Особенности украинского следствия. ЛЮДИ И НЕЛЮДИ

Мы вынуждены вновь вернуться к рассказу о прокуроре города Белая Церковь Александре Лупейко. И вовсе не потому, что он нам интересен. Мало ли у нас в стране прокуроров-беспредельщиков, милиционеров-оборотней и прочей дряни. Но все же мы вынуждены опять вернуться к Лупейко. По той простой причине, что число его жертв, как оказалось огромно. И эти люди постоянно приходят, звонят и пишут в редакцию. И если мы будем молчать в этой ситуации, то возопиют камни.

На этот раз мы расскажем об истории, которая случилась с нынешним прокурорм Белой Церкви, когда он был еще простым старшим следователем Вышгородской прокуратуры. Простым, но, как оказалось, с задатками.

Трагедия предпринимателя Лидии Балыковой началась в мае 1996 года. И уже никогда не кончится. Потому, что дети ее до сих пор в тюрьме, бизнес разрушен, а сама она потеряла здоровье в Вышгородском ИВС.

Лидия Петровна Балыкова даже в масштабах Вышгорода была мелким предпринимателем. Вместе с двумя сыновьями держала небольшой магазин в подвале дома и пару лотков на улице. Торговля шла нормально и семейный бизнес по-тихоньку расширялся. И тут неожиданно, в Вышгороде прямо в торговом киоске взрывают местного предпринимателя по фамилии Шмекер. По факту убийства было возбуждено уголовное дело, следователи по свидетельству очевидцев «опросили пол-города» и задержали много людей в качестве подозреваемых. Задержаны были и сыновья Лидии Петровны, на том основании, что Шмекер мог быть конкурентом бизнеса Балыковых. То есть, у них якобы был мотив для убийства предпринимателя. Несмотря на то, что суд признал виновными в убийстве Шмекера сыновей Лидии Балыковой и их школьных друзей, в Вышгороде до сих пор многие в это не верят. Хотя бы потому, что все видели, какими дикими методами велось следствие. И вот здесь мы вновь должны вернуться к фигуре Александра Лупейко.

Рассказывает Лидия Балыкова: «Когда я пришла к Лупейко в первый раз после ареста моих сыновей, он с самого начала стал мне угрожать. Я еще не успела и слова сказать, как он начал кричать, чтобы я не вздумала никуда жаловаться. Он говорил: «Если ты будешь жаловаться, то твоих сыновей могут случайно убить при этапировании. У нас есть допускаемый процент гибели заключенных, и они могут в этот процент попасть. У меня все схвачено и мне стоит только позвонить и твоим сыновьям – конец. Убиты при попытке к бегству – и все.» Я не понимала, почему он сразу же стал меня пугать. Ведь я хотела всего лишь узнать где мои сыновья и почему к ним не допускают адвокатов».

Наблюдая в течение довольно длительного времени жизненный путь прокурора Лупейко, автор не мог не задаться вопросом: где именно его обучили столь совершенной методике ведения следствия? Не хочется думать, что это произошло в стенах Киевского госуниверситета, который в свое время окончил Александр Васильевич. Потому что в противном случае это уже не стены, а скорее застенки. Тем не менее, кто-то передал Лупейко «секреты мастерства», которые впоследствии погубят не мало человеческих судеб.

Итак, секрет первый. Подозреваемый на время следствия должен быть максимально изолирован от родных и адвокатов. Желательно, чтобы последние вообще не знали, где находится подследственный. Это удобно по многим причинам. Во-первых, обвиняемый фактически теряет право на защиту, которое, вроде как гарантировано ему Конституцией. Во-вторых, не получая передач и находясь в полнейшей неизвестности, обвиняемый будет более сговорчив. Именно так и произошло с сыновьями Лидии Балыковой, которых буквально перепрятывали из ИВСа в ИВС. Иванков, Боярка, Бровары, еще какие-то ИВС о которых Лидия Петровна не знает до сих пор.

Секрет второй: когда все-таки небходимо допустить адвоката к обвиняемому, ни в коем случае нельзя, чтобы это был хороший адвокат, нанятый родственниками вашего клиента. Избавиться от адвокатов можно разными способами: допросить их как свидетелей, запугать или придумать что-нибудь еще. Но так как, к сожалению, право на защиту обвиняемый все-таки имеет, то необходимо приберечь про запас парочку своих как бы «адвокатов». Когда Лидия Петровна наняла для своих сыновей двух киевских адвокатов, Лупейко их к подсудимым не допустил. Причем, Балыковой сказал, что это ее сыновья от них отказались. Когда же все-таки стало необходимым соблюсти хоть какие-то приличия, Лупейко выделил для сыновей Лидии Петровны двух «своих» вышгородских адвокатов. Когда Лидия Петровна увидела их, она чуть не упала в обморок: «Один из них – инвалид, который вообще не может ходить. А второму было под восемьдесят лет. Других адвокатов он к сыновьям не допускал. Естественно, что от этих инвалидных адвокатов толку не было никакого. К сыновьям они не ходили, ничего не делали и только выпрашивали деньги.» Нужно признать, что трюк с инвалидами-адвокатами делает честь Лупейко. До этого не додумывалось даже КГБ советских времен. Да, у этой организации имелись «свои» адвокаты для ведения политических процессов. Но до такого «черного юмора», который придумал Лупейко, не додумались даже матерые чекисты. Но вернемся к «секретам мастерства» господина Лупейко.

Секрет третий: для того, чтобы обвиняемый был сговорчивее, постарайтесь упрятать за решетку всех его близких. Так как сыновья Лидии Петровны упорно свою вину признавать не хотели, Лупейко отправил в ИВС их друзей и одноклассников. Все они подвергались пыткам с целью найти «слабое звено», которое бы согласилось давать нужные следствию показания. Таким звеном оказался некто Мамедов, одноклассник одного из сыновей Балыковой. Его били страшно, били каждый день. Когда он сломался – то написал несколько явок с повинной, как говорит Балыкова, под диктовку Лупейко. Интересно, что после суда Лупейко постарался от Мамедова избавиться, по словам Лидии Петровны он вслед за ним передал «на зону» слух, что Мамедов – стукач. Сейчас о Мамедове известно, что сидится ему очень тяжело, он перенес несколько операций и похоже уже не жилец на этом свете.

Однако, до того, как сломался Мамедов, Лупейко старался собрать хоть какие-то показания на сыновей Балыковой другим способом. В частности, он приходил в школу, где учился один из братьев и уговаривал его одноклассниц заявить, что Балыков кого-нибудь из них изнасиловал. Но даже несмотря на угрозы бравого следователя, никто из девчонок на это не согласился. Со временем Лупейко стал понимать, что успешному раскрытию «банды подрывников-убийц» ему мешает именно Лидия Петровна со своими бесконечными жалобами, требованиями замены адвокатов, поисками своих сыновей, которых перевозили из ИВСа в ИВС. И следователя «озарило»: Балыкова – «бандерша»! Именно она руководила «вышгородской» бандой.

Рассказывает Лидия Балыкова: «Меня арестовали 10 июня 1996 года. Для начала бросили в одиночную камеру Вышгородского ИВС, где продержали 42 дня. На первом же допросе Лупейко сказал мне: «У меня было тридцать дел, 23 из них закончились расстрелом. Твое дело и твоих сыновей станет двадцать четвертым». Я спросила его: «За что вы уничтожаете меня и мою семью?» А он ответил: «За то, что сегодня ты сидишь на этой стороне стола, а я на другой. Как в шахматах, ты играешь за черных, а я за белых. Кроме того, я люблю громкие дела». Потом я узнала, что мои сыновья все это время не хотели брать на себя вину в убийстве Шмекера. Но позже, когда Лупейко продержал меня в тюрьме 8 с половиной месяцев, когда я серьезно заболела, когда на меня уже было просто страшно смотреть – он показал меня сыновьям и сказал, что если не хотите, чтобы ваша мать умерла – вы сейчас подпишете все что нужно. Подпишете – и я ее отпущу. И они подписали все явки с повинной, которые составил для них Лупейко. Почему? Потому, что они любят меня и они, извините, понимали, что если мы все будем сидеть, то я не смогу им носить передачи и мы все просто погибнем в тюрьме.» Лидия Петровна абсолютна права. Реалии украинской пенитенциарной системы таковы, что не имея передач с воли, заключенный фактически обречен на туберкулез и смерть от истощения. А передачи семье Балыковых действительно некому было бы носить. В семье оставалась одна бабушка, Антонина Кузьминична, инвалид и ветеран войны, которой на тот момент исполнилось уже 75 лет. Интересно, что еще на этапе следствия Антонина Кузьминична пыталась носить передачи внукам, но передачи до них не доходили.

Мы приводим выдержку из жалобы Антонины Кузьминичны в прокуратуру Киевской области, для того, чтобы можно было понять, какие аналогии вызывают методы современного украинского следствия у человека пережившего репрессии тридцатых годов прошлого века: «…выяснилось, что вышеуказанные мной передачи внук не получал, так как в Вышгороде его не было, а передачи в милиции взяли, хотя расписки в получении передач Андреем не было.

Я крайне возмущена таким безобразием и вспомнила 1937 год, когда у нас принимали передачи политическим заключенным, которых уже не было в живых. Видимо, такая система сохранилась и до наших дней – следователи берут передачи для себя. Это понятно, но почему они забирают их у живых? Эти две передачи мне обошлись в следующую сумму:

1. 3 кг сала – 12 гр.

2. 3 кг сахара – 3 гр.

3. Колбаса копченая 1 кг – 7 гр.

4. Маргарин, 2 пачки – 5 гр.

5. Кубики куриные 20 шт. – 2.40 гр.

6. Яблоки 2 кг – 0.80

7. Помидоры 2 кг – 1 гр.

8. Огурцы, напиток, мыло, зубная паста, туалетная бумага и т.д.

Итого: 31 гр.

Вещи – свитер шерстяной бу в хорошем состоянии – 10 гр.

Комнатные тапочки – 3 гр.

Носки 2 пары – 6 гр.

Итого: 19 гр.

Всего 50 гр.

И это все при моей пенсии в 59 гривен. А на что мне жить самой? Прошу возместить мне причиненный материальный ущерб в сумме 50 грн сотрудниками милиции Вышгородского РОВД

19.10. 1996 года. Балыкова Антонина Кузьминична»

Необходимо заметить, что магазин Балыковых, по свидетельству Лидии Петровны был разграблен вышгородской милицией во время первого же обыска. Позднее, чтобы как-то поддерживать сыновей, Балыковым пришлось продать и собственную квартиру. Лидия Петровна пыталась все-таки бороться за жизнь своих сыновей, за свою жизнь. Средство борьбы в заключении единственное – жалобы. Она написала их десятки, ответ был один: «Оснований для изменения меры пресечения не имеется». Приводим один из ответов на жалобу Балыковой: «Прошу сообщить обвиняемой Балыковой Л.П. числящейся за прокуратурой Вышгородского района, что ее жалоба на необъективность ведения следствия и содержания под стражей, рассмотрена прокуратурой Киевской области с изучением материалов уголовного дела. Установлено, что она задержана и арестована в соответствии с требованиями норм уголовно-процессуального законодательства. Ее роль в совершенном преступлении доказана собранными по делу доказательствами. Учитывая степень тяжести совершенного преступления, а также поведение Балыковой Л.П. в ходе предварительного следствия решить вопрос об изменении ей меры пресечения на подписку о невыезде в настоящее время не предоставляется возможным. Подпись: Заместитель начальника следственного управления прокуратуры Киевской области советник юстиции С.М. Пискун».

Знал ли Святослав Михайлович о том, что все доказательства вины сфабрикованные Лупейко окажутся полной липой и что Лидию Петровну отпустят, вменив ей уже дежурную статью «о недонесении» чтобы оправдать незаконный арест или же просто отписаться, нам неведомо. Но поинтересоваться условиями содержания и состоянием здоровья обвиняемой, наверное, все-таки следовало. А состояние здоровья было таким, что у Лидии Петровны, ликвидатора аварии на ЧАЭС второй категории в ИВС развилась болезнь крови, начался остеомиелит, который никто лечить не собирался. А условия содержания были такими, что всех сотрудников Вышгородского ИВС нужно было бы самих заключать под стражу, как преступников. Дело в том, что, как бы это помягче выразиться, Лидию Петровну в ИВС регулярно насиловали. Насиловал начальник смены, а держал дежурный. Потом, когда Лидия Петровна вышла на свободу, она однажды встретила на улице своего стража-насильника. Тот страшно перепугался и стал уговаривать ее никому ничего не говорить, потому что он недавно женился, а жена … не поймет. Конечно, не поймет, это невозможно понять. Как и то, чем собственно занимался заместитель начальника следственного управления прокуратуры Киевской области советник юстиции Святослав Пискун, призванный в то время надзирать за соблюдением законности в ходе следствия.

Лидию Петровну выпустили на свободу, вся жизнь ее теперь посвящена одной заботе – помочь сыновьям перенести длительное заключение и дожить до их выхода на свободу. Хочет дожить до этого дня и мама Лидии Петровны Антонина Кузьминична, которая уже привыкла к тому, что меняются только цифры на календаре, но не люди и нелюди. Старший следователь Лупейко получил повышение и перешел работать в прокуратуру Киевской области. Пискун стал начальником следственного управления ГНАУ, а потом и Генеральным прокурором Украины. Кто-то получал срока, кого-то пытали и насиловали, а кто-то в результате продвигался по служебной лестнице вверх. Странные законы жизни в нашей стране. Один умный человек как-то заметил: «Тридцать седьмой год делали не Сталин или Ежов. Они лишь руководили. Эпоху делали рядовые безымянные следователи, которым очень хотелось стать старшими следователями.» К сожалению, с тех пор так ничего и не изменилось.

(продолжение следует)

Станислав РЕЧИНСКИЙ