепрессант, который с 15 ноября 2006 года продается только по спецрецептам, о чем Минздравсоцразвития издало особый приказ. По словам специалистов, эффект от применения коаксила очень близок к «кайфу» от героина. Мне удалось выяснить, что наркоманы покупают этот препарат в аптеке около платформы Окружная на севере Москвы. Продали его там и мне. За мной в очереди пристроились несколько ребят и девчонок, сильно похожих на «наркош». Один паренек стрельнул у меня тридцатку и даже не стал скрывать, что на коаксил.

Супермаркет дури

Один из экспертов во время подготовки этой статьи удивил нас, заявив, что незаконные без рецептурные продажи буторфанола — это проблема, но не катастрофа. «Катастрофа, — считает он, — то, что у нас без рецепта продается корвалол, в состав которого входят барбитураты, являющиеся ядом, и другие наркотические компоненты. Но мы не можем перевести его в рецептурный ряд, как это произошло в Европе и США, потому что у нас бабушки только на нем и сидят».

Система торговли лекарствами устроена так, что многие препараты, которые в большинстве стран без рецепта не купишь, у нас в свободном доступе, а если рецепт и положен, его редко кто спросит. Но даже включение лекарства в рецептурный список ничего не гарантирует. По всем нормативным документам Минздрава, рецептурных и безрецептурных препаратов у нас примерно поровну, но это не мешает аптекам продавать без рецепта 80% всех лекарств.

То есть в большинстве случаев провизоры сознательно нарушают правила торговли, не считая это серьезным проступком. А безнаказанность продажи рецептурного препарата без рецепта исподволь приводит к тому, что им становится все равно, что продавать с нарушением — какое-то относительно безобидное средство, опасный антибиотик или тот же буторфанол. В любом случае штраф — максимальное наказание.

Да и то не гарантированное. Милиция и Росздравнадзор не имеют ни желания, ни ресурсов, чтобы наладить эффективный контроль аптек. Их устраивает формат плановых проверок: прочесал раз в полгода сотню аптек, выписал несколько десятков штрафов — поставил галочку в отчетности. Аптекам эти штрафы необременительны: они их с лихвой отбивают, а отзывом лицензий им никто не грозит. Производители лекарств тоже в плюсе: чем проще система распространения, тем больше у них оборот.

Жесткий порядок в системе распространения буторфанола и ему подобных препаратов можно было бы навести, внеся их в утверждаемый правительством список сильнодействующих и ядовитых веществ: тогда за их незаконное распространение наступала бы не административная, а уголовная ответственность. Но это само по себе не решает всех проблем.

Бесконтрольный и фактически дикий рынок лекарств ставит в положение наркозависимого не только настоящего наркомана, но и массового потребителя, который активно губит себя из-запривычки к самолечению, подогреваемой агрессивной фармацевтической рекламой. Минздрав, судя по всему, не свободен от влияния лоббистов — производителей и продавцов, поэтому и ратует за сохранение нынешнего статус-кво.

Разные ведомства постоянно жалуются, что у них не хватает законных полномочий, и требуют себе новых. Такая у них игра — борьба за полномочия. Но беда чаще всего не в отсутствии полномочий, а в том, что ведомства отвечают за количество проверок, а не за ситуацию на рынке лекарств; за освоение средств, а не за состояние здравоохранения; за число задержаний наркоманов и мелких наркодилеров, а не за борьбу с системой наркобизнеса. А когда никто не отвечает за результат, неудивительно, что наркотиками свободно торгуют в аптеках.