ЧЕРНОБЫЛЬ – ЗОНА ПЫТОК

Чернобыльская зона – это не только предупреждение миру о беспределе «мирного атома». Это еще и предупреждение о том, во что может превратить европейскую страну правовой беспредел. Как стало известно автору, украинские «органы» используют чернобыльскую зону в качестве пыточного полигона. Он оборудован всем необходимым – как для истязаний людей с целью выбить нужные показания, так и для уничтожения несговорчивых. Места глухие, можно не опасаться лишних свидетелей. А если вдруг жертва пыток не выдержит – закопать труп можно без проблем. Кто в «зоне» искать станет? Все это мы намерены описать на конкретном примере. Заметим: все нижеописываемые кошмары происходят не в полпотовской Кампучии и не в Африке, а в сорока километрах от Киева. Всех палачей в милицейских погонах легко найти. Стоит только захотеть – новому министру внутренних дел Николаю Белоконю.Рассказывает осужденный по «делу Янева» Вячеслав Чалюк: «Рано утром меня вытащили из камеры Вышгородского ИВС. Тут же в коридоре надели наручники, заведя руки за спину, и натянули на голову полиэтиленовый пакет с завязками. В пакет был налит нашатырный спирт. В этот же момент получил несколько сильных ударов в живот и по яйцам. Я не терминатор и ударов по яйцам не держу, поэтому тут же согнулся, упал, и меня потащили по лестнице. Во дворе ИВС меня впихнули в багажник легковой машины. В это время у машины офицеры Вышгородского ИВС обсуждали, где будут меня хоронить. Вариантов было несколько: Сухолучье, Страхолесье, Иванков. Но здравый смысл победил, и в первую очередь офицеры решили поехать за выпивкой и закуской, а затем «прогуляться» в чернобыльскую зону.

Не знаю, где мы ездили, но, наконец машина остановилась и я услышал как открылись ворота из сетки, скрипнули и ударились об опору. При этом я слышал, как оперативникам что-то докладывал охранник того места, куда мы приехали. Наконец, багажник открыли, меня вытащили и сняли с головы мешок. Один из оперативников сказал, что сейчас я должен буду пройти несколько «тестов». Место, где мы находились, напоминало нефтеналивную станцию или заправочную для поездов. Меня подвели к какой-то цистерне длинной в 5-6 метров, завели по лестнице наверх этой емкости. Кто-то открыл крышку на ней, внутрь была опущена деревянная лестница. Меня столкнули вниз и закрыли надо мной люк. Но не полностью. Я думал, что это они сделали это чтобы поступал воздух. Но оказалось иначе. Скоро в щель полетели петарды, а по стенкам емкости стали чем-то бить. Что со мной в это время происходило, я просто не могу передать. Наконец, люк открылся, и там появились ухмыляющиеся рожи моих мучителей. Они мне что-то кричали, но я ничего не слышал. Тогда один из них стал лить в емкость, в которой я находился бензин из канистры. И показал зажигалку. Я все понял и кое-как выбрался по лестнице из цистерны.

Тут же меня опять схватили и потащили к какой-то конструкции. Подойдя ближе я понял, что это опалубка, где делаются бетонные блоки для строительства домов. Опалубка — это такая металлическая конструкция длинной 3 метра, с высотой борта до 1 метра. Песок, что-то серое, похожее на цемент, кучи щебня, лопаты – все было рядом. Менты смеются и говорят: «Все, мужик, скоро из тебя дом построят». Мое состояние в тот момент может понять только тот, кто был в этой опалубке. А клиенты тут до меня были, это я и по следам на песке понял и по тому, что весь инструмент явно не в первый раз использовался. И началось. Опять сбили меня с ног, порезали на мне вещи, сняли их с меня, не снимая наручников, бросили в кучу и подожгли. Горевшие на моих глазах мои же шмотки убедили меня в том, что мне уже точно конец. Потом с меня сняли наручники и связали руки веревкой, орал я там до хрипоты, в этой опалубке, а они на меня стали сыпать песок и поливать водой. Это я потом понял, что сыпали только песок. А тогда думал, что сыплют вместе с цементом и сейчас меня просто замуруют в бетонном блоке. В этом железном гробу при полном сознании, я прощался со своей мамой, своей сестрой и ее дочерью, со своими двумя сыновьями и шестилетним внуком. Песок и вода сдавливали мое тело, мне было и холодно и жарко, все мои внутренности стали, наверное, от этого давления меньше, чем у грудного ребенка. Я тянул голову к воздуху, к свету, но сил становилось все меньше и меньше, кричать я уже не мог. Что со мной было дальше – не знаю, потому что потерял сознание.

Очнулся от того, что на меня лили воду. Я лежал просто на земле и видел раскрытую опалубку, с высыпавшимся из нее мокрым песком. И довольные рожи моих мучителей. Тут же они начали предлагать взять на себя какой-то склад оружия, который, якобы мне принадлежит. Но «тесты» в тот день для меня не кончились. Меня опять засунули в багажник и мы подъехали к какому-то заброшенному сельскому дому с выбитыми стеклами. Это явно была «зона отчуждения» – ни человека вокруг и полуразрушенные заросшие травой дома. Во дворе стоял колодец с журавлем. Я попросил своих мучителей дать мне воды попить и умыться. На что мне сказали: «успеешь». И что вы думаете, проклял я ту минуту, когда попросил воды у этих змеев. Занесли они меня в дом и говорят, что у них теперь обед, они хотят водки выпить, потому что со мной им трудно работать и от радиации нужно предохраняться. Положили меня на какую-то доску, надели дополнительно наручники на ноги и засунули в русскую печь. Там я наконец отдохнул и даже задремал. Проснулся, когда опера уже пообедали и водки приняли. Они вроде подобрели, говорят, молодец мол, у нас тут и не такие ломались, а ты молодец, все тесты прошел, кроме «водотерапии». Теперь, говорят, попьешь, умоешься, водное крещение примешь и обратно в камеру отдыхать. А завтра все напишешь и пообещаешь, что на суде от показаний своих не откажешься.

Вывели меня во двор и подвели к колодцу. Тут я заметил, что на старом, почерневшем журавле новая веревка привязана и сразу все понял. В ушах почему-то песня Преснякова про «дай мне колодец водицы напиться». А про себя думаю: ну на хуй мне эта вода была нужна? Оперативники работали шустро, умело и скоро я оказался подвешенным к журавлю вниз головой. Не помню, не буду врать, но стала мне эта вода поперек горла. Опускали и поднимали меня несколько раз. Я задыхался, терял сознание, потом снова приходил в себя. В конце концов, я согласился дать нужные им показания. То есть, взять на себя ящик с оружием, который зарыл возле госпиталя МВД агент Лупейко, некий Евгений Мельников.».

На этом мы обрываем рассказ Вячеслава Чалюка о методах фабрикации «дела Янева». О самом «деле»– в свое время. Сегодня же просто хотелось рассказать о том, в каком мире мы живем. Страшные вещи происходят в Отечестве, одной ногой стоящем вроде бы в цивилизованной Европе, другой – в жуткой азиатщине. Пока что лишь часть сограждан, впрочем немалая, испытывает на себе экстремальные методы следствия в чернобыльской зоне. Но ведь чернобыльская «зона пыток» – это полигон. Полигон, на котором испытываются методы, которые могут вскоре стать нормой для всей страны. Сегодня этот «правовой чернобыль» еще под силу «дезактивировать». Но если молчать и не слышать – в этом пекле окажемся все.

Станислав Речинский