РЕВОЛЮЦИИ-КЛОНЫ: ЧЕМ АРМЕНИЯ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ГРУЗИИ И УКРАИНЫ

Одна из последних пресс-конференций депутата Национального Собрания Армении, члена армянской делегации в ПАСЕ, видавшего виды оппозиционера из блока “Справедливость” Шаварша Кочаряна началась с исторического экскурса в начало девяностых, когда рухнул Союз. Проанализировав путь, пройденный каждым из постсоветских государств после обретения независимости, парламентарий пришел к следующему выводу: демократические ценности прижились и дали всходы лишь в Грузии и на Украине, остальные же государства (Армения, Азербайджан, Россия, Беларусь и страны Средней Азии) деградировали в авторитарные системы. Почему Армения, когда-то пользовавшаяся на Западе славой “перспективной и цивилизованной страны”, оказалась в этом “постыдном” списке, почему грузины и украинцы смогли, а армяне нет – вопрошает оппозиционер и отвечает: “общество не осознает своей силы, оно связывает все надежды с оппозицией, с неким мифическим героем, который одним ударом меча решит все проблемы”А между тем, “бороться должен каждый индивидуально, демократия должна стать общенациональным заказом”, – говорит Шаварш Кочарян, который, собственно, и готов этот заказ воплотить в жизнь. Далее Кочарян, более года бойкотирующий работу парламента, пытается прощупать ответ на весьма модный в Армении вопрос – “А друг ли нам Россия?”. Оказывается, вовсе нет. Россия, прокладывающая железнодорожные коридоры через Азербайджан в Иран и через Грузию в Турцию, окончательно загоняет своего стратегического партнера (Армению) в тупик, увиливающая от голосования по острым вопросам армяно-азербайджанской и армяно-турецкой повестки в международных организациях, Россия – не друг. Таков вывод армянского парламентария.

От проспекта Руставели до Майдана Незалежности – от роз к апельсинам

Флаги Грузии с пятью красными крестами на Майдане в Киеве – стал ли “оранжевый” бунт сторонников Ющенко продолжением “розового” переворота Саакашвили? Не совсем. Цепную реакцию грузинских событий ощутили сначала в Армении и Азербайджане. И если в Баку митинг оппозиции разогнали без излишних сантиментов, то в Ереване марафон митингов и шествий, довольно массовых на старте и заметно поредевших в середине дистанции, был разогнан в ста метрах от финиша – здания администрации президента Роберта Кочаряна. Затем наступил разлад оппозиции – структурный и идейный. То была лишь цепная реакция – без сценария и реквизитов, без символа, цвета, лидера и его соратницы. Другое дело на Украине. Дуэт Ющенко-Тимошенко (ср.: Саакашвили-Бурджанадзе) случайных действий и заявлений практически не допускает. Он планомерно осуществляет второй этап программы развала каркаса Союза, развала полного, уничтожения уже не идеологической, а географической его сущности, самой логики (стратегического, политического, экономического, культурного и т.д.) Союза с Россией. Эта цель могла быть достигнута лишь инспирированием локальных переворотов с антироссийскими лозунгами в каждом из новых субъектов рухнувшего Союза. Полностью несостоятельным оказался и устоявшийся стереотип революции, предполагающий, как минимум, стрельбу и массовые волнения, а как максимум – расстрелянного диктатора. В моду вошли революции цветные, театрализованные, сродни выборам в США – восторженный электорат, цветные флажки и прочая мишура.

Для Запада было важно и нужно, чтобы универсальный сценарий сработал именно в Грузии (южный мост к Армении и Ирану) и на Украине (“санитарный кордон”, западные ворота, крупный рынок сбыта и важнейший плацдарм в Восточной Европе). США, если не полностью отрезав Грузию и Украину от России, то, как минимум, утвердив в этих странах режимы, проталкивающие курс наибольшего препятствования политике Москвы, решают серьезную задачу – делают крайне проблематичным расползание российского политического влияния далее фактической границы РФ. В силу целого ряда обстоятельств, о которых будет сказано ниже, те же маневры оказались бы бессмысленны и неэффективны в Армении, а тем более в Азербайджане.

Фактическим катализатором свержения режима Шеварднадзе стали парламентские выборы в Грузии в ноябре 2003 года. Как известно, к занявшему впоследствии пост президента Грузии Михаилу Саакашвили в те дни примкнули спикер парламента Нино Бурджанадзе и экс-премьер Зураб Жвания (гениальность украинского сценария может стать действительно бесспорной, если в итоге проекцией Жвания в украинской действительности окажется Леонид Кучма). Тезисы грузинских оппозиционеров были логичны – наказание фальсификаторов выборов, установление законности в стране, возвращение под юрисдикцию Тбилиси Абхазии и Южной Осетии. О том, в какой мере удалось команде Саакашвили осуществить свои обещания, распространяться бессмысленно. Зато основную свою миссию молодой грузинский лидер исправно выполнил. Отношения с Россией натянуты как никогда, с целью интернационализации искусственно обострен конфликт в Южной Осетии, острые заявления по Абхазии практически не ведут к возобновлению переговоров. Грузинские деятели высказывают необходимость выхода из СНГ, при этом бесповоротно очертив атлантический вектор во внешней политике. Между тем, дальнейшее ухудшение отношений с Россией грозит и вовсе исключить перспективы решения конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Признавая весомость российского фактора, президент Грузии, тем не менее, называет Россию “воплощением зла” (благо, что сразу не причисляет к очерченной Вашингтоном “оси зла”). Стоит ли после этого говорить о возможности диалога между Москвой и Тбилиси вокруг абхазского и югоосетинского конфликтов. С трудом. А ведь без такого диалога (сложность которого была когда-то предопределена именно грузинской стороной) эти две проблемы не разрешимы. Таким образом, придя к власти, Саакашвили повел Грузию не путем прагматичного диалога с Россией, а, наоборот, путем силового давления на Сухуми и Цхинвали с параллельным дипломатическим натиском на Москву, подкрепленным политической и финансовой поддержкой Запада. Конек Саакашвили был плавно трансформирован – от призывов восстановить территориальную целостность, до необходимости защиты от “агрессивного соседа” посредством вступления в НАТО.

Сегодня, когда методы и тактика команды Ющенко буквально скалькированы с грузинского аналога, сомнений в том, что в случае победы оппозиции Киев поведет политику отдаления от Москвы, практически не остается. Только, если в первом случае, Грузия может потерять последнюю возможность вернуть Абхазию и Южную Осетию с предоставлением им широчайшей автономии, то Украина и вовсе рискует быть втянутой в гражданскую войну и, как следствие, – оказаться разорванной на две части. Отдавал ли себе в этом отчет Ющенко, когда давал присягу в Верховной Раде вопреки тому, что формула о фальсификации выборов еще не была принята Верховным Судом? Вероятно, отдавал, ровно настолько, насколько и Саакашвили, называя Россию “воплощением зла”. Значится ли в перечне задач Ющенко такой пункт, как недопущение развала страны – покажет время. Одно можно сказать с уверенностью: и Ющенко и западные сценаристы “оранжевого” восстания прекрасно понимали всю опасность затеи, четко представляли, какие идеи грянут в восточной части страны. Более того, иного развития событий и быть не могло – по существу, наличие или отсутствие фактов фальсификации имели второстепенное значение – Львов восстал бы в любом невыгодном для Ющенко раскладе – что и произошло. Последний лишь поддержал этот порыв, прямо противопоставив позицию и устремления западной части населения своей страны амбициям – восточной. По сути, желание рядового жителя города Черновцы иметь беспрепятственный въезд в Польшу был противопоставлен стремлению харьковчанина избавиться от формальностей при въезде в Россию. В этом противопоставлении и заключался конек украинской оппозиции – опасный, действенный, готовый к трансформации. Здесь не все еще решено, многое предстоит – кризис грозит затянуться.

Армения в поисках правды – “А друг ли нам Россия?”

Тем временем от киевского Майдана устремилась вторая цепная реакция (первая, как уже отмечалось, пошла от тбилисского проспекта Руставели). Судя по всему, в эпицентре вновь окажется “незадачливая в своих революционных порывах” Армения, а может даже и еще более “тугой” Азербайджан. При этом, если в Баку позывы носят довольно поверхностный характер – главный азербайджанский оппозиционер, председатель партии “Мусават” Иса Гамбар лично отправляется в Киев, а ознакомившись с ситуацией, делится своими умозаключениями (без всяких параллелей с азербайджанскими реалиями) с журналистами в Баку, в Милли Меджлисе звучит фраза “украинский сценарий в Азербайджане не пройдет” – в Ереване происходит глубинный пересмотр оппозиционной тактики. Действительно ли армянское общество уступает своим грузинским и украинским собратьям в стремлении к демократии, отчего так сокрушается оппозиционер Шаварш Кочарян. И случайно ли лейтмотивом его пресс-конференции становится поиск ответа на вопрос – “друг ли нам Россия”? Важно отметить, что данный тезис до последних пор начисто отсутствовал в армянской оппозиционной риторике, между тем превалировал в Грузии и упрямо был внедрен на Украине. Наивно предполагать, что рядовые граждане Армении вдруг, подобно Дон-Кихоту, снарядятся на борьбу за весьма эфемерное понятие – демократию. Бойцы оппозиционного фронта зачастую обходят вниманием тот факт, что демократия в классическом ее толковании является своего рода венцом обеспеченной, стабильной, безопасной, исторически сформировавшейся государственности, а не появляется на следующее утро после революции. Что же касается России…

Как отмечает вице-спикер армянского парламента Ваан Ованнисян, “в нормальных обществах та или иная политическая сила приходит к власти по воле народа”. “Я не считаю, что армянский избиратель даст вотум доверия силе с радикально антироссийской идеологией”, – продолжает он. Ованнисян считает, что “сценарии, сработавшие в Грузии и на Украине, в принципе, могут быть применены в любой стране СНГ, и опасность заключается в том, что эти сценарии особого отношения к воле народа не имеют”. “Нам лишь приходится гадать – что, на самом деле опаснее, когда власть формируется под давлением местных олигархов и удостаивается неприятия со стороны народа, или же когда она формируется под давлением внешних олигархов и международных фондов и опять-таки отвергается народом. Очевидно, в обоих случаях говорить о пользе не приходится, это тот случай, когда выбираешь меньшее из зол”, – отмечает вице-спикер. С другой стороны, по словам парламентария, развитие антироссийских настроений в общественных кругах Армении становится фактом – “и это происходит не безосновательно, на то есть глубинные и поверхностные причины”.

К поверхностным причинам, по всей видимости, и стоит отнести слова Шаварша Кочаряна, обвиняющего российскую сторону в осуществлении, к слову сказать, весьма выгодных для себя проектов. На самом деле, требовать от Москвы проложить через Армению, допустим, нефтепровод, когда нефть по нему переправлять будет неоткуда, или железную дорогу, которая опять-таки упрется в границу с Азербайджаном или Турцией – нелепо. Глубинные же причины могут быть выявлены лишь при рассмотрении армяно-российских отношений в геополитическом (с учетом роли США и ЕС), национальном (с учетом антикавказских настроений в Москве и на юге России) и региональном (с учетом карабахского и турецкого факторов) преломлениях. Сложность повестки, столкновение интересов новых региональных игроков, так или иначе, порождают острые вопросы.

На фоне этих размышлений, если не знаковым, то, во всяком случае, не случайным стало появление информации о зарождении нового оппозиционного блока подчеркнуто прозападного толка. В беседе с корреспондентом ИА REGNUM лидер Либерально-прогрессивной партии Армении (ЛППА), претендующей на членство в блоке, Ованнес Ованнисян заявил буквально следующее: “когда действующие власти ведут политику, в результате которой, Армения становится вассалом России, то это отнюдь не значит пророссийская политика. Это политика предательства страны, собственного государства и ее независимости. Прозападная политика – значит распространение западных ценностей, установление демократии, защита прав человека, осуществление новых выборов, в результате которых сформируется легитимная власть. Во всяком случае, в России таких ценностей нет”. По его словам, переговоры на предмет объединения в новый блок ведутся с лидерами четырех оппозиционных партий, состоящих в блоке “Справедливость”, в частности, партии “Республика” (Арам З. Саркисян), Народной партии (Степан Демирчян), и еще двумя, назвать которые Ованнисян пока отказался. Возможным участником нового альянса станет и партия “Наследие” во главе с первым министром иностранных дел Армении Раффи Ованнисяном. Не исключается также возможность переговоров с экс-правящей партией Армении – Армянским общенациональным движением (АОД). Хотя … Слухи о возможном возврате в большую политику экс-президента Армении Левона Тер-Петросяна (одного из идеологов АОД), так и остаются слухами, несмотря на его внезапную словоохотливость в аэропорту “Звартноц” по возвращении из США. Там он, по версии АОД, провел краткую беседу с Джорджем Бушем, а по версии не АОД, лишь пожал ему руку. Тем не менее, дыма без огня не бывает. А о том, что “дым” есть, свидетельствуют слова министра обороны Сержа Саркисяна: “люди, не принимающие сегодняшнюю власть Армении, мечтают о том, что кто-то извне придет и установит иные порядки, хотя до выборов осталось всего 2-3 года и для них возможна победа демократическим путем. В этом контексте больно видеть некоторых наших политиков, откровенно предлагающих себя внешним силам”.

Как быть с Ираном?

В настоящее время основным гарантом безопасности Армении продолжает оставаться Россия – ее военная база в Гюмри и пограничники ФСБ на границе с Турцией. Заявление Ованнеса Ованнисяна о том, что “российские военные вовсе не обеспечивают безопасность, а являются лишь фиктивным отображением армяно-российского стратегического союза”, – является, как минимум, некорректным, покуда свежи в памяти события, последовавшие на турецкой границе, сразу после вывода российского контингента с армянской территории в период правления АОД. Тогда армянскому руководству стоило немалых трудов вернуть все на круги своя…

Оппозиционной силе, задавшейся целью пустить Армению по западному вектору, придется учитывать и иранский фактор, на текущий период не менее весомый, чем российский. С осуществлением проекта газопровода Иран-Армения и перспективой прокладки прямого железнодорожного сообщения между Ираном и Арменией интересы стабильного южного соседа для Еревана становятся решающими. Так что любая сила, которая попытается внести разлом по российскому направлению, неминуемо столкнется с иранским фактором, а в итоге с проблемой безопасности: политической, экономической и энергетической. Осознают это и на Западе, уготовившем Армении роль плавающей территории, которая, в конце концов, встанет перед фактом (тем более вероятным, чем пассивнее Москва, огороженная Грузией, и чем сложнее положение Ирана в условиях неослабевающего давления США). Программа по Армении носит долгосрочный характер еще и в силу того, что республика не представляет для Запада такого же значения в геостратегическом плане, как Грузия и Украина. Так что основным общественным заказом в Армении еще долго будет оставаться безопасность. Именно по этой причине антироссийский конек предстает заведомо хилым. Что касается Азербайджана, то оперировать здесь антироссийским козырем и вовсе бесполезно, поскольку Запад получил в этой стране доступ практически ко всему, что можно было. “Непоследовательность” же Баку в отношениях с Москвой все больше связана со стремлением нивелировать результативность армяно-российского диалога, добиться возможного прорыва в вопросе Нагорного Карабаха. Этот факт в Москве, тоже, по всей видимости, осознают.

“Черная революция”?

Мучительный поиск символов и идей для оппозиционных сил в Армении и Азербайджане будет продолжаться сколь угодно долго… с одной лишь оговоркой. Значительным, способным смести с кресла любого политика в этих двух странах, был и остается карабахский ребус, а точнее его возможная разгадка – одинаково каверзная как для Роберта Кочаряна, так и для Ильхама Алиева. Революция с раскруткой карабахского фактора, будь то в Армении или в Азербайджане, заранее видится в черном цвете, а не в оранжевом, или, тем более, розовом. Грузино-украинский сценарий для армян и азербайджанцев не является прикладным, поскольку вопрос снижения влияния Москвы в этих странах на данный момент не является актуальным.

ИА «REGNUM»